 |
| Новые Известия | Михаил Поздняев | 12.09.2006 |
Потерпев фиаско на ниве введения в школах факультатива Основы мировых религий (вместо него, как первыми среди российских СМИ сообщили «НИ», в массовом порядке внедряются Основы православной культуры), Министерство образования и науки жаждет реванша. В рамках принятых на себя Россией обязательств по «Болонскому процессу» после введения двухуровневой системы «бакалавр — магистр» будет уменьшено число госстандартов высшего образования. В жертву Болонье в первую очередь может быть принесена теология. На совещаниях в Минобрнауки разговоры об этом идут второй год. И вот лед тронулся.
Казалось бы, теология в вузах и ОПК в школах — небо и земля. Но связь между ними прямая. Дипломированный богослов, как всякий выпускник, нуждается в трудоустройстве. Трудоустроиться же ему проще всего учителем в школе. А поскольку там сегодня преподается не религиоведение, а Закон Божий в православном изводе, соответственно, и теология в наших вузах самая что ни на есть православная. Координирует образовательный процесс не Минобрнауки, а Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. С инициативой открытия факультетов опять-таки выступил не Андрей Фурсенко, а епархиальные управления. Никто не скрывает, что теологические факультеты — кузница кадров РПЦ.
В Ярославле, где «теофак» в педагогическом университете появился в этом году, 1 сентября для первокурсников в Богоявленском кафедральном соборе был отслужен молебен на начало учебного года. После чего виновники торжества получили студенческие билеты из рук архиепископа Кирилла (Наконечного).
В Белгороде, где теологический факультет госуниверситета был открыт пять лет назад, стало традицией присутствовать всем учебно-преподавательским составом на престольном празднике в храме Архангела Гавриила. Декан факультета Сергей Колесников подает питомцам пример тем, что не пропускает ни одной службы в университетском храме, утверждая, что это помогает ему «лучше справляться с педагогическими обязанностями"…
Невероятные приключения теологии в России начались в 1992 году, когда Министерство образования разработало и утвердило соответствующий госстандарт. Однако наша высшая школа не могла одним махом преодолеть пропасть между научным атеизмом, уродливым порождением тоталитарного режима, и богословием — старейшей дисциплиной в самых уважаемых университетах Европы. За 10 лет факультеты теологии открылись всего в восьми вузах. Но в 2002-м были приняты новые стандарты, позволяющие преподавать теологию с точки зрения конкретных конфессий. С тех пор лицензию на преподавание теологии получают не менее пяти вузов в год. Сегодня их почти четыре десятка — больше, чем кафедр религиоведения. Причем все эти факультеты — православные. Представители других конфессий грызут гранит богословия в духовных учебных заведениях.
Директор НИИ религии и права Анатолий Пчелинцев убежден, что в российских вузах преподается «не научное религиоведение как светская дисциплина, а теология как богословская наука, курс которой ведут православные священнослужители. Если не изменить ситуацию, уровень нетерпимости в нашем обществе будет возрастать». Со своей стороны директор Института государственно-конфессиональных отношений и права Игорь Понкин, соглашаясь с тем, что «одна из основных правовых проблем, связанных с существованием теологического образования в России, заключена в соблюдении принципа светскости», предлагает учесть опыт, накопленный в западных университетах: «Если преподавание теологии нарушает принцип светскости у нас, почему оно приемлемо во Французской Республике, которая заявляет светскость не только как одну из основ государственного устройства, но и как национальную ценность? Почему это не нарушает светскость в Германии, Великобритании, Бельгии? Видимо, речь идет о том, что в обсуждении этого вопроса мы сталкиваемся с подменами, с непониманием и нежеланием понимать, что представляет собой светское государство. Несмотря на то, что теология де-факто и де-юре встроена в государственную систему высшего образования, сопротивление развитию отечественной теологии продолжается. Например, Аттестационная комиссия Министерства образования и науки выступает категорически против введения ученых степеней кандидата и доктора теологии. На мой взгляд, это совершенно нелогично».
Пожалуй, нелогично. Однако и рассматривать проблему в отрыве от «особенностей национальной учебы» тоже неверно. Кто бы спорил: теология в Европе — наука. Но является ли она таковой сегодня в России? Не подменяет ли теология, навязываемая вузам церковью, вчерашние «краткий курс» и «диамат»?
Опасения на этот счет выражают и в столице, и в регионах. Так, ректор МГУ Виктор Садовничий, ни на минуту не сомневаясь, что богословие — наука, призывает не забывать о специфике нашей страны, в которой сосуществует множество религий и конфессий: «В такой ситуации не следует ничего делать директивно: в тех университетах, где есть научная база, ученые-теологи, желание студентов, эти дисциплины преподаются. Что касается Московского университета, у нас есть кафедры по истории религии, по истории философии и кафедры, близкие к теологии. Когда необходимые условия для создания отдельных курсов теологии созреют, они будут вводиться».
Что ни говори, «поспешай не торопясь» — золотое правило. Справедливости ради и среди чиновников на местах есть люди здравомыслящие. Идея открытия теофака в Пермском педагогическом университете, к удивлению местной епархии РПЦ, не встретило поддержки у областного руководства. При том, что программа подготовки кадров по специальности «Православно-христианская теология» была утверждена на Ученом совете университета. В последний момент в департаменте образования заявили, что светский вуз не имеет права готовить специалистов по программе религиозного образования, а в департаменте занятости посчитали, что теологи не будут востребованы на рынке труда.
Надо полагать, именно в этой плоскости рассуждает Андрей Фурсенко. Если мы живем в светском государстве, пусть и с богатыми духовными традициями, с какой стати государственная школа должна пестовать паству для РПЦ? Если теология — наука, почему в вузах она должна быть исключительно православной, а государство — тратить средства на обучение преподавателей «Закона Божия»? Да и соответствует ли красивому слову «теология» то, чем занимаются преподаватели со студентами на всех этих учрежденных в авральном порядке факультетах и кафедрах? Даже среди оппонентов г-на Фурсенко немало скептиков на сей счет. На «круглом столе» в рамках июньской выставки «Православная Русь» (он назывался более чем незавуалированно — «Социальный заказ на подготовку теологов») с тревогой говорилось о том, что уровень подготовки на наших теофаках низкий, а сумма даваемых знаний имеет к теологии весьма косвенное отношение.
Богословие — все-таки больше, чем наука. Премудрость Божия в общем не нуждается в подтверждении степенями бакалавра или магистра. Стоит ли решать проблему вытеснения из церковной среды «образованцев» истинными интеллигентами — людьми под стать Аверинцеву — нахрапом? Таких людей и в лучшие времена было мало — потому к ним и тянулись. И выращиваются они не квадратно-гнездовым методом, а исподволь, вопреки всем и всяческим соцзаказам.
Богословие в России: наука или пока нет?
Валентин ЯНИН, академик РАН:— Ничего не имею против теологии. Но думаю, что острой необходимости в ее введении в светских вузах нет. Существуют специализированные учебные заведения, в которых богословие преподается на вполне профессиональном уровне. Если же люди интересуются богословскими вопросами на уровне любителей, то и это вполне решаемо большим количеством соответствующей литературы, которая имеется в свободной продаже. Можно ли приравнять богословие к другим наукам? Не думаю. Наука все же опирается на практический опыт и объективные доказательства. А богословие имеет дело с мистическим опытом, с определенной системой воззрений, которая кому-то кажется правильной, а кому-то — нет.
Иерей КОНСТАНТИН (Польсков), проректор ПСТГУ:
— Я настороженно отношусь к сокращению богословских факультетов, считая их существование в нашей системе светского образования необходимым. Такого же мнения придерживается и весь просвещенный мир, в том числе члены Болонского процесса, который абсолютно ничего не имеет против богословских факультетов. Что касается вопроса о научности богословия — естественно, я определяю его как науку.
Опрос провел Андрей ЛЕОНОВ
http://www.newizv.ru/news/2006−09−12/53 801/
