 |
| Литературная газета | Юрий Холдин | 08.09.2006 |
Проект, включающий выставочную, издательскую и просветительскую программы, изменил многое в наших привычных представлениях об исследовательских методах и подходах в работе с памятниками Древней Руси.
Искусство фотографии оказалось способным осуществить связь времён и стать проводником в мир древнерусской фресковой иконописи и архитектуры. Предлагаем вашему вниманию беседу с автором и вдохновителем этого проекта, автором выставки и художественного альбома «Сквозь пелену пяти веков: сокровенная встреча с фресками Дионисия Мудрого», художником фотографии и издателем, президентом фонда «Фрески Руси» Юрием Ивановичем Холдиным.
Дионисий — неизвестный миру художник?
— Фрески Дионисия, по существу, были открыты в конце ХIХ века. Но только сейчас люди получили возможность увидеть их во всей полноте благодаря проекту «Свет фресок Дионисия — миру». Вашим предшественникам не удавалось это сделать?— К сожалению, предшественников не было. Никогда ранее искусствоведы, музейные работники или реставраторы не обращались к искусству светописи. Так же, как и художники фотографии не осмысливали древнерусскую фресковую иконопись и архитектуру в качестве темы своего творчества. Это произошло впервые.
— А как же фотографы, снимки которых публиковались в других изданиях?
— Давайте сразу договоримся, я говорю об искусстве фотографии, где подразумевается создание уникальных, новых по замыслу, индивидуальных художественных произведений. В основе этого искусства лежит природа света. «Фотография» в переводе с греческого языка — «пишу светом». Это искусство светописи. Свет является источником всех цветов и выявляет форму. Мастер фотографии, если он художник, должен уметь работать со светом солнца и искусственным светом, с пространством поля, архитектуры или трещины в стене, с образом фрески или всего собора, композицией и цветом. Искусство светописи не может ставить перед собой задачу копировать фрески Дионисия, потому что это — искусство. Оно имеет свой язык, свои смысловые и композиционные решения. Для фотографии как способа создания изображения фрески Дионисия — такой же реально существующий объект в природе, как здание или человек, дерево или столб, луна, снег, солнце — весь окружающий мир, который несёт в себе свет, пространство, цвет, фактуру… Художник же расставляет акценты, осмысливает время, определяет тему, главное и второстепенное, сюжетную линию повествования и многое другое. В этом принципиальное отличие искусства фотографии от фотографизмов.
— Вы считаете, что фотографии фресок Дионисия, опубликованные в других изданиях, отношения к искусству не имеют?
— Изображения, которые я видел в изданиях на эту тему, под определение «искусство» не подходят. Ожегов в своём словаре даёт понятие «фотографизм» — «внешне точное, но идейно и художественно не осмысленное изображение действительности». Парадокс в том, что точность невозможна без художественного осмысления.
В фонде «Фрески Руси» имеются практически все издания с изображениями фресок Ферапонтова монастыря начиная с 1911 года, когда была издана первая монография на эту тему. Мы специально отбираем и анализируем подобный материал. Большинство из них даже фотографизмами назвать нельзя, так как они грубо искажают композиции и колорит фресок, не говоря уже о каноне или композиционном построении фотографических картин.
Миллионы людей пользуются авторучками, но к литературе никакого отношения не имеют. Точно так же миллионы людей, пользующихся фотоаппаратами, не имеют никакого отношения к искусству фотографии.
— Но если искусствовед или издатель хочет показать фрески в каком-нибудь издании, то их надо репродуцировать. Задача стоит конкретная, не требующая художественного решения.
— Ошибаетесь. Типографским способом репродуцируют не фрески, а фотографии, сделанные человеком. Фотография, как и живопись, бывает разная — плохая и хорошая.
Фрески — даже не картины, которые находятся в студии у фотографа. Это иконописные образы, вписанные в архитектурное пространство храма с искривлёнными поверхностями. Композиции фресок Дионисия находятся в разных плоскостях, повторяют изогнутые линии купола, барабана, парусов, подпружных арок, сводов… В этом пространстве сложный рассеянный и переменчивый дневной свет, можно сказать, световорот со своим постоянно меняющимся спектром (цветовой температурой света), которым очень трудно управлять. Дневной свет — при любительской съёмке — не позволяет адекватно передать колорит и цвет фресок. Вечером в закатных лучах солнца фрески Дионисия — оранжевые, в дождливую погоду — холодно-голубоватые, в солнечную — золотисто-охристые, а ночью — чёрные.
— А ведь ещё и богословские аспекты существуют?
— Безусловно, роспись подчиняется канону. Она строится по принципу «обратной перспективы», имеет сюжетно-образное развитие и несёт в себе богословский смысл. Всё вместе составляет единое смысловое, световоздушное, колористическое и пластическое пространство.
Это богатство можно осмыслить и передать только на языке искусства света, пространства и образа. А в изданиях необходимо репродуцировать грамотные, художественно организованные фотоработы, передающие пространство собора, композиции и колорит.
— Иначе говоря, этот материал для начала нужно грамотно прочитать?
— Не только прочитать, но осмысленно донести до зрителя.
Стремясь «правильно» передать цвет, большинство искусствоведов производят «репродуцирование» фресок ночью, чтобы исключить влияние переменчивого дневного света или «оцифровывают» их сканером. Искусственное освещение при таком подходе создаёт совершенно другое световое и цветовое пространство. Поэтому в худших вариантах изданий мы видим искажённые композиции, лишённые глубины и фактуры фрагменты, конечно же, с чёрными ночными проёмами окон, порой с такими же чёрными тенями от вспышек.
— Но в последнее время издаётся много альбомов по древнерусскому искусству, в том числе о фресках.
— Лучше бы их было меньше, но хорошего качества. К нам в фонд «Фрески Руси» прислали листовку из Музея древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублёва с заголовком «Оцифруем всё!». То есть «оцифруют» икону, фреску, Бога, человека, архитектуру, пространство. Как можно «оцифровать» или «зафотофиксировать» трёхмерное архитектурное пространство, сложный переменчивый свет и цвет, четвёртое измерение богословских образов?! Это некая подмена, очень порочная практика, которая используется в музейной и издательской среде. Посмотрите на плоские «оцифровки» и вспомните предметы «Основы композиции» или «Цветоведение» (учение о цвете), которые преподают в каждом художественном вузе.
Недавно прочитал в костромской газете мнение одного журналиста, что «фотография — это суррогат изобразительного искусства», а директор музея с фресковой живописью, издавая очередной альбом с безобразными фотографическими композициями и цветом, отдалённо напоминающими фрески Дионисия, не стесняясь своей некомпетентности, заявляет, что фотография как была для него на подсобных ролях, так и останется. Вот это и есть не что иное, как профанация искусства людьми, далёкими от искусства, агрессивное невежество, даже шарлатанство, которое выстраивает глухой забор между достоянием народа и самим народом. Вот откуда проблемы, о которых вы спрашиваете…
Причём это не частный случай! Поверьте моему опыту, это общая тенденция, с проявлениями которой мои коллеги сталкиваются повсеместно, даже на самом высоком уровне. Вы не представляете, сколько безграмотных фотографий якобы фресок Дионисия публикуется в различных изданиях! Непрофессионализм — это бедствие нашего времени!
В текстах альбомов, к сожалению, также есть досадные места. Чего стоят, например, такие перлы из-под пера известного историка: «…Дионисий стал антагонистом Рублёва… тем самым обеднил его искусство».
Всё это имеет серьёзные последствия. В некоторых зарубежных путеводителях по искусству, в том числе в Оксфордском словаре «Искусство и художники» под редакцией Яна Чилверса, изданном в 2002-м, в год 500-летия знаменитых фресок, в рамках Федеральной программы книгоиздания России, имя Дионисия вообще отсутствует… Нет такого художника в мировой табели о рангах. Получается, западные искусствоведы не знают творчества Дионисия. А виноваты в этом мы сами: не можем достойно показать богатство, которым обладаем, или показываем его в таких извращённых формах, что великого иконописца XV века за художника не принимают.
— Ваш проект высветил эти проблемы!
— Да, и я рад этому.
«Фрески Руси»: от фонда к галерее
— Разве музейные работники, искусствоведы и реставраторы не заинтересованы в создании грамотного изобразительного материала? Там есть профессиональные люди.— Вы правы, есть профессионалы в своём деле. Но мы же говорим об искусстве фотографии, о выпуске художественных альбомов. Это вообще-то другой род деятельности, другие профессии. К сожалению, в музеях фотографию чаще всего используют примитивно, утилитарно. «Фотофиксация», «репродуцирование», «оцифровывание» — вот понятия, которыми там оперируют.
Древнерусскую фресковую иконопись мало осмыслить философски и художественно. Человек должен обладать знаниями и опытом работы со светом, цветом, пространством и образом. Надо погрузиться в материал, понять Священное Писание и Церковное Предание, нащупать внутренние связи, темы, правильно расставить акценты. Это фактически режиссёрская работа. К примеру, я приступил к ней только после изучения всей программы росписей и каждой композиции фресок в отдельности. Съёмка производилась по режиссёрскому сценарию, где были чётко расписаны каждый участок пространства храма, созданы фотографические композиции, вмещающие в себя композиции фресок Дионисия, определены схемы освещения, найден камертон передачи цветовых соотношений в соборе Рождества Богородицы.
Это должно стать для художника творческой темой. Дионисию же открылись художественные решения передачи смысла Слова на язык фресковой иконописи. У художника фотографии задача тоже не из простых — передать евангельскую перспективу, фресковую живопись и световоздушное пространство храма.
Искусству светописи надо учиться — это довольно сложная область осмысления мира, которая не каждому по плечу. Даже фотографы-профессионалы на таком уровне не работают.
Вот пример. В 2002-м, в год 500-летия фресок Дионисия, четыре ведущих музея страны — Русский музей, Музей фресок Дионисия, ГТГ, Музей им. Андрея Рублёва — издали 4 альбома с фресками Ферапонтова монастыря. Грустная картина — слабый иллюстративный материал во всех четырёх изданиях, который изобразительно не несёт в себе никакого представления об образе собора Рождества Богородицы, о композициях Дионисия, о цвете. Тем не менее они рекомендованы к печати учёными советами и сопровождаются громкими заявлениями составителей. С точки зрения же искусства фотографии и иконописи, это просто безграмотные изображения.
Подобные вопросы поднимались на круглом столе «Дионисий в XXI веке. Освоим ли грамматику культуры?» в «Литературной газете» в декабре 2004-го. Они обсуждаются сейчас и в других печатных изданиях. Это проблема системы музейного дела и искусствоведения.
— Вы создали фонд «Фрески Руси"…
— Не я один его создавал — опирался в этом деле на своих коллег, единомышленников, профессионалов. Главная задача фонда «Фрески Руси» — дать выбор. Человек должен иметь возможность увидеть достойные изображения, получить впечатление об искусстве древнерусской фрески. В начале работы стояла задача вырвать фрески Дионисия из уродливого потока изопродукции и защитить созданный материал.
Фонд объединяет три профессиональные структуры — фотографическое агентство, издательство и выставочный центр. Полное название — Некоммерческая организация «Фонд поддержки и развития проектов по созданию изобразительного материала, изданий и экспозиций нового поколения «Фрески Руси». Мы поддерживаем новаторские художественные, фотографические, издательские и экспозиционные проекты, ориентируясь на эксклюзив. Формируем фонд профессиональных фотографических произведений, раскрывающих в своих сюжетах высокие образцы древнерусской фресковой иконописи и архитектуры. Показываем выставки в городах России, проводим мастер-классы и творческие встречи, создаём новый изобразительный материал, опираясь на искусство фотографии. Издаём художественные альбомы на основе этих произведений.
— Что легло в основу фонда?
— Я передал фонду «Фрески Руси» более 500 своих работ, в частности, тех, где осмыслено архитектурное пространство собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. Но не только. Есть произведения, раскрывающие другие темы. На первом этапе они стали базовым материалом. Помимо фотографических произведений фонд аккумулирует и новые идеи в области искусствоведения, фотографии, экспозиционной и издательской деятельности.
Он также объединяет деловых, энергичных и профессиональных людей, которые в своей сфере деятельности являются признанными авторитетами. Игорь Александрович Найвальт, руководитель большого строительного концерна БСК, который воссоздал и отреставрировал более 50 храмов в России и за рубежом, вице-президент фонда с воодушевлением участвует в проекте. Савва Васильевич Ямщиков, академик, искусствовед, реставратор, очень живо отреагировал, увидев новизну проекта. В попечительский совет фонда «Фрески Руси» входят и другие известные и уважаемые в стране люди.
— Судя по отзывам, ваши работы вызывают желание посетить Ферапонтов монастырь в Вологодской области и привлекают новые потоки туристов в Музей фресок Дионисия. Вы, наверное, стали почётным гражданином Вологды?
— Смеётесь? У нас в России вопрос отношений художника и власти всегда стоял очень остро. В вологодской газете «Красный Север» меня назвали «диссидентом русской культуры», помазав чёрной краской альбом «Сквозь пелену пяти веков», который пользуется большой популярностью у специалистов. Мне не хотелось бы развивать дискуссию на эту тему. Она вне области искусства, которым я занимаюсь.
— А на чьи деньги создан уникальный материал?
— Все фотографические произведения созданы на личные деньги. Это моя творческая тема. Из собственных средств производилась и оплата музею за возможность работать в соборе Рождества Богородицы. С музеем был заключён юридический договор, который полностью выполнен. Но госбюджетных денег в проекте не было и нет.
Основными партнёрами проекта «Свет фресок Дионисия — миру» и фонда «Фрески Руси» являются Издательско-фотографический и выставочный центр «Фрески Руси», Балтийская строительная компания, фирма «Кодак».
— Ваша выставка в Третьяковке была продлена по просьбе многочисленных посетителей. Зрители предлагают создать в Москве постоянно действующую галерею или выставочный центр «Фрески Руси». Это возможно?
— Без участия правительства Москвы этот вопрос не решить. Ответ на него очевиден: в Москве необходимо создать постоянно действующую галерею «Фрески Руси». Это достойно столицы государства, в котором глубоки традиции древнерусской фресковой живописи. Не каждый житель страны или гость России может поехать в Псков, Великий Новгород, Кострому, Старую Ладогу, Ферапонтово…
Своими силами мы создали выставочный центр «Фрески Руси». Сейчас работает передвижная выставка, которую в рамках проекта «Свет фресок Дионисия — миру» мы показываем в различных городах России. Проект и экспозиция имели успех везде, где были представлены.
«Снять камень так, чтобы он был больше, чем камень»
— В галерее «Фрески Руси» могли бы показываться только фотографические произведения? Есть же копии фресок, которые создавались десятилетиями. Или вы искусству фотографии отводите первостепенную роль?— Архитектура, живопись и искусство фотографии — три различных искусства. У каждого из них свои законы и возможности. У них разный язык, приёмы и методы.
Акт творчества архитектора состоялся в 1490 году, когда был построен собор Рождества Богородицы. К сожалению, имени зодчего мы не знаем. Акт творчества живописца состоялся 505 лет назад, когда Дионисий создал свои композиции в архитектурном пространстве. Фрески живут в световоздушной среде храма. Повторение их на языке живописи — по крайней мере странная затея. Это невозможно. Копиист хочет повторить Дионисия, но у них разные мироощущения, вера, чувства, энергетика, темперамент, мазок… Пять столетий внесли свои коррективы. Критик Александр Панов, говоря о копиях фресок, очень точно заметил, что возникает «противоречие между определением и определяемым понятием» (contradictio in adjecto), между копией и оригиналом.
Искусство фотографии не создаёт этих противоречий. Я, возможно, повторюсь. Но искусство не может ставить перед собой задачу копировать другое искусство по определению. Произведения фотоискусства не претендуют на то, чтобы быть фресками Дионисия. Но как ни парадоксально, только это искусство может максимально точно донести до зрителя особенности фресок и окружающего их мира.
— А как насчёт противоречия между документальной точностью и художественным образом?
— В самой природе фотографии как методе отражения реальной действительности есть уникальные особенности, которые присущи только этому искусству. Одна из них веризм — очень точное, правдивое отображение окружающего нас мира. Вторая — валерность — способность тончайшим образом передавать соотношения света и тени, богатство колорита в световоздушной среде. Ни одно из искусств не может сравниться в этом с фотографией, в том числе и живопись. Эти особенности учитывает и использует художник фотографии, умеющий осмыслить окружающий мир. Искусство светописи может создать неповторимый образ, который является и художественным произведением, и документом.
В начале XX века один из основоположников искусства фотографии Эдвард Уэстон писал: «…надо снять камень так, чтобы он выглядел как камень, но в то же самое время был больше чем камень», тем самым определил принцип «осмысленного показа». «Осмысленность показа» — вот что должно стоять во главе угла, если мы хотим максимально достоверно донести образы фресок до зрителя. Но этот принцип лежит уже в области искусства.
Вот почему наш фонд отводит ключевую роль искусству светописи для создания изобразительного материала, раскрывающего фрески Древней Руси.
— У многих возникает соблазн воссоздать первоисточник, убрать компьютером щербинки, трещинки, утраты. У вас не было такого желания?
— У меня такого соблазна не было. Моя позиция — «фотографическое отображение мира». Для меня щербинки, трещинки, утраты имеют такую же ценность, как и композиции Дионисия. Они след жизни фрески и порой становятся одним из основных элементов композиционного построения фотокартины.
Однажды при подготовке к печати альбома «Сквозь пелену пяти веков» девушка-ретушёр после сканирования слайда убрала в изображении некоторые трещинки. Мне пришлось заново сканировать слайд и вернуть всё обратно. Я отношусь к подобным вещам, как к компьютерным играм. Фломастерная раскраска в виде компьютерной картинки выглядит, как пластмасса, и вряд ли может привлечь внимание серьёзных специалистов.
— Ваши работы передают мельчайшие детали, ощущение пространства и фактуры. Эффект ошеломляющий. Некоторые даже дотрагивались рукой до картин, чтобы удостовериться, не слепок ли стены вместе с фреской перед ними.
— Одной из задач искусства было и есть создание образа. Если мы определяем темой своего творчества древнерусскую фресковую иконопись и архитектуру, то и работать должны на соответствующем уровне. Опыт показал, что, придерживаясь принципа «осмысленного показа», используя постановочную интерьерную съёмку, умея работать со светом, цветом, пространством, можно создать фотографические произведения, которые не только сохраняют и раскрывают обратную перспективу, каноничность и светоносность образов — так называемое четвёртое измерение, но передают трёхмерное пространство, фактуру, цвет, свет, целостный образ как отдельной фресковой композиции или «пейзажа стены», так и всего собора. При этом выдерживается ровная однородная освещённость, постоянная колориметрия, правильный баланс цвета. Это позволяет говорить, в частности, и о достоверной передаче фресок — иконописных образов и искусства живописи.
Приближение к тайне
— Вы работаете над темой уже десять лет. Немного на земле людей, которые так долго находились рядом с фресками Дионисия. У вас ощущение тайны ушло или, наоборот, выросло?— Я благодарен судьбе, что соприкоснулся в своём творчестве со временем и произведениями Дионисия. Искусство — всегда таинство. Таинство всегда непостижимо. Если вслушиваться — оно откроет вам некоторые секреты, но чувство тайны всё равно останется. Я не стремлюсь раскрыть тайну, я хочу её показать людям.
— Фрески Дионисия в Ферапонтовом монастыре — это вершина его творчества? Как, на ваш взгляд, его работы соотносятся с произведениями Феофана Грека и Андрея Рублёва?
— Сопоставление творческих и духовных поисков Дионисия с результатами подобных же поисков в работах его предшественников Феофана Грека и преподобного Андрея Рублёва позволяют говорить о ферапонтовских фресках не только как о вершине творчества Дионисия, но и вершине развития русской религиозной мысли XIV—XV вв.еков. Русь богословствовала не словом, а образом, раскрывая своё «умозрение в красках». Поисками выражения в искусстве духовного опыта занимались и Феофан, и Рублёв, и другие, менее известные их современники. Но именно Дионисий в своих произведениях в полной мере раскрыл духовную связь человека с Богом. Человек и мир, преображённый действием Божественного света, в иконописании после Дионисия никогда уже не были воплощены с такой духовной мощью, силой художественного совершенства. Дионисий — гениальный русский художник второй половины XV века, он стал «последним из могикан» Золотого века иконописи на Руси. После него так уже никто не писал.
Беседу вёл Леонид КОЛПАКОВ
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg362006/Polosy/152.htm
