 |
| Радонеж | Андрей Савельев | 08.09.2006 |
Речь идет о единстве, которое как бы выводит за скобки очевидную дифференциацию социума. А с другой стороны, обеспечивает ту сложную иерархию, на которой основано любое государство, превращает ее в естественной порядок, ясный и признанный гражданами.
Если концепция гражданского общества противопоставляет государство и само общество, то концепция нации их соединяет. И таким образом нам удобнее, исходя из собственной традиции, пользоваться именно понятием «политическая нация». Используя для понимания то, что на Западе называется «культурной нацией». Следует различать «французскую» концепцию нации как подданства, формальной принадлежности к политическому союзу индивидов, и «немецкую» концепцию культурного участия в нации, которое не выбирается, а задается «кровью и почвой» — этнической историей. Человек, владеющий хотя бы основными элементами традиционной культуры своего народа, связанный с государством прошлым своего рода и своим культурным потенциалом, в «немецком» варианте представляет нацию, ее базовый элемент. «Французская» модель, напротив, равнодушна к индивидуальным качествам индивида.
Надо понимать, что для формирования правовых институтов (всей нормативно-правовой базы для регулирования жизни общества и государства) требуется глубокая разработка научной терминологии. Для советской и российской (еще имперского прошлого) правовой науки эта сторона вопроса не была развита, потому что в традиционном обществе многое регулируется естественным путем и не требует писаных правил. Например, не было необходимости писать в законах Российской Империи, что Россия — это русское государство. Это было ясно и так любому чиновнику, любому представителю иных народов. Для современной России требуется подробная научная разработка, поскольку традиция уже не восстановится сама собой и может быть только восстановлена нашими волевыми усилиями, направленными рациональным осмыслением поставленных задач. И в этом плане мы можем и обязаны заимствовать те научные достижения в области политической философии (а здесь главный предмет — государство), которые развиты за рубежом — нам есть что раскапывать под напластованиями либеральной схоластики. Как говорил Достоевский, «Европа — наша вторая Родина». В науке — то же самое. Наука не должна кичиться национальной самоизоляцией, как не должна и раболепствовать перед иноземными мудрецами.
Мы можем использовать понятие «гражданское общество» как негативную оценку состояния государственно-общественных отношений, как расколотость нации, как свидетельство разрушения лояльных отношений между институтами власти и гражданами. Отсюда мы можем вывести отличное от принятого на западе представление о гражданстве. «Свободная лояльность» исходит из традиционного для русских понимания отношений власти и подвластных. Российское подданство для русских никогда не было формальностью и даже не документировалось.
Интересно, что в Конституции СССР образца 1936 года существовала запись о том, что все подданные Российской империи автоматически становятся гражданами СССР, если они проживают на ее территории. Советский Союз признавал хотя бы в этой части правопреемство вот Российской империи — подданство Российской империи переходило в гражданство СССР. И это считалось нормальным и естественным. Насколько же противоестествен в таком случае отказ современной Российской Федерации от признания какой-либо преемственности от Российской империи! Когда советский период преодолен, во многом осужден, оказывается, что Империя и вся наша традиция в правовом отношении отброшена вместе с СССР. В культуре имперская традиция жива, в символах государства и пафосной риторике государственных мужей она существует, а вот в праве она исчезла. Вместе с принципом «свободной лояльности». Правовая история России, таким образом, начинается с 1991 года. Либеральная власть почти полностью освободила себя от обязательств, возникших до ее утверждения — например, в отношении достойного пенсионного обеспечения, защиты соотечественников и т. д. Зато появилось некое «гражданское общество», равно враждебное государству и традиции — некие самозваные общественные структуры, присвоившие себе право посредничества между гражданином и чиновников. И это необходимо, раз наша история начинается с 91 года. Ведь тогда нас практически ничего не объединяет, а противостояние общества и государства становится фатальным. Если же мы все-таки в свою правовую систему забираем традицию, если мы признаем правопреемство или правопродолжение от Российской империи, то неизбежен совершенно другой подход к государственному и общественному строительству. В нем, например, наши зарубежные соотечественники (не только нового зарубежья, но и так называемого «дальнего зарубежья», где живут потомки эмигрантов, покинувших советскую Россию во время революционной смуты), даже не имея российского гражданства, становятся неотъемлемой частью нации.
— Спасибо за такой обобщающий, обширный ответ. Я хочу сказать, что восстановление гражданства, в том числе и Ивана Ильина, происходит и иным образом. Совершаются перезахоронения известных эмигрантов, которые вынужденно покинули Россию. В том числе и Иван Ильин возвратился к нам на родину уже после своей смерти. Но это, конечно, немножко другого плана вопрос.
— Может быть это и не столь далекий от темы вопрос, как может показаться. Потому что в данном случае тоже проявляется определенная, сложившаяся может быть уже дурная традиция взаимоотношений гражданина и государства. Ведь и после смерти эти отношения могут продолжаться и отражаться в мемориальных событиях. В данном случае перезахоронение праха Ивана Ильина произошло весьма странным образом. Ведь он был похоронен рядом с прахом генерала Деникина. А ведь это были политические антиподы, противники. Республиканец Деникин и убежденный монархист Ильин. Возникает вопрос, каким образом государство, или кто-то от имени «гражданского общества» решает как и кого хоронить? В данном случае можно сказать, что даже родственники не вполне имеют право свободно распоряжаться памятью о своем предке, если они почему-либо позабывают его философские труды, его мировоззрение. В таком случае совершается акт, который может быть истолкован как посмертная дискредитация. Поэтому мне кажется, что совершена ошибка. Печально, если она будет тиражирована. А тиражирование уже наметилось.
В сентябре сего года запланировано перезахоронение императрицы Марии Федоровны — ее прах прибудет из Дании и будет погребен в соборе Петропавловской крепости. Хотя пышный ритуал утвержден и порядок церемонии кажется таким великолепным, почти что государственным, но в реальности оказывается, что этим вопросом не занимается ни датское правительство, ни российский президент, ни российское правительство. То есть все ведущие структуры власти устранились от этого вопроса. Получается, что пышно хоронить в императорской усыпальнице собираются некую «гражданку Романову». И в этом прослеживается принципиальная позиция современных российских властей. Они хотят, с одной стороны, демонстрировать формальную лояльность к нашей традиции, а, с другой стороны, устраняются от этой традиции, не закрепляя ее в праве.
Русская нация устремлена к своей традиции, а власть эту традицию выхолащивает и профанирует. Оказывается, что у нации и у власти совершенно разные устремления. Власть обособляется от народа, несмотря на то, что выборы проводятся как бы от имени народа и как бы должны выразить волю народа. Получается, как ни организуй формальную процедуру, свободная лояльность не возникает. Более того, фиктивные демократически процедуры разрушают социальную ткань общества, приводят к бюрократическому расслоению, разрушают духовную жизнь нашей страны. Удержания власти ради очередного цикла избирательных кампаний кому-то видимо нужно. Для этого создаются ложные надежды на подспудную трансформацию власти — например, перезахоронение в России известных деятелей русского зарубежья. Но это никак не стимулирует восстановление традиции в жизни каждого гражданина России. Зато фальсифицирует приверженность власти к национальной традиции. Кроме того, чтобы решить вопрос о воспроизводстве нынешнего режима в прежнем виде, такие действия ни к чему другому не ведут.
— Вы упомянули, что власть, действуя таким образом, не воспринимает традиции, которые существовали и до советского времени. А может быт, вы скажете нам, в чем заключалась эта традиция по отношению власти к обществу? В чем заключалась она, и что вообще представляла собой система гражданства в царское время?
— Как такового гражданства Российской империи не было, и в этом даже не было необходимости. Потому что лояльность к власти содержалась в повседневности. Формула русской жизни заключалась в известной триаде графа Уварова «православие, самодержавие, народность». Не было необходимости оформлять ее в праве — она без всякого права и так была укоренена. Понятие власти о народности, о самодержавии, о православии соединяло нацию и государство и создавало неразрывное единство. Хотя какие-то частные настроения в обществе, безусловно, были — и бунт, и нигилистическое подполье народников, и интеллигентское увлечение марксизмом. Но огромная страна жила помимо событий, который советская историография придавала столь большое значение. Проблема возникла, когда России пришлось спешно осваивать технологии промышленной цивилизации и вступить в мировую войну. И то, и другое требовало лояльности уже не на бытовом уровне, а в ежедневном творческом переживании своей общности со страной.
В Российской Империи власть стояла на стороне традиции и боролась с нигилизмом. Напротив, власть большевиков с 1917 и власть либералов с 1991 года, задействовали нигилистическое отношение к традиции, и стремились сбросить историю «с корабля современности». Одновременно сбрасывалась ответственность власти перед народом. Если в Российской империи эта ответственность была связана с ответственностью династии (династия была выше даже чем отдельный, в настоящее время царствующий государь). Верховная власть определяла свою ответственность на основе призвания на царствование, представлений о передаче власти по наследству и об ответственности перед будущими поколениями династии, которым страна должна вручаться по закону и традиции. Сегодня никакой ответственности при передаче власти от одного правителя к другому просто не существует. Более того, даже закон оказывается делом второстепенным — коль скоро разговор ведется только о преемниках нынешнего президента, а не о воле народа избрать себе правителем человека с определенными качествами и для выполнения определенных задач.
Власть, отказавшаяся от следования традиции, очень часто демонстрирует полное непонимание насущных проблем страны. Только в этом году у нас на высшем уровне возникла более или менее серьезно тема демографии. Только в этом году более или менее серьезно начали говорить о соотечественниках, и президент подписал указ о поддержке их переселения в Российскую Федерацию. Многие вопросы, они либо решаются вразрез с интересами нации, либо не учитывают этот интерес, может быть, иногда случайно с ним совпадая на период, когда приближаются выборы.
В Российской империи свободная лояльность к государству была основана на лояльности власти к своей собственной стране, к своей собственной традиции. А в традиции присутствует и представление о народных нуждах. Не только о нуждах государственных, геополитических замыслах, роли российского государства в мировом политическом процессе, но и о нуждах простого человека. Сегодня ничего подобного нет. Сегодня ведется, например, разговор о «великой энергетической державе». Но без всякой привязки к социальным процессам, без понимания того, что богатства страны — это не собственность чиновников, не богатство олигархических кланов. Поэтому возможна торговля энергией по демпинговым ценам с другими государствами с целью выгадывания какие-то политических моментов, сулящих выгоду не стране, а олигархам. Другой пример — препирательство по поводу вступления России в ВТО. Эти планы тоже исходят из интересов каких-то олигархических группировок, но абсолютно игнорируют интересы простого народа.
В целом нетрудно видеть, что у нас возникает худший вариант европейской концепции «гражданского общества» — общество вынуждено сопротивляться действиям государственной власти и действовать даже вне правового поля. Для гражданина пространство активности сузилось до бытовой сферы. Воровство вошло в быт еще в советский период, а сегодня не воруют только там, где уже все украдено.
Государство не лояльно к своим гражданам, а граждане не могут быть лояльны к такому государству. Это означает, что государственная концепция должна быть в корне изменена. В самой власти пока нет понимания того, что российское государство должно быть «переформатировано», «перезагружено» традицией. Зато оно есть в оппозиции, пусть и не всегда имеющей теоретическую базу для своих планов русского реванша. Многие вопросы государственного строительства затмеваются социальными вопросами — текущим положением страны с деградирующим хозяйством и нищающим народом. Концептуальный подход к государству у нас существует в основном в политической и научной публицистике. И это чрезвычайно печально, потому что кризисное состояние общества и государства в России подводит нас к черте, за которой грядет утрата суверенитета.
Хотя «партия власти» декларирует некую «концепцию суверенной демократии», но эта концепция высосана из пальца — в ней нет ничего от интеллектуальных усилий многих поколений российских мыслителей, включая современных. В ней нет и следов духовной традиции. Она идет вразрез с теорией государства и права. Это просто лозунг, обернутый в рассуждения о демократии и порядке на уровне философствований первокурсника, случайно прочитавшего пару книг. То, что утверждает сейчас правящая партия, ведет нас в могилу, потому что не предусматривает никакого пересмотра взаимоотношений нации и государства, гражданина и государства, не предусматривает восстановления той лояльности, на которой, собственно, и основано историческое бытие России.
— Вот это очень важный вопрос. Но хочу заметить, что у нас не выработалось фактически за последние 80 лет понятие лояльности государства. Начиная с революции и далее СССР подавлял свободу веры, уничтожал крестьянство, уничтожал интеллигенцию. Поэтому слабы ростки нашей государственности. И только постепенное преодоление сложных экономических проблем дает какую-то надежду на то, что государство начнет заниматься гражданами и их проблемами. А вы предлагаете более активный переход к иному состоянию государства. Возможен ли он?
— У нас нет времени на медленный переход. Потому что демографические и экономические процессы показывают: осталось 10 лет, не более. Причем каждый год мы теряем перспективу, может быть, еще на десятилетие. Если мы в течение 10 лет не предпринимаем радикальных мер, наш демографический и экономический потенциал придет в состояние, когда мы лишимся суверенитета. Мы и сейчас его в значительной мере лишены, и даже министр обороны тут как-то оговорился, что в мире есть пока два абсолютно суверенных государства — США и Китай, и есть те, кто претендует на суверенитет и имеет для этого некоторые шансы — это Россия, Индия и еще ряд стран. Это действительно так, наш суверенитет под вопросом. Президент неоднократно говорил о том, что он был под вопросом в ельцинский период, но и сейчас наш суверенитет вовсе не укреплен. Поэтому поиск путей к суверенитету в самые кратчайшие сроки — это вопрос жизни и смерти для России, а значит и для русского народа.
Требуется очень быстрый переход. А главный симптом этого перехода будет новое состояние средств массовой информации. Потому что это самое мощное оружие, производящее разрушение сознания народа. Это значит, что лояльность к государству и воссоединение с традицией не могут состояться. В сознании, в том числе молодых поколений, только вступающих в жизнь, разрушается, выжигается сам помысле о собственной стране и собственном народе. Возникает атоминизированное «гражданское общество», где даже общественный интерес становится поводом для организации частного «бизнеса». Люди не имеют никакого центра притяжения, коль нет для них в жизни ничего, кроме индивидуальных потребностей. Для них не существует понимания духа, духовной жизни.
Что касается «верхов» государства, то дело вовсе не в тратах на личные яхты или футбольные клубы; не все этим занимаются. Проблема власти в том, что она наполнена людьми, для которых существует только материальная сторона жизни. Размер прибыли или сладость должности. Точно также у человека, который лишен огромных капиталов и власти, средствами массовой информации вышибается духовная составляющая. Коль нет духовного центра притяжения, тогда и общество умерло.
Православная концепция общества выражена в тезисе: чем мы ближе ко Христу, тем мы ближе друг к другу. Когда мы удалены от традиции, мы удалены и от Христа; когда удаляемся от духовной жизни, то уничтожаем и общество, и государство. Если не возникнет собирающего центра, мы постепенно разбредемся до такой степени, что суверенитета лишимся. Значит, страна потеряет элементарные признаки самостоятельности. Оно может потерять и границы, и территории, не говоря уже о том, что каждый год наша страна теряет население почти до миллиона человек. А русский народ еще больше, поскольку есть некоторая компенсация за счет прибывающих численно инородческих окраин.
Насущной задачей сегодня является стремительное возвращение к традиции. Не постепенное, поэтапное. Потому что за 10 лет невозможно ничего сделать поэтапно. Это должны быть самые стремительные реформы. И прежде всего, реформы, связанные с государственной властью, с мировоззрением чиновника, с отбором в систему власти, совершенно другим, в сравнении с тем, что существует сегодня, с кадровой революцией.
Даже западная концепция государства и нации формирует народное представительство в парламенте, местных органах самоуправления. Нация формирует для себя власть, а политическая конкуренция связана с выявлением того, что все-таки нужно избирателю. У нас совершенно другой подход, но вовсе не сближающий нас с традицией. У нас есть понуждение избирателя к несвободному выбору, которому он потом должен изумиться — настолько власть не оправдает его ожидания. Потому что он выбрал под давлением такую политическую силу, которая наверняка будет действовать вразрез с его интересами. Это у нас происходит раз от раза все эти полтора десятилетия торжества либеральной доктрины, по видимости лишь почерпнутой из опыта Европы.
То есть, это власть как бы навязывает обществу то, что общество должно навязывать власти. Поэтому здесь надежда, скорее, на верховную власть, которая осознает крайнюю опасность для страны существующей политической, экономической системы. Поэтому самый
При проведении стремительных реформ решающий для государства фактор — это определение персоны правителя (президента, диктатора, монарха). Видению иной формы и сущности российского государства отвечает личность, принципиально отличная от того типа высшего чиновника, который разочаровывал нас все последние полтора десятилетия. Это личность, которая будет отлична, прежде всего, своим мировоззрением. Тогда реформы произойдут стремительно. Если же будет передача власти в порядке преемства и продолжения прежнего курса, то, во-первых, не будет никакой реформы — даже эволюционной, поэтапной. А во-вторых, наше суверенное бытие закончится очень и очень скоро. Мы с вами это сможем увидеть собственными глазами. Наверняка, те, кто еще в средних годах, и молодежь, это увидят. Мы в этом случае становимся похоронной командой собственной страны.
Я считаю, что эта судьба самая ужасная — подобная судьбе последних защитников Константинополя. И мы не должны этого допустить, и всеми силами обязаны стремиться к тому, чтобы передача власти в порядке такого странного наследования политического курса не произошло. Нужно все сделать, чтобы произошел переход к тому курсу, который насущно необходим стране.
— Вы являетесь представитель комитета в Госдуме по делам СНГ. Расскажите нам, пожалуйста, что это за комитет и какими вопросами он занимается.
— Полное название — Комитет по делам СНГ и связям с соотечественниками. В его задачи входит формирование законодательства, связанного с теми странами, которые входят в союз независимых государств, и законодательства, связанного с взаимоотношениями с нашими зарубежными соотечественниками. Это формальная сторона вопроса. Есть некоторые дополнительные вопросы, которые решаются комитетом. Например, дача согласия на назначение послов в государства, которые входят в состав СНГ, а также в прибалтийские республики. Еще одна группа вопросов — это миграционное законодательство. К сожалению, в последние годы комитет устранился как от решения вопросов соотечественников, так и от вопросов миграции. Именно в связи с этим я решил, что мне необходимо работать в другом комитете, где как раз миграционная политика формулируется в виде законопроектов и в конце концов обсуждается в Государственной Думе. Тем не менее, работа, которую я начал и которая продолжается, связана с защитой прав соотечественников — тех, кто продолжает жить за рубежом, или переселилися в Российскую Федерацию и стремятся к получению гражданства. Депутату не столь важно, в каком комитете он состоит; важно, какой круг вопрос он для себя считает приоритетным. С 1993 года я имел непосредственное отношение к работе Конгресса русских общи. Поэтому защита соотечественников для меня является ключевым направлением.
Этому посвящены законопроекты, которые выносились в последние месяцы на обсуждение в Государственной думе. Часть законов принята. Те проекты, которые выдвигала оппозиция, отвергнуты. Тем не менее, многое из идей оппозиции заимствовано властью и перешло в указы президента.
Мой законопроект был отвергнут, но он концептуально совпал с Указом президента, подписанным 22 июня сего года и связанным с поддержкой переселения соотечественников из зарубежья на территорию Российской Федерации. Элементы концепции, которые были положены в закон, который предлагали мы от имени фракции «Родина», оказались в Указе президента.
Проблема состоит в том, что парламентское большинство принимает законы вразрез с тем, что утверждается даже президентом. Получается странное противостояние в системе власти. Я их условно могу назвать две конфликтующие концепции — «народно-демократическая» и «либерально-олигархическая». В последнем случае концепция гражданства предусматривает отсутствие каких-либо обязательств между гражданином и государством. И тогда соотечественники со статусом гражданина или без оного нам, оказывается, не нужны. А нужно завозить в Россию как можно больше рабов — без статуса, без политических прав, без социальных гарантий. Эти люди послушны, потому что беззащитны. Эти люди готовы работать за любую зарплату, лишь бы выжить. Именно такие люди нужны для «обслуживания трубы» — то есть, для передачи энергоносителей, извлекаемых из наших недр, зарубежным государствам, которые все больше и больше эти энергоносители потребляют. А народно-демократическая концепция требует статуса для всех, кто живет в Российской Федерации, она требует от граждан и временно прибывших в Россию лояльности к государству, к его традициям, а от самой государственной власти — лояльности к той же традиции и к собственным гражданам, представленным коренными народами России. То есть, данная концепция требует следования тем интересам, которые позволяют гражданам полноценно развиваться в национальном единстве, воспроизводить свой род, воспроизводить нацию в целом и обогащать национальную традицию.
— У нас на сегодняшний день сложилась такая ситуация: существует огромный поток нелегальных эмигрантов, которые правдами и неправдами прибывают и остаются здесь и занимаются торговлей или чем-то еще, но также создают преступные группировки. Есть также большое количество людей, которые имеют гражданство другого государства из состава СНГ, бывших союзных республик, и не могут стать гражданами России, хотя желают этого. Вот как решается эта проблема сейчас?
— Проблема, к сожалению, не решается никак. Или решается так, как не следовало бы решать. В июне месяце уже на самом финише так называемой весенней сессии парламентских заседаний были приняты два закона о миграционном учете, которые предполагают, что переселенец в Российскую Федерацию на временное место жительства освобождается от какого-либо внимания государства. То есть, на временное жительство можно переселиться любому хоть сейчас, переезжая в Россию из тех стран, с которыми у нас нет визового режима. При этом можно ехать по стране на все четыре стороны, работать где угодно и регистрироваться хоть на чердаке, хоть в хлеву. На границе переселенцу вручается миграционная карта, подобная тому, что в Соединенных Штатах называется «гринкард», и определяющее право на въезд-выезд и пребывание на территории страны в течение определенного времени с правом пролонгации на достаточно длительный период времени и с правом на работу. Если в Соединенных Штатах получить «гринкард» — это сложнейшая процедура, в том числе связанная и с демонстрацией лояльности к государству, то у нас принятые законы означают, что никакой лояльности к нашему государству нет необходимости проявлять. То есть, легко дается полная свобода перемещений по стране, и даже более высокий статус, чем вожделенная для многих «гринкард». Что касается зарубежных соотечественников, то для них никакого правового режима не существует, чтобы отличаться от прочих иностранцев.
Ч упомянул об эмигрантах из стран с безвизовым режимом. Это практически все страны СНГ, исключая Туркмению и Грузию. С ними у нас визовый режим, с остальными — безвизовый. С остальными обмен гражданами свободный. Едут из Таджикистана, откуда идет основной поток наркотиков, из Казахстана — это транзитная страна для наркотрафика. Иммигранты могут перемещаться в любых количествах в любое место России и даже регистрироваться в любом месте, где им вздумается, в том числе и в нежилых помещениях. Это такое законодательство, которое сегодня принято.
Для соотечественников нет ничего. Потому что у нас статус соотечественника определен одним единственным законом, который не соблюдается от начала и до конца, от буквы до буквы — с момента его принятия, в 1999 году. Слово «соотечественник» у нас содержится только в этом законе; все попытки проникновения или продвижения этого понятия (даже просто самого понятия!) в другие законы в течение нескольких лет терпят неизменный крах. Все попытки выделить соотечественника из круга иностранцев пресечены, в том числе и буквально месяц назад были отвергнуты два законопроекта, один из которых даже не позволили вынести на заседание Государственной думы. Соображение о том, что для соотечественников должен быть выделен режим репатриации, тоже отвергнуто, понятие репатриации признано несостоятельным.
Тем не менее, президент подписал указ, на который я сослался, — о поддержке переселения соотечественников. Но эта поддержка очень странная. Если для переселенца-гастарбайтера, того, кто приезжает сюда заработать и уехать, для человека, который не собирается получать российское гражданство и вовсе не собирается воспитывать в себе какую-то лояльность к стране пребывания, установлен абсолютно свободный режим на территории Российской Федерации, то для соотечественника возникает огромное количество разнообразных условий, в том числе и те, которые должны были бы быть отнесены на гастарбайтеров. Речь идет о квотах по территориям, которые могут приглашать к себе недостающую рабочую силу и принимать ее на основании заключенного договора. Кончился договор — и до свидания, пожалуйте восвояси на историческую родину. Переселенец, согласно указу президента, должен подписываться под определенным пунктом государственной программы, с которой он согласен, и, фактически выполняя договорные отношения, ехать по определенному адресу и в определенной сфере работать. Это все предусматривается для соотечественников. Прочие мигранты ничем подобным не обременены.
Надо признать, что для соотечественников-договорников предусматривается материальная поддержка — организация переселения, предоставление временного, а потом и постоянного жилья. Но это только все в перспективе. В действительности, желающий получить статус соотечественника становится самым настоящим гастарбайтером. А гастарбайтер, не получая поддержки при переселении, оказывается свободным в своем выборе места жительства и работы наравне с российским гражданином. Все переворачивается с ног на голову.
Если бы у нас был очень жесткий режим пересечения границы для обычных иммигрантов, и существовал указ, который подписан сегодня президентом, тогда все становилось бы на свои места. Тогда для соотечественников выделялась бы программа поддержки, а для всех остальных существовал бы заградительный барьер: в страну мы впускали бы преимущественно соотечественников, а гастарбайтеров — в исключительных случаях особой необходимости. Сейчас получается, что поток потенциальных рабов, стремящихся в Россию течет свободно, а поток будущих лояльных граждан — даже не организован. Но самое главное, не решен вопрос о статусе тех, кто уже переселился в Россию, кто уже живет здесь десятилетиями и не может получить не только гражданство, но даже вид на жительство. Потому что местные власти, Федеральная миграционная служба всячески препятствуют этому. Для соотечественников, которые переселились в Российскую Федерацию, сохраняется статус рабов, для новым мигрантов-инородцев, напротив, установлен режим благоприятствования. В этом абсурд государственной политики, который необходимо преодолевать в самые кратчайшие сроки.
К сожалению, пока я не вижу понимания свой позиции во властных структурах, а также не виду даже элементарного соблюдения закона о гражданстве, когда гражданство соотечественникам должно предоставляться по определенной упрощенной процедуре. Эта процедура бездействует. Федеральная миграционная служба обязана действовать в соответствии с этим законом, но вместо этого просто измывается над нашими людьми. Я вижу это по конкретным историям, в которых я пытаюсь как-то помочь соотечественникам получить статус гражданина. Чрезвычайно сложные дела. Невозможно депутату, а тем более оппозиционному депутату всерьез противостоять всей бюрократической машине. Поэтому, если граждане нам не будут оказывать поддержки, в том числе и на выборах, мы вряд ли сможем переломить ситуацию и устроить миграционную политику так, чтобы соотечественникам было удобно, а случайным переселенцам, которые приезжают «на ловлю счастья и чинов», были поставлены определенные барьеры.
— Гражданство связано с получением паспорта. Паспорт выдается только гражданам страны. Что же такое паспорт вообще? И как в паспорте отмечается двойное гражданство или второе гражданство?
— Вы затронули очень важный вопрос — о статусе российского паспорта. Паспорт является основным удостоверением личности гражданина и собственно, подтверждает гражданство. Это записано в законе о гражданстве, это планируется закрепить в законе об основных документах, удостоверяющих личность, который пылится в Государственной Думе давно и, думаю, пылится не случайно. Кому-то очень хочется продавить в конце концов внедрение в паспорт разнообразных микрочипов, штриховых кодов, личных кодов и вписать в них личные данные, чтобы всегда можно было узнать о человеке все детали его жизни, начиная с пеленок.
Паспорт должен подтверждать гражданство, и чаще всего так и бывает. В обычных ситуациях гражданин предъявляет паспорт, и ни у кого не возникает сомнения, что он гражданин. Но как только чиновник получает возможность хоть к чему-то придраться, паспорт превращается просто в «филькину грамоту» или средство шантажа. Потому что выдача паспорта связана с процедурой вступления в гражданство. Одно дело, когда человек получил гражданство в порядке рождения, когда отец и мать — граждане Российской Федерации. Все иные ситуации позволяют чиновнику отравить жизнь человеку на многие месяцы. Например, если один из родителей не имеет российского гражданства. Или в случае, когда человек пытается получить гражданство уже во взрослом состоянии. Затерзаю всякого рода справками, замучают подозрениями, уморят бесконечной процедурой проверок. Чтобы получить паспорт, то есть фактически удостоверить право на гражданство, которое есть уже от рождения, надо предодолеть вопрос «справочки». А если человек получает гражданство, будучи переселенцем, то «справочка» распухает до целой стопы справок. Например, переселенец из Туркмении, где жить просто невозможно, особенно русскому человеку, может Федеральной миграционной службой быть отправлен по месту своего прежнего жительства за справочкой, что, например, он не числится в гражданстве Туркмении или не имеет проблем с законом в этой забытой Богом республике. Любой, кто из Туркмении бежит от ужасов тамошней жизни, проблемы с властями Туркмении, безусловно, имеет. Поэтому предложение съездить за справочкой, превращается в издевательство и лишает нашего соотечественника возможности оперативно получить статус гражданина и по-человечески жить в России. Он на годы становится абсолютно бесправным человеком. Его на приличную работу не возьмут и любой человек в фуражке для него является хозяином, который может распоряжаться его судьбой по своему усмотрению. Он даже может быть выслан на территорию прежнего своего пребывания, даже в условиях, когда при этом разрывается семья, когда отрывается ребенок от родителей, а родители от своих детей. Это актуальная ситуация сегодня.
По разным оценкам в Россию переселилось от пяти до одиннадцати миллионов наших соотечественников — преимущественно русских. И по большей части они не имеют гражданства. Это ситуация полицейского государства. Не государства граждан, не государства-нации, где существует гражданская солидарность, а статус гражданина звучит гордо. А это государство, в котором власти могут измываться и надмеваться над простыми людьми и не знают управы против себя — когда мелкий чиновник, не говоря уже о крупных, превращается в «террориста», который терзает свою собственную страну просто оттого, что ему самому не очень весело и не очень сытно живется. Но всем остальным, над кем он измывается, тоже очень невесело. И получается, что у нас очень невеселая страна, в которой жить, может быть, немножко лучше, чем в Туркмении, но в то же время не так уж лучше, чтобы понимать, что мы действительно великая держава, что, имея статус гражданина России, мы можем этим статусом гордиться и стремиться к тому, чтобы этот статус постоянно укреплялся и его авторитет постоянно повышался.
Что касается вопроса о втором гражданстве. В Российской Федерации фактически не предусмотрено второе гражданство или двойное гражданство. Двойное гражданство у нас может возникать только в связи с международным договором. По Конституции у нас международный договор выше закона. Это, конечно, абсурд, но это нынешнее состояние дел. То есть, в том случае, если заключается международное соглашение о возможности двойного гражданства с каким-то другим государством, парламент за это должен проголосовать, и тогда это положение о двойном гражданстве будет выше, чем закон о гражданстве.
На сегодня в Российской Федерации двойное гражданство невозможно. То есть оно возможно только в порядке нарушения закона. В то же время санкции к нарушителям не существует. Поэтому мы оказываемся в той ситуации, когда строгость закона опровергается необязательностью его исполнения. И единственное ограничение, которое введено буквально недавно, это запрет на второе гражданство для всех членов правительства, президента и депутатов. Это совершенно правильная мера, фракция «Родина» в Государственной думе ее поддержала. В то же время мы стремились к тому, чтобы любой госслужащий ни в каком виде не имел права второго гражданства и отстранялся бы от службы в случае выявления у него второго гражданства. Это должно означать такое нарушение, которое автоматически прекращает государственную службу. Ну, например, мыслимо ли офицеру Российской армии иметь гражданство другого государства? Я думаю, что это дикость. Но сегодня это допустимое нарушение. Тем более что одно из послаблений в законе о гражданстве гласит, что тот, кто по контракту прослужил в Российских вооруженных силах, (кстати, иностранный гражданин) три года, имеет право на упрощенный порядок получения гражданства. Получается, что у нас возможна наемная армия из граждан других государств, возможно занятие высоких постов в спецслужбах, в армии, во власти уровня губернии, лиц с другим гражданством. Я уж не говорю про бизнес, который иногда носит государствообразующий характер. Крупный собственник может иметь гражданство другого государства. Отчасти это можно было бы объяснить и оправдать, потому что ведение бизнеса в России — это крайне рискованная деятельность. В том числе и потому, что полицейские меры могут быть применены против бизнесмена в любой момент. Поэтому существовала такая практика самозащиты, когда бизнесмен тайно оформлял гражданство, и чаще всего это было гражданство Израиля, которое очень легко оформить. Израиль фактически предоставлял российским бизнесменам своеобразную «крышу», говоря криминальным языком. И многие, действительно, оформляли двойное гражданство. Но в последующем, когда эта практика стала осуждаема и когда многие бизнесмены решили поучаствовать в политике, произошел массовый отказ от этой практики. Олигархический режим окреп, и распределение ролей устоялось. Расплата за свое спокойное состояние теперь связана со вполне законными (такие уж законы) выплатами в карман коррупционера — коррупция просто легализована и чиновничий рэкет присутствует скорее уже в мелком и среднем бизнесе, где у бизнесмена нет средств, чтобы все бросить и перебраться за границу.
Поэтому двойное гражданство перестало быть насущной необходимостью. Для обычного гражданина — то же самое. Второе гражданство бессмысленно, пока человек живет на территории Российской Федерации. Может быть, оно имеет какой-то смысл, когда гражданин России переезжает на длительное проживание в другую страну, и там тоже ему необходимо каким-то образом зафиксировать лояльность к тому государству, в котором он живет. Ну, скажем, в Европе это лишено всякого смысла, потому что вся разница только в политических правах. То есть, если ты гражданин, ты получаешь политические права. Все остальные права, в том числе даже право на пенсию, ты там имеешь, потому что отчисляешь средства в пенсионный и социальные фонды. И у нас должно было быть устроено так. То есть любой житель России имеет одинаковые права, но только граждане определяют, кто в стране правит и принимает законы. Но все остальные статусы, в том числе социальные, должны иметь место. Тогда в России не будет рабов-гастарбайтеров и труд не будет так дешев, как сейчас, когда за равный трудовой вклад наш труженик получает в 3−4 раза меньше, чем европеец.
Государство покровительствует своим гражданам. Лицо без покровительства лишено защитных механизмов. А это массы наших соотечественников. Для важно, чтобы те, кто лоялен к России, находились под покровительством России вне зависимости от гражданства и места своего жительства.
— Для людей православных, наверное, нет никакой необходимости выбирать лояльность между той или иной страной проживания. Тем более там, где есть православная церковь. Так что будем надеяться, что сознание нашего общества будет приходить к такому четкому и ясному пониманию, что надо быть гражданином своей страны, заботиться о ее процветании и не бояться выступать за такой мировоззренческий выбор.
— Православное мировоззрение обнимает многие государства и, поскольку православие — мировая религия, то оно распространяется на все государства, где может поселиться православный человек. В соответствии с формулой русской жизни мы должны понимать, что у нас на первом месте вера, а нация и держава находятся на втором месте. Но не нужно забывать, как сказано Иоанном Кронштадтским, Россия — подножие престола Божьего. Поэтому лояльность к своему государству, и прежде всего к России как к центру православия, является для православного человека делом необходимым.
— Большое спасибо. В гостях у радиостанции «Радонеж» был депутат Государственной Думы Андрей Николаевич Савельев.
http://www.radonezh.ru/analytic/articles/?ID=1889
