 |
| Эксперт | Александр Привалов | 05.09.2006 |
Вопроса о том, допустимо ли в школе преподавание религиозной культуры, не существует — хотя бы потому, что школа и существует как раз для приобщения к культуре, а никакой абсолютно внерелигиозной культуры в нашем распоряжении не имеется. (Ни агностики, ни атеисты как-то пока не успели сотворить массива вполне свободной от «поповских сказок» культуры, способного стать фундаментом народного просвещения. Даже советская школа была вынуждена рассказывать детям о Пушкине или Толстом, которых совсем вне религиозного контекста и прочесть-то толком нельзя.) Вопроса о том, допустима ли в государственной школе обязательная, да даже и факультативная религиозная индоктринация, тоже вроде бы не существует: ясно, что нет, — и сегодня нигде, кроме некоторых исламских стран, веру не проповедуют в школьных классах и оценок за градус истовости детям не ставят. Нет об этом речи и у нас. Патриарх Алексий II, говоря о необходимости преподавания основ православной культуры, подчёркнуто определил предмет как культурологический. О чём же тогда шумный спор? О двух вещах.
Во-первых, как раз о грани между преподаванием и проповедью. Как верно заметил кто-то из диспутантов, одно дело рассказать детям о крестном ходе или даже показать им его, а другое дело — заставить их в крестном ходе участвовать. Риск, что эту грань могут перейти, а где-то и твёрдо намерены переходить, действительно есть — недаром же во многих местах как о самоочевидном деле говорят, что ОПК в классах должны вести священники. Это неправильно. Не то чтобы я разделял ужас некоторых комментаторов перед самим фактом появления на уроке человека в рясе — если у какого-либо священнослужителя есть дар и желание учительствовать, так и замечательно. Но массовый приход священства в классы должен страшить православных ещё больше, чем антиклерикалов: ничем, кроме прочного отторжения подростков от церкви, он не кончится. Тут, мне кажется, стороны могут прийти к обоюдоприемлемому соглашению: предмет это светский и преподавание его должно быть (в основном) светское. Во множестве европейских стран так и делают.
Сложнее со вторым камнем преткновения — с ведущей ролью православия в этой сфере; против неё восстают — в разных выражениях, но с одинаковым пылом — и Совет муфтиев России, и самые завзятые либералы. Помимо указаний на многоконфессиональность нашей страны рациональных оснований для критики тут нет, но зато бездна эмоций («Раздавить гадину!»), вызываемых, кажется, любым упоминанием религии вообще и православия в особенности. Россия на протяжении большей части своей истории была православной страной, она и сложилась как государство православное; поэтому главенствование православия в национальной (разумеется, не только в этническом смысле) и тем более в религиозной культуре России сложилось как-то без нас и от нынешних дискуссий не изменится. На эмоции отвечать нечего, а на разговор о многоконфессиональности ответ простой: там, где это нужно людям, можно вводить в школах наряду с курсом православной и курс, например, исламской культуры — да это уже в нескольких регионах и делается. Важно только, чтобы и такие курсы не превращались в навязываемую проповедь, — а это, на мой взгляд, гарантировано ещё меньше, чем в случае ОПК, где тоже особых гарантий пока нет.
Дело в том, что пока курсы основ православной культуры вводятся в рамках так называемого регионального или даже школьного компонента (регион и школа имеют у нас право по-своему формировать некие части программы). Поэтому при сходных наименованиях курсы вводятся весьма разнообразные. Они различаются и по объёму (где-то их преподают только в старших классах, где-то в младших обязательно, а потом — факультативно), и по месту в системе дисциплин (где-то такие курсы объединяют с краеведением, где-то — с историей, где-то они сами по себе), и по роли Русской православной церкви в написании учебных пособий и в преподавании. Такому многообразию можно было бы только радоваться, если бы не было очевидной опасности в том, что действительно сложные вопросы просвещения нации, к которым обсуждаемый курс так явно прикосновенен, слишком часто будут решаться под несоразмерным влиянием случайных местных обстоятельств — и людьми, не обладающими достаточной широтой кругозора. Мне сегодня довелось прочесть несколько выдержек из разных региональных учебников по ОПК, и безрадостное это было чтение.
Не на региональном и не на местном, а на федеральном уровне следует договориться о некоторых базовых вещах. И о том, что дисциплина это светская, а в той мере, в которой выходит за пределы истории, ещё и факультативная; и о том, как она должна быть увязана с другими дисциплинами школьного курса; и о том, в каких классах и в каком объёме её давать; и о том, что разработка учебников и подготовка преподавателей суть дело гражданских структур в сотрудничестве с церковью, но никак не наоборот. Уйти от решения этих вопросов не удастся — они уже стоят в повестке дня: по данным ФОМ, 60% граждан высказываются за преподавание в школах подобного курса. Можно только пустить решение на самотёк, а потом дивиться, отчего теоретически возможных благ от этого дела не воспоследовало, а все теоретически возможные беды реализовались — подростки освоили несколько новых причин лупить друг друга по головам, но шарахаются от церкви не хуже самого ярого антиклерикала.
