 |
| Комсомольская правда | Дарья Асламова | 31.08.2006 |
«Арабские боевики дрались от души, но не в этом заключалась их роль, — рассказывает главный редактор журнала „Свободная Босния“ Сенад АВДИЧ. — Их главная миссия состояла в том, чтобы принести в светскую Боснию ислам. Первыми сюда прибыли ветераны Афганистана. После той войны они остались не у дел. Я разговаривал с одним моджахедом, который преспокойно заявил, что в Боснию его переправили американцы на военном самолете из Афганистана, как до того они же отправили его в Афганистан на войну с Советским Союзом. У американцев были своеобразные моральные обязательства перед моджахедами, которых они подготовили и обучили. Они не знали, что делать с боевиками после того, как Советский Союз вышел из Афганистана, и решили перебросить их в Европу, в Боснию, где они вели свою игру против сербов. Но грянуло 11 сентября, и вся любовь закончилась. Из союзников американцев моджахеды превратились в их врагов, которых надо уничтожить».
По иронии судьбы моджахеды встретили в Боснии своих прежних противников — русских ветеранов афганской войны, поспешивших на помощь сербским братьям. «Русские «афганцы» многому нас научили, — с благодарностью вспоминает Бранислав БЛАГОЕВИЧ, зампредседателя парламента в сербском Пале. — Многие из них отдали жизнь за нас и похоронены на местном кладбище. Они были настоящими профессионалами, учили нас проявлять инициативу. Это их первое правило: инициатива на фронте. «Если все спокойно, ситуация застаивается, — говорили они. — Не давайте противнику передохнуть, атакуйте». С особой печалью Бранислав говорит о неком Александре Александровиче, русском «афганце»: «Мы возвращались с ним через линию фронта, и он подорвался на мине. Это был настоящий друг».
Бранислав за последние десять лет ни разу не был в Сараево, до которого ехать из сербского Пале всего пятнадцать минут. Так же, как и большинство сараевцев-мусульман, ненавидящих сербов, ни разу не были в Пале. «И после этого международное сообщество называет нас единой страной? — возмущается Бранислав. — Еще Иво Андрич писал: «Босния — страна ненависти». Ему вторит президент сербского движения четников Йово Вукелич из Добоя: «Мы не просто не можем жить с мусульманами в одной стране! Мы их даже видеть не можем!»
Крест и полумесяц. Кто кого?
Когда подъезжаешь к живописному городку Мостар, вокруг которого толпятся сказочные горы, первое, что бросается в глаза, — огромный крест в 33 метра высотой на вершине. Его видно со всех точек, а ночью крест подсвечивают. Крест восхищает, ослепляет, раздражает, вызывает ненависть и любовь. Когда спускаешься вниз, в Мостар, ощущение, будто приехал на космодром Байконур, — в небо целятся десятки минаретов-новоделов, построенных на арабские деньги. Местные хорваты так и называют их — «ракетами».Город негласно разделен на две части — мусульманскую и католическую (хорватскую). Один мой знакомый журналист-мусульманин рассказывал мне, как однажды по ошибке он зашел в христианское кафе. К нему подошли солидные люди и сделали мягкое внушение: «Бить мы тебя не будем, потому что мы либералы. И мы тебя знаем: ты хороший журналист. Но это не твое кафе».
Ненависть в Мостаре живет потаенной, придавленной жизнью. Да ей и негде разгуляться, когда в небе постоянно барражируют вертолеты Европейских объединенных сил. Но борьба креста и полумесяца не затихает ни на минуту. Как только крест появился на горе, местный мусульманский журнал назвал его «крестом высокомерия и позора»: «Он здесь, чтобы с этой чистой девственной горы вести пропаганду христианской религии… Этот крест постепенно, шаг за шагом, хочет войти в наши сердца и души и хочет стать символом нашего города. Откуда и зачем появился крест на чистой горе? Откуда этот символ агрессии и террора? Он хочет загнать в мышиные норы все, что принадлежит не ему!» При этом журнал нисколько не обеспокоен тем, что мечети растут как грибы после дождя. На крест не раз совершали атаки и нападения. А три недели назад полиция арестовала террористов, готовивших специальную операцию по взрыву креста.
По большому счету, кто победит — крест или полумесяц, — решают, как всегда, деньги. Стать правоверным мусульманином в Боснии не только легко, но и выгодно. «Ношение длинной правоверной бороды стоит около 150 евро в месяц, — объясняет главный редактор журнала „Свободная Босния“ Сенад Авдич. — Ношение хиджаба и традиционных мусульманских одежд для женщин — около 200 — 300 евро в месяц. В целом семья может получать до пятисот евро в месяц от бесчисленных мусульманских благотворительных организаций. (Учтите, что средняя зарплата в Боснии — 300 евро.) Никто не может отследить эти деньги, они передаются наличными в мечетях и исламских культурных центрах. В прошлом году власти закрыли несколько сомнительных благотворительных организаций, но это не помогло. Организации перерегистрируются, меняют имя и возникают вновь».
Когда-то пророк Мухаммед верно заметил, что дети евреев становятся евреями, дети христиан — христианами, значит, и дети мусульман будут мусульманами. Так и случилось. Когда ислам начал свое победное шествие по Древней Аравии, когда мусульмане завоевывали и покоряли селения и оазисы, многие их жители принимали ислам из страха или материальных выгод. А вот дети их стали истинными мусульманами, приняв религию как должное, как часть их жизни. Нечто подобное происходит сейчас в Боснии (как происходило и во времена турецкого завоевания). Сегодня хиджаб для молодой мусульманки — это возможность пополнить семейный бюджет, условность или даже мода, а вот для ее дочери хиджаб будет естественен и обязателен. Вкладывание денег в такие символические вещи, как одежда, — долгосрочный проект, направленный на завоевание Европы не мечом, но верой.
Политологи называют это «благотворительным фронтом». В 2002 году боснийское правительство закрыло 12 крупных фондов милосердия. 2004 год — закрыты 4 благотворительные организации за связи с «Аль-Каидой». В этом году ведется расследование против нескольких фондов — кувейтского «Возрождения Общества Исламского Наследия» (RIHS), «Дар аль Бир» (Арабские Эмираты), «Комитета Объединенной помощи» (опять же Кувейт) и «Международной организации Исламской Помощи Игаса». Активы RIHS еще в 2002 году были заморожены в США за связи с экстремистами, но за три года — с 2002-го по 2005-й — организация успела перевести в боснийские отделения 17,5 миллиона долларов. И это лишь капля в море арабских денег, текущих в исламские центры Боснии.
«Новые мечети и исламские культурные центры, такие, как „Кинг Фатх“ в Сараево (Саудовская Аравия вложила в его постройку 11 миллионов евро), обретают все большее политическое влияние, — говорит Сенад Авдич. — Неофициально они имеют неприкосновенный статус посольства, полиция не смеет носа туда сунуть. Своего рода зона duty free. Не раз случалось, когда длиннобородые ваххабиты, совершившие наезд на дороге или затеявшие драку с прохожим, забегали в мечеть и тем спасались от полиции».
Несколько месяцев назад молодой ваххабит зарезал свою мать, современную разведенную женщину, которая отказывалась носить хиджаб и встречалась с мужчинами. После убийства, с руками по локоть в крови, парень бросился в мечеть, в специальное место для омовений перед молитвой. Верующие пришли в ужас, когда увидели, как убийца смывает кровь со своих рук. На вопрос, что он сделал, ваххабит ответил: «Я зарезал барана, чтобы принести его в жертву». (А он и впрямь перерезал горло маме, как барану, от уха до уха.) Верующие сами вызвали полицию и сдали матереубийцу властям.
Как все новообращенные, новые молодые ваххабиты со страстью бросаются в веру, не признавая компромиссов. Их вера — их копье. Как не признавал компромиссов первый президент Боснии Алия Изетбегович. В своей знаменитой «Исламской декларации» он писал о «несовместимости ислама с неисламскими системами. Не может быть ни мира, ни сосуществования между исламской религией и неисламскими социальными и политическими институтами». Он также заявлял, что в исламской республике образование и средства массовой информации должны быть в руках людей, «чей исламский моральный и интеллектуальный авторитет бесспорен».
Нынешний главный муфтий Боснии и Герцеговины, достопочтимый доктор Мустафа Церич проявил себя более «умеренным мусульманином», написав «Декларацию европейских мусульман». Декларация очаровала многих западных политиков своим призывом отказаться от насилия, как очаровал их и сам доктор Церич — современный высокообразованный мужчина с манерами светского человека и великолепным английским. Именно таким хотела бы видеть главу верующих вся просвещенная Европа. Он много путешествовал, жил в разных странах мира, его дочери не носят хиджаб и «могут гулять допоздна по городу», по его же собственным словам.
Начало декларации прелестно: автор предлагает европейским мусульманам развить программу ненасилия, а также заявить всему миру о мирной природе их веры и научить своих детей «использовать не аргумент силы, а силу мирного аргумента». Дальше все серьезнее: автор пишет, на каких условиях мусульманский мир готов отказаться от террора. Европа должна: «экономически развивать мусульманскую общину», чтобы мусульмане могли наслаждаться «полной духовной и культурной свободой», либерализовать иммиграционную политику, «которая стала очень ограниченной в последнее время» (то бишь открыть границы для эмигрантов), разрешить мусульманам пользоваться законами шариата в семье (так называемый семейный закон, а также все, что отсюда вытекает, — четыре жены, хиджабы, шариатский семейный суд и прочие радости), защищать мусульман от исламофобии и геноцида. И что более примечательно: даровать политическую свободу мусульманам, которая позволит им «иметь легитимных правителей в европейских парламентах». (Политической свободой в Европе обладает каждый совершеннолетний гражданин: у него есть право голоса и право быть избранным в государственные органы. Значит, речь идет, в сущности, о квотах для мусульман.) И наиболее интересный пункт: «создание институтов ислама в Европе» и «развитие исламских школ, способных воспитать новых европейских мусульман». В сущности, всю программу можно свести к русской поговорке: «мягко стелет да жестко спать».
— Что вы имеете в виду, говоря о создании институтов ислама в Европе? — спросила я доктора Церича. — Что-то вроде главного муфтия Европы, который сидит в Брюсселе в официальной резиденции?
— Это может выглядеть и так, — благостно подтверждает мой собеседник, по-видимому, уже представляя себя в кресле «всеевропейского мусульманского Папы».
— Но какой смысл в этой должности, если ваша религия не подразумевает единых лидеров? У католиков есть Папа, у православных — Патриархи, у мусульман нет главы религии.
— И в этом Европа должна нам помочь, утвердив такой институт, — оживляется доктор Церич. — Сейчас любой радикальный имам может высказывать опасные экстремистские идеи от лица верующих. Европа не знает, с кем ей говорить, у нее нет официального лица, с кем вести переговоры.
— Но суть не в том, чтобы иметь европейского муфтия, а в том, чтобы мусульмане захотели ему подчиняться, признали бы его власть, разве не так?
— Они постепенно признают, если признает Европа, — уверен доктор Церич.
— Почему европейские страны должны вкладывать деньги в развитие исламских школ? Мы хотим пестовать и кормить НАШУ религию, какая нам выгода кормить вашу?
— Если в Европе не будет своих имамов, воспитанных на европейских ценностях, к вам придут радикальные имамы с Востока, не способные подготовить молодежь к новым вызовам мультикультурного общества".
(Я едва удерживаюсь от непочтительного замечания: «Один хрен».)
«Мустафа Церич в деле ислама — «хороший полицейский», как радикальный первый президент Боснии Алия Изетбегович был «плохим полицейским, — говорит хорватский журналист из Герцеговины Давр БОЖИЧ. — Но суть-то одна: оба «полицейских» делают свою работу — продвигают ислам в Европу. Вот тебе цитата из «Декларации» Церича: «Мы должны учить Европу принимать мусульманские ценности и ценить пот мусульманских рабочих и интеллектуалов в построении процветающей и свободной Европы. Не только исторически Европа в долгу перед мусульманами за свою свободу и процветание, но это современная мусульманская контрибуция за ее развитие, которая дает нам право сказать: Европа должна нам очень много». Так думает цвет мусульманской учености, кладезь либерализма и политкорректности, «crеme de la crеme» («сливки сливок») доктор Церич. Теперь представь себе, что думает какое-нибудь радикальное «г…о над г…м»! (непереводимое местное выражение). В Европе сейчас проживают 30 миллионов мусульман, и большинство из них согласны с этой мыслью: «Европа нам должна». Я видел в Скандинавии десятки боснийских мусульман, живущих на социальные пособия, и неплохо живущих. И самое интересное: они даже не испытывают благодарности к тем странам, что их кормят. А знаешь почему? Для них социальная помощь — это не деньги честно работающих налогоплательщиков, нет, это милость Аллаха! Чудо, сотворенное Богом! А значит, эмигранты должны благодарить Аллаха, а вовсе не чужое государство, которое приютило их, накормило, позволило бездельничать и даже построило для них мечети. Тот же Мустафа Церич писал в своей «Декларации»: «Восток гораздо больше верит в божью милость, чем в работу. Запад верит в работу больше, чем в милосердие божье». Вот она, разница менталитетов! То, как нам преподносят ислам как мирную и универсальную религию, — это попытка провезти в Европу троянского коня. В сущности, конь уже здесь. И я «боюсь данайцев, дары приносящих».
