 |
| Комсомольская правда | Дарья Асламова | 30.08.2006 |
Война без победителей
«Ты хочешь знать, что такое Босния? — спрашивает меня Йован, сербский полицейский из боснийского города Баня-Лука. — Слушай анекдот. На прием к врачу приходит босниец, у которого на голове сидит большая жаба. „Господи! — восклицает врач. — Расскажите, как это началось?“ „Я не знаю, — отвечает жаба. — У меня вскочил прыщ на заднице, и я его расчесала“. Это анекдот о Боснии и Герцеговине, республике-недоразумении, придуманной после второй мировой войны президентом Тито для югославских мусульман, чтоб им не было обидно. Вот, мол, у сербов есть Сербия, у хорватов — Хорватия, а у бедных мусульман — ничего? Нехорошо. Тито им даже национальность придумал — мусульмане. Так в югославских паспортах и писали: национальность — мусульманин».Сорокалетний боснийский серб Йован жгуч, черноволос, смугл и пылок и выглядит большим сыном Аллаха, чем сами боснийские мусульмане. «А что ты хочешь? — обижается он. — Мы пятьсот лет были под турками, вот мы и выглядим как они. Я был в Стамбуле, сидел там в барах, их песни один в один как наши, сербские. А знаешь, почему некоторые боснийские мусульмане такие беленькие и голубоглазые? Когда турки пришли на Балканы, наши предки сражались насмерть. Только те, у кого кишка была тонка, согласились принять ислам — из страха, из выгод (турки освобождали новообращенных мусульман от налогов, давали им денег). Их не насиловали, не убивали, вот они и сохранили славянские черты. А христианкам турки долго портили кровь, пока наши прапрабабки не додумались делать татуировки в виде креста у девочек на лбу и на руках. Это спасало их и от изнасилования, и от обращения в ислам. До сих пор в деревнях, где тату стало традицией, можно встретить древних старушек с крестами на лицах».
Бойцы исламского сопротивления
Тихий магазинчик под названием «Исламский бутик» где-то на окраине Сараево. Степенные европейские женщины в хиджабах, неторопливо выбирающие классические мусульманские платья, полностью скрывающие фигуру. Хозяин магазинчика — уроженец Сирии Абу Хамза, еще молодой мужчина с бритой головой и роскошной бородой до груди. Абу Хамза — один из тех четырех тысяч моджахедов-иностранцев, прибывших в девяностых годах со всего света сражаться за своих боснийских братьев. Более полутора тысяч из них осели в Боснии. По условиям мирных Дейтонских соглашений 1995 года все иностранные участники боевых действий обязаны были покинуть страну, но многие из них получили боснийское гражданство, переженились, наплодили детей, и сейчас нынешнее правительство под нажимом американцев тщетно пытается вытолкать моджахедов из Боснии. Сам Абу Хамза женился на вдове местного имама, убитого сербами, оставшейся с тремя детьми на руках. «Я сделал это из уважения, — объясняет он. — Мне предлагали жениться на молоденькой девочке, но я решил, что это некрасиво». В браке Абу Хамза успел сделать еще троих маленьких мусульман.— Я учился в Реке, в Хорватии, на медицинском факультете, когда началась война в Боснии, — рассказывает Абу Хамза. — Сербы мне были даже симпатичны, но тут начали прибывать беженцы из Боснии. Это был ужас. Изнасилованные девочки-подростки, мужчины и женщины, которым христиане вырезали ножом кресты на теле. И я поехал в Боснию убивать сербов. Я не хочу скрывать: именно таким было мое решение. Но в это время в Сараево стали прибывать арабские братья со всего света бороться за правое дело. Им нужен был переводчик, человек, знающий местные обычаи, и я стал координатором мусульманских братьев. Мы организовали наш отряд «Аль Моджахед».
О бойцах из Ирана и партизанах из шиитского ливанского движения «Хезболла» Абу Хамза говорит неохотно: «Да, они тоже сражались здесь, но в своем отряде. Они шииты, а мы сунниты, и между нами давняя вражда. Американцы выперли шиитов сразу же после войны, а мы, сунниты, остались. Потом случилось 11 сентября, и для нас начались проблемы».
О боснийских мусульманах Абу Хамза говорит с разочарованием: «Чудной народ! Они не знают, кто им друзья, а кто враги, и сейчас пляшут под дудку Америки. Мы повернули их к Богу. Мы принесли сюда, в Европу, подлинный ислам. Если бы сербы не начали войну в Боснии, ислам на Балканах не выжил бы. Еще лет десять — двенадцать, и боснийские мусульмане стали бы обычными европейцами.
Наши моджахеды ехали на войну умирать во имя Аллаха, они пересекали границу и сжигали документы в знак того, что обратной дороги нет — или смерть, или победа ислама. Они шли на фронт, сражались как львы и, возвращаясь из боя, видели боснийцев, которые пили ракию, устраивали грязные вечеринки, ели свинину, купались в бассейнах. Что это за мусульмане? Моджахеды призывали их: „Люди, опомнитесь! Завтра вы можете умереть. Молитесь! Посмотрите, что с вами творят сербы только за то, что вы мусульмане! Очиститесь и вернитесь к Богу!“ Это подействовало. Боснийцы видели наших организованных, дисциплинированных, религиозных арабских братьев и вспомнили, кто они. Прежде всего мусульмане!»
«Но есть боснийцы, которые, приняв веру, стали уходить в леса, в горы, отказываться от связи с внешним миром, от электричества, телефонов, телевизоров, музыки, — говорю я. — Они хотят быть большими мусульманами, чем сам пророк Мухаммед!»
«Э, знаю я таких, — усмехается Абу Хамза. — Их трудно найти, — надо ехать в непроходимую глушь, туда, где кончается цивилизация, а потом пешком идти еще немножко дальше. Это упрямцы. Я для них недостаточно правоверный. Они готовы стену проломить своей башкой. Но это издержки».
Абу Хамза с удовлетворением говорит о проделанной работе, но считает, что не все еще сделано. «Мы должны остаться, чтобы организовать сопротивление в следующем году, когда встанет вопрос об отделении Косово, — заявляет он. — Я уверен, что Косово признают независимым государством и Сербия захочет получить компенсацию в виде куска Боснии, где проживают сербы. Это так называемая Республика Сербска. Мы не должны допустить этого».
Абу Хамза с уважением отзывается о боснийцах, которые воевали в Чечне: «Это было нелегко, им пришлось платить огромные деньги только за то, чтобы добраться до Кавказа и сражаться плечом к плечу с чеченскими братьями. Но это были вольные стрелки, как и ваши русские добровольцы, приехавшие воевать на стороне сербов».
«Дело „шахидов“ живет и почти побеждает»
Железно Поле. Глухой горный район с несколькими скромными деревушками. (Во время войны здесь шли кровопролитные бои, в результате которых ушло почти все христианское население. Сейчас это чисто мусульманский район.) Воскресный день. Маленькое деревенское кафе, в котором сидят только мужчины. Им прислуживает девушка в хиджабе и строгом мусульманском платье. Мужчины не пьют ничего крепче кока-колы и степенно едят мороженое. Трудно представить, что все происходит в центре Европы.Нам, как пришлым, устраивается строгий допрос: зачем пожаловали, кто такие и откуда? Наше наивное объяснение, что мы заблудились, принимается, но нам ясно дают понять: уезжайте подобру-поздорову. По дороге из негостеприимного села мы подбираем бабушку, ковыляющую к своему дому. Словоохотливая старушка сразу выкладывает всю местную подноготную: «Арабы? Много их здесь было, а сколько полегло. У нас даже мемориальная доска есть рядом с родником. Каждый, кто мимо идет, воды напьется и шахида помянет добрым словом. А те, кто выжил, женились на наших девушках, детей понарожали, а потом в одну ночь сгинули». «Как же это, бабушка?» — удивляюсь я. «Может, испугались чего, не знаю. Остались только жены с арабскими ребятишками. Жены-то все ходят в черном, из дому почти не выходят». «А нравилось арабам тут жить?» — спрашиваю я. «Еще как нравилось. Ведь они приехали из пустыни — солнце, песок, камни, выжженная земля, а в городах людей, говорят, столько, что они на головах друг у друга сидят. Они поверить не могли, что такое бывает: речка, горы зеленые, земля плодородная, девушки красивые. Да где еще такую красоту, как у нас, найдешь!»
Я окидываю взглядом залитые солнцем дивные горы — рай для партизан — и соглашаюсь: и впрямь красота! Недаром Боснию называют балканской Швейцарией. «Некоторые арабские моджахеды, особенно те, кто имел криминальное прошлое и связи с террористами, исчезли из деревень не без причины, — говорит местный мусульманский журналист Мустафа Алич. — Это случилось, когда Босния подписала Антитеррористическую конвенцию. Но контакты остались. Через Боснию проходит так называемая европейская „дуга терроризма“. Мы называем это „белой Аль-Каидой“, поскольку ее основные участники — европейцы. Осенью прошлого года полиция арестовала в Сараево трех террористов, готовивших подрыв офисов западных организаций. Один из них — босниец со шведским и сербским паспортами, второй — турок с датским паспортом и третий — местный мусульманин. В снимаемой ими квартире было найдено 30 килограммов взрывчатки, „пояс шахида“ и — самое главное — записи на видео, где „шахиды“ просят прощения у Аллаха за ту жертву, которую они приносят. И, как выяснилось уже на суде, обвиняемые проходили обучение в 2003 году здесь, в специальном лагере рядом с Бихачом под носом ООН и Евросоюза. Это был настоящий международный лагерь подготовки моджахедов, и не где-нибудь в Афганистане, а прямо в сердце Европы».
Балканы для Евросоюза — как Афганистан для СССР
До распада Югославии в Боснии говорили, что местные мусульмане суть боснийцы, которые не ходят в мечеть, хорваты — боснийцы, которые не посещают католический храм, а сербы — боснийцы, которые не ходят в православную церковь. Религиозные вопросы очень мало волновали людей. Война все расставила по своим местам. Воскресли демоны прошлого, давшие людям определенные религиозные и этнические идентичности. Этим воспользовался мусульманский мир, увидевший в боснийской войне «способ проникнуть в мягкое подбрюшье Европы» (как выразился один американский чиновник). Только в первые месяцы войны 1992 года Саудовская Аравия и частные лица собрали 150 миллионов долларов, которые целиком пошли на военные надобности боснийских мусульман. 1993 — 1995 годы — 300 миллионов долларов от саудовцев на закупку оружия и полмиллиарда долларов на якобы гуманитарные цели. Сотни миллионов долларов из Ирана. Поставки оружия из Турции и Малайзии. И, конечно, воины-интернационалисты: уроженцы Пакистана, Турции, Саудовской Аравии, Египта, Судана, Алжира, Ирана, албанские и турецкие рабочие из Австрии и Германии.Босния стала второй после Афганистана страной, где в полной мере показал свою боеспособность Исламский Интернационал. «Летучие отряды» моджахедов из Афганистана и отряд иранских «республиканских стражей» обучили для специальных исламских бригад от трех до пяти тысяч боснийцев. Многих добровольцев отправляли религиозные организации, а раненых боевиков перевозила в Саудовскую Аравию Всемирная ассамблея мусульманской молодежи. Среди тех, кто сражался в Боснии и получил ранение, — Халид Шейх Мухаммед, один из организаторов 11 сентября. А два боснийских паспорта, принадлежавших моджахедам из Египта, были найдены недавно в секретном «доме-убежище» «Аль-Каиды» в Афганистане.
ИЗ ДОСЬЕ «КП»
Босния и Герцеговина. Маленькое нервозное балканское государство в самом центре Европы с населением 4,2 миллиона человек. Три основные этнические группы: боснийские мусульмане, сербы (православные) и хорваты (католики). Источник многих бед и войн двадцатого столетия (в частности, первая мировая война началась в Сараево, когда боснийский серб Гаврило Принцип убил наследника австро-венгерского престола принца Франца Фердинанда). Как государство появилось на карте после распада Югославии и кровопролитной межрелигиозной и межэтнической войны 1992 — 1995 годов, за время которой погибли 200 тысяч человек. Создано под протекторатом международных миротворческих сил. Сначала за мир в Боснии отвечало НАТО, теперь — Евросоюз, который носится с идеей «мультикультурной сказки»: три ненавидящих друг друга народа, мусульмане, сербы и хорваты, должны жить в мире и согласии под бдительным контролем 7000 солдат международного контингента. В стране по очереди правят аж три (!) президента — серб, хорват и мусульманин. Над ними возвышается «Великий Визирь» — так здесь за глаза называют Верховного Представителя Европейских Объединенных Сил. «Великий Визирь» обладает поистине императорским могуществом: он может вводить или отменять любой закон, вмешиваться в решения трех президентов, назначать людей на должности. Одним словом, он может ВСЕ. Международное сообщество во главе с «Великим Визирем» придумало для новоиспеченного государства законы, гимн, флаг, герб, даже номера на машинах. Короче, Босния и Герцеговина (БИГ) — искусственная страна, наспех состряпанная усилиями международных организаций, как назидание и символ мирного сосуществования разных культур и религий.
БИГ — единственное место на Балканах, где сербы и хорваты ладят между собой, имея целью общего врага — мусульман. Они спят и видят, как международное сообщество покидает Боснию и дает им возможность закончить этнические чистки мусульман, столь энергично начатые во время последней войны. (Достаточно вспомнить историю боснийской Сребреницы, когда сербы беспощадно вырезали 8000 мусульман.) Как писал известный балканский писатель Мирослав Крлеза: «Когда в балканском кабаке выключают свет, все достают ножи».
Продолжение следует.
http://www.kp.ru/daily/23 763/56692/
