 |
| Русское Воскресение | Валерий Ганичев | 26.08.2006 |
Ее жанр определен, как историко-религиозная поэма и фактически по широте охвата, образному художественному видению, по панораме точных хронологических деталей, может быть отнесена к историческому роману. Отнес же Н.В. Гоголь за обилие лирических отступлений «Мертвые души» к жанру поэмы.
Отнесемся к «Ксении Петербургской» Н. И. Семеновой, как к роману. Конечно роману историко-религиозному, ибо легкость стиля и изящество этого произведения отнюдь не исключили глубину исторического и философского проникновения автора в эпоху, в характеры, в веру православную. Блестяще, не побоюсь по-пушкински, представлена картина С-Петербурга, с внутренним авторским вопросом к Петру I:
«Монарх на вздыбленном коне,
Фонтаны, арки, монплезиры,
Трезини, Росси, Фальконе —
Шедевры „Северной пальмиры“.
Непроходящих, свежих туч
Полупрозрачные армады
И косо падающий луч
На профиль мраморной Паллады.
Соборы, шпили, сфинксы, львы,
Толпа у двери Эрмитажа,
Суда вдоль берега Невы
Всегда стоящие на страже.
И ростры — мореходства знак!
Под сетью линий, что с начала
Петром, задумывались как
Веецианские каналы.»
Великая железная воля Петра возносит вверх свой Петербург «плашмя на топи русской крови». «Но может быть напрасны грозные победы?» «Но как забыть Ура, мы ломим, гнутся шведы?»
Цезарь и Титан, что вырвался на волю, привлекает лютеран «Да растет, становится могучей страна, но «… только церковь головой, беднее платит за реформы».
И автор делает печально оптимистический вывод: «Когда же с Церковью беда, то в высшей степени смиренных, Бог посылает в города своих избранников блаженных».
Боюсь, если бы такой вывод был сделан в прозе, он показался бы неуклюжим и прямолинейным, а поэтически — это исторический, христианский приговор эпохам. И дальше историческая картинка России начала и середины XVIII века. Анна Иоанновна, блестящая Елизавета Петровна, правленье Третьего Петра и Екатерины. И все в узнаваемых и отточенных образах эпохи, в замечательных деталях времени («Дни Анны — вовсе каземат онемеченной державы»; о Елизавете — «царицей щедро окормляясь, все стало русским при дворе. Министры, хоры, музыканты и Ломоносова таланты в своей блистательной поре сверкнули словно адаманты»; о Петре III — «Эпоха русского двора окончилась, и если честно, правленье Третьего Петра бесславно и неинтересно; о Екатерине II — «Царица издали видна, с воздетой школой, в треуголке, рядами войск окружена, отныне властвует она на отвоеванном престоле!»
Да, И. Семеновой создана впечатляющая историческая панорама, но центр произведения — это в образе великой юродивой, Прозорливице, святой Ксении Петербургской. Тут И. Семенова с трепетом и восхищением приводит деяния, народные слухи, представления об этой покровительнице и защитнице С-Петербурга и всея Руси.
— Святись, блаженная жена!
России данная на радость!
Чем помраченнее страна,
Тем ослепительнее святость.
Ты три эпохи прожила.
Три царствования легендарных
И в святцы русские вошла
Дивя потомков благодарных.
Мне кажется, Ирине Семеновой удалось не исказить истину, а возвысив ее, воссоздать эпоху, художественно отобразить деяния и чудеса блаженной святой. Прочертить путь надежды для современников.
«Молись же Ксении, народ!
Сквозь Петербург она бредет,
На век свой тяжкий не в обиде,
Склонись над Русью даней свод,
Зарею Северной встает,
На триста лет глядит вперед,
И скорби русские провидит!
И разрастается, как лес,
Посмертный сонм ее чудес,
Путь вражей силе преграждая,
Так верь, акафист, ей читал,
Что свет надежды не исчез,
Что в Божьей славе расцветая
На мир с карающих небес
С теплом всевидящих очес
Глядит всея Руси святая!»
Уверен, что мы должны отметить Ирину Семенову. Как прекрасного исторического и православного писателя, и поэтический дар только подтверждает это. Премия Александра Невского от этого решения только засверкает еще ярче.
Возможно, как и в прошлом году представить ее с чтением поэмы у церкви-часовни Ксении Петербургской.
Валерий Ганичев, профессор МГУ, доктор исторических наук
http://www.voskres.ru/literature/critics/ganitschev.htm
