 |
| Русский дом | Андрей Полынский | 25.08.2006 |
 |
| Константин Константинович Хетчинов |
«Когда моей маме было лет пятнадцать, она работала почтальоном в лагере русских беженцев в Австрии. Однажды зимой разносила почту и, войдя в один из бараков, задела дверью печку, на которой стоял большой котёл с кипящей водой. Котёл опрокинулся, и вода выплеснулась ей на ноги. От боли она потеряла сознание. Когда её доставили в больницу, то врачи констатировали: ноги обварены — идет воспаление. Необходима ампутация. В то нелёгкое время (начало 40-х годов) русские жили дружно, старались помогать друг другу. Местный серб посоветовал родителям обратиться к сербскому священнику, у которого хранилась частичка мощей святого праведного Иоанна Кронштадтского.
Снарядили повозку и привезли из отдалённого села батюшку с частицей святых мощей. Он отслужил молебен о здравии у постели больной, находившейся в бессознательном состоянии, а потом всю ночь читал акафисты. К утру улучшения не было. И врачи повезли девочку на каталке в операционную. Когда же они начали готовить её к операции, то вдруг ноги девочки стали оживать: начала циркулировать кровь, а кожа — затягиваться. И моя мама пришла в сознание. Её ноги были спасены.
После этого случая мои бабушка и дедушка до конца жизни были очень религиозны. Как и моя мама, у которой и по сей день главное место в домашнем красном углу занимает великий русский святой Иоанн Кронштадтский».
Дворянский род Хетчиновых по отцовской линии — из Грузии (обрусевшие Хетчиношвилли), известен видными военными моряками и врачами. Дед Константина, Валерий Хетчинов, владел имением возле Батуми. Когда начался красный террор, Валерий, вместе со своей женой Евгенией (урождённой Корсаковой), бежал в Европу. В Польше у них родился сын Константин, отец моего нынешнего московского знакомого Константина Константиновича Хетчинова.
А вот мама Константина Константиновича, Татьяна Анатольевна, родилась в Сербии, в семье белоэмигрантов Анатолия и Ольги Кристофовичей. Там же родился и её брат Андрей, ставший впоследствии известным писателем, автором скандально знаменитой и, как бы сейчас сказали общечеловеки, — «неполиткорректной» книги «Евреи в СССР» (издана под псевдонимом «Андрей Дикий»). В те нелёгкие годы именно наши братья сербы приняли русских эмигрантов, дали им кров и пищу.
В 1945 году, чтобы избежать депортации в СССР по договору между Сталиным и союзниками, десятки тысяч русских семей бежали из Европы в Северную и Южную Америку, в Австралию…. И Хетчиновы, и Кристофовичи, не зная друг друга, отправились в неведомую и экзотическую южноамериканскую страну Венесуэлу.
На новом месте Хетчиновы обустроились быстро: дедушка, знавший шесть языков, пошёл работать в порт, а бабушка продолжила свою врачебную практику. Она лечила индейцев и была очень уважаемым человеком.
Жизнь русских эмигрантов в столице Венесуэлы Каракасе концентрировалась вокруг местного прихода Русской Православной Церкви Зарубежом. Именно здесь познакомились студент университета Константин Хетчинов и юная сотрудница турагентства «Америкэн-экспресс» Татьяна Кристофович. Вскоре они поженились.
В середине 50-х годов Хетчиновы решили перебраться в США, так как прослышали, что в Нью-Йорке дочь Льва Толстого, Александра Львовна, организовала Толстовский фонд, помогающий семьям белоэмигрантов. Благодаря этому фонду, старшие Хетчиновы обосновались в Майями, а младшие — в доме на Бродвее в Нью-Йорке, который так и назывался — «Русский дом», по причине того, что жили в нём эмигранты из России.
Увы, сегодня мало кто из потомков первой волны русской эмиграции там живёт. Здесь у Константина и Татьяны Хетчиновых родился сын, которого они назвали Костя.
Ох и натерпелся с этим именем Костя в американской школе: как только не обзывали его сверстники! Это было уже в посёлке Валли-коттедж (штат Нью-Йорк), где родители купили дом. Рядом находился город Наяк, где образовалась довольно многочисленная русская община, в которой были такие известные фамилии, как Лопухины, Голицины, Трубецкие, Родзянко…. Русское общество построило здесь три православные церкви. Неподалеку обосновался женский Ново-Дивеевский монастырь. Отец Серафим Слободской (автор известного учебника «Закон Божий») организовал для детей воскресную школу, которую посещал и Костя, где, кроме «Закона Божьего», изучали национальные традиции, русский язык, историю Отечества, классическую русскую литературу. Приезжавший в те годы в гости к детям дедушка многократно повторял своему внуку: «Запомни, мы — не эмигранты! Мы — временные переселенцы!». Большинство русских людей на чужбине старались воспитать своих детей в духе родной культуры.
В лагере Национальной организации русских разведчиков Костя Хетчинов был каждое лето с 1971 по 1982 годы. Этот лагерь организовал замечательный русский человек Василий Фёдорович Жуков. Здесь детей учили военной тактике и строевой подготовке, пели российский гимн и народные песни. Здесь читали молитвенные правила и поминали убиенного царя. Звенья юных разведчиков носили названия: «Владимирское», «Суворовское», «Петровское», «Андреевское"…. В лагере существовало строгое правило: говорить только по-русски. Если кто-то говорил по-английски, то его отправляли в звено под названием «Ослы».
И позже, будучи студентом университета в Майями, Константин являлся завсегдатаем съездов православной молодёжи.
Неудивительно, что когда в начале 90-х годов появилась возможность приехать в Россию, бывший совладелец русского ресторана в Нью-Йорке бросил всё и рванул в Москву. Многие потомки русских эмигрантов ему завидовали, но не решались последовать его примеру. «Посмотрим, как он там обустроится, — говорили они, — там видно будет…».
Впрочем, Хетчинов не был первопроходцем. Самым первым возвращенцем был Сергей Саввич Мамонтов, праправнук знаменитого промышленника и мецената Саввы Мамонтова, прилетевший из Аргентины в Советский Союз в самый разгар горбачёвской перестройки. Пожалуй, Хетчинову пришлось труднее: он вернулся на Родину в разгар демократической разрухи.
Константин искренне хотел помочь москвичам, в мгновение ока оказавшимся среди пустых прилавков, распространял гуманитарную помощь.
Постепенно жизнь наладилась. А случилось это благодаря… тараканам. Уж очень много было этих рыжих тварей в квартире, которую Константин снимал у метро «Парк культуры». Вот и выписал он из США суперсредство против них: шарики со специальным газом. Один день — и всех тараканов как ветром сдуло. Потом выяснилось, что все они перебежали к соседям. И соседи приходили ругаться. А однажды, когда в дверь позвонили в очередной раз, Константин увидел на пороге симпатичную белобрысую девушку, которая смущённо спрашивала: «Как травить ваших американских тараканов?». Через некоторое время эта девушка стала его женой.
— Сейчас в Москве таких как я, потомков белоэмигрантов, возвратившихся в Россию за последние 15 лет, — 200 человек, — рассказывает Константин. — Среди них — Сергей Мамонтов, Михаил Орлов, Алексей Родзянко, Николай Трубецкой, Борис Йордан, Ростислав Ордовский. Их могло бы быть в сотни раз больше, но складывается впечатление, что российское правительство более склонно упрощать процедуру принятия гражданства для мигрантов из южных регионов, нежели для этнических русских. И это на фоне демографического вымирания русской нации! Может быть, правительство хочет населить Россию другими народами?! — удивленно вопрошает потомок рода Хетчиновых.
