 |
| Дух христианина, газета | Илья Числов | 23.08.2006 |
Главное, чтобы Косово не исчезло в сербском сознании —
в этом случае вернуть его с Божией помощью
не составит большого труда.
Артемий, епископ Рашско-Призренский
Общество Русско-Сербской дружбы уже несколько лет активно и плодотворно сотрудничает с данной организацией, имеющей статус специального министерства PC и представляющей на сегодняшний день — вкупе с местными органами самоуправления косовских сербов — главную и практически единственную легитимную властную структуру в оккупированном США и их пособниками южном сербском крае.
Настоящий визит стал особенно значимым и волнующим событием, поскольку пришелся на Видовданские торжества, когда вся Сербия — и в первую очередь Косово и Метохия — отмечают величественную и скорбную дату — годовщину знаменитой Косовской битвы.
15(28) июня 1389 г. святой благоверный князь Лазарь со своими витязями преградил путь азиатским завоевателям и навеки покрыл неувядаемой славой сербское имя. «Именно Косово сделало нас великим народом», — писал уже в XX столетии святитель Николай Сербский, отмечая славянское мужество, неоднократно служившее надежным и прочным щитом всей христианской Европе.
Нынешние косовские сербы суть достойные наследники Лазаревой славы. Как и святой благоверный князь-мученик, они свободною волею избирают Царство Небесное вместо «краткого царствия земного». Как и Лазарь, они приносят свою жертву на алтарь сербской свободы. Одни из них, подобно злодейски умученному иноку Харитону (1960−1999) из монастыря Святых Архангелов под Призреном, смотрят на нас сегодня с новых икон и фресок. Другие — безымянные герои Шар-Планины и отважные защитники моста через Ибар — живут в памяти народной и в новых косовских песнях. Как и легендарные косовские юнаки, они стяжали жизнь вечную, но вместе со всем сонмом витязей Небесной Сербии продолжают оставаться защитниками и заступниками своего земного отечества.
Эта связь прошлого и настоящего, земного и небесного ясно и отчетливо выражена на сербской земле в преемственности поколений и героических, т. е. подлинно христианских идеалов.
28 июня 2006 г., во время общей панихиды на Гази-Местане, где насмерть стояла некогда сербская рать, преграждая исламским полчищам путь в Европу, Святейший Патриарх Сербский Павел и сербские епископы молились об упокоении душ всех вождей и воинов и православных христиан сербских на святой сербской земле в бранях и трагических обстояниях от злобы иноплеменников пострадавших. Всех. Во все времена. У подножия монумента, воздвигнутого в честь безпримерного подвига средневековых витязей, возносили молитвы о героях и мучениках наших дней. Прямо и твердо, несмотря на сорокаградусную жару, стоял 92-летний старец-патриарх, окруженный верными сынами Отечества. Так же твердо и непоколебимо стоит сегодня на святой косовской земле его богоспасаемая паства, верная призыву своего пастыря — не покидать родных очагов.
Тронутый этой стойкостью и самопожертвованием премьер-министр Сербии Воислав Коштуница — вообще-то политик весьма далекий от безстрашного Радована Караджича — нашел в себе мужество приехать в тот день на Косово и публично заявить перед десятками телекамер местных и иностранных журналистов: «Косово было и останется сербским».
Много веков прошло с тех пор, как златокудрый Иван Косанчич (по-русски Иван Дроздов; Косово поле — Дроздово поле) уходил на разведку в стан турок. Под жгучим южным солнцем рано темнеют русые от рождения волосы сербских детей. Но навсегда отразилась в очах их синева родного славянского неба, которую великий сербский писатель Милош Црнянский (1893−1977), автор книг «Святой Савва» и «У гиперборейцев», называл «светом Севера».
И снова — как и века назад — на фоне скалистых отрогов и выжженных равнин видны кресты старых и новых храмов и монастырей. Несмотря на американскую оккупацию и албанский террор, вопреки лживым утверждениям СМИ, сербы не покинули Косово.
Косово останется сербским!
В этот раз мы въезжали на территорию Косова и Метохии в районе Подуева. Еще в 1999 г. — сразу после оккупации Косова силами США и НАТО и назначения главой временной администрации французского еврея Бернара Кушнера, представителя «новых европейских философов» (Кушнер, Глюксман, Леви, Финкелькрот и Ко), прославившихся своей патологической ненавистью к сербам еще в период войны в Боснии, — вся территория края была поделена на пять больших секторов: американский, английский, французский, немецкий и итальянский. Остальные «миротворцы», в том числе и российские, вынуждены были довольствоваться специально выделенными зонами в каждом из этих секторов, что часто сводило на нет их реальные усилия, поскольку официально они могли оказывать помощь сербам только с ведома верховного командования. На сегодняшний день все русские десантники давно покинули Косово, остались лишь представители военной полиции, подчиненные «международному», т. е. американскому командованию (около 100 россиян).Английский сектор — самый большой. Американцы всегда предпочитали прятаться за чужими спинами и делать грязную работу чужими руками. На англичан в этом смысле вполне можно положиться: они и Караджича пытались захватить в июле 2001 г. (положили тогда отборную группу спецназа, ликвидированную сербами в горах восточной Герцеговины) и крупнейший на Косове металлургический комбинат Трепча взяли под свой контроль, наплевав на все «международные нормы» и предъявив дипломированным инженерам (которых тотчас заменили «покладистыми» полуграмотными албанцами) в качестве главного аргумента израильский автомат системы УЗИ.
Сегодня британцы, помимо северо-восточной границы — которую мы пересекли со сложными процедурами и многократными проверками, под конвоем военной полиции, — контролируют всю главную, центральную часть Косова со столицей Приштиной и такими святыми для каждого серба местами как Косово поле и Грачаница.
Район Подуева с помощью НАТО полностью «очищен от сербов». За окном автобуса мелькают новые, только что построенные мечети (албанцы — один из самых безрелигиозных народов, но, подобно чеченцам, непрочь разыграть исламскую карту на американо-саудовские подачки), огромные позолоченные (!) минареты, казармы УЧК, действующей здесь вполне легально; всюду развеваются албанские флаги.
Но ближе к Косову полю сербы все-таки остались. Не более 100 сербов живет в местечке с символичным названием Обилич (отважный сербский витязь Милош Обилич, почитаемый сегодня как местночтимый святой, в битве на Косове сразил турецкого султана Мурада), однако каждый из них понимает духовное значение своего присутствия на этом крохотном островке, окруженном со всех сторон бушующим морем агарянской ненависти. А также ненависти еще более древней, сатанинской и талмудической. Ее присутствие мы явственно ощущаем, проезжая через 700-тысячную Приштину, где лишь горсточка сербов продолжает жить в помещениях различных международных миссий и представительств.
Подобно коллективной Монике Леви (нски), стремясь выслужиться перед временщиками из Вашингтона, албанцы в своем холопском усердии назвали одну из центральных улиц косовской столицы бульваром Клинтона.
Название сохраняется и поныне. Как и американские флаги и шестиконечные звезды, украшающие этот гигантский муравейник, обрамленный вместо цветущей зелени горами мусора и спешно строящимися новыми кварталами.
Совсем иначе выглядят сербские села вокруг Приштины. Община Грачаница — самый крупный сербский анклав на территории края (не считая практически самостоятельного Северного Космета). Здесь проживает в общей сложности 30.000 сербов. Вокруг большой деревни Лапле Село простираются обильные ухоженные нивы, где каждый клочок земли возделан с трудом и любовью, дабы принести плод во сто крат, тогда как на территориях, захваченных албанцами, поля зарастают бурьяном, дичают фруктовые сады и виноградники.
«Спустившись с гор на сербскую равнину, — писал в 80-е гг. XX столетия тогда еще писатель Вук Драшкович, — арнаут не особенно утруждал себя выбором места для будущего жилища. Он вбивал колья в лучший чернозем, одевал в камень плодороднейшую землю, хотя здесь бы прекрасно росла кукуруза и пшеница. Сербы, те поступали иначе. Когда серб что-то строит, он выбирает каменистое место или песчаник. Хорошую же землю оставляет под пашню и под покос. В отличие от него арнаут — плохой земледелец. Он горец, кочевник, а пахарь — лишь поневоле. Когда у него кончается хлеб, он выходит на большую дорогу».
Еще 25 000 сербов проживают сегодня в Косовском Поморавье. Это американский сектор, самая восточная часть Косова. Гогочущие негры распивают кока-колу и сплевывают жвачку на развалинах православных храмов. Юркие картавые выходцы с Брайтона (зачисляемые в оккупационные войска за знание русского языка, который, как известно даже американцам, похож на сербский) убеждают православных славян жить в дружбе с албанцами. В этом им активно помогают сотрудники российского консульства в Приштине, глава которого, грассирующий московский комсомолец Сергей Баздникин, хорошо знаком автору этих строк еще со студенческих времен.
Американцы выбрали себе восточную часть еще и потому, что она непосредственно граничит с районами Прешева и Буяновца, находящимися за пределами Косова, но также в значительной степени заселенными албанцами (есть албанское население и в Черногории, в общинах Плав и Гусине, на побережье, особенно возле Улциня, и в некоторых других местах). Два года назад сербские силы безопасности и полиция разгромили возглавляемую американскими инструкторами «Армию освобождения Прешева и Буяновца». Однако янки, и опекаемые ими бандиты, и наркоторговцы не оставляют попыток дестабилизировать ситуацию на юго-востоке Сербии.
От Прешева и Буяновца рукой подать до Враня, родины преподобного Иустина Поповича и святого Прохора Пчиньского. Мировая закулиса своим пархатым нутром чует, что для окончательной победы над славянами и полного захвата этих территорий необходимо уничтожить главные святыни, историческую и национальную память сербов, и, подобно бешеной собаке, рвется к самым священным для православных местам.
И все же, несмотря на густое кольцо врагов и изменнические кордоны «миротворцев», регулярно пропускающие по ночам в славянские села шиптарских убийц, сербские анклавы в англо-американской зоне оккупации, где сосредоточена большая часть славянского населения края, оказавшегося за пределами Северного Космета, продолжает жить своей нелегкой, полной героических будней жизнью. Их судьба — как, впрочем, и всего Косова и Метохии — как в капле воды отражена в судьбе знаменитой грачаницкой фрески «Симонида», изображающей прославленную византийскую принцессу, жену ктитора обители — сербского короля Милутина (1282−1321), что «правил сорок лет и воздвиг сорок храмов и монастырей» («О дивная фреска, а где твои очи? В пустующий храм проскользнувши ужом, албанец во мгле наступающей ночи глаза тебе выколол острым ножом»).
Сербы сознательно сохранили следы преступления, совершенного в пятивековой непроглядной ночи азиатчины, чтобы каждое новое поколение славян помнило об этом и черпало в прошлом силы для преодоления настоящих и будущих искушений. Такими — мужественными и не отступающими ни на шаг — увидел своих земляков в начале ХХ столетия сербский консул в Приштине Милан Ракич (1876−1937), один из лучших сербских поэтов своего времени. Симонида — символ поруганного, но непокорного сербского Косова — стала для него непреходящим символом сербской стойкости:
Местами потрескалась
древняя фреска,
Ударам упрямых веков
поддалась,
Но смотрит все так же
внимательно-резко
Зрачками-лучами
проколотых глаз.
Илья Числов, председатель Общества Русско-Сербской дружбы
Продолжение следует
http://www.christian-spirit.ru/v33/33.(7).htm
