Имя замечательной русской поэтессы Лидии Александровны Кологривовой, жившей в конце XIX — начале ХХ века, к сожалению, все еще незнакомо современному читателю. За исключением нескольких небольших публикаций, появившихся в последнее время [1], упоминаний об этой замечательной женщине в литературоведческих работах послеоктябрьского периода просто нет — даже в претендующем на академическую полноту биографическом словаре «Русские писатели. 1800−1917», увидевшем свет уже в 1990-е годы. Сборники ее стихотворений, встречавшие до революции положительные отклики критики, также после революции 1917 года не переиздавались. Не нашлось для Л.А. Кологривовой места и в объемной антологии «Сто поэтесс Серебряного века» (СПб., 1996) [2]
Между тем вот что говорил о Лидии Александровне современник — священномученик протоиерей Иоанн Восторгов: «Они (стихи Л.А. Кологривовой. —
А.И.) впоследствии, с течением времени, войдут в сборники и книги для молодых поколений, и долго (…) будут напоминать родному русскому народу о возвышенных религиозных переживаниях русской женщины-поэта» [3]. Священник Александр Речменский ему вторил: «Время замалчивания русских писателей осмелившихся остаться русскими во дни попыток расшатать вековые устои Руси, еще не прошло, и о Л.А. Кологривовой наша художественная критика доселе замалчивала. Без сомнения, пройдет еще немного времени, и талант ее получит достойную оценку (…) Тогда религиозно-нравственные и патриотические стихотворения Л.А. Кологривовой найдут себе место на страницах сборников и книг…» [4]
Будем надеяться, что время, о котором говорили православные пастыри, не за горами…
Точная дата рождения Л.А. Кологривовой, к сожалению, пока неизвестна. Как следует из немногих некрологов поэтессе, родилась она в 1872 или 1873 году. Согласно дошедшим до нас отрывочным фактам ее биографии, Лидия Александровна происходила из старинного и знатного рода князей Ухтомских, получила образцовое воспитание и имела репутацию «высокообразованного знатока искусства». Ее мужем стал Сергей Николаевич Кологривов (1856 — после 1918), ученый-историк, сотрудник Императорского Санкт-Петербургского Археологического института, активный деятель монархического движения.
Первые поэтические опыты Лидии Александровны увидели свет в 1902 году в сборнике трех авторов — Л. Кологривовой, А. Милорадович и В. Гордеевой. Книжка была замечена и удостоилась лестных отзывов. «Критика с особенною похвалою отозвалась о выдающихся сочинениях (…) поэтессы, как о легкости и плавности ее стиха, так и об интересных сюжетах, которые Л.А. брала, с одной стороны, из жизни природы и из настроений человеческого сердца, а с другой — из событий родной старины» [5]
Успех ободрил поэтессу, и с этого времени из-под ее пера одно за другим начали появляться оригинальные стихи и переводы. В 1903 году она выпустила уже собственный сборник, назвав его (как и все последующие, вышедшие в 1905, 1907, 1910 и 1912 годах и насчитывавшие в общей сложности более пятисот страниц), просто «Стихотворения».
Следующий сборник — 1905 года — вызвал восторженные рецензии в церковной и патриотической прессе. Так, петербургский журнал «Православно-русское слово» делая подробный разбор творчества Л.А. Кологривовой, отмечал: «Как по содержанию, так и по изложению, все стихотворения отличаются многими достоинствами. Предметы или темы их не пустячны и не пошлы, как в пьесах современных декадентов, но совершенно серьезны, возвышены, близко касаются лучших потребностей нашей души, — словом, вполне достойны истинной поэзии. И внешняя форма стихотворений — выражение мыслей и чувств — довольно художественна: поэтические образцы изящны и благородны, стихи, за немногими исключениями, вообще правильны и гладки, достаточно музыкальны, рифмы благозвучны и удачны». Стихи Кологривовой, отмечалось далее, «по высоте и назидательности мыслей и по глубине чувств поучительны и трогательны, возбуждают в душе читателя благоговейные движения сердца и стремления к самоуглублению и самоусовершенствованию». «Можно смело рекомендовать стихотворения г-жи Кологривовой любителям назидательного чтения и истинной поэзии», — заключал автор рецензии, укрывшийся за инициалами А.П. [6]
А вот отрывок из рецензии, опубликованной в московском еженедельном журнале «Родная речь»: «Много у нас теперь людей, которые пишут стихи и печатают их, но где вы видите среди этих стихотворцев истинных поэтов? (…) Истинные поэтические дарования в наш век, мещанский и пошлый, редки, поэтому мы с особенным удовольствием приветствуем появление настоящих поэтов. К числу именно таких настоящих, одаренных свыше чувством красоты и изящества поэтов должно отнести Л.А. Кологривову (…) На примере Л.А. Кологривовой особенно ясно и отчетливо вырисовываются как причины упадка русской поэзии, так и путь к ее возрождению». Она — «счастливое и — увы! — единственное в наше время исключение. Эта истинно русская женщина — законная и прямая наследница тех русских женщин, величавые и поэтические образы которых изображены мастерами русского слова. И стоя на родной, русской почве, воодушевляясь русскими идеями и чувствами, она непрестанно питает свое дарование и создает истинно поэтические произведения» [7].
В 1903—1904 годах Л.А. Кологривова сотрудничала в журнале «Вестник Европы», а с 1905-го стала постоянной сотрудницей ведущей консервативной газеты «Московские ведомости», где, как правило, по субботним и воскресным дням в течение ряда лет печатались ее стихотворные отклики на текущие события, а также стихи, посвященные религиозной теме, русской истории и чарующей русской природе.
Православный читатель по достоинству оценил творчество поэтессы. Помимо благожелательных рецензий, в которых Кологривову хвали за глубину чувств и «завидную ясность духа», в печати стали появляться и восторженные письма читателей, среди которых, пожалуй, можно особо отметить стихотворный отклик некоего Владимира Старогородского: «Тебя я не знаю, но лиры твоей / Мне в душу аккорды запали, / И струны поэта, по воле своей, / Твои лишь слова повторяли…» [8]
А лично знавший Лидию Александровну протоиерей Иоанн Восторгов сравнивал поэтессу с преподобной Кассией, жившей в Византии в IX веке и прославившейся, помимо своей праведной жизни, сочинением духовных стихов и церковных песнопений: «В святые дни наиболее чтимых и великих христианских праздников среди песнопений церковных встречаем мы блистающие вдохновением и художеством молитвы, которые имеют надписание „Творение Кассино“. Они принадлежат Кассии, женщине-поэту, — женщине, посвятившей свое слово и дар литературного творчества возвышенной религиозно-назидательной поэзии. История говорит нам, что эта замечательная писательница была знатного рода, получила высокое образование и удивляла современников своею одаренностью; она окончила жизнь в обители, в подвигах молитвы и служении Богу». Лидия Кологривова — «одна из последовательниц и подражательниц блаженной Кассии, женщина-поэт, писательница, женщина, несомненно, одаренная высокими и редкими способностями литературного творчества и тоже посвятившая свое вдохновение религиозно-назидательной поэзии. (…) Сколько возвышенных религиозных стихотворений принадлежит ей! Они были бы достойны, при иных условиях и обстоятельствах, общецерковного употребления. Сколько прекрасных и трогательных строк вылилось из-под ее пера в честь и славу Христа Воскресшего и в ознаменование пасхальной радости!» [9]
В особый цикл стихотворений Лидии Александровны можно выделить ее религиозные, глубоко православные стихи, посвященные библейским сюжетам («Иоанн Креститель», «Иродиада», «Саул», «Рождественская ночь» и др.) и личным духовным переживаниям поэтессы (например «Молитва»). Нередко перо Л.А. Кологривовой служило и для художественной зарисовки фрагментов житий русских святых (взять хотя бы стихотворение «Св. Митрофаний» или «Св. Митрополит Филипп»). Будучи убежденной монархисткой, Лидия Александровна неоднократно обращалась к художественному описанию незаурядных личностей русских Царей — Иоанна IV Грозного, Петра I, Александра III. А торжественные юбилей, посвященный трехсотлетию Дома Романовых, «вызвал из-под ее живого пера особенно прочувствованные произведения, которые невольно обращали на себя внимание и теплотою чувства, и звучным, точно отчеканенным стихом» [10]. Особняком стояла лирика поэтессы, которая, по словам одного из рецензентов, «читается не без удовольствия и доставляет немало художественных наслаждений» [11]
Как справедливо отмечал один из критиков, мировоззрение Л.А. Кологривовой было настолько ясно и четко выражено в ее творчестве, «что усвоить его не представляет никаких затруднений». Но, тут же пояснял он, «это вовсе не значит, что оно бедно содержанием. Оно изумительно целостно, как бы выковано из одного куска. Оно немногосложно, но зато крепко и надежно, и из него не единой доли нельзя выкинуть, не повредив и не изуродовав в конец все здание (…) Бог, отчизна, природа — вот три кита, на которых основывается все поэтическое миросозерцание Лидии Александровны. Все эти три элемента неразрывно связаны друг с другом. Природа есть обнаружение Бога, а Владыка вселенной хранит и защищает Святую Русь» [12].
Русско-японская война и последовавшие за ней революционные события 1905−1907 годов потеснили в творчестве поэтессы лирические и исторические сюжеты. С этого времени в ее стихах-молитвах слышны прошения о ниспослании победы Русскому воинству и о преодолении охватившей страну пагубной смуты. В эти годы также появляется целый цикл стихов, отстаивающих коренные ценности русского народа («Наши исконные заветы», «О, Русь!», «Россия для Русских» и другие). Поэтесса активно включается в монархическое движение, став одним из первых членов Русского монархического собрания в Москве.
Пойдя против общего течения, выступив в защиту незыблемых для нее идеалов — Православия, Самодержавия, Народности, поэтесса не побоялась громко объявить себя врагом революции и «черносотенкой». Из-под ее пера в это время выходит целый цикл стихов, грозно обличающих как революционеров, так и либералов, расшатывавших опоры Православного Царства. В результате — «прогрессивная общественность» объявила Л.А. Кологривовой негласный бойкот. Позже, говоря о незаслуженной малой известности поэтессы, газета «Русский стяг» отмечала: «Причина, конечно, обусловлена в значительной части тем, что покойная Лидия Александровна всей душой олицетворяла собой протест против смуты (…), шла против течения, что, как известно, у нас не прощается…» [13]. «Лидия Александровна под вихрем безумных свобод главы не склонила и смело стала в ряды монархистов, вооружась художественным пером против „крамолы“», — вспоминал священник А. Речменский [14]. «На ее долю выпала трудная роль. Особенно энергично ее деятельность развивалась как раз в тот период, когда всем низким и темным инстинктам души были настежь распахнуты двери (…) В момент сначала беспомощной растерянности, затем разнузданной вакханалии низменных страстей, потом общего уныния, угнетения и подавленности духа — голос Л.А. Кологривовой звучал удивительно уверенно, спокойно, убежденно, и, главное, искренно», — отмечал современник [15].
«В продолжение трех последних лет, — писала в 1907 году одесская газета „За Царя и Родину“, — очень часто в номерах столичных и провинциальных газет приходилось встречать стихотворения, подписанные Л. Кологривовой. Теперь, когда издано полное собрание ее сочинений, тип и поэзия Кологривовой совершенно выяснились, и мы можем дать полную и справедливую оценку этой новой поэтессе, выдвинутую черносотенным движением. Насколько по стихам можно узнать характер автора, Кологривова представляет собой тип настоящей русской женщины, с богатой возвышенной, склонной ко всему хорошему душой. Это тип той женщины, которую изобразил Пушкин в Марии Ивановне — капитанской дочке. В каждой строке ее стихотворений особенно проглядывают главнейшие черты ее характера: религиозность и высокий патриотизм. По ее переложениям псалмов и стихотворениям на религиозные темы с объяснениями важнейших евангельских изречений видно, что поэтесса глубоко верующая убежденная христианка, признающая все догматы и постановления Церкви». В заключение рецензии автор статьи называл Кологривову «восходящей звездой русской литературы» [16]
Либеральная же критика занесла имя Кологривовой в «черные списки». Что, впрочем, неудивительно, ведь ее стихи, «осмысляя современность и историческое прошлое, внутренний мир самой поэтессы и окружающий Божий мир с позиции глубоко верующей воцерковленной православной души» [17], находились в резком противоречии с господствующей тогда модой на декадентов и хулителей традиционных русских начал [18].
Но стихи Лидии Александровны продолжали выходить в свет, прежде всего благодаря поддержке «Московских ведомостей», размещавших произведения Кологривовой на своих страницах и протоиерею Иоанну Восторгову, чье издательство «Верность» в революционные годы продолжало публиковать сборники стихов поэтессы.
В последние годы жизни из-за тяжелого телесного недуга Л.А. Кологривова была вынуждена часто покидать Москву, чтобы искать исцеления под ярким итальянским небом. «Но и оттуда, хотя изредка, прилетал поэтический голос больной писательницы, описывавшей с восторгом роскошные ландшафты чужого края, но с примесью грусти о покинутой родине» [19]. Едва лишь почувствовав небольшое облегчение, она поспешила возвратиться в «милую Москву», но, как оказалось, только для того, чтобы после долгих страданий замолкнуть навеки.
Лидия Александровна Кологривова умерла в Страстную пятницу 20 марта (2 апреля) 1915 года в своем имении в селе Милет Богородицкого уезда Московской губернии [20]. Она ушла из жизни слишком рано — ей было всего 42 года.
«Как и все горячо любящие родную Русь, покойная отличалась прежде всего религиозную настроенностью, и Господь милосердный послал ей кончину в великий день воспоминаний Крестной Своей смерти за грехи всего мира, — вспоминал, знавший Лидию Александровну священник. — Светлый луч веры Христовой озарял душу и сердце ее в течение всей ее жизни, давал утешение в скорбные минуты, давал силу в перенесении тяжелой болезни (…) Особенно ярко луч теплой веры покойной блистал, когда она готовилась у Вышнего Престола найти блаженство и покой. Какою отрадою послужило возложение на нее, многоболезную, мантии прп. Серафима. С какою верою она повторяла слова молитвы пред св. причащением, прочтенные ее духовником. А когда наступила блаженная минута принятия св. Христовых Таин, то она слабою рукою дала знак, чтобы священник повременил сподобить Таин и углубившись в созерцание своей душевной жизни, с мольбою произнесли заключительные слова молитвы: „Да не в суд или в осуждение будет мне причащение святых Твоих Таин, Господи, но во оставление всех моих грехов и в жизнь вечную!“» [21]. Отпевал Л.А. Кологривову протоиерей Иоанн Восторгов, произнесший у ее гроба трогательную и прочувственную речь.
После революций 1917 года о талантливой поэтессе уже не вспоминали. Историю, как известно, пишут победители, а им, что либералам-февралистам, что безбожникам большевикам, этот «родник простых и чистых звуков полный» был чужд и враждебен. Поэтому стоит ли удивляться, что никаких упоминаний о жизни и творчестве Л.А. Кологривовой в литературе послеоктябрьского периода нет. И дело здесь, конечно же, не в уровне ее стихов, которые до революции признавались весьма достойными войти в историю русской литературы, а в их религиозно-патриотическом содержании. Как с грустью заметил в свое время один из первых современных исследователей творчества Кологривовой доктор филологических наук С.Н. Азбелев, даже в наши дни имя несомненно одаренной русской поэтессы, «результативно стремившаяся продолжить творческие традиции Федора Ивановича Тютчева, Алексея Константиновича Толстого и Аполлона Николаевича Майкова», умышленно замалчивается, а в энциклопедических изданиях, посвященных нашей литературе, по какому-то нелепому недоразумению на букву «К» до сих пор помещаются такие «поэты» и «писатели» как, например переводчик «Интернационала» Аарон Коц или большевистский функционер Лев Каменев (Розенфельд)…
Поэтому хотелось бы верить, что публикация этого небольшого сборника стихотворений Лидии Александровны — первого после почти столетнего перерыва — послужит началом возвращения этого незаслуженно забытого имени русскому читателю.
ПРИЛОЖЕНИЕ (ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ):
МОЛИТВА
Перед Тобой в эти дни покаяния,
Низко поникнув главой преклоненною,
В чистосердечном и полном признании
Я обнажаю всю душу сметенную.
Все недостойные помыслы скрытые,
Зависти тайной, стяжанья неправого,
Темные мысли, обиды открытые,
Злые намеренья сердца лукавого.
Чувства, иль веры чужой оскорбление,
Слово жестокое, действия гневные.
Не осуди — ниспошли мне прощение
И исцели мои раны душевные.
Да не погибну в мирском искушении,
Да не утрачу в нем веры спасительной,
И сокрушится на веки сомнение
Пред Твоей правдой и силой живительной.
(В ЧАС, КОГДА НЕТ БОГОСЛУЖЕНЬЯ…)
В час, когда нет богослуженья,
Люблю входить под сень церквей,
Утихло людное движенье,
И шум шагов, и скрип дверей,
Паникадила не сверкают,
Безмолвен полутемный храм,
Лишь разноцветные мерцают
Лампады тихо по стенам.
И перед чтимою иконой,
Искрясь в игре цветных камней
На светлой ризе золоченой
Пылает яркий круг свечей.
Царит покой — тревоги света
Остались где-то далеко,
Душа надеждою согрета,
Молиться сладко и легко.
В СЕЛЬСКОМ ХРАМЕ
Смиренный сельский храм полн мира и прохлады,
Глядится даль полей в открытое окно,
В цветистом хрустале чуть теплятся лампады,
Кидая вкруг себя дрожащее пятно.
Как непонятны здесь раздоры и волненья,
Как жизнь тревожная отсюда далека!
Среди простых сердец нет места для сомненья,
Молитва их чиста, несложна и легка:
Всемилостивый Боже! Властною Десницей
Плоды земных трудов Ты днесь благослови,
На ниве возрасти наш урожай сторицей,
Даруй нам царствие согласья и любви!
От глада, от огня, от злого умышленья,
Спаси и сохрани, о Милосердный, нас,
Кончину мирную и грешных дел прощенье
Пошли, Благий Господь, в грядущий смертный час!
НА ТРЕХСОТЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ДОМА РОМАНОВЫХ
Край погибал средь смут кровавых
И бился, нестроенья полн,
Во вражьих замыслах лукавых,
Как на волнах разбитый челн.
Все подчинялось грубой силе;
Царил бесправный произвол;
Ликуя, недруги делили
Руси державу и престол
Но Вышним Промыслом хранима
Святая Русь в годину бед,
И пронеслась невзгода мимо
И бурных дней исчезнул след.
Разрушив вражеские козни,
Крамолу твердо покоря,
Вся Русь без спора и без розни
Избрала Русского Царя.
И с той поры с державным родом
Она судьбу свою слила,
И три столетья год за годом
С ним вместе крепла и росла.
Венчало счастье их усилья,
От моря Северных Помор
Орел двуглавый свои крылья
До моря южного простер.
И разнесла по миру слава
Царей российских имена.
К ногам склонилась их Варшава
И диких горцев племена.
Теперь тверда и неделима,
И необъятна, и сильна,
Взирает Русь неустрашимо
В веков грядущих времена.
И ныне тысячью устами
Звучит желание земли,
Чтоб по путям судьбы веками
Ее Романовы вели!
ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА
Томят мне душу думы невеселые:
Что ждет тебя, родимая страна?
Переживая времена тяжелые,
Ты смуты и волнения полна.
Кипит кругом мятежное брожение,
На перепутье ты стоишь теперь
О, не спеши в тревоге возбуждения,
Открыть крамоле роковую дверь.
Взгляни назад, припомни, сколько славного
Запечатлела летопись земли,
Как властию Царя Самодержавного
Твои пределы крепли и росли;
Как побежден был богатырской волею
Не раз твой явный и сокрытый враг;
Как и в беде не гнулась ты пред долею,
Но высоко держала русский стяг.
Будь в этот час борьбы и потрясения
Незыблемо спокойна, как тогда,
Не верь наветам ложного учения,
В решеньях будь разумна и тверда.
И пред твоею силой сокрушающей
Рассеется томительный обман,
Как ранним утром солнца луч сверкающий
Мглы разгоняет сумрак и туман.
ВСТАНЬ ЖЕ, ГРОЗНАЯ!
Русь привольная, необъятная,
Сердцу чуждому непонятная
Недоступными взору далями,
Своей радостью и печалями.
Над тобой небес потемнел простор
И теснит тебя злых врагов напор,
Дни надвинулись безотрадные,
Реют коршуны кровожадные,
Наводя кругом смуту дикую,
Погубить хотят Русь великую.
Не давайся им, Русь державная,
Вспомни прошлое время славное.
Ты, дивившая мир победами,
Не клони главы перед тучею,
Снова бодрой будь и могучею.
У тебя сынов много преданных,
Много сил в тебе неизведанных.
Встань же, грозная и безбрежная,
И рассеется рать мятежная.
МОЛИТВА
Не оставь нас, Господь, в эти дни испытания,
Ты Всесильный, победу на брани дарующий,
Ниспошли нам терпенье в борьбе и страдании,
Вознеси в лучезарном небесном сиянии
Пред врагами неверными крест торжествующий.
Осени наших воинов мощной Десницею,
Дай им бодрость душевную, стойкость в лишениях,
Да воздастся за доблесть им слава сторицею
А для павших да будет смерть ясной зарницею
Незакатного счастия в райских селениях.
РУССКИМ ВОИНАМ
Не посрамим земли Русской ляжем костьми
ибо мертвые сраму не имут.
Сражаясь с несметной татарской ордою,
Справляя под Плевной кровавую тризну,
Всегда — пред победой иль горькой бедою
Стояли вы грудью своей за Отчизну.
На кручах Альпийских, по горным уступам,
В долинах Дуная у стен Измаила,
Орлиною стаей по вражеским трупам,
Неслась неудержная русская сила.
День каждый приносит нам новые вести,
Внимаем мы гордым сознаньем объяты,
Как славно на поле отваги и чести,
Как доблестно русские бьются солдаты.
И знаем, что всякий безропотно ляжет
За Русь, за Царя и за Веру святую,
Так пусть наша песня сегодня им скажет
Спасибо из Родины в землю чужую.
Спасибо, родные, за то, что высоко
Вы Русское знамя пред миром подняли
И громкою славой на граднях Востока
Оружия русского честь поддержали.
За то, что средь битвы не зная сомнения,
Вперед шли бесстрашно к указанной цели;
Спасибо за то, что и в час пораженья
Вы Русской земли посрамить не хотели.
СВИРЕЛЬ
Я люблю задумчивой свирели
Нежный голос в тишине полей,
Ее легкой полугрустной трели
В ближней роще вторит соловей.
Звуки льются мягко и красиво,
То капризно плачут как дитя,
То, как будто, ластятся игриво,
И смеются весело, шутя.
Не поют они о гордой власти,
Не зовут на подвиг боевой,
Не дрожат в порыве бурной страсти,
Не рыдают жалобной мольбой,
Но манят они в края иные,
Где всегда привольно и светло
И звенят, как капли водяные
О прозрачно тонкое стекло.
ПЕСНЬ ВЕСНЕ
Я тебя бесконечно, безумно люблю
Чудный миг, о весна золотая,
Первый шорох твой в ветках с восторгом ловлю,
Нетерпением сладким сгорая.
И сквозь холод зимы, сквозь немые снега,
Слышу шепот приветствия полный:
«Вновь проснутся леса, зацветут берега,
Заструятся прозрачные волны!»
Каждый раз, как над скованной стужей землей,
Ты распустишь лазурные крылья,
Что-то жду, замирая смятенной душой,
Рвусь куда-то в тревожном усилье.
Сколько раз обманула ты грезу мою,
Счастьем призрачным даль озаряя,
Все же я бесконечно безумно люблю
Твой рассвет, о весна золотая!
* * *
Лепестки цветов небесных,
Крыльев ангельских пушинки
Вьются легким хороводом
В зимнем воздухе снежинки;
Кроют пышными коврами
Лед реки прозрачно синий,
Оседают мягким пухом
На колючий острый иней;
И в их зыбкой снежной пляске,
Без тепла осиротелый
Божий мир, как будто в сказке,
Епанчей оделся белой.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1]
Степанов А. Д. Кологривова Л.А. // Святая Русь. Большая энциклопедия русского народа. Русский патриотизм. М., 2003;
Азбелев С. Н. Забытая русская православная поэтесса Лидия Кологривова // Российское Дворянское собрание /
http://www.rusk.ru/st.php?idar=103 114;
Иванов А. А. Русская Кассия // Воинство святого Георгия. Жизнеописания русских монархистов начала XX века / Сост. А.Д. Степанов, А.А. Иванов. СПб., 2006;
Он же. «Слово, растворенное солью» // Московский журнал. История государства Российского. 2006. N 5.
[2] Нет ее стихов и в переиздании этого труда «Сто одна поэтесса Серебряного века» (СПб, 2000). Впрочем, составители антологий в предисловии отметили, что раздела, посвященной Л.А. Кологривовой в книге нет из-за отсутствия какой-либо информации о поэтессе.
[3]
Восторгов И. Памяти писательницы Л.А. Кологривовой (речь при погребении 24 марта 1915 г.) // Московские ведомости. 1915. 25 марта.
[4] Речменский А. Памяти Л.А. Кологривовой (к сороковому дню ее кончины) // Московские ведомости. 1915. 28 апреля.
[5] Некролог // Исторический вестник. 1915. N 5.
[6]
А.П. [Рецензия] Кологривова Л. Стихотворения. Москва, 1905 // Православно-русское слово. Издание общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. 1905. Апрель. N 7. С. 625, 628−629.
[7] Родная речь. Иллюстрированный журнал. 1905. N 26. С. 12−15.
[8]
Старогородский В. Л. Кологривовой // Московские ведомости. 1904. 14 декабря.
[9]
Восторгов И. Указ. соч.
[10] Памяти Л.А. Кологривовой // Московские ведомости. 1915. 21 марта.
[11] Православно-русское слово…
[12]
Васильев Н. Чистый родник поэзии // Московские ведомости. 1915. 28 апреля.
[13] Русский стяг. 1915. 24 мая.
[14]
Речменский А. Указ. соч.
[15]
Васильев Н. Указ. соч.
[16]
Дарголак И. Сборник стихотворений Л. Кологривовой // За Царя и Родину. 1907. 2 декабря.
[17]
Азбелев С. Н. Указ. соч.
[18] «Вся мировая критика, создающая кумиров и общественное мнение, трещит и бренчит именами, угодными миру дольнему, погибающему в демонизме, но никак не горнему миру. Даже в женской поэзии возносят древнюю изощренную Caфo, а великую поэтессу святую Кассию (III век) не знают, хотя в Церкви мы по сей день поем ее Рождественскую стихиру в переводе с греческого. Увы! Знаем и учим Цветаеву и Ахматову, а величественную поэтессу Лидию Кологривову, урожденную княжну Ухтомскую, ее стихи были в гимназических учебниках, не знаем», — сетует современная известная православная поэтесса Нина Карташева (
Карташева Н. В. Прямой путь Станислава Куняева // Русь Державная. Православная народная газета. 2002. N 11 (101).
[19] Памяти Л.А. Кологривовой…
[20] Ныне село Новый Милет Балашихинского района Московской области. В XVII в. усадьба Милет, «Милое лето», принадлежала царевне Софье, имевшей здесь каменные палаты в 20 комнат. Позднее Государыней Елизаветой Петровной усадьба была подарена графу М.И. Воронцову, а его наследниками продана в начале XIX века князю Д.В. Голицыну. В качестве приданого усадьба перешла князьям Ухтомским; последними владельцами ее были Кологривовы.
[21]
Азбелев С. Н. Указ. соч.
