 |
| Комсомольская правда | Ярослава Танькова | 16.08.2006 |
«Смотри, смотри! Что отворачиваешься? Это ты сделал», — твердили оперативники, заставляя Хопиева разглядывать фотографии разорванных тел после взрывов в московском метро на станциях «Автозаводской» и «Рижской». А он отводил глаза. Потому что на крупные следственные кадры одинаково бурых кусков человечины и железа смотреть невыносимо. Я тоже отводила глаза. Только я знакомилась с материалами уголовного дела как потерпевшая. И жмурилась от страха, невольно представляя, что на месте вон той оторванной головы могла бы быть моя или моих родных. А Хопиев смотрел их в качестве обвиняемого. Он — один из тех, кто делал бомбы, паял микросхемы и одевал в последний путь смертников. Что отворачиваться?
— Он раскаялся, — говорят опера. — Многое удалось выяснить благодаря его показаниям. И Манарьин (подельник Хопиева) раскаялся. Вот только подполковник Шатеев упирается (по данным следствия, будучи судебным приставом в Министерстве юстиции России, он покровительствовал террористам).
Эти трое обвиняемых ждут суда в «Лефортове». Еще девятерых уничтожили во время спецопераций. В уголовном деле 70 томов, посвященных разгрому «Джамаата моджахедов карачая» — группировки, специализирующейся на взрывах в России. До того как материалы попали в Генеральную прокуратуру, их собирали несколько городских прокуратур, сотрудники ФСБ. В этих томах подробные сведения о сотнях убитых и раненых в Москве, Воронеже, Краснодаре… О том, кто из членов группировки готовил взрывы. Фотографии террористов, биографии, регалии, дипломы с отличием, благополучие. Все это они легко ставили на карту ради сомнительного удовольствия — убить «неверных»!
«Я сказала: «Как тебе не стыдно?»
Как пострадавшую при взрыве на «Рижской», меня приглашали в прокуратуру всего два раза. Первый — в Московскую городскую, дать показания. Вся информация, выданная мной, заключалась в «Упала, очнулась на руках у врачей. Ничего не помню» и справки о травмах — из Института Склифосовского. Впрочем, точно так же выглядели и показания всех остальных свидетелей. За исключением «воспоминаний» слишком эмоциональных дам, которые, по словам оперов, находятся среди свидетелей любого теракта. Следователь цитировал мне одну такую:— Иду, — говорит, — и вижу «шахидку». Я ей прямо в глаза посмотрела и сразу поняла, что она идет взрываться. Я ей говорю: «Ну как же тебе не стыдно людей убивать!» А она молчит, только смотрит, как зомби, с ненавистью…
Вот такими «ценными» данными следствие располагало через несколько месяцев после взрыва (по крайней мере публике больше ничего не сообщали), и это наводило на мысль, что преступников не найдут. Поэтому неожиданностью было письмо из Генпрокуратуры с уведомлением, что террористы пойманы, «уголовное дело завершено и передается в суд».
Второй раз потерпевших приглашают в прокуратуру, чтобы ознакомиться с делом. Большинство людей отказываются читать документы — тяжело, много, сложно, непонятным языком и не хочется возвращаться к плохим воспоминаниям. Торопливо ставят подпись в документах и уходят.
Некоторые вообще не хотят во все это «ввязываться» и отказываются приходить. Тогда следователю приходится самому ехать к ним для заполнения документов. Бывает так, что и на порог не пускают. Выходят в подъезд, подписывают бумажки и захлопывают дверь перед носом. Конечно, парни из прокуратуры обижаются. Но, судя по моим разговорам с потерпевшими, не то чтобы у людей нет благодарности, просто его перевешивает гнев, что преступников не нашли раньше.
Некоторые (особенно часто — родственники погибших) недоверчиво выслушивают краткий пересказ сути дела следователем, разглядывают фотографии и горько качают головой:
— Да не они это! Подтасовываете все…
Мне же возможность заглянуть в дело казалась подарком судьбы. Ведь показания бандитов — шанс услышать из «первых уст» ответ на вопрос: какого черта неглупые, образованные, часто благополучные люди становятся террористами?
Моджахед Виталик Загорулько
В России принято считать, что большинство террористов — с Кавказа. За эту нехитрую мысль цепляются и расплодившиеся фашисты и милиционеры, шерстящие «лиц кавказской национальности». Но в уничтоженной группировке большая часть — славяне! Ничего общего с чернявыми фотороботами на листовках «Разыскивается!», которые наводняли Москву после взрывов. Единственное, что их объединяет с Кавказом, — ислам. Причем все приняли его в сознательном возрасте. Вот, например, террорист Виталик Загорулько — каково звучит! Этот 30-летний украинец был убит ОМОНом в марте 2004 года на Ставрополье, где он должен был организовать очередной теракт. Загорулько работал милиционером, был спортсменом (боксер), с красным дипломом окончил школу милиции в Ростове. Здоровый и довольный жизнью, он не походил на жертву зомбирования. Тем не менее был в банде, с 17 лет принял ислам. Вместе с Загорулько погиб Давид Фотов — тоже выпускник Ростовской школы милиции. В Ставрополе он должен был стать «шахидом"-смертником. На себе взорвать созданную Загорулько бомбу.Ростовскую школу милиции некоторые опера называют «кузницей кадров для Хаттаба». Часто она встречается в биографиях террористов. Еще одного ее выпускника, состоявшего в «армии взрыва», звали Виктор Семченко. Тоже русский, тоже работал в милиции. С января 2004-го по январь 2005-го взорвал четыре автобусные остановки в Воронеже. И подготовил теракт в Краснодаре. Убили только в феврале 2005-го — оказал сопротивление при задержании.
А вместе с ним погиб и еще один русский мусульманин — Юрий Меновщиков. Красавец, десантник, воевал за Россию. Раньше. Так был хорош, что моджахеды, когда взяли его в Дагестане в плен, убивать не стали, а учить начали. И он убедился в их «правоте», принял ислам, изучил Коран и стал сражаться на их стороне. Да как изучил! На следствии один из задержанных членов группировки рассказывал, как однажды отряд моджахедов, в котором состоял Меновщиков, долго блуждал в горах без еды. Боевики всерьез оголодали, и кто-то предложил:
— А давайте русского съедим? В нем все равно кровь «неверная"…
— Мы лучше тебя съедим! — тут же отбрил главарь. — Этот русский Коран лучше тебя знает.
Это далеко не единственный случай «обращения» пленных. Говорят, из славян получаются чуть ли не самые ревностные мусульмане. Не поэтому ли именно они так легко впадают в крайность и становятся ваххабитами?
Грабовой соблазнял «шахида» «вечной жизнью»
Еще один русский — Иван Манарьин — сын офицера Советской Армии. Отец рано умер. А когда парень был в армии, мама вышла замуж за карачаевца. Иван же, «дембельнувшись», послушал проповеди отчима и тоже принял ислам. Потом они вместе учились в лагерях боевиков в Чечне, воевали в Грузии. Позже Иван стал членом взрывающей Россию банды, устраивал теракты в Воронеже, мастерил вместе с Хопиевым бомбу для смертницы на «Рижской». Сейчас Манарьин сидит в «Лефортове» — один из троих членов группировки, которых удалось взять живыми. Показания дает. Как говорят опера, «раскаивается».С Манарьиным, кстати, вышел анекдот — он угодил в одну камеру с известным мошенником Грабовым.
— Безусловно, он жулик, — рассказывал о знаменитом «воскрешателе» террорист. — Он страшно боится «настоящих преступников», то есть нас, сокамерников. Старался ни с кем не общаться. Прятал нос в тетрадь и все время писал цифры. А когда интересовались, что он там рисует, испуганно озирался и, стараясь сохранять деловитость, повторял: «Это наука… Сложно объяснять».
Впрочем, однажды он предложил Манарьину вступить в его секту. «Я ему отказал, — ухмылялся потом Иван. — Сказал, что „шахиду“ „вечная жизнь“ на земле ни к чему».
Украинец Николай Кипкеев был даже амиром (главарем) группировки! Это под его руководством была взорвана «Рижская». Там он и погиб. Провожал «шахидку», а она слишком рано переключила тумблер, и Кипкеева задело взрывной волной. В морге никто не пришел за телом, у него взяли отпечатки пальцев и установили личность преступника в розыске.
Кавказцев в деле пятеро:
Смертник, взорвавший вагон метро на «Автозаводской», — Анзор Ижаев. Двадцатилетний мальчик, загоревшийся идеей ваххабизма еще с 15 лет и с тех пор ждавший своего часа.
Первый амир группировки — Идрис Глоов. Под началом Хаттаба побывал на всех войнах, а с 2003 года стал амиром. Удачно организовал более десяти терактов в разных городах. Его убили в марте 2004-го вместе с Загорулько и Фотовым, когда они готовили взрыв в Ставрополе.
Последнего амира — Аслана Темирбулатова — ликвидировали в феврале 2005-го. Он не успел подготовить ни одного взрыва.
Бандита спасет от ареста полковник Минюста России
Еще двое ждут суда в «Лефортове».
Первый — Анатолий Хопиев (делавший бомбы для двух последних московских взрывов) — рассказывает все, но себя оправдывает. Дагестанец славянской внешности. В середине 90-х он прошел идеологическую подготовку в институтах Саудовской Аравии. А потом учился в лагерях Хаттаба. Опытный боец, воевавший в Чечне, Дагестане, Грузии, но утверждающий, что сам «мухи не тронул». То работал у боевиков водителем, то отказывался идти в бой, потому что «не было обуви».
Второй — Марат Шатеев. По делу он проходит как обвиняемый в покровительстве террористам. Но все обвинения отрицает. Мурат — сын обеспеченных и очень уважаемых родителей. У него два высших образования, дослужился до подполковника, работал в Министерстве юстиции России судебным приставом. Жена, двое детей, достаток. По данным следствия, пользуясь тем, что на границе никто не тряс «большую шишку», Мурат перевозил в Москву из Нальчика взрывчатку. На его квартире останавливались члены группировки, когда приезжали в Москву. Есть данные, что после взрыва на «Автозаводской» именно Шатеев спас от ареста амира Глоова, который руководил терактом. После взрыва милицейский патруль остановил его для проверки документов. Террорист давно находился в розыске, и если бы милиция забрала его, личность бы установили. Но тут подоспел Шатеев с удостоверением Минюста.
Мурат говорит, что если и передавал что-то из Нальчика, то понятия не имел, что в пакете, и не подозревал, чем занимаются друзья. Хотя по показаниям Анатолия Хопиева выходит, что знал и даже сам учился минно-взрывному делу.
— В 2003-м в Нальчике мы проводили идеологическую подготовку Шатеева, — рассказывает Хопиев. — Мы много говорили, и Мурат согласился с необходимостью массовых уничтожений людей как одного из видов джихада. Я учил его паять схему часового механизма, и он все записывал в конспект. Но потом у него закончился отпуск, и он уехал в Москву. Конспект оставил. А в декабре 2003-го Шатеев привез в Москву переданную из Нальчика Глоовым взрывчатку для бомбы на «Автозаводской». Я при нем вскрывал пакет и выкладывал на стол 12 электродетонаторов, 7 частей взрывчатки из гранат и пластическое взрывчатое вещество. Мурат видел их и не мог не понимать, зачем они могут быть нужны.
В декабре 2004 года Мурата уже один раз арестовывали по подозрению в терроризме, но отпустили — не было доказательств. На этот раз его подвела неосторожность Кипкеева — амира группировки, погибшего при взрыве на «Рижской». На распечатке звонков с его мобильного телефона оказался и номер Шатеева. А когда оперативники нагрянули к подполковнику домой, то обнаружили у него в гостях еще одного члена группировки, давно находящегося в розыске. На этот раз причин для задержания было достаточно. А потом еще и показания Хопиева подоспели.
Имена и фамилии подследственных изменены в интересах суда.
ЖЕРТВЫ
Чья кровь на руках бандитов
В августе 2003 года в Краснодаре взорваны три автобусные остановки — 3 человека погибли, 30 получили ранения.В феврале 2004 года взрыв поезда на перегоне между станциями «Автозаводская» и «Павелецкая» унес жизни 40 человек, 134 были ранены.
В августе 2004 года в результате подрыва смертницы у станции метро «Рижская» 10 человек погибли, 51 был ранен.
В феврале, июле 2004 года и январе 2005 года в Воронеже были взорваны три автобусные остановки. Одна женщина погибла, семеро человек ранены.
Кроме того, еще раньше участники «Карачаевского джамаата» взорвали электрички в Кавказских Минводах, несколько жилых домов в Москве и Волгодонске в 1999 году. Эти взрывы также унесли и покалечили несколько сотен жизней.
МНЕНИЕ
Почему ислам становится так популярен?
Тайна успеха исламских миссионеров — твердая дисциплина, воплощенная в детальной программе «повиновения» Богу. (Слово «ислам» буквально означает «подчинение Аллаху».) Люди устают от беспорядка и собственной излишней свободы, которая дает ощущение ненужности. А ислам предлагает четкий фокус поклонения. Христианские же церкви, став светскими, давно не могут предложить людям ничего, что могло бы удовлетворить духовную тоску человека по преданности и повиновению. Роберт ВИЛАНД, писатель, социолог.
http://www.kp.ru/daily/23 756/56219/
