 |
| Православие и современность | Наталья Горенок | 16.08.2006 |
 |
| Старец Паисий Святогорец (1924−1994) |
Житие — это особый жанр духовной литературы, повествующий о жизни святых. В святости почившего Старца не сомневаются тысячи православных людей по всему миру, особенно те, кому посчастливилось видеться с ним, получить его помощь в дни его жизни или уже после блаженного упокоения (свидетельства о явной посмертной помощи Старца исчисляются сотнями!). Авторы жития (после кончины старца Исаака работу над книгой завершила группа его духовных чад, монахов его братства) сообщают, что составление жизнеописания длилось несколько лет: узнав об этой работе, множество священнослужителей и мирян с любовью спешили поделиться своими воспоминаниями. Были выбраны наиболее характерные и поучительные из них. Однако духовная жизнь Старца была сокровенной, он рассказывал о каких-либо собственных переживаниях или событиях лишь в том случае, если это могло оказать помощь тому, с кем он говорил. Всю свою жизнь он бежал от людской славы: «Если Старца хотели сфотографировать, записать его речь на магнитофон или рассказывали о нем другим, Старец становился строгим и ругал этих людей. Когда ему показывали его фотографии, он говорил: „Ну-ка, дай я посмотрю“, брал фотографии и их разрывал… Один человек в Суроти в лицо назвал Старца святым, и Старец заплакал. Да и что он мог сделать? Как он ни старался, жить в безвестности ему уже не удавалось».
Книга «Житие Старца Паисия Святогорца» состоит из двух основных частей: первая содержит «Пространное житие Старца», вторая называется так — «Добродетели, дарования и приношение Старца миру». На самом деле, это разделение достаточно условно: приношением Богу и людям стала вся его жизнь.
Его монашеское призвание было явлено уже в момент святого крещения: родственник и духовный наставник благоговейных родителей маленького Арсения преподобный Арсений Каппадокийский дал ему свое имя, сказав: «Вы хотите оставить кого-то, кто пошел бы по стопам деда. А разве я не хочу оставить монаха, который пошел бы по моим стопам?». Однако, несмотря на горячее стремление к монашеству с самых юных лет, Арсений принял постриг в возрасте примерно тридцати лет, упокоив старость родителей, безукоризненно исполнив свой долг по отношению к семье.
Представления Старца о монашестве были очень высокими, а его собственную монашескую жизнь можно назвать бескомпромиссной. Издатели признаются, что сознательно не упоминают о некоторых подвигах Старца, «потому что они превосходят обычную меру подвижничества и могут быть истолкованы неправильно». Его жизнь — непрестанная борьба и принуждение себя — труд, пост, бдение, молитва, утешение страждущих: «Он не оказывал своему „скудельному сосуду“, то есть своему телу, самолюбивого снисхождения и давал ему меньше того, в чем оно действительно нуждалось». Наибольшего напряжения его аскеза достигла в Синайской пустыне. Жизнеописатели говорят, что там монах Паисий не имел «ничего из вещей века сего». Всю жизнь его сопровождали тяжелые болезни — но он предпочитал не замечать их. Так произошло преодоление человеческой немощи.
Многие страницы «Жития» напоминают рассказы древних патериков — одновременно и невероятные, и совершенно правдивые. Однако кажущаяся невероятность патериковых историй «сглажена» для нас веками, которые нас отделяют от тех событий, от святых отцов первых времен христианства. В житии же Старца Паисия речь идет о нашем современнике! Есть множество свидетельств о явлении Старцу святых, Божией Матери, Господа Иисуса Христа. «Я все это видел не телесными глазами, — говорил Старец.- Тут телесные глаза открыты ли, закрыты ли — никакой разницы нет. Я все это видел глазами душевными». И врага рода человеческого, как говорится, он «знал в лицо».
«И бе в пустыни искушаем…». Однажды, сидя на скале, на краю глубокой пропасти, Старец занимался рукоделием, творя Иисусову молитву. Внезапно ему явился диавол и сказал: «Прыгай вниз, Паисий. Обещаю, что ты останешься жив и невредим». Старец невозмутимо продолжал творить молитву и заниматься рукоделием. Он оставил диавола без внимания. Но лукавый подзадоривал его броситься в пропасть, повторяя свое «обещание». Эти «уговоры» не прекращались около полутора часов.
Наконец, Старец взял в руки камень и швырнул его в пропасть, говоря диаволу: «Ну ладно, так уж и быть, я успокою твой помысел». Диавол, потерпев неудачу сбросить Старца в пропасть, сказал ему, якобы с восхищением: «Вот это да, такого ответа мне не дал даже Христос! Ты ответил лучше».- «Христос — это Бог, — сказал Старец.- Он не такой, как я, клоун. Иди за мною, сатана».
Так, имея в себе Божественную Благодать, Старец избежал первого искушения — броситься в пропасть и разбиться о скалы. Кроме этого, он избежал и более глубокой пропасти — гордыни — не приняв диавольской похвалы, которая побуждала его возомнить себя выше Христа.
Монах Паисий стремился к пустынножительству — но по воле Божией бОльшую часть жизни провел среди людей: они стремились к нему, искали его в тех уединенных и иногда труднодоступных местах, где он нес свой монашеский подвиг.
В какой-то момент Старец перестал отвечать на приходящие к нему письма, чтобы высвободить время для молитвы: он молился за всех, кто писал ему. Именно молитву он считал главным приношением монахов миру. Однако не случайно люди шли к нему за советом: иногда ответ Старца был кратким, но столь ярким и образным, что никаких сомнений, как поступить, у вопрошающего не оставалось.
Рясы и масличное дерево. В то время — около 1972 года — в Греции обсуждался вопрос перемены священнических одежд. Некоторые из клириков хотели взять у Старца Паисия благословение не носить рясы. Один из таких священников-модернистов приехал к Старцу и стал его уговаривать: «Но ведь не ряса делает человека священником! Предпочтительнее, чтобы священники ходили без ряс, потому что таким образом им легче найти подход к людям…», — и другие подобные глупости. Старец не смог убедить этого модерниста изменить свое мнение и в конце беседы сказал: «Ладно, приходи завтра, и я дам тебе ответ».
Ночь Старец провел в молитве, а утром, когда пришел священник, Старец показал ему одно масличное дерево, с которого нарочно содрал кору. На верхушке старец оставил несколько подстриженных веточек, так что все дерево было некоторым образом похоже… на священника без рясы, с реденькой подстриженной бородкой. «Ну что, — спросил Старец, — нравится тебе это дерево с содранной корой? Вот так же, как дерево, выглядят и те священники, которые не носят рясу». Эти слова поразили священника, и он ушел, благодаря Старца, который простым примером смог убедить его оставить свои мирские воззрения.
Конечно, дерево вскоре засохло. Однако оно послужило на пользу многим — и не только в отношении ношения ряс: так доходчиво Старец содействовал тому, чтобы различные попытки исказить Православное Предание не осуществились.
Старец в мучениях умирал от рака в больнице — но даже туда приходило множество людей, которые рассказывали ему о своих скорбях. Он утешал их, и с его лица не сходила улыбка. Лишь последние дни своей жизни он провел в монастыре Суроти в уединении, которого так желала его душа. Страдая от боли, он призывал Пресвятую Богородицу, размышлял о страданиях святых мучеников. Придя в себя в день кончины, он произнес: «Мученичество, настоящее мученичество», — и мирно отошел ко Господу.
— Геронда, дайте мне Ваш последний совет, чтобы я его помнил, — просил Старца, зная, что тот уходит, один из его духовных сыновей.
— Будем иметь духовное благородство. Имея его, мы пребываем в родстве со Христом.
Вместо эпилога [1]
«Каждый человек должен найти и освятить свое призвание. Человек старательный и усердный — какую бы жизнь он ни избрал, семейную или монашескую, — преуспеет везде».«Будем предпочитать скорби и принимать их с большей отрадой, чем радость. Горькое лекарство часто полезнее, чем сладкое, потому что горькое исцеляет болезнь. Настоящая радость рождается из боли».
«Чтобы мы могли совершать сердечную молитву, в нас должна появиться боль за то, что происходит вокруг».
«Благодать Божия дорого стоит. Для того чтобы она пришла и вселилась в человека, она должна найти человека согласным по духу с Богом. Кроме того, в человеке должно иссякнуть все человеческое. А мы хотим, чтобы Божественная Благодать пришла и освободила нас от наших слабостей — не прилагая для этого труда. Для того чтобы в человека вселился Дух Святой, требуется многое самоотречение, многое любочестие, смирение, благородство, жертвенность. Духовная жизнь — это не наслаждение. Христос подключил вилку к розетке, но наши собственные провода заржавели и не принимают Божественной Благодати. Надо очистить провода от ржавчины, подъять подвиг, чтобы познать себя, отсечь свои страсти и стяжать добродетели. Таким образом нас осенит Благодать Бога».
[1] Вместо эпилога приводятся некоторые характерные поучения Старца.
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/01church/164.html
