 |
| Русский дом | Михаил Попов | 14.08.2006 |
Сейчас принято возмущаться и письменно, и устно, как это, мол, мы умудряемся, сидя на целом континенте, напичканном разными природными кладами, жить гораздо хуже, чем другие развитые страны, иной раз почти лишённые природных кладовых. Параллельно, ничуть друг другу не мешая, живут в нашем общественном сознании два взаимоисключающих мифа. Миф о нашем немыслимом богатстве и миф о нашей прискорбной бедности. С этим надо разобраться.
Во-первых, кто сказал, что мы такие уж богатые? Да, постоянно слышишь — у нас то, у нас сё — нефть, алмазы, лес. Но почти все наши стратегически важные для жизни экономики запасы расположены там, где невозможно нормально жить. Элементарно, добыча бочки нашей нефти обходится в 5−8 раз дороже, чем добыча бочки нефти арабской. И так во всем. Подавляющее количество наших сельскохозяйственных земель расположено в зоне рискованного земледелия. Все грады и засухи наши. А вся Западная Европа нежится в пределах тёплого дыхания Гольфстрима. Как сказал один западный финансист в ответ на вопрос, почему он не спешит вкладывать деньги в российскую экономику: «Русским почему-то хочется жить в холодильнике, но причём здесь мои деньги?» Так вот, этот финансист, по-моему, негодяй. Нужно в ножки поклониться нашему народу, что он сумел в нечеловеческих условиях освоить заполярные залежи газа и руд, и сделал это в том числе и в интересах остального человечества.
Теперь миф номер два — мы бедные. Нам сейчас всё время суют в нос пример Китая, ну не можем мы без фетиша и идола. Вот где, мол, все сделано с умом и солидно. Беру самые открытые данные из газет. Население Китая — миллиард триста с чем-то миллионов человек, у нас примерно сто сорок миллионов. Валовой продукт Поднебесной в пять с лишним раз больше российского. Слегка округлим: население больше в десять раз, продукта производит в пять раз больше. Делим десять на пять, получаем два. Что это значит? Что эффективность экономики России до сих пор, как ни странно, почти в два раза выше китайской. Да, набережная Шанхая производит космическое впечатление. Но она и в двадцатые годы прошлого века была одной из самых роскошных в мире, есть многочисленные описания.
К чему я веду? К тому, что условия жизни «простого народа» в нашей стране, наполовину состоящей из вечной мерзлоты и тайги, можно признать в общем средними по миру. Кто-то живет намного лучше нас, кто-то заметно хуже. Но ведь так было всегда!
Россия после политического взлёта к вершинам мировой политики в середине XX-го века вернулась приблизительно туда же, куда она вернулась после такого же взлёта в первой половине
XIX. Народ же наш всегда находится примерно в одном месте и положении, он работает, обслуживая успехи и провалы элит.
Расслоение у нас было всегда. Да, какие-то российские граждане валяются на канарских пляжах, а кто-то открывает последнюю банку килек в томате в бессветной деревеньке на Вологодчине. Но тут вот ведь что. Не могу не вспомнить, как работал электромонтажником в конце 70-х в передвижной механизированной колонне одного районного СМУ. Наблюдал в непосредственной близи жизнь как минимум двух десятков колхозов-совхозов, и, скажу вам, никаких признаков райского существования что-то там нигде не обнаружил. И пьянство, и грязь были фактически такие же, что и сейчас. Пожалуй, лишь психологически было светлее, на что-то народ всё же надеялся. И как всегда зря. Но есть и разница между тем временем и нынешним. Тогда две трети национального продукта шло на содержание великой армии, теперь две трети национального продукта разворовывается теми, кто «умеет жить» под видом игры в капитализм. Не знаю, в каком положении народу легче затягивать пояс, когда на украденные у него деньги строят атомные подводные лодки или бесстыдно-роскошные особняки.
Одно время мне казалось, что народ наш до такой степени уже измочален своей историей, что стал подобен человеку, находящемуся в коме. Чем его ни коли, чем ни прижигай, боли он уже не почувствует. Кончилась воля к существованию, русские живут так, словно свои обязанности на этом свете они уже выполнили. Надорвались на имперских работах.
Оказалось, все не так просто. Помните воронежские протесты в связи с резким повышением жилищно-коммунальных платежей? На улицу людей вывел страх оказаться на улице. Люди сразу поняли размеры угрозы. Человек может есть через день, всю жизнь ходить в штопаных носках, но если его лишают жилья, особенно в наших климатических условиях, он мгновенно пропадает, перестаёт быть человеком. Выясняется, что страх смерти все ещё свойствен русским, им не всё равно, быть или не быть. И второе, пресловутые льготные бунты. Отставим в сторону финансовую составляющую этой проблемы, она очень важна, но есть, кроме неё, и другое важное. Лишая человека льгот, его как бы лишают и заслуг. Повода гордиться своей жизнью. То есть русским осталось свойственно ещё и как минимум некоторое самоуважение. Понятно, что всё это еле-еле просматривающиеся движения, и главное, неясно, то ли это последние хрипы умирающего, то ли первые признаки выздоровления.
Подводя итог, хочется сказать: мы не богатые, не бедные, мы — русские. Хочется дождаться того времени, когда мы сможем повторить вслед за Александром Васильевичем Суворовым: Мы русские — какой восторг!
