 |
| Новая политика | Александр Крылов | 11.08.2006 |
Степень заинтересованности США в Кавказе с момента распада СССР постоянно увеличивалась: по признанию американских политиков, Америка прошла путь от полного незнания Кавказа до прямой вовлеченности в кавказские проблемы. В стратегическом плане США до сих пор не считают нужным разделять Кавказ по Большому Кавказскому хребту. По мнению большинства американских политиков и экспертов, с точки зрения всеобщей и региональной безопасности, невозможно отделить Северный Кавказ от Южного и любая система безопасности под эгидой США или НАТО должна включать Северный Кавказ.
В списке американских внешнеполитических приоритетов Кавказ идет сразу после ближневосточного урегулирования и его коренное переустройство должно начаться после окончательной демократизации «Большого Ближнего Востока». Хотя после оккупации Ирака США получили больше возможностей влиять на ситуацию на Кавказе, пока американцы не могут вмешиваться в кавказские дела напрямую. Администрация Буша слишком связана решением иракской и иранской проблем, разгоревшейся войной в Ливане и борьбой с мировым терроризмом, чтобы пойти, к примеру, на прямое военное вмешательство в Абхазии и Южной Осетии (что означало бы неминуемую конфронтацию с Россией).
Тем не менее, контуры планируемой демократизации Кавказа по-американски уже достаточно ясно видны. Главной задачей США и их союзников по НАТО является политическая интеграция трех республик, их вступление в евроатлантическое сообщество и, таким образом, полное прекращение сохраняющихся рудиментов былой «российской монополии» на Кавказе. При этом вступление государств Закавказья в состав ЕС не предусматривается. Главным инструментом интеграции должен стать военный блок НАТО и это ясно свидетельствует об истинных приоритетах американской политики в регионе.
По мнению администрации США, Кавказ должен стать следующим этапом расширения НАТО, и наилучшим вариантом для США считается одновременное вступление в альянс Азербайджана, Армении и Грузии. На это с восторгом соглашается нынешний режим в Тбилиси и с определенными оговорками официальный Баку. Камнем преткновения продолжает оставаться позиция Еревана и в настоящее время США делают все, чтобы изменить негативную позицию Армении в данном вопросе. Уже задействован стандартный для нынешней администрации США набор мер воздействия на слишком строптивое по ее мнению государство (вмешательство во внутренние дела, информационная атака на правящий режим, щедрые обещания финансовых инвестиций и экономической помощи в случае отказа от самостоятельной внешней политики, и т. п.).
Нынешняя вашингтонская администрация не считает нужным отводить России какую-либо роль в грядущем переустройстве Кавказа. Считается, что решение имеющихся проблем в данном регионе с участием и при посредничестве Российской Федерации невозможно в принципе, так как РФ все еще больна авторитаризмом и имперскими амбициями.
На Северном Кавказе Вашингтон выступает за ограничение российского суверенитета и введение международных миротворческих контингентов в Чечню и другие республики Северного Кавказа, проблемы в которых созданы якобы самим же правительством РФ. Но в настоящее время администрация Джорджа Буша слишком «увязла» в проблемах Большого Ближнего Востока. Для нее обеспечение безопасности Израиля, нерешенные проблемы Ирана и Сирии неизмеримо важнее Кавказа. К тому же, слишком увлекшись своим «натиском на Восток» Вашингтон проворонил появление реальных террористических и природных угроз (ураган Катрина и т. п.) на собственной территории. К тому же впервые в истории США у этого государства появилось собственное мягкое подбрюшье в виде нескольких леворадикальных и воинствующе антиамериканских режимов в Латинской Америке.
В условиях начавшегося упадка «Pax Americana» Вашингтон предпочитает избегать прямой конфронтации с преодолевшей внутреннюю смуту и все более усиливающейся Россией. Так что борьба против «российского империализма» на Кавказе продолжается путем поддержки союзных США местных политических сил. Наиболее активным союзником Вашингтона выступает грузинская правящая элита, целиком зависимая от своих зарубежных финансистов и не способная проводить национально ориентированную и мало-мальски самостоятельную политику.
В течении многих лет главным недостатком российской политики на Кавказе была ее вялость и пассивность. Реагирование на проблемы и угрозы, появлявшихся в результате политики США, деятельности исламских радикалов и т. п., происходило уже после того, как они появлялись. Часто его не было вовсе. В итоге у внешних по отношению к региону игроков и их местных союзников была возможность проводить здесь политику, направленную на вытеснение России не только с Южного, но и с Северного Кавказа.
До сих пор забюрократизированный механизм российской власти и недостаточная координация действий различных ведомств не позволяет быстро и адекватно реагировать на действия внешних сил, которые имеют по отношению к России скоординированный, наступательный и разнообразный по своим формам характер. Показательны в этом плане действия Москвы во время «розовой революции» в Тбилиси, во время кризиса в Аджарии и после падения режима Аслан Абашидзе.
Москва не только не противодействовала приходу к власти откровенно антироссийского лидера Михаила Саакашвили, но и способствовала легитимизации совершенного при поддержке извне антиконституционного переворота. В Аджарии не было оказано эффективной поддержки пророссийскому лидеру Абашидзе, а после его свержения Москва никак не прореагировала на фактическую отмену автономии Аджарии и не использовала в своих целях имевшиеся у нее для этого юридические основания (по Карскому договору 1921 года Турция и Россия являются гарантами неприкосновенности автономии Аджарии).
Пассивность российской политики и делавшиеся грузинскому режиму уступки однозначно рассматриваются на Кавказе как проявление слабости России. Чем больше мягкости по отношению к Тбилиси проявляла Москва, тем более вызывающей и подчеркнуто антироссийской становилась грузинская политика. В результате Саакашвили и его покровителям удалось укрепить свою власть и возвратить контроль над Аджарией, добиться согласия на ускоренный вывод российских военных баз из Батуми и Ахалкалаки. В настоящее время Тбилиси добивается замены российских миротворцев в Абхазии и Южной Осетии войсками НАТО или союзных блоку государств, что создаст благоприятные условия для возврата непризнанных республик под власть Тбилиси силовым путем.
Дальнейшее сокращение военного и экономического присутствия России на фоне активного проникновения в Кавказский регион США и НАТО могут изменить сложившийся баланс политических сил в неблагоприятном для России плане. Российское политическое влияние в Закавказье сохраняется лишь благодаря военно-политическому партнерству с Арменией и присутствию российских миротворцев в Абхазии и Южной Осетии. Но в случае включения Южного Кавказа в создаваемую систему безопасности НАТО, с военным присутствием России в Армении будет покончено, Ереван и Баку начнут проводить по отношению к РФ сходную с Тбилиси политику. Очень вероятно, что ради достижения этой цели в Азербайджане и Армении будет создана ситуация управляемого кризиса и приведены к власти такие же марионеточные режимы, как в Тбилиси.
Для Москвы, как и для Вашингтона, должно стать очевидным, что с точки зрения интересов обеспечения интересов всеобщей, региональной и своей собственной безопасности Кавказский регион является неразделимым. Нашим политикам и дипломатам нельзя тешить себя иллюзиями, что беспрецедентно благоприятная для России ситуация на рынке энергоносителей будет продолжаться вечно, что под ее влиянием международная обстановка будет и дальше меняться в благоприятном для России направлении и, благодаря этому проблемы в Кавказском регионе «рассосутся» сами собой.
В последнее время российская политика на Кавказе заметно активизировалась. Успехи в борьбе с терроризмом на Северном Кавказе очевидны. Однако для того, чтобы коренным образом изменить ситуацию в своем уязвимом подбрюшье, России необходимо покончить со своей прежней вялой политикой «ответов на вызовы» в масштабах всего Кавказа и начать проводить новую, адекватную современной международной ситуации политику, целью которой будет не сохранение «остатков» своего былого политического и экономического влияния, а его постоянное и планомерное усиление в масштабах всего региона.
