 |
| Радонеж | Иеромонах Макарий (Маркиш) | 11.08.2006 |
Пожалуйста, скажите, как Вы видите эту ситуацию… как по-вашему Боженька думает о союзе двух любящих сердец, если они принадлежат женщинам?
Когда Конфуция спросили, что бы он сделал в первую очередь, если бы император поставил его верховным правителем, он сказал:
— Я бы добился того, чтобы предметы называли правильными именами.
Конечно, Конфуций нам лишь косвенный авторитет — да и к тому же далеко не всегда соответствующий нашему Единственному Авторитету — Христу, — но всё же прислушаться не мешает. И прислушавшись к этому совету китайского мыслителя, мы легко найдем выход из вашей дилеммы.
Люблю… Бог есть любовь, Бог любит всех, Он за каждого из нас отдал Свою жизнь на кресте. И мы должны следовать Ему в этом подвиге. Другого пути в этой жизни нет. Точнее, другие пути ведут в преисподнюю.
При чем здесь мужской и женский пол? Верно, что в браке, в семейном союзе мужчины и женщины, любовь способна вырасти и укрепиться, дать жизнь потомству и еще умножиться в родительском подвиге и т. д.
Но разве браком ограничена любовь? — Конечно нет; и говорить об этом нечего. Но мы — люди — из-за нашего неразумия (а иногда и злой воли) приписываем предметам неверные имена. И, в частности, имя любви мы приписываем половому акту той или иной разновидности. Разумеется, когда интимная связь составляет часть супружеской жизни, то она неотрывна от любви, питает и поддерживает ее. Но, похищенная из брака, она превращается в грех, мерзость и разврат.
Вы пишете: «Я женщина и я люблю женщину…» Давайте поразмыслим над этой картиной и выбросим из неё «нетрадиционную ориентацию»:
«Я замужем, и люблю [другого] мужчину… как по-вашему Боженька думает о союзе трех любящих сердец, если по понедельникам и средам я буду ложиться в постель с мужем, а по вторникам и пятницам — с любовником?»
Смешно? А между тем такая мерзость находит себе немало сторонников, исполнителей и защитников, и тоже именуется «любовью»!
Нередко приходится слышать: дескать, человек таким родился, что поделать, половой инстинкт не подавишь, за пояс не заткнешь, необходимо дать ему выход, а не то будет хуже… И некоторые, даже вполне разумные и благонамеренные люди, попадают в эту дешевую ловушку, соглашаются признать «юридическую и нравственную возможность нетрадиционного союза», ползая на брюхе перед функционерами Нового Мирового Порядка и умоляя их «не приравнивать подобный союз к браку по социально-историческим соображениям"…
Это предательство по отношению к браку, к семье, к Богу. Приравнять скотское совокупление — неважно каким способом — к браку, всё равно, что приравнять тележный скрип к музыке, а пьяную драку — к охране общественного порядка (заметьте, что в иных местах пытаются сделать и то, и другое!)
Да, люди родятся разными, каждый со своими дарованиями. И развивают полученные дары по-разному, в соответствии со своей доброй или злой волей. В результате даром брачной жизни обладают не все, — так же в точности, как не всем нам дано петь в опере и управлять себе подобными. Этот объективный факт признается независимо от идеологии и вероисповедания. Верующий христианин добавит сюда, что фактическое неравенство людей не означает их неравенства перед Господом: но каждому из нас Бог дает свое испытание, свой жизненный путь.
Если я не имею голоса и не могу его развить, вывод отсюда очевиден: я не должен лезть на оперную сцену (или на клирос в церкви). Сходным образом, если я злоупотребляю алкоголем и не могу освободиться от этого недуга, я не должен занимать ответственных постов в обществе. Ну, а теперь представьте себе, как Международный суд по Правам Человека рассматривает иск хрипуна-сифилитика против Большого Театра, или запойного алкоголика против Управления Внутренних Дел: по какой-такой-разэдакой причине государство подавляет в них врожденное стремление к прекрасному и врожденную волю к власти?!
Такие рассуждения подвержены яростной критике нехристианских кругов, которые у нас по недоразумению именуются «правоохранительными» и «гуманистическими».
— Где же ваша любовь к ближнему? — говорят нам, — Где ваше уважение к человеку и его правам, если вы ограничиваете его самое неотъемлемое и естественное право — право на сексуальное удовлетворение… Как это негуманно!
Однако любовь к пению и жажда власти столь же естественны и неотъемлемы для многих, не говоря уж о таких качествах, как любостяжание или рукосуйство: станем им тоже потакать в административно-правовом порядке? Впрочем, ограничивать «право» собаки совокупляться с кем попало — или, скажем, поднимать лапку под приглянувшимся ей забором — может и в самом деле показаться негуманным, но у человека поведение мотивируется иными факторами и контролируется иными правилами. Отсюда очевидный вывод: «гуманистическая» защита сексуальных прав и свобод приравнивает человека к скотине.
Кто не может петь — не поет и смиряется с этим фактом. Кто не может управлять — не управляет, и смиряется с этим фактом. Кто не может вступить в брак — не вступает, и ему также следует смириться с этим фактом. И нужно ли, в угоду кому-либо из них, называть вещи чужими именами?…
Половой акт вне брака — ворованный. Называть его «любовью» — ошибка, какая бы технология — примитивно-традиционная, мужеложеская, лесбийская, скотоложеская и т. д. и т. п. — в нем не применялась. Конфуций, возможно, не отказался бы удостоверить это посредством бамбуковых палок… Но мы христиане. Поэтому ограничимся напоминанием, что за ошибки (грехи) человеку приходится расплачиваться — если он вовремя не принесет покаяния.
