Пострусские грядут?

Во многих случаях «антифашистских» высказываний и призывов мы слышим голос не борцов с ксенофобией, а представителей одной из её разновидностей — русофобии, иными словами, боязни пробуждения национального самосознания в России.

Из одного и того же цветка змея
делает яд, а пчела — мёд.
Восточная пословица

О ДЕМОНСТРАТИВНОМ ГНЕВЕ И ЛОЖНОМ СТЫДЕ

Если анализировать, в чём видят корни экстремизма большинство современных политиков, то диву даёшься, насколько далеки они от действительности. Взять хотя бы Антифашистский пакт, подписанный многими партиями в начале 2006 года. Можно воспринимать этот текст как набор банальностей — в таком случае ясно, что подписавшие его в очередной раз высказались за всё хорошее и против всего плохого. Но можно попытаться вычленить в нём какую-то смысловую концепцию — и тогда мы увидим набор малограмотных заклинаний, довольно опасных для незрелого гражданского общества России.

В пакте этом нет умиротворяющего, гармонизирующего начала, нет настоящего государственного подхода, рецептов против болезни, в нём скорее сквозит замаскированная, но всё же легко уловимая тревога за устраивающий элиту порядок вещей, чувство опасности, обряженное в политкорректные ризы. Две фразы, которыми пакт начинается, выдают извращённую логику антинационализма: «Россия — многонациональное государство, в котором на протяжении веков сосуществовали различные культуры, национальности и конфессии. Именно поэтому для устойчивого развития страны необходимо общественное согласие».

Здесь всё перевёрнуто с ног на голову. Согласие необходимо вовсе не поэтому. Оно возможно на основе этого. И сохраняется оно в нашей повседневности только благодаря этому, а не исходя из благих пожеланий авторов и подписантов всевозможных пактов и обращений.

Вместо того чтобы заниматься антинационалистическими заклинаниями, лучше бы господа из общероссийских партий и Общественной палаты изучили, на чём именно базировалось в веках согласие племён и традиционных религий в России, когда-то бывшей «многонациональной страной» по всем практическим и научным меркам, а не только на бумаге. Лучше бы они задумались, как адаптировать эти устойчивые традиции согласия к современным реалиям. И вместо того чтобы загонять болезнь внутрь (требованиями ужесточить запретительную борьбу с экстремизмом, усиливая поиск и выявление малейших признаков обострённого национального самосознания), не лучше ли было бы честно признать, что в России постсоветского времени проводилась ненормальная национальная политика, недальновидная и во многом пагубная.

Экстремисты не возникают на пустом месте, тем более в такой стране, как наша, — нужно какое-то время создавать искусственные условия и готовить почву для роста как местных «малых» национализмов, так и вообще ксенофобских настроений. Вот о чём не стоило бы стыдливо молчать, когда так громко раздаются призывы о поражении в правах националистов.

До какого же состояния нужно было довести русскую провинцию, православную, имперскую по своему духу, столетиями терпимую к любым инородцам (даже бродягам, кочевникам, конокрадам и т. п.), чтобы сегодня из неё многими сотнями рекрутировалась молодёжь в группировки скинхедов?

В крупных же городах и промзонах путь в расистско-неоязыческую субкультуру становится выбором уже не одних только агрессивно-придурковатых подростков, а всё более и более широких слоёв молодёжи.

Кто же недосмотрел? Может быть, львиная доля вины лежит именно на наших либеральнейших и просвещённейших борцах с экстремизмом, которые одной рукой демонстративно воюют со следствиями болезни, тем временем как другой усугубляют её причины?

ПОДЛИННЫЕ КОРНИ ЭКСТРЕМИЗМА

Между тем причины роста реального экстремизма в средней полосе России лежат на поверхности — помимо некоторого упадка общей культуры в среде подростков (это вторичная причина) они отражают общественное недовольство нынешним способом решения национальных проблем. Меньше всего эта коренная причина роста ксенофобии связана с организованным какими-либо внутрироссийскими силами разжиганием розни, какой-либо целенаправленной неофашистской пропагандой. Речь можно вести, скорее, о точечной работе провокаторов, чем о широкой проповеди шовинизма, на самом деле почти не слышной. В условиях свободы печати общество получает доступ к любой литературе, в том числе и экстремистского характера, а издаётся её не так уж и много (гораздо меньше, чем любовных и фэнтезийных романов).

Действительные источники хаоса в межэтнических отношениях сводятся к двум обстоятельствам.

Во-первых, к разрушению после распада СССР многосложной системы разделения труда между бывшими «братскими» республиками, к гибели советской промышленной кооперации и соответствующей инфраструктуры, приведшей к массовым безработице и обнищанию на пространстве СНГ, волнам беженцев и вынужденных мигрантов.

Во-вторых, к складыванию противоестественной экономической модели — когда бизнес-элита и сращённое с ней чиновничество создали в России систему сверхэксплуатации производственных фондов и трудовых ресурсов, стремясь не к социальной гармонии, а лишь к получению любой ценой максимальной прибыли, к «выжиманию соков» из приватизированных предприятий, торговых площадей и т. п. Безнаказанность нашей элиты позволила ей за какие-то десять с небольшим лет нарушить формировавшийся столетиями этнокультурный баланс, построить на труде бесправных «иммигрантов» целые коммерческие империи, допустить расцвет на территории России опаснейших для межнационального мира этнократических анклавов.

Не проповедники ультраправого радикализма и не доморощенные читатели «Майн кампф», а именно наша бизнес-элита и чиновничество нанесли болезненные удары по законопослушному и нравственно устойчивому большинству нации, её оседлому населению — не только не препятствуя, но даже способствуя вживлению в российские регионы обособленных и внутренне сплочённых сообществ, складывающихся по родо-племенному принципу, которые, подобно тромбам, закупоривают те или иные ниши рынка, создают искусственные посреднические барьеры за счёт монополизации торговли и некоторых услуг, накручивают цены, приводя к неоправданным финансовым потерям как у производителей, так и у потребителей.

Не секрет, что коренные жители регионов сегодня вытесняются не только с рынков труда и из бизнеса, но также из управленческих структур — этнократическая клановость в современной России подобна раковой опухоли, не может остановиться, пока не съест собственную среду обитания.

По самым скромным оценкам, в России существует около 2000 преступных этнических группировок (то есть группировок с преобладанием этнократических клановых отношений), из которых более 500 — в московском регионе.

Весь этот нездоровый климат создавался в России не из вредительских побуждений, а в основном из мотивов коммерческой выгоды и коррупционной наживы. Однако последствия вышли далеко за пределы перераспределения рыночных ниш, с сопутствующими налоговыми и экономическими преступлениями. «Национальный» криминалитет, существовавший ещё в советские времена в форме тюремных и лагерных «землячеств», легко воспользовался складывающимся климатом и создал свои собственные империи паразитического характера, осуществляющие в огромных масштабах торговлю людьми, проституцию, контрабанду и распространение наркотиков.

ПОСТ-РОССИЯ ДЛЯ ПОСТРУССКИХ

Напрашивающийся диагноз порочной национальной политики, порочной миграционной политики до сих пор старательно обходили стороной, а вместо него нам предлагали прививать нашему населению терпимость (как будто культурная почва России не справлялась с таким «воспитанием» лучше любой другой). При этом складывается впечатление, что «толерантность» по западному образцу призывают воспитывать у неких абстрактных жителей абстрактной страны. Игнорируется тот факт, что именно русские культурные традиции сообщают стойкий иммунитет против любой ксенофобии.

Но, живя в извращённой логике антинационализма, те, кто обвиняет наше коренное население в природной склонности к «зоологическому национализму», сами пальцем не пошевелили для поддержания этих столь необходимых современной России культурных традиций, а зачастую даже попустительствовали русофобии на ТВ и в СМИ, позорили свою страну, объявляя её чуть ли не исчадием «коричневой чумы».

Самая же главная их вина не в прямых нападках на русских — но в той проповеди беспочвенности, безнациональности, ущербности и отсталости России, которую мы слышим все 15 лет либерального промывания мозгов.

С другой стороны, кажется очевидным, что ситуация хаоса в миграционной сфере и межнациональных отношениях просто выгодна тем силам, которые замалчивают реальные корни болезни, громко крича о расизме и угрозе национал-изоляционизма, обвиняя отдельные политические партии и общественные движения, которые позволили себе возвысить голос против этого хаоса. (Оппозиционным же движениям, таким как «Родина» или ДПНИ, зачастую не хватает политической культуры и интеллектуального обеспечения для грамотной и взвешенной формулировки проблем — проявляли слишком много эмоций при минимуме государственного подхода.)

Но если признать, что миграционная и национальная политика современной России нормальна, тогда будьте добры признать нормой и её последствия. Ещё лет десять формирования подобного климата — и Россия мутирует до неузнаваемости.

Вернее сказать, это будет уже пост-Россия, остаточное пространство былой империи, населённое, с одной стороны, сотнями разрозненных постепенно забывающих русский язык этнических групп, умноженных новоиспечёнными иммигрантами (легальными или нелегальными — не суть), и, с другой стороны, деградирующее и сжимающееся как шагреневая кожа пострусское население, потомки некогда славного народа.

Пора высказать важную мысль, ускользающую от понимания антинационалистов: скинхеды и неофашисты с их гипертрофией «русскости» на самом деле уже никакие не русские люди. Они представляют собой симптомы начинающегося распада нации. Национальность их сродни национальности «эльфов» и «гоблинов», которыми назвал себя определённый процент граждан РФ во время переписи 1992 года.

Новые поколения пострусских будут сплошь радикализированными, агрессивными, склонными к расизму, этнической изоляции и ксенофобии. Они уже стучатся в двери — ведь убеждённых бритоголовых среди подростков становится всё больше и больше, родители же, как правило, устав от социального хаоса, не осуждают их за эти убеждения.

Если всё будет так продолжаться и дальше, мы скоро очутимся в стране, разрываемой этническими распрями. Где те силы, которые могли бы выдвинуть альтернативу такому сценарию?

Пострусские делятся на две категории — с одной стороны, истерических «подростков-нацистов», с другой — безалаберных и мягкотелых, спивающихся и разочарованных во всём «стариков». Иллюзорное неоязыческое «родноверие», которым хотят отменить православную традицию, равно как и преувеличенный этноцентризм сегодняшних скинхедов, — оборотная сторона бесхребетности и духовной опустошённости их родителей, позволивших развалить свою державу.

Волевых, уравновешенных русских, строителей и собирателей империи не видно вокруг. Нет мужей, нет зрелых созидателей, место которых заняли алчные лицемеры, которые прикрываются «антифашизмом» и борьбой с ксенофобией, дабы никто не посягнул на их шкурные интересы.

НАЦИОНАЛИЗМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН

Суверенитет России, которого добились наши политики в начале 90-х, — это суверенитет поколения бесхребетников. Но где же сильные стороны нашего народа, куда они исчезли? В общем-то, никуда не исчезли, они лишь заслонены от нас хаосом и временем Смуты. Силы наши не исчерпаны, и не дай бог, чтобы тенденции хаоса и распада оказались необратимыми. Сегодня политику наведения порядка в межнациональных отношениях поддержали бы не только великороссы, но подавляющее большинство населения России и даже многие «нелегалы».

Мало кто проговаривает вслух, однако многие чувствуют, что при дерусификации (пострусификации) страны начнутся ещё более страшные беды. И только перед лицом этих бед и трагедий осколки России, населявшие её племена и группы, меньшинства и диаспоры смогут в полной мере оценить величие и глубину русской отзывчивости, милосердия, русской склонности к гармонии, к тому, чтобы уживаться без насилия племени над племенем. Насилия в отечественной истории совершалось немало, но над нацменьшинствами его почти не было.

Это уникальная черта России, если сравнивать её с другими империями. Только когда России не станет, а на её место придёт пост-Россия, иноплеменные жители нашей страны до конца прочувствуют её уникальность, поймут, что эта держава была не угнетателем их, а их матерью и защитницей.

«Русскость», «русский патриотизм» в отличие от «россианизма» ельцинской модели — это когда Россию любят как страну и нацию и видят в ней своё племя не в качестве повода для национализма, а в качестве члена единой коалиции племён, члена семьи.

Единые правила игры в национальной политике подразумевали бы, что нужно либо всем запретить этнический национализм, либо всем его разрешить. Но если разрешить его всем — то разбирательство будет недолгим, и коренные народы России будут вынуждены быстро прийти к традиционной естественной модели национальных отношений. В идеале к ней лучше перейти без эксцессов.

В чём эта модель заключается? России всегда был свойственен национализм не этнический, а тягловый, служивый. Кто способен и готов служить России — тот русский. Кто с оговорками, с оглядкой на своё племя, с желанием решительно отделить идею гражданской нации (подданства верховной власти) от ценностей своего маленького племени — тот неблагонадёжен и подлежит перевоспитанию с целью адаптации к большому имперскому миру.

Когда русские пошли за нацменьшинствами, когда им предложили самим отделиться от Союза, они поверили на какой-то миг, что получится «урвать» свою долю имперских благ. Естественно, ничего подобного не получилось. Потому что позиция «национал-независимцев» (термин Сталина) для русской политической традиции абсурдна. Это позиция тех, кто перестал быть русским, обезрусел. В короткий момент 1990−1991 годов многие русские люди выпали из пространства нашей истории, плоды чего теперь мы и пожинаем.

Режим одного национализма в России означает: никаких политических движений национальных и религиозных групп, никакого противопоставления интересов этих групп друг другу, а соответственно, и никакого общественного антинационализма также быть не должно.

При этом нетерпима в обществе должна быть любая ксенофобия, а также нетерпима должна быть и проповедь розни по этническому или религиозному признаку. Система старого ленинского федерализма и цветения множества национализмов на местах для России самоубийственна — этнокультурная сложность и многоукладность нашей страны должны поддерживаться и скрепляться одним национализмом, оформляющим многоцветную русскую идентичность. Мы страна полиэтничная, но нация у нас одна, и она должна быть единой.

Виталий АВЕРЬЯНОВ, кандидат философских наук

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg332006/Polosy/3₄.htm