 |
| АиФ Петербург | Татьяна Хмельник | 09.08.2006 |
А больные — против
Но есть чуть севернее Лодейного Поля настоящий монастырь, которому уже 500 лет, и он просто на удивление сохранился. Конечно, очень много сделали реставраторы, но и судьба, видно, хранила эти стены: они не были взорваны, сожжены, разобраны на кирпич. Это Александро-Свирский мужской монастырь, который сотни лет был центром духовной жизни Присвирья. Состоит он из двух монастырских комплексов: Троицкого, древнейшие постройки которого относятся к XVI веку, и Преображенского, который был возведен в основном в XIX веке. Троицкий комплекс рос вокруг братских келий, Преображенский — возле монастырского кладбища.В XIX веке обитель называли Северной лаврой, ей подчинялись 27 окрестных монастырей и пустыней. В разные годы монастырь жил по-разному: случались периоды расцвета, когда активно шло строительство и благоустройство (например, Покровская церковь была построена в 1533 году на пожертвования царя Василия III), а порой после нашествий и разорений оставались только голые стены и главная святыня — мощи основателя монастыря святого преподобного Александра Свирского. В 1918 году обитель лишилась и мощей: их увезли в Петроград, впоследствии они обнаружились в анатомическом музее Военно-медицинской академии. Часть монахов была отправлена в лагеря, часть — вместе с настоятелем — расстреляна.
Когда заработала сталинская репрессивная машина, монастырь использовался как тюрьма Свирьлага, потом здесь были казармы, сельскохозяйственные предприятия. И до сих пор в Троицком комплексе в братских корпусах работает Свирская психиатрическая больница. Переселять ее некуда — нет помещения, а пациенты здесь очень сложные: от бывших завсегдатаев тюрем до наркоманов и алкоголиков. Те пациенты, которые имеют право свободного перемещения, а не заперты в палатах-кельях, довольно резко высказываются по поводу возрождения монастыря. Один мужик, весь в синих наколках, сплюнул в сторону очередной группы журналистов, которая восторженно кудахтала вокруг монастырских красот: «Понаехали тут: Из-за вас нас скоро выпрут неизвестно куда. Ишь, расхваливают попов своих. А мы не люди?»
Персонал больницы таких слов не говорит и вообще старается не комментировать свое вынужденное соседство.
Надзор — это не помощь
Кроме всего прочего, монастырь числится памятником архитектуры федерального значения, он даже реставрировался в 70-е годы, когда его надеялись сделать музейно-туристским комплексом наподобие Суздаля, но что-то не вышло. Как говорит настоятель монастыря архимандрит Лукиан, в 1998 году церковь получила те «куски» комплекса, которые оставались бесхозными и требовали денег на содержание, не говоря уже о реставрации:— Мы так боялись тогдашней областной инспекции по охране памятников, знали, что такое браться за памятник федерального значения. Но все-таки взялись, должны были вдохнуть жизнь в это святое место. Инспекция требовала от нас соблюдения непонятных стандартов, которые соблюсти реально просто невозможно. Сейчас я уже и сам не понимаю, как нам удалось это сделать — за полтора года восстановить большую часть монастыря, вопреки всем препонам. Видимо, с Божьей помощью, заступничеством нашего святого. Храмы у нас возрождают не богатые, а бедные люди, мы до сих пор с протянутой рукой ходим, государство нам ничего не давало на реставрацию, мы все сами делали. Слава Богу, сейчас новая федеральная структура по надзору за памятниками стала относиться к нам с большим пониманием, нежели прежние надзорные органы.
Беглый, пусть и профессиональный взгляд не находит, к чему придраться в нынешнем монастыре. Марк Коляда, заместитель директора «Спецпроектреставрации», побывавший здесь незадолго до юбилея, увидел полный порядок и рабочую обстановку, штурмовщины и явных нарушений норм реставрации он не углядел.
В Преображенском комплексе на всех окнах — контейнеры с алой геранью, которая празднично смотрится на фоне ярко-белых стен. Посажены туи, хотя неизвестно, как на них скажется довольно суровый местный климат. Двор замощен карельским кварцито-песчаником с берегов Онеги, одним из лучших наших камней.
Колокольня Преображенского комплекса в советское время была приспособлена под водонапорку для нужд поселка и сельхозпредприятий, а поскольку другой водонапорки в Старой Слободе так и не завелось, колокольня очищает и души, и тела: резервуар для воды по-прежнему стоит на месте, а над ним висят монастырские колокола.
Святая водонапорка
«Колокольная» вода поступает и в павильончик перед входом в монастырь. Когда-то там был колодец, выкопанный самим Александром Свирским и бесперебойно действовавший все долгие века существования монастыря. Разумеется, колодец считался святым. Но в советское время в колодец налили отходов нефтепродуктов, и когда монахи стали его чистить, выяснилось, что это физически невозможно. Пришлось пойти на крайнюю меру: поставить в сруб резервуар, а вода туда поступает из артезианской скважины — через водонапорку-колокольню. Монахи надеются, что колокольный звон напитывает воду в резервуаре святостью, этим искупается невольный обман публики, пришедшей с бутылками и канистрами к колодцу.От монастырского кладбища осталось только две изрядно покорябанных каменных плиты с трудноразличимыми надписями, надгробия уцелели только потому, что были завалены мусором. Остальные плиты приспособили под хозяйственные нужды поселка, и найти их не представляется возможным. Таким образом, кладбище выглядит как лужайка, даже с табличкой «По газонам не ходить».
В Троицком комплексе, конечно, все не так радужно. По сравнению с отреставрированными храмами, сияющими белизной стен, корпуса, где живут больные и врачи, выглядят просто жутко: ободранные, с трещинами, с перекошенными дверьми, откуда выползает душок больничного обеда. Больные, прилипнув к окнам, смотрят, как по их двору ходят посетители с праздничными лицами, от этого их собственная судьба кажется им еще более отвратительной. Посетители прежде всего рвутся в Троицкий храм, который расписан внутри удивительными фресками. Можно часами стоять и рассматривать эти картины, которые неграмотным посетителям пересказывали Священное писание, пользуясь языком живописи, — эдакие назидательные комиксы. Даже чертям и разнообразным грехам выделили специальный уголок — видимо, в этот угол ставили особых грешников, которых словом не проймешь. Монахи рассказывают, что когда церковь только начали восстанавливать, фрески были в плохом состоянии, а сейчас чудесным образом обновились.
Верить или не верить в монастырские чудеса — дело глубоко личное. Но сотни людей приезжают в монастырь, чтобы поклониться мощам Александра Свирского. Рассказывают легенды о чудесных исцелениях, и даже у самого отъявленного атеиста язык не повернется сказать больным, приехавшим сюда с последней надеждой, что все это поповы сказки. Людям нужно чудо.
