 |
| Новая политика | Андрей Арешев | 09.08.2006 |
По мнению политолога П. Закареишвили, «грузинские власти знают, что для абхазской стороны это неприемлемо. Это проверка на прочность абхазской стороны. Если Абхазия все это стерпит и проглотит, значит следующим шагом можно еще на что-нибудь надавить. Это — первый шаг».
Намерения грузинского правительства не остались без внимания в России. Официальный представитель российского МИДа М. Камынин назвал ввод грузинских подразделений в Кодори «чрезвычайно опасной военной акцией, которая способна обрушить ситуацию в грузино-абхазском урегулировании. Затея же с внедрением в этот район Абхазии так называемого „правительства в изгнании“ хорошо прочитывается нами и не может восприниматься иначе, как сознательная эскалация политической напряженности в этом чувствительном регионе». Примечательной также заявление о том, что «российское общественное мнение… полностью поддерживает решительную позицию, занятую президентом Абхазии С. В. Багапшем».
Еще более жесткой оказалась реакция представителей российского оборонного ведомства. Заместитель главкома Сухопутных войск ВС РФ генерал-лейтенант Валерий Евневич, выступая 27 июля на пресс-конференции в российском агентстве «Интерфакс», прямо обвинил Тбилиси в «преступных» действиях. Не менее резкая реакция на происходящее вокруг Абхазии последовала и со стороны руководства и общественности российских регионов, прежде всего — северокавказских. По словам президента Чечни Аллу Алханова, в случае эскалации напряженности в зоне грузино-абхазского конфликта и начала там боевых действий в Абхазию начнут прибывать добровольцы со всего Северного Кавказа.
Очевидно, сообщения (реальные или мнимые) о российских добровольцах в Абхазии будут использованы Тбилиси в ходе очередной антироссийской пропагандистской кампании. Согласно некоторым сообщениям, телеканал «Рустави-2» заблаговременно подготовил материалы о привлечении к конфликту со стороны России наемников, боевиков Конфедерации горских народов Кавказа и членов других незаконных вооруженных формирований. Таким образом, не исключен вариант, при котором Москве будут предъявлены обвинения в поддержке «терроризма», сопровождаемые призывами к «международному сообществу» провести в Абхазии «контртеррористическую операцию» силами НАТО.
Создается впечатление, что Тбилиси испытывает российское военно-политическое руководство на прочность. Одновременно, последние события вокруг Абхазии лишний раз убедительно доказывают, что Закавказье и российский Северный Кавказ являются единым геополитическим регионом, стабильность которого крайне важна для национальных интересов Российской Федерации.
В настоящее время инструментарий воздействия России на Грузию достаточно ограничен. В случае начала военных действий миротворцы не смогут сыграть сколько-нибудь значительной роли. Следовательно, на исключен вариант, при котором обученные американскими инструкторами грузинские спецназовцы столкнутся с гражданами России — как с теми, которые служат в абхазской армии, так и с добровольцами. Исключать их проникновение на территорию Абхазии никак нельзя — хотя бы в силу географического и этнического фактора — население нескольких субъектов Федерации представляет абхазо-адыгскую этническую группу. Добровольцы, кстати, могут быть не только из России, но также из Турции и некоторых арабских стран, где существуют многочисленные и влиятельные северокавказские диаспоры. Не исключена и террористическая активность — вспомним организованный представителями Министерства обороны Грузии рейд отряда Руслана Гелаева в Абхазию в 2001 году. Это будет уже напрямую затрагивать российские интересы в регионе.
Словом, вовлечение в конфликт все новых и новых сил неминуемо будет означать его интернационализацию, расширение военных действий, участие в противостоянии внешних по отношению к региону игроков, цели которых отнюдь не всегда будут совпадать с задачами обеспечения национальной безопасности России. Какие сценарии могут быть при этом реализованы, мы можем видеть на примере Ирака и Ливана.
Вывод сирийского воинского контингента, выполнявшего стабилизирующую роль в Ливане с его многочисленными общинами и противоборствующими политическими группировками, не мог не привести к началу военных действий Израилем и теперь уже практически полному разрушению этой некогда прекрасной страны. При всей условности аналогий, российский миротворческий контингент, вывода которого так упорно добивается грузинское руководство, выполняет аналогичную миссию в Абхазии с ее непростой (как и везде на Кавказе) этнополитической ситуацией. Именно усилиями российских миротворцев (а вовсе не официального Тбилиси или самозваного «правительства Абхазии в изгнании») обеспечивается безопасность вернувшегося в Гальский район мегрельского населения, численность которого составляет на сегодня около 60 тыс. человек. При наличии доброй воли со стороны грузинского руководства можно было бы подумать о возобновлении железной дороги, связывающей Россию через Абхазию с Грузией, Арменией и Турцией. Это облегчило бы решение многих тяжелых социально-экономических проблем в самой Грузии, прежде всего в ее западных районах. Однако, видимо, это не входит в планы нынешнего руководства страны. Вместо конструктивного диалога мы видим постоянные (мелкие и не очень) провокации, бряцание оружием и демонстративное наращивание военного бюджета и так небогатой республики.
Можно сказать практически с полной уверенностью, что вывод российских миротворцев рано или поздно приведет к возобновлению военных действий. В случае их начала Россия в любом случае не сможет остаться в стороне и в любом случае будет обвинена в поддержке «сепаратистов». В случае развития ситуации по наиболее негативному варианту, это грозит серьезными политическими осложнениями с западными странами, которые наверняка попытаются использовать очередной конфликт на Кавказе в качестве предлога для массированного военного проникновения в регион. И в таком случае не исключено, что НАТОвские войска будут стоять под Сочи. «Имперская политика Москвы на Кавказе» будет по полной программе использоваться также в качестве политического рычага для выбивания у нашей страны уступок по иным вопросам. Заметим, что тбилисским властям, в отличие от России, обвинения в «нарушениях прав человека» и «империализме» никак не грозят в силу их политической близости с Западом, в первую очередь с США.
Следовательно, важнейшей задачей текущего момента является недопущение кровопролития. Для решения этой задачи необходимо использовать как политические, так и экономические рычаги, усиление группировки миротворческих сил. В то же время, в случае начала военных действий и непосредственной угрозы массовых нарушений прав проживающих в Абхазии российских граждан, нельзя исключать непосредственного военного вмешательства России в конфликт. Грузинское руководство по всем официальным и неофициальным каналам должно быть четко проинформировано о том, что прямая агрессия против Абхазии ни в коем случае не останется без ответа.
На данном этапе интересы грузинского руководства и Запада по максимальному свертыванию российского военно-политического и экономического присутствия в Закавказье совпадают. Очевидно, грузинские стратеги полагают, что это дает их стране шанс стать наиболее влиятельным государством на Южном Кавказе в качестве союзника и стратегического партнера США и Запада. Однако собственных ресурсов грузинской государственности для этого явно не хватает, поэтому делается ставка на плотное включение Грузии в военно-политическую орбиту НАТО. И хотя посетивший недавно Абхазию заместитель помощника госсекретаря США Мэтью Брайза поддержал военно-полицейскую акцию Тбилиси в Кодорском ущелье, вряд ли Соединенным Штатам и Евросоюзу нужен очередной конфликт в непосредственной близости от нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан.
Интересы России в регионе состоят в создании прочных механизмов недопущения кровопролития. В то же время наша страна заинтересована в сохранении Абхазии в качестве самостоятельной политической единицы (это относится и к другим непризнанным государствам). Грузинским властям пора переходить от языка угроз и ультиматумов к поискам компромисса с Абхазией и Южной Осетией, при учете интересов России на Кавказе.
