 |
| Правая.Ru | Сергей Лабанов | 04.08.2006 |
До сих пор для консервативного читателя это имя мало что говорит. А между тем, фигура Михаила Михайловича Щербатова представляет; большой интерес в плане исследования изменения места русского национального самосознания в XVIII веке. По сути дела, М.М. Щербатов в своём сочинении «О повреждении нравов в России» обличал не только императриц Елизавету Петровну и Екатерину II, а также все общество, двор и знать, но и свои собственные западнические, масонские идеи и заблуждения. И нам, в этом отношении, полезно понять причины нашего сегодняшнего духовного и нравственного падения из уст очевидца духовного и нравственного «падения нравов» в России, в далёком, казалось бы, в XVIII веке.
Прежде чем касаться судьбы Михаила Михайловича Щербатова, необходимо несколько слов сказать о самом XVIII веке. Особенностью данного столетия было насильственное и во многом искусственное, секуляризированное разделение на духовную и светскую культуру. Сначала быт самих царей и их приближённых, а затем постепенно и всех высших слоёв общества, стал быстро, и меняться самым радикальным образом. Русских людей XVIII века пленяли с необыкновенной силой, не только разные технические «удобства жизни», но, и в ещё большей степени, эстетика западного быта. Уже в XVII, при Царе Алексее Михайловиче, веке у нас заводится театр, а при Петре I, под его прямым наблюдением и по строгому приказу, насаждаются саамы разнообразные формы западного быта (снятие бород, парики, камзол, кафтан, жабо, короткие штаны до колен с застёжками, бантами и завязками, чулки, высокие причёски и башмаки, подвязки, разрешение женщинам носить мужскую одежду). Так, например, при дочери Петра Елизаветы, когда самому Щербатову было около 15−20 лет, при дворе был введён маскарад с переодеваниями, где сама императрица была ослепительно красива в мужском костюме на фоне золоченых зеркал (в жабо, в кафтане и камзоле, в коротких штанах до колен и высоких башмаках). Всё это позволяло ей показать прелесть и красоту её длинных и изящных ног. После Елизаветы Петровны, устраивала подобные маскарады и Екатерина II, на время правления которой пришлась вся большая часть жизни Щербатова.
Эти перемены отвечали, конечно, внутренним сдвигам сознания, происходивших в русской душе, и, прежде всего, внутренней секуляризации, которая создавала и потребность своего внешнего выражения. В отличие от Запада, где данный процесс проходил в течение двух столетий, в России наличность уже готовой, живой и привлекательной, на первый взгляд, модели, казалось бы, устраняла необходимость самостоятельной выработки нового стиля жизни. Вот отчего этот стиль жизни сформировался в верхних слоях русского общества так быстро, что уже через несколько десятилетий традиционный быт сохранился в лишь в провинции, — у народа и, особенно, в старообрядческой среде.
При этом разумеется, менялись не только внешние формы жизни, — вырастала потребность и в новой «идеологии». Всюду вспыхивает жажда светского образования западного образца. Возникает мода на получение образования заграницей. Примером этого, могут служить судьбы таких великих деятелей России этого времени как В.К. Тредиаковский и М.В. Ломоносов.
В эту эпоху многие образованные русские люди высших сословий были предельно, и во многом некритически, восприимчивы к философской культуре Запада (Франции, Германии и Англии). Со временем сформировались три основных течения русской мысли: вольтерианство, масонство и идеология сильного, правового имперского государства (основой которой была идея просвещённой империи).
Как уже было сказано выше, М.М. Щербатов родился 2августа 22 июля 1733 года в Москве. По своему происхождению он принадлежал к знатному древнерусскому роду князей Щербатовых ведших свою родословную от самого Рюрика. Михаил Михайлович получил всестороннее домашнее образование. Помимо философии и истории, он увлечённо занимался «статистикой» (государствоведением), изучал художественную литературу и естествознание. У него была одной из лучших в России библиотека (15тысяч томов). Недолгая военная карьера Щербатова; закончилась с обнародованием в 1762 году манифеста «О вольности дворянской». В этом же году он вышел в отставку в чине капитана лейб-гвардии Семёновского полка.
В 1767 году, будучи на гражданской службе, как депутат от ярославского дворянства участвовал в работе Уложенной комиссии. Его гневные речи против «либерально» настроенных депутатов, содержащие развёрнутые аргументы в защиту незыблемости крепостного права, привелегий и прав дворянства, стали широко известны в дворянских кругах.
В том же году, после официального представления Екатерине II, Щербатов получает доступ в патриаршую и типографическую библиотеки, где ещё по указу Петра I были собраны списки летописей, имея высочайшее повеление написать историю России.
В 1777 году Щербатов назначается президентом камер-коллегии, позднее — сенатором и тайным советником. В его публицистике этого периода обсуждаются вопросы дворянского самоуправления, обосновывается необходимость организации армии по принципу военных поселений. Щербатов пишет первые 6 разделов энциклопедического труда «Статистика в рассуждении России», в котором намечается программа комплесного описания географического положения, экономики, народонаселения, государственного устройства, культуры и внешней политики Российской Империи.
После выхода Щербатова в отставку в 1788 году в его произведениях резче обозначилось расхождение с политикой Екатерины II. К этому времени относятся статьи Михаила Михайловича «Размышления о дворянстве», «Размышления о законодательстве вообще». Несколько ранее он издаёт социальную утопию «Путешествие в землю Офирскую» (1784).
Убеждённый защитник крупной земельной собственности, апологет крепостного права, он даже идеал просвещённой монархии почитал за «вольномыслие», желая ограничить самодержавие властью аристократического дворянства.
М.М. Щербатов оставил заметный след в русской культуре как историк: все мысли и его чаяния были обращены к прошлому, в допетровскую Русь, когда по его мнению, сословные барьеры чётко разделяли смерда и господина, худородного и боярина.
В этом плане, он был тем мыслителем, который сочетал свой консерватизм (особенно характерный для него в поздний период его жизни) с принадлежностью к масонству (в большей степени ранний период жизни) с определённой оппозиционностью к самодержавию.
Определённая ностальгия по прошлому во многом определяла то плохо скрываемое раздражение, с которым Щербатов взирал «окрест себя» на разрушение и гибель прежних ценностей, регламентаций, всего стиля страрусской жизни, неостановимо уходящего в прошлое и в период правления Екатерины II.
Неутомимо работая над многотомной «Историей Российской от древнейших времён» (которая была в основном издана при жизни автора, и лишь последние два тома, доведённые до начала XVII века, были опубликованы спустя год после его смерти), Щербатов сделал заметный шаг вперёд по сравнению со своим предшественником В.Н. Татищевым. Он существенно расширил круг летописных источников и архивных материалов, был более осторожен и корректен в работе с ними.
Одновременно с занятиями русской историей, Щербатов интересовался политическими, философскими, экономическими вопросами. Тайный «охулитель» политики Екатерины II и тех нравов, царящих при дворе, он умело скрывал свою дворянско-аристократическую оппозиционность и излишне суровый для того времени нравственный ригоризм.
Как и многие его политические единомышленники, такие как А.Р. Воронцов, Н.И. Панин, А.Б. Куракин, Щербатов на протяжении большой части своей жизни состоял членом различных масонских лож. Влияние масонских идей сказалось на его взглядах на религию и церковь.
В своих философских построениях Щербатов стремился опереться на достоверные факты, «взять себе в проводники науку и наивернейшие испытания». Возможности научного познания мира он считал огромными: нет в природе таких тайн, которые рано или поздно ему не открылись. Щербатов любил возвращаться к онтологическому доказательству бытия Божия и в разных вариациях воспроизводил его в духе рационалистической теологии Вольфа.
В сочинении «Разговор о бессмертии души» (1788) он приводит развёрнутую систему доказательств посмертного существования и активности человеческого духа. Материалистические теории им отбрасываются, а таких мыслителей, как Эпикур, Лукреций, Гоббс, он называет «лжемудрыми», считая, что все они исходят из ложной посылки, согласно которой душа представляется полноправной материальной частью живого органического целого, иными словами, частью тела. Дух, или «мысленность», человека, по Щербатову, понетенциально независим от тела, но функционально, «в деяниях своих» обнаруживает относительную зависимость от него. В наибольшей степени этот процесс проявляется в процессе познания. Однако последний не может определяться, считал он, только активностью чувственных органов, возможность получения знания зависит прежде всего от деятельности сознания на рациональном его уровне.
Таким образом, Щербатов здесь склонялся скорее к рационалистическому подходу, сближаясь в данном вопросе с позицией Р. Декарта, Б. Спинозы и Лейбница.
Своё понимание исторического процесса Щербатов изложил не только в «Истории Российской…», но и в «Краткой повести о бывших в России самозванцах» (1774) и некоторых статьях. Для исторической концепции Щербатова характерен рационализм. Отрицая какую-либо социальную роль провидения, он ставил развитие общества в зависимости от распространения науки и светской образованности. Непосредственными инициаторами исторического процесса выступают цари, полководцы, «лучшие мужи» из среды аристократов-дворян. В основе их деятельности, по Щербатову, преимущественно своекорыстные психологические мотивы: алчность, эгоизм, славолюбие. Соединённые с волей, хитростью и умом, они способны побудить массу рядовых исполнителей к действию.
Свой заветный политический идеал — союз великокняжеской (царской) власти и боярства — Щербатов выразил в неоконченном социально — утопическом романе «Путешествие в землю Офирскую» (1783−1784). Землёй обетованной предстаёт на его страницах государство, в котором власть монарха ограничена правительством из высшего дворянства, а также советом вельмож. Другие сословия, включая и рядовое дворянство, от власти фактически отчуждаются. При этом переход от одного сословия в другое (здесь Щербатов оспаривал петровскую «Табель о рангах») невозможен. В Офирском (т.е. в идеальном российском) государстве свято чтут привилегии и права дворянства: только дворянин может иметь земли, населённые крепостными.
В целом, признавая экономическую эффективность свободного труда, Щербатов, выступал против отмены крепостного права, считая, что вред от этой акции перевесит её пользу. В силу сложности климата многие области империи могут, в случае отмены крепостного права прийти в запустение (что, в итоге, и произошло), так как освобождённые крестьяне неизбежно мигрируют на более плодородные земли. Кроме того, отмена крепостного права губительна в силу плохого состояния отечественного судопроизводства и низкой агрокультуры.
Выступая за необходимость распространения знаний во всех слоях общества, подчёркивая значение различных образовательных учреждений и школ, Михаил Михайлович вместе с тем считал, что воспитание должно быть направлено на сохранение незыблемости сословно-кастового строя. Так всем жителям Офирского государства с юных лет доказывают «естественный» характер неравенства среди людей и «логически» вытекающую из него «разность» сословий. По мнению Щербатова, в основе государств демократического типа лежит вредная и никогда реально не осуществлённая «химера равенства». Сама природа, которая не терпит однообразия, восстаёт, по его мнению, против демократии. Поэтому данный тип государства характеризуют внутренняя нестабильность, ожесточённая и непрерывная борьба партий, неоперативность в принятии важнейших решений или «слишком медленное течение государственных дел».
Общественно-политическая и нравственная позиция Щербатова наиболее полно выражена в его острокритическом сочинении «О повреждении нравов в России». Написанная около 1787 года «втайне» для узкого круга единомышленников и «в назидание потомству», оно впервые и полностью было опубликовано в России лишь в 1896−98 гг. Лейтмотивом его является мысль о том, что вступление страны на путь «благодетельного просвещения» и сближения с Западной Европой привело к драматическим коллизиям во всех областях общественной жизни. Искоренения суеверия при отсутствии просвещённости в народной массе вызывало, по справедливым словам Щербатова, утрату и самой веры, в результате, нравы, «потеряв сию подпору, в разврат стали приходить». При этом рушится семья, изчезают понятия долга, чести, нет верности отечеству и государю, утверждаются индивидуализм и алчность. В дворянстве «заслуги и выслуги» стали более почтенны, чем «роды», а процветающее в нём обман, лесть, фаворитизм порождаются деспотизмом и укрепляют его. Автор противопоставляет всему этому идилическую картину обычаев и нравов допетровской Руси, подчёркивая роль «честных мужей» из среды родового дворянства.
В работе «О повреждении нравов в России» он пишет следующие слова, в полной мере характеризующие его отношение к повреждению нравов в нашей стране: «Взирая на нынешнее состояние отечества моего, с таковым оком, каковое может иметь человек, воспитанный по строгим древним правилам, у коего страсти уже летами в ослабление пришли, а довольное испытание подало потребное просвещение, дабы судить о вещах, не могу я не удивляться, в коль краткое время повредилися повсюдно нравы в России»."Нравы достигли даже до того, — пишет далее Щербатов, — что Вера и Божественный закон в сердцах истребились, тайны божественные в презрение впали, гражданские узаконения презираемы стали; судии вовсяких делах нетоль стали стариться, объясня дело, учинить свои заключения на основании узаконений, как о том, чтобы, лихоимственно продовая правосудие, получить себе прибыток, или угождая какому вельможе стараются проникать, какое есть его хотение; другиеже незная и не стараясь узнать узаконений, в суждениях своих, как безумные бредят, и ни жизнь, ни честь, ни имения гражданские несут безопасны от таковых неправосудий. Несть ни почтения от чад к родителям, которые не стыдятся открытно их воле противоборствовать и осмеивать их старого века поступок".
И в итоге: «Несть родственной связи, ибо имя родов своих заничто почитают, но каждый живёт для себя. Несть дружбы, ибо каждый жертвует другим, для пользы своея. Несть верности к Государю, ибо главное стремление почти всех обманывать Государя, дабы от него получать чины и прибыточные награждения. Несть любви к отечеству, ибо почти все служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества…».
Причину «повреждения нравов» Щербатов видит в европеизации России, осуществленной Петром I и последующими правителями. «Пётр Великий, подражая чужестранным народам, не токмо тщался ввести познания наук, искусств и ремёсел, военное порядочное устроение, торговлю и приличнейшие узаконения в своё государство, также старался ввести и таковую людскость, сообщение и великолепие, о коем ему сперва Лефорт натвердил, а потом которое и сам он усмотрел. Среди нужных установлений законодательства, учреждения войск и артиллерии, не меньше он прилагал намерения являющиеся ему грубые, древние нравы смягчить. Повелел он бороды брить, отменил старинные, русские одеяния и вместо длинных платьев заставил мужчин немецкие кафтаны носить, а женщин, вместо телогреи, бострги, юбки, шлафорки и самары, вместо подкалов, фонтанжами и корнетами голову украшать. Учредили разные собрания, где женщины, до сего отдалённые от сообщения мужчин, вместе с ними при веселиях присутствовали».
Поэтому, по мнению Щербатова: «исчезла твёрдость, справедливость, благородство, умеренность, родство, дружба, приятство, привязанность к Божию и к гражданскому закону и любовь к отечеству; а место сии начинали занимать: презрение божественных и человеческих должностей, зависть, честолюбие, средолюбие, пышность, уклонность, раболепность и лесть, чем каждый мнил своё состояние делать и удовольствовать свои хотения…».
Мировоззрение Щербатова противоречиво и в известной мере эклектично. В своих философско-исторических и общественно-политических взглядах он выявляет себя как представителя консервативной оппозиции идеологии «просвещённого абсолютизма». В то же время его философские воззрения, несмотря на их общую религиозно-идеалистическую ориентацию, содержит немало идей, почёрпнутых главным образом из западноевропейской просветительской мысли.
В заключении, хотелось отметить следующее: идеи М.М. Щербатова представляют собой то противоречие, которое характерно для многих русских аристократов XVIII века. Однако, его идеи ценны тем, что являются яркими примерами критики тех «обезъяннических» нравов, которые были взяты у Запада. Щербатов и сам был болен многими из этих пороков. Будучи масоном (а тогда масонство многие аристократы рассматривали как игру и развлечение), он, в конце жизни, разочаровывается в этих идеях. Просветитель и масон Щербатов вдруг начинает жестко критиковать демократию, свободу, равенство, братство, западнизацию России, и призывает вернуться к старым традициям допетровской Руси. Всё сказанное, конечно, требует более детального исследования данного периода русской истории, в том числе и наследия самого М.М. Щербатова. А теперь помянем его. Используемая литература:
2) Русская философия. Словарь. — М.:1995.
3) Русская литература. Словарь. — М.:2003.
4) П.С. Шкуринов. Философия России XVIII века. — М.:1992.
5) М.М. Щербатов. Соч.: В 2-х т. — Спб., 1896−98.
6) О повреждении нравов в России кн. М. Щербатова и путешествие А. Радищева. — М.:1983.
