Это война не по-детски

Ярослава Танькова передает из Израиля

Мнение израильтян раскололось на две части: тех, кто страдает от бомбежек «Хезболлы» и жаждет мести, и тех, кто требует прекращения убийств мирных ливанцев

Когда только прилетаешь в Тель-Авив, просто не верится, что эта страна именно сейчас (!) воюет. Музыка, цветы, в море плещутся люди. Куча туристов. Гостиницы забиты, мест нет. Правда, это еще и из-за большого количества обеспеченных беженцев с севера, которые могут себе позволить переждать ракетные обстрелы в безопасном центре страны.

Здесь о войне напоминают лишь демонстрации израильтян, требующих прекращения убийств ливанцев. Здесь почти ничего не говорят о разрушениях на севере Израиля. Только сухая информация — упало столько-то ракет. А страшные кадры из Ливана транслируются по ТВ так же часто, как и в России. Здесь невольно возникает щипучее чувство «неудобства за собственное благополучие», когда на другой стороне — в Ливане — все так плохо. Возможно, поэтому именно здесь, в центре Израиля, появились первые «отказники» — парни, отказывающиеся мобилизоваться на войну, потому что «это противоречит их моральным принципам». Для Израиля это редкость, поскольку здесь культ армии, как это было в СССР — не принято «косить», и все тут.

Но чем дальше на север, тем страшнее. Дороги пустынны, хотя раньше, особенно летом, здесь было не пробиться из-за едущих купаться на озеро Кинерет. Впрочем, разочек мы все же встаем в пробку — к ливанской границе движется колонна танков. Северные кибуцы (нечто вроде еврейских колхозов) тоже опустели. В панике брошены сады — фрукты спеют и сразу гниют. Как черный юмор выглядит реклама на поле для пейнтбола: «Стрельбище для всей семьи». В лесах бродят стада сбежавших от бомб городских собак. Хозяева бросили их, ведь беженцев с собакой не возьмут в гостиницу в Тель-Авиве. Хуже приходится псам, хозяева которых были уверены, что война продлится 2 — 3 дня, и позапирали их в квартирах. По ночам в опустевших городах раздается их голодный вой.

Поколение ненависти

Израильские дети расписывают снаряды «приветами» шейху Насралле

Приграничный город Кирьят Шмона — сюда падает больше всего «катюш». На улицах ни души, все прячутся по бомбоубежищам. Город-призрак, сотрясаемый то выстрелами израильских батарей, то взрывами ракет «Хезболлы». На Кирьят Шмона ракеты падают постоянно, в том числе и в мирное время, просто не так много, как сейчас.

— У местных детей уже больная психика, — рассказывает мне Борис, доктор местной «Скорой». — Мы заставляем их безвылазно сидеть в подземельях. Но то и дело приходится выезжать на приступы элементарной детской истерики… Здесь уже выросли целые поколения ненависти к «Хезболле».

Наверное, именно поэтому на севере Израиля сложно найти пацифистов. Здесь нет солдат, которые отказались бы от мобилизации. Местные подростки прибегают к ракетным установкам и пишут на них послания главе «Хезболлы» шейху Насралле. В Европе и России фото такого «урока рисования» уже вызвали волну негодования. Тем более что фотографии соседствовали с изображением трупа ливанского ребенка. Это выглядело ужасно! Я поговорила с юными «художниками».

— Но ведь эта ракета убьет ливанских детей, таких же, как ты, — говорю я одному мальчику.

— Я не хочу смерти ливанских детей, — спокойно объясняет подросток. — Я мечтаю, что эта ракета снесет голову именно Насралле и его боевикам. Наши солдаты целятся не в детей, а в террористов.

— Но ты же видел, как из разбомбленного евреями дома в Ливане выносили трупы малышей…

— Никто не хотел их убивать! — Подростки, окружившие меня, кричат уже хором. — Наши кидали над Ливаном листовки с предупреждением, что будут бомбежки. Наверное, «Хезболла» специально не выпускала оттуда детей?!

Тут же мальчишки начинают вспоминать, как и кого из их друзей ранило ливанскими «катюшами» сейчас и раньше — в мирное время. И я замолкаю. Потому что понимаю, что не смогу их переубедить.

Я отворачиваюсь от расписанных детскими руками израильских ракет. Да, меня саму позавчера ранило арабской «катюшей», стрелявшей по Кирьят Шмона. Я осталась жить только потому, что ракета не взорвалась. У меня нестерпимо болят посеченные ударной волной и камнями от нее ноги и грудь. Но оказывается, еще больнее думать, сколько разорванных на куски мирных ливанцев покажут в вечерних новостях. Это ужасно, когда на войне убийство из вынужденной необходимости превращают в культ. Да еще детскими руками… Но моя дочь сейчас в Москве, я ей только что звонила: она гуляет в парке, жива, не покалечена и не кричит от ужаса по ночам. А что бы я смогла написать, если бы именно в нее попала арабская «катюша» или ракета, украшенная надписями еврейских детей? Не знаю.

http://www.kp.ru/daily/23 750/55810/