|
Д,М.Федосеев 07.08.2009 08:13
|
# |
|
|
Не надо бы Вам, Михаил Конопля, так мягко говоря, не совсем умно,нести пропагандистскую отсебятину… Кто же, простите, из мыслящих Православных теперь не ведает, что зловещая фигура Иосифа Сталина вбирает в себя практически все признаки антихриста: воинствующую антицерковность и политико-прагматическое заигрывание с церковными иерархами, тотальный контроль над умами и тотальное уничтожение всех и всякого, кто с этим хотя бы просто не согласен… Вполне допускаю, что у Вас есть личные, семейные или служебные причины делать вид, будто Вы не считаете Иосифа Сталина виновным в массовом уничтожении Русского народа… Или Вы и на самом деле не догадываетесь, что за годы "сталинского" режима даже само название "Россия" было злоумышленно предано забвению? Не ведаете, что именно в тот период "строительства социализма", когда Иосиф Джугашвили имел всю полноту власти в партии и государстве, и была практически уничтожена поместная Русская Православная Церковь? Не догадываетесь, что словосочетание "СССР" не содержит и намека на возможность существования не только Православной, но и просто Русской Государсвенности?
Далее, мне, пожалуй что, вполне ясно, почему судьба разбойника Кудеяра лично для Вас, простите,"сказка, да и только…" Вместе с тем, самостоятельно расколдовать Вашу авторскую находку,"что такое когда тебя качает от голода на свёкле…", я не решаюсь. Не найдете ли Вы
возможным помочь мне правильно истолковывать хотя бы этот перл?
|
|
|
Михаил Конопля 07.08.2009 00:47
|
# |
А.В.Шахматов 05.08.2009 09:53 #
Сталин,сталинисты и прочие интернационалисты-это раковая опухоль русского народа, и срочно нужно делать операцию,то есть вырезать,удалять…
=====================================================
Приехал в Россию господин А.В. Шахматов с простой задачей:
"…Сталин,сталинисты и прочие интернационалисты-это раковая опухоль русского народа, и срочно нужно делать операцию,то есть вырезать,удалять…"
Маузером?
Для меня давно весьма значимы слова Владимира Маяковского, чётко описавшего время, в котором он жил и что прекрасно видел:
"- Тише, ораторы!
Ваше слово – товарищ Маузер!"
Молодец, австралийский певец. Куда только своё христианство дел?…
Придете с маузером ко мне или "Православному Сталинисту"?
"…Сталин,сталинисты и прочие интернационалисты-это раковая опухоль русского народа, и срочно нужно делать операцию,то есть вырезать,удалять…"
С маузером?
А.В. Шахматов пишет, что знаком с Михаилом Петровичем Лобановым, а вот его сборника прекрасного не читал и прочесть не желает.
Михаил Петрович, если А.В. Шахматов знаком с ним, – может дать ему прочесть сборник. Могу дать прочесть и я, но с возвратом, я им дорожу.
Его сообщение о знакомстве с фронтовиком М.П. Лобановым – одном из самых ярких русских литературных критиков 60-х, 70-х, 80-х и 90-х годов. Кого из русских критиков били еще больше, чем его! Не припомню. Одна его работа "Освобождение" – прорыв в проблематику русского народа в 20-м веке. За неё в начале 80-го разогнали всю редакцию саратовского журнала "Волга". Много месяцев наблюдал за этой ситуацией.
В мальчишках помню песенку:
– По ночной Москве идёт девчонка,
Каблучками тук-тук-тук…
Вдруг, откуда-то, сторонкой,
Незнакомый паренёк…
Он ей говорит, со знаньем дела:
– Виноват, который час.
А она ему в ответ на это:
Два – двенадцать – сорок шесть…
А дале:
Он ей говорит:
– А Вы поэтов, знаете ли Вы стихи?…
А она ему в ответ на это:
– Евтушенко мой дружок…
В первый раз столкнулся с тем, что человек говорит, что он знаком с уникальной личностью – исторической личностью литературы и истории России 20-го века, но не с трудами этой личности, но только с личностью, и ассоциацией возникла эта шутливая песенка.
Такое знакомство, увидел, – ничем не отличается с формулировкой из шутливой песенки, которую никогда бы и не вспомнил, – "Евтушенко мой дружок…"
Уважаемый А.В. Шахматов, готов дать Вам для прочтения сборник М.П. Лобанова. Уверен, что если прочтёте, шоры враждебности к И.В. Сталину – должны исчезнуть, если Вы человек порядочный.
PS
Вы сообщили, что уже семнадцать лет живёте в России.
Это – не фактор, что Вы – друг.
Семнадцать лет назад А.Чубайс пригласил в Госимущество РФ 156 сотрудников ЦРУ и МИ-6, организовавших появление и реализацию всей нормативной базы проведенной приватизации, последствиями которой стал интенсивнейший искусственный вымор русского и других коренных народов России, более чем два млн. человек в год.
Вы очень красиво рассказали, как Вы по России в это время выступали и пели. А в это время матери умирали от белкового голодания и людей хоронили в полиэтиленовых мешках, а не в гробах. Что говорить, в те дни и я познал – что такое когда тебя качает от голода на свёкле, что такое боязнь выходить из автобуса, и держаться, чтобы ненароком не потерять сознания…
Вас, к сожалению, никогда не слышал. Давно слушал и люблю полное музыкальное собрание Фёдора Ивановича Шаляпина – восемь больших дисков, которые купил еще в студенчестве, в конце 60-х.
"- Жил Кудеяр – атаман… "- Сказка, да и только…
Важно петь, когда твой народ не вымирает по паре Освенцимов в год…
А когда ты поёшь во дни Освенцима, и этого не видишь, – лучше не петь…
Михаил Конопля
7 августа 2009
|
|
|
А.В.Шахматов 05.08.2009 10:48
|
# |
|
|
Сталин не подавал голос за русского Царя,Ивана Грозного,а цеплялся за великую личность,чтобы одурачить народ и остаться у власти,так и получилось.
Демократиии нет нигде,а всего лишь экономическая диктатура-капитализм и политическая диктатура-коммунизм,а между ничего нет,как между Богом и дьяволом.Атеистов нет,а есть зомбирование мозгов,которые начинают отрецать Бога,а душа-то от Бога и всегда с Богом.И спас Россию не сталин-сатанист,а русский народ,тяжкой ценой в 70 миллионов.
|
|
|
А.В.Шахматов 05.08.2009 09:53
|
# |
| Сталин,сталинисты и прочие интернационалисты-это раковая опухоль русского народа, и срочно нужно делать операцию,то есть вырезать,удалять…
|
|
|
Михаил Конопля 05.08.2009 09:24
|
# |
ИЗ МЫСЛЕЙ СВЯЩЕННИКА О СТАЛИНЕ
…Как я заметил, у нас в России подвергаются осуждению те, кто имеет государственное направление. Государственность причисляется к какому-то пороку, преступлению. Так, осудили государственника Ивана Грозного, расширившего границы России, обвинив его в жестокости. Хотя стоило задуматься, мог ли молиться за всех казненных жестокий человек? Не есть ли здесь акт любви? Как это ни странно, за многие годы в пользу Ивана Грозного подали голос только Сталин и в наше время – митрополит Иоанн Санкт-Петербургский. Так же – осудили святого Иосифа Волоцкого, победившего ересь жидовствующих и, может быть, надолго удержавшего духовный разброд России. Он тоже в глазах судей оказался жестоким, хотя был добрейшей души человек.
Теперь вот настало время реабилитировать Сталина. Впрочем, не его только, но само понятие государственности. Сегодня мы сами воочию можем убедиться, какое преступление есть безгосударственность и какое благо – государственность! Как ни кричат, что в советское время много погибло в лагерях, но сколько гибнет сейчас без суда и следствия, безнаказанно, безвестно, ни в какое сравнение не идет та гибель. Весь ограбленный и обманутый народ теперь вздыхает: был бы Сталин, не было б такой разрухи.
Но эта реабилитация, так сказать с человеческой точки зрения, а мне предстоит – с духовной, поскольку я священник.
Начну сразу с вопроса. Что лучше – «деспотизм» сталинских времен или демократия нашего времени? Сталинизм, скажите, – тот же деспотизм, подавление свободы, принижение личности. Либерализм, демократия – значит полные права, полная свобода всего и вся.
Нет, господа, перед жестокостью демократии бледнеет всякий деспотизм. Скажите, пожалуйста, когда было больше обездоленных, заключенных, пусть и не в тюрьмы, когда преступность и безнравственность имели такую свободу на улицах и на телевидении, в печати и без печати? Когда еще, в какие времена весь народ, за исключением немногих, сидел на голодном пайке? Когда и какие правители с таким цинизмом, как теперь, разрушали собственную экономику в угоду более сильному соседу?
Но как все то, о чем я говорю, сообразовать с христианскими понятиями, спросят у меня? Разве Христианство атеизмом поддерживается? Ведь при сталинском деспотизме все было опутано атеизмом. Атеизм был везде и всюду.
Но, видимо, неслучайно философ Н.Бердяев говорил, что атеизм – это дверь к Богу с черного хода И мы сейчас видим, что многие атеисты стали по-настоящему верующими. Я никогда не забуду, как один высокопоставленный атеист-коммунист мне сказал, что хотя он и коммунист-атеист, но воспитан на православной традиции. Да, как ни покажется странным, но в русском атеизме-социализме есть и православная традиция, поэтому коммунистическое движение в России вписывается в русскую историю. Это часть нашей истории, которой не вычеркнуть. А вот будет ли сегодняшняя демократия частью нашей истории хотя бы потому, что она, не посоветовавшись с Западом, ничего не предпринимает? Это чуждое явление для России!
Сталин был деспот, да, но он был ближе к Богу. Хотя бы потому, что атеизм – дверь к Богу с черного хода. Демократы, хотя и называют себя верующими, но только они веруют… в Золотого тельца, в бизнес, в Мамону… А в Евангелии прямо сказано: не можете служить одновременно Богу и Мамоне!
Теперь я хочу припомнить, что наши Патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем. К ним присоединялись и другие, к примеру, такие, как крупный ученый и богослов Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий. Кстати, сидевший при Сталине, но это не помешало ему назвать Сталина богоданным.
Да, Сталин нам был дан Богом, он создал такую державу, которую сколько ни разваливают, а не могут до конца развалить. И поверженной ее боятся хваленые капиталистические страны. И то, над чем смеялись постоянно: вставил, мол, решетку. Мол, Царь Петр прорубил окно в Европу, а Сталин закрыл ее. Значит, правильно делал (мы далеки от мысли – чтоб не сообщаться с Западом), при нем мы не видели такого морального разложения, такой преступности, которую видим сейчас, когда сняли эту решетку.
Как ни горько говорить, но решетка на Запад нам необходима, это благо для России. Она помогает нам видеть неповторимость, самобытность России как святой Руси, богоносной страны и, если хотите. Третьего Рима в лучшем смысле этого слова. А Четвертому не бывать – это тоже верно.
Есть у Сталина такое выражение: прошлое принадлежит Богу. Богу с большой буквы. Как это понимать? Прошедшее устарело? Или прошлое – вся наша земная жизнь, настоящее ведь только в иных мирах. А я думаю так. Под прошлым можно понимать то, что предоставить можно только для суда Божьего, Бог только все может рассудить правильно. Мне отмщение и Аз воздам. Наш суд – это просто суд человеческий, это в лучшем смысле слова, а вообще наш суд субъективный, эгоистический, только для себя. Так что если с Божеской точки посмотреть на Сталина, то это в самом деле был особый человек, Богом данный, Богом хранимый, об этом свидетельствуют даже его противники.
Давайте, наконец, хотя бы разберемся вот в чем. Если б победил Троцкий с его перманентной революцией, мы бы уже давно оказались на самом деле не по названию, как при Сталине, винтиками. Все бы мы были трудовой армией для каких-то темных сил. Но именно Сталин доказал практически, что социализм можно построить в одной стране и – сохранил Россию. Да, Сталин сохранил Россию, показал, что она значит для всего мира, в этом нам предстоит еще разобраться.
Отец Дмитрий ДУДКО
"Дуэль" N 14 (311) 8 АПРЕЛЯ 2003 г.
http://www.duel.ru/200314/?14_4_4
|
|
|
А.В.Шахматов 05.08.2009 00:12
|
# |
|
|
| Уважаемый товарищ Михаил Конопля! В защиту отца Димитрия Дудко,мы ваымтупали в Русском рассеянии,когда его приследовала советская власть, и как изменил он свой свой тон-нам тоже известно,так что оставим священника в покое,Царство Небесное ему.И я уже живу в России 17 лет,так что не высасываю из пальца ничего.Хорошо знаком с Михаилом Лобановым и уважаю его! Но речь идёт о сталинском геноциде над русским народом,Великой Россией( угроблено 100 миллионов) или у Вас окаменелое сердце и Вам плевать на уничтожение русской нации?
|
|
|
Михаил Конопля 04.08.2009 23:18
|
# |
Глубокоуважаемый господин А.В. Шахматов!
Размещаемые Вами материалы с воспоминаниями, возможно, могла бы разместить "Русская линия" в отдельной теме. В обсуждаемой они не по-существу.
Предполагаю, что Вы человек честный, но получивший свой внутренний мир в другом мире, нежели мы – рожденные и выросшие на этой нам Богоданной Земле.
Ваш мир, где Вы росли и воспринимали происходящее в далёкой-предалёкой от Вашей жизни России, по своим "первоисточникам", по воспоминаниям тех людей, кто оказались от нас далёко-предалёко, как на альфа-Центавра, а мы от них. А мир, с которым Вы живёте – его, наверное, уже не изменить.
Наш же мир, в котором рождены и вырастали мы, – имеет другие первоисточники. И в большинстве своём из жизни… собиравшиеся крупицами – от участников Гражданской войны, от близких – строителей первого нефтепровода в СССР, переданных нам воспоминаний о коллективизации и перенесших голод 1932-1933, строителей промышленности СССР, которая выпустила до войны и во время войны оружие, которое стало Оружием Победы.
Мы – дети Солдат – Победителей, их воспитанники и носители того духовного мира, с которым они своим личным примером вводили нас в Жизнь, и отправляли в Жизнь.
Всегда гордился, и горд сегодня, что мой отец – рожденный в 1914 в семье украинского казака, отдавший десять лет Дальневосточному флоту СССР до войны, превращённому в Тихоокеанский после разгрома милитаристской Японии, – в 1942 вступил в ВКПб).
Не знаю, понимаете ли Вы это, но для меня это всегда было примером того, что человек ОБЯЗАН ОДНОЗНАЧНО определяться, – с кем ты в этой жизни – до самого конца.
И в этой Жизни мы сами по кусочку собирали Историю России двадцатого века.
И были кумиры по юности, которых мы закрывали по мере роста и понимания того, что происходило и происходит в нашей жизни. И душила нас по юности ненависть к тирану Сталину, до тех пор, пока сами не стали разбираться – в чём дело. У меня это произошло более тридцати лет назад, после чего информационный набор, основанный только на многочисленной и доступной литературе с воспоминаниям людей, кто с ним работали в тридцатые, сороковые и пятидесятые годы…
Обратите, пожалуйста, внимание на сказанное Отцом Дмитрием Дудко в эссе «ОН БЫЛ ВЕРУЮЩИМ»:
"…Представить нужно, какую борьбу провел этот человек, чтоб, "построив социализм в одной стране", возвысить Россию в огромную державу, которая победила фашизм, а теперь после смерти Сталина лежит в развалинах.
Не сразу Сталин осознавался как русский гений, не случайно он обладал скромностью и бессребреничеством, нравственными устоями. Нам, православным людям, испытавшим гонение за веру, нужно забыть обиду, как и подобает христианам, и с должным вниманием и любовью посмотреть на все.
Скажу о себе. Я тоже не понимал Сталина как следует и в своих юношеских стихах писал: "И вы мне кажетесь палач, их погубивший, самый первый", теперь я готов посмертно попросить у него прощение. Нет, он не был палач, он многим спас жизнь, таким, как Шолохов, его уже должны были убить, и только своевременное вмешательство Сталина спасло его. Также и Булгакова он спас, может быть тоже от смерти, да и Пастернака и других. Этот список может быть длинным, впоследствии беспристрастным историкам надо разобраться в этом.
И я, сидевший при Сталине и Брежневе, как и владыко Лука, готов воскликнуть: "Сталин – богодарованный вождь России".
И скажу более, он был верующим, по-православному, может быть, в какое-то время он и терял веру, но потом во всех борениях укрепился в ней, и не случайно во время войны он к людям обратился, как обращаются священнослужители: "Дорогие братья и сестры". Не случайно ему и в Церкви провозгласили "Вечную память". С него началось и то, что последующих генсеков отпевали в Церкви. И в силу того, что он был православный (учился в духовной семинарии), грузин стал русским. По выражению Достоевского, "православный – значит русский".
Наследие Сталина надо изучать и изучать, чтоб лучше понять, как нам уберечь Россию. Враги наши это раньше нас понимают, и потому они льют на него такую грязь, чтоб из-за нее мы не видели, кто он такой."
========================================
Не знаю, – поймете ли Вы меня, или нет, господин А.В. Шахматов?
Если Вы честный человек, внимательно прочтите, пожалуйста, эссе Отца Дмитрия Дудко, почувствуйте душой и сердцем – о чём он написал. Этим эссе завершал свой уникальный труд выдающийся Гражданин России – русский критик Михаил Петрович Лобанов:
СТАЛИН: в воспоминаниях современников и документах эпох. / Сост. М.П. Лобанов. М.: «Новая книга», 1995 – 756 с. (Всемирная история человечества»: «Тайны истории».
Михаил Конопля
4 августа 2009
|
|
|
А.В.Шахматов 04.08.2009 22:08
|
# |
| Прошу прошения за описки,ошибки и не правильно расставленные знаки,но я писал рукой,переписывал племянник,а проверяла армянка,по рекомендации А.А.Сенина,редактора Русского вестника, и как видите ничего не сделала,а деньги взяла немалые – около полтысячи американских. Почему я написал это,чтобы вы знали,что враги сидят у нас в тылу, да и чтобы не было повода у одинокого и других буквоедов.
|
|
|
А.В.Шахматов 04.08.2009 20:43
|
# |
ПРОДОЛЖЕНИЕ И ОКОНЧАНИЕ
Здесь у всех была намечена большая программа. Как обычно, поделились на группы и разъехались по городу и области. Первое мое выступление было в новой библи¬отеке имени А. С. Пушкина. Громадное здание не совсем приятной архитектуры, но хорошо оформленное внутри. В красивом зале меня встретили деятели культуры и служащие библиотеки. В своем выступлении я отметил, какое великое дело создать такую библиотеку, этот орган просвещения, без которого человеку не сохраниться, тем более в наше потерянное и легкомысленное времечко. Библиотека – это центр умственного развития и познания, где можно углубиться в древность, историю, самобытность… Низкий поклон тем, кто, несмотря на политические и эконо¬мические трудности, беспокоится о просвещении молодого поколения. Вот на таких подвижниках и держится человеческое достоинство. Затем были вопросы, многим же хотелось просто по-дружески поговорить. Получилась очень сердечная встреча. После директор библиотеки показала нам все здание. Следующее мое выступление состоялось на очень странной конференции, где главная тема оказалась такой – «Что такое русский язык, и существует ли он?». Если бы я знал заранее, то отказался бы от этого мероприятия. Пригласили в зал и посадили на почетное место. Выходит один оратор – не могу понять, о чем идет речь, появляется второй, говорит, что русского языка нет. Здесь уж я не вытерпел и попросил слова, не дожидаясь своей очереди. Подошел к микрофону и говорю: «Извините меня, какое-то полное безумие слышу здесь: говорим на русском языке, живем на русской земле с русской духовностью, культурой и наукой, собираемся на конференции и разбираем вопрос – есть ли русский язык! Простите меня, но такого идиотизма я не потерплю!» Сошел со сцены и ушел из зала. По сей день не могу понять, что это было. Возможно, это была провокация, а возможно, – открытая ненависть к русскому народу и Отечеству, так как нам удалось с помощью праздника русской культуры "Душа России" до определенной степени закрепить русскость. Потом я узнал, что все участники были русскоязычными, а не русскими. Но и такое тоже нужно пройти, ус¬покоил я себя.
Вечером меня пригласили к себе в район обрусевшие немцы, они проживают в пятидесяти километрах от города Омска. Подъезжая к деревне, обра¬тил внимание на новые постройки из кирпича – такие роскошные дома, прямо хоромы. С дороги и с мороза нас сразу пригласили на чашку горячего чая. Далее ознакомили с программой нашего пребывания. Пообщались и вышли прямо на большую сцену громадного зала, где сидело полным-полно народа. Со мной были актер, певец, актриса и пианистка. Вести программу пришлось мне – так пожела¬ли хозяева немецкой общины. О себе говорить не было нужды – все меня уже знали, не раз видели по телевидению, да и фестиваль "Душа России" продолжает процветать. Сразу представил артистов, и они стали поочередно выступать. Прежде же чем уступить им место, я попросил публику, если будут вопросы к нам, задавать их письменно, чтобы избежать лишнего шума и потери времени. Все артисты были приняты очень тепло, немцы вообще очень любят русскую культуру. Затем посыпались вопросы. И ни одного ко мне, что было удивительно, но и приятно, не нужно было напрягаться. Да и, видимо, прошел уже тот интерес ко всему иностранному, все узнали, что такое запад и как он разлагает и разрушает, что такое демократия, свобода, рынок, и как жить «по-цивилизованному» и «прогрессивному»… Много было интересных вопросов к другим артистам. Я был лишь посредником – зачитывал вопросы. Как только закончилась встреча, нас пригласили в сельскую сто¬ловую. В уютной маленькой комнатке стол ломился от разных закусок, напит-ков… каждому найдется что-нибудь по вкусу. Закусили и выпили в меру, потом наши хозяева-немцы запели русские песни, и так хорошо! Затем пригласили хозяюшку, которая готовила еду для нас, и все выпили с благодарностью за ее здоровье. Растрогали ее до слез. Так по всей Руси – малейшее внимание, ласка к женщине, и она сразу пускает слезы. Милая женщина оказалась с высшим образованием, она начала читать нам стихи великих русских поэтов. За гостеприимным столом я узнал, что немцам в России материально помогает Германия, вот почему они и строят такие деревни – со своими школами и культурными центрами. Это хорошо, но почему нищают русские, почему у русских нет прав на родной земле?.. Часы уже пробили полночь, на дворе выпал снег, нам же нужно возвращаться в Омск.
Далее мы направились в город Новосибирск. В Новосибирске тоже угодили в поли-тическую непогоду, здесь еще делятся на красных и белых, то есть занимаются самоуничтожением. В разгаре предвыборная возня, каждый кандидат поливает грязью другого и обещает золотые горы, мол только дайте мне власть в руки. От этого мракобесия я уже устал на западе, а тут приходиться видеть и слышать те же самые басни из обещаний и лжи. В Новосибирске живет много моих близких друзей, так что было очень приятно всех их повидать. Настенька уже пошла в школу. Наталья Викторовна и Василий Владимирович, родители Настеньки, родили еще одну доченьку. Вася заканчивает расписывать храм. А главное, все на¬ходятся в здравии.
Здесь тоже все разъехались по области с выступлениями. Я попал в группу, откомандированную в колонию выступать перед заключенными. Такая встреча у меня была первой. Все мы прошли строгий досмотр, у нас взяли паспорта, документы и провели через три толстые двери. Директор колонии сразу повел нас в до¬машнюю церковь. Он сказал, что в последнее время заключенные, особенно молодые, крестятся и соблюдают обряды. Раз в неделю приезжает священник – крестит, причащает и служит литургию. После все гости-артисты были усажены на сцене, и бритоголовые заключенные уста¬вились на нас. Когда я увидел их, у меня сжалось сердце. В зале в основном были молодые ребята с русскими лицами. Видимо, жизнь заставила воровать и даже убивать. А если у тебя нет денег, то и некому за тебя заступиться, ведь адвокаты обслуживают только тех, у кого много денег, то есть мафию, как сказал один заключенный, постриженный в дьякона. Значит, не откупишься. По лицам и одежде было ясно, какие условия в тюрьме. Начались выступления, заключенные немножко воспряли духом, ощутили, что они не забыты, некоторые даже плакали. Всю эту картину мне было трудно наблюдать, я сам прослезился. Для них было безразлично, какие артисты и откуда они приехали. Набрался сил и вышел перед тысячей соотечественников в беде. Сказал, что для меня честь высту¬пить перед ними: «Мы все в жизни спотыкаемся, делаем ошибки, и иногда трагические, но это не значит, что вы забыты, что вас не любят и не ждут дома родные и друзья. Нет, вы наши братья, которые оказались в беде, и наша обязанность помочь вам встать на ноги и пойти по честному, достойному, Божьему пути. У меня нет сомнения в том, что вы исправитесь и вернетесь на свободу к любимым и родным».
Я чувствовал, как все затаили дыхание, не только заключенные, но и охранники. Да и я сам до какой-то степени опешил от своих слов, потому что они шли не от ума, а от души. Вечером все собрались в сводном концерте, выступили, дали интервью – и на поезд Новосибирск – Кемерово.
Когда утром подъехали к городу Кемерово, вдруг началась пурга. Такой крупный пушистый снег! Здесь по программе у нас был только день. Первым встретил нас великолепный русский православный собор. Только что построенный, из красного кирпича. Такого большого собора в Сибири я еще не видел. Всем захотелось, прежде чем начинать выступления, зайти в чудесный собор и помолиться. Изнутри он казался еще больше. Он мог бы вместить несколько тысяч прихожан. Недалеко от собора вновь отстроенная часовня в память о всех погибших в шахтах и в ссылке. В Кемерово я выступал только на заводе и в сводном концерте. Было заметно, как тяжело живется людям в этом крае. После выступления на заводе директор этого предприятия поведал нам о трудностях: жалованье платить нечем, с рабочими рассчитываются продукцией, но этим сыт не будешь. Народ обижен и озлоблен на всех и вся.
Вечером наши вагоны прицепили к поезду, направлявшемуся в Красноярск. Это один из моих любимых городов. Там живут очень близкие мне по духу люди. В Красноярске мы решили отслужить молебен, а то все устали. Ведь приходится выступать по три раза в день, да и начались споры, разногласия, некоторые хотели вернуться в Москву, что противоречило соглашению и нашему девизу "3а веру и верность". Совершили молебен, потом разъехались по городу и области. К сожалению, времени было мало, и я не смог встре¬титься с Виктором Петровичем Астафьевым и Толей Буйловым, но на молебне увидел одну из самых красивых женщин города Красноярска, Людмилу Ивановну Андросову. На следующий день нас, нескольких человек, пригласил к себе на подворье владыка Антоний, после угощения выдал нам благодарственные подарки и благословил в путь.
Следующая остановка – город Ир¬кутск – родина великого русского писателя Валентина Григорьевича Распутина. Опять мы около батюшки Байкала. С поезда нас повезли в ресторан завтракать. Губернатора и мэра города не было, так что официальной части не намечалось. И отлично, а то устаешь от разговоров и речей, повторяющих одна другую. Сначала наша группа выступила в госпитале перед врачами и больными, затем поехали в ракетную дивизию. Долго ехали на маленьком автобусе по снегу. Наконец-то добрались, и с колес сразу в зал – выступать. Зал опять заполнился по-военному организованно, и мы вышли под рас¬стрел нескольких сотен глаз. Солдаты смотрят на нас, а мы на них. Заметно было, что солдаты здоровые, видимо, ракетчиков кормят лучше, но и требуют больше. Развлекали солдат, офицеров и их жен несколько часов. Милая солдатка взяла у меня интервью для военной программы, и мы перешли в ресторан закусить. А есть хотелось, и даже очень, было холодно и ехали долго. Стол был накрыт на десять человек. Подошел и командир ракетной дивизией с красным от мороза лицом. Всем крепко пожал руки, дал знать, что с ними все в порядке, пусть только враги России попробуют напасть на нашу землю. Около меня сел полковник, а напротив солдатка-красавица, как искушение доброму молодцу из-за океана. Командир встал и произнес патриотическую речь и первый тост – за Отечество. Все выпили стоя. Затем я сказал ответные благодарственные слова, и продолжили застолье и общение… Вдруг полковник меня спрашивает, что мною в жизни движет, что дает силы выполнять такой самоотверженный долг перед Отчизной. Ведь уже несколько недель в поезде, недосыпая, иногда и недоедая. Я достаю из грудного кармана маленькую икону Николы Чудотворца и говорю, вот это мною движет. Полковник не растерялся, до¬стает из своего кармана иконку – тоже святителя Николая и говорит: «Это и мною движет». После этого нам не нужно было больше говорить: все стало ясно – кто мы и что нам нужно делать. Потом подарили нам всем военные пилотки и знач¬ки ракетной дивизии. Когда ехали обратно, то у меня было спо¬койно на душе. Вернувшись в город, выступили в военной академии перед новобранцами и опять покатили в Забайкалье – в Читу.
В Чите нас встретили военные, гражданских чиновников–политиканов не было. Повезли в военную столовую отведать солдатской пищи. После все поехали выступать, где прикажет командующий Забайкальской армией. Например, в сводном концерте в громадном зале на несколько тысяч мест, переполненном солдатами и офицерами. Как говорится, я рас-слабился и излил всю свою душу, полную боли и радости. Сначала спел военно-патриоти-ческие песни, а потом сказал: «Много я выступал перед разными аудиториями, перед простым народом и правителями мира: монархами, президентами и премьер-министрами, но никогда не ощущал такой чести, которую я ощущаю, выступая перед русской армией. Это потому, что вы являетесь наследниками великих армий Суворова, Кутузова, Жукова… Несмотря на разрушительную государственную политику, проводимую в наше время, вы преданно, с честью выполняете свой свя¬щенный долг перед родной землей, родным народом и великой державой – Россией. Смуты приходят и уходят, происходит затменье умов, духовный упадок, безразличие ко всему родному у большой части народа, главным образом у властителей мира. Но в такие ущербные и страшные периоды всегда спасает армия. Дай Бог вам всем здоровья и сил, чтобы смело и непоколебимо стоять на защите родной Отчизны». После такого выступления зал уже больше не хотел никого слушать. Да и артистам тоже не хотелось нарушать патриотический настрой. Казалось, что зал сейчас взорвется от силы здорового духа. После концерта всех нас пригласил на банкет в штаб армии лично командующий. Расположились вокруг стола так, чтобы можно было видеть друг друга, и запировали по-военному. Много было речей, и все они были благодарственные в наш адрес – артистов-скитальцев, подвижников. Потом встал сам командующий, и все замерли, насторожились, не провинились ли мы чем? Он от лица всей Забайкальской армии поблагодарил участников акции "3а веру и верность!" и сказал, что он никогда не слыхал таких пламенных и преданных слов к Отчизне, как от соотечественника из Австралии. Что было неожиданностью для меня, ведь я ничего не выдумывал, а говорил все, что у меня на душе. Генерал предложил тост за мое здоровье. Затем были еще тосты и все они в наш адрес и армии. Когда я встал сказать несколько слов, то решил сменить тему и предложил выпить за здоровье матерей, ведь наша Отчизна тоже мать и у всех генералов, солдат и у нас есть матери, которые в трудные времена родили и воспитали всех нас. С троекратным «уpa!» выпили за матерей. Как только закончилось застолье, всех пригласили в армейскую баню. Мне же генерал выделил военный автомобиль с водителем. Я поехал навестить своих друзей-земляков по Китаю.
Вечером все со¬брались в вагонах и потянул нас поезд в Улан-Удэ. Здесь открылась совсем иная природная и житейская картина. Поскольку вся наша поездка снималась на камеру, то оператору иногда приходилось делать невероятное, чтобы удачно что-то снять. И вот, на остановке он решил сойти с поезда и снять все вокруг, так как лег глубокий снег и краса была неописуемая. Только пристроился снимать, как его схватили два местных милиционера, бурята. В это время поезд тронулся, и слава Богу, наша актриса Людмила увидела происходящее в окно и как закричит на весь вагон: «Сергея ведут милиционеры!» Сначала не поняли, кого и куда ведут. А когда сообразили, рванули стоп-кран в вагоне. Поезд, тормозя на полном ходу, остановился. Ребята повыскакивали и побежали в том направлении, куда увели Сергея. Прибежал начальник поезда и начал кри¬чать, что он сообщит в Москву о таком безобразии и срыве графика следования поезда… Но, когда он узнал, что здесь едут знаменитости и по приказу министра обороны России и с согласия министра путей сообщения, заулыбался и замолчал. Тем временем ребята прибежали в милицию как раз во время допроса Сергея милиционером, схватили камеру и сказали: «Сергей, пойдем». Растерявшиеся милиционеры, не понимая в чем дело, так и остались сидеть. Вернулись запыхавшиеся ребята с проказником Сергеем, и поезд пошел дальше. Думали, что все на этом и закончится, но не тут-то было: на следующей останов¬ке нас уже поджидали начальники из УВД. Вызвали нашего руководителя Александра Владимировича на разговор. Но когда узнали, кто мы и что мы делаем, попросили быть аккуратнее, а главное из-под ареста никого не выкрадывать…
В Улан-Удэ нас встретили гражданские чиновники и повезли на государственные дачи, где останавливались первые секретари партии. «Ничего себе, какой почет нам!», – подумали мы. Привезли нас в рощу, и мы увидели прекрасные дачи. Каждому выделили большую комнату со всеми удобствами, я попал в квартиру Брежнева. Но радости от этого не испытывал, потому что мороз ниже 40 градусов, а чтобы прогреть квартиру нужно несколько часов… Но протестовать было неудобно… Накормили нас в шикарной гостинице и повезли знакомиться с местной властью. Подъехали к зданию городской управы. Вижу на площади, прямо на земле, стоит громадная голова Ленина из железобетона. Сошли с автобуса, пошел посмотреть, что внутри головы. 3аглянул – пустая. Поднялись на второй этаж управы и направились прямо в приемную главы Бурятии. Встретила нас милая женщина – бурятка, заместитель главы, и поприветствовала. После хозяева решили показать нам уникальный исторический музей. Погрузились все опять в автобусы и поехали в парк-музей. На дворе вьюга метет – ничего не видно. Подъехали к месту назначения, и миленькая девушка говорит: «Вы¬ходите и пройдемся пешком по парку». Вначале все повыскакивали, а потом половина рванула обратно, потому что многие были одеты не по сезону. Я был тепло одет, но не для сугробов. Но все равно пошел за ней, как за Сусаниным. Шагаем по колено в снегу, она нам объясняет – это то-то, а это то-то, а нас уже зуб на зуб не попадает… Вижу – дело неладно, шапку натянул поглубже и удрал. Через некоторое время прибежали остальные. Девушка же удивилась, ведь для нее такая температура была привычной в это время года. Мы опять выступили несколько раз в различных местах перед военными и направились в город Хабаровск.
В Хабаровске пробыли только восемь часов, выступали в дивизии, бараках, училищах, затем в сводном концерте. Потом отправились в конечный пункт нашего путешествия – Владивосток. Все уже ждали с нетерпением этого момента, ведь мы в дороге уже около месяца. Во Владивостоке нас встретили представители духовенства, начальники края, духовой оркестр, телевидение и много журналистов. Губернатор Ноздратенко распорядился поместить нас в самую лучшую гостиницу. Первый день мы приходили в себя. Выступлений не было. На следующий день состоялся крестный ход от собора до места, где будет восстановлен храм. Это было историческое событие – впервые после революции во Владивостоке совершался крестный ход. В нем участвовало около тысячи человек, на лицах были видны восторг и радость. Даже случайные прохожие на улицах присоединялись к рядам крестного хода. После обеда несколько групп уехали выступать за город, а я остался. Прочитал лекцию в музее Арсеньева, встретился с музыкантами и дирижером симфонического оркестра. Состоялась отчетная пресс-конференция, где я поблагодарил Бога за то, что мы счастливо доехали до Владивос¬тока, и вкратце описал картину общего положения и состояния Отечества. Затем губернатор устроил торжественный банкет в честь завершения нашего похода. Для возвращения в Москву специально за нами прилетел военный самолет, рассчитанный на тридцать человек. Раздалась команда собраться, так как через три часа самолет должен был вылететь. Посадили нас в автобусы и повезли на военный аэродром. У всех было хорошее настроение. Нас привезли и попросили подождать в зале ожидания. На улице холод, и идет снег. Сидим… ждем. Подошло время вылета, а мы все еще чего-то ждем. Прошел час – ждем. Затем объявляют, что вылет откладывается – обледенела взлетная полоса. Ожидание растягивается до следующего дня. Где же переночевать? Повезли нас в бараки. Стали у всех проверять документы и рас¬пределять по баракам на ночлег. Проверили документы, и мы все пешком пошли в солдатскую столовую. Солдаты уже поели, и из еды остались только каша и масло. Но это лучше, чем ничего. Встали в очередь с алюминиевыми тарелками и ложками. Добрые женщины дали нам по половнику каши, и мы сели за столы. Каша была мировая. А с маслом можно было бы и подошву съесть. Насытились и пошли спать. В бараках я увидел всю прелесть солдатской жизни. Кроватей двадцать в каждой комнате, присел и провалился до пола: пру¬жины на кровати такие старые и растянутые, что совсем не держат. В темноте белело белье. Пошли умыться на ночь и почистить зубы. Тут не знаешь, куда ступить, какой кран по¬вернуть… На полу вода, одно зеркало, и то разбито, решил забыть про зубы и вернулся в комнату. В комнате увидел здоровую кошку, подумал: «Значит, мышей нет, можно спокойно спать». Но не тут-то было, оказалось кошка вместе с крысами ночью играет в футбол и так громко, что не уснешь. Кое-как скоротали ночь, моля Бога, чтобы Он послал хорошую погоду и мы могли вылететь. Утром опять объявили, что вылет откладывается на три-четыре часа. Но наконец-то мы оторвались от земли и взяли курс на Новосибирск, чтобы там дозаправиться и лететь дальше. В воздухе нам сообщили, что Новосибирск не принимает, потому что много снега на посадочной площадке. Пришлось приземлиться в Улан-Удэ. Здесь нас разместили в госпитале, в бараках. Я уже не стал никуда выходить, чтобы не видеть бесхозяйственности.
На следующий день все же добрались до Новосибирска, но вылететь оттуда не смогли: самолет покрылся толстым слоем льда. Пришлось просидеть в холодном самолете примерно шесть часов. С нами в самолете летел генерал, и даже он не мог помочь ускорить вылет. Сбили лед с самолета, разморозили нас, и после всех морок взлетели. Взяли курс на Москву. В результате вместо десяти часов находились в полете три дня. В этом видится отражение общего положения в стране. В Москву приземлились в одиннадцать часов вечера и разъехались по домам.
|
|
|
А.В.Шахматов 04.08.2009 19:14
|
# |
|
|
ВОТ ЧТО ЕЩЁ УДАЛОСЬ СДЕЛАТЬ С РОДНЫМИ САМОРОДКАМИ!
В Москву вернулись поздно ночью. Раздался телефонный звонок – говорит Алек¬сандр Владимирович Мельник, директор издательства "Андреевский флаг". «Очень приятно», – отвечаю я. Он приглашает меня поехать на поезде от Москвы до Владивостока, с остановками в 15-ти городах для выступлений перед военными. Я ему сказал: «У меня иностранный паспорт, и через несколько дней заканчивается виза». Александр Владимирович отвечает, что никаких проблем не будет, так как эта акция проходит под покровительством Министерства обороны России и организована по личному распоряжению министра, генерала Родионова, и заместителя адмирала Касатонова. «Ничего себе компашка!», – подумал я. Но долго не размышлял, согласился, ведь я еще не выступал в гарнизонах, дивизиях, перед армией. Утром уже было получено письмо с подписью адмирала Касатонова для продления визы, с которым мы пошли в ОВИР и мне продлили пребывание на родной земле еще на два месяца. Затем купил зимнюю одежду, так как уже был ноябрь, и на дворе лежал снег. На следующее утро мы, человек двадцать пять, сидели в двух вагонах, специально выделенных министром путей сообщения и прицепленными к поезду, который отправляется в город Кострому. Компания собралась из разных людей – актеров, певцов, музыкантов и столько же охраны, что меня удивило, но я решил, что едут важные персоны, и оборонка озаботилась не на шутку. Вот так я и оказался среди людей, которых, можно сказать, совсем не знал. Для меня это было нечто совершенно новое. В дороге начали знакомиться. Некоторые на меня смотрели косо, вроде того, что я тут делаю, не шпион ли западный? А один актер выпил лишнего и заявил, что я, наверно, агент. На что я ответил: «Да, я агент – служу Богу и Отечеству». Что было не совсем понятно актеру, но зато он больше не говорил глупости. С нами ехали милые девушки, которые беспокои¬лись о благополучии артистов, кормили и поили нас. Утром поезд прибыл в Кострому, где наши два вагона отцепили и перегнали их в депо. Там нас ждали офицеры, солдаты и начальники от губернатора. Посадили в автобусы и повезли завтракать. После обеда нас повезли к губернатору. Губернатор добросердечно всех принял, вручил подарки в знак благодарности за наше благородное дело – безвозмездные выс¬тупления перед Вооруженными силами Отчизны. В этом же зале состоялась пресс-конференция, где Александр Владимирович всех представил журналистам, а меня почему-то представил певцом-мыслителем из Австралии. Австралийская связь показалась очень любопытной всем присутствующим, и после пресс-конференции журналисты напали на меня с вопросами: кто я, как я оказался в этой группе? Я отвечал, что я такой-то, такой-то, но, как попал в эту акцию, сам не знаю, видимо, Богу так угодно. Здесь же нас ознакомили с программой выступлений, и мы поделились на пять групп, которые развезли по гарнизонам, военным училищам и академиям. Со мной поехали актер и актриса. Выступать нам выпало в бараках перед новобранцами. Большой зал переполнен ребятами в форме. Сначала выступили талантливые актер Юра и актриса Людмила с декламациями и песнями под гитару. Потом вышел я и не знал, что же делать, говорить или петь, а глаза ребят уставились на меня и в них ожидание, что нам преподнесет заокеанский ухарь…
Признаюсь, что ощущение было необыкновенное. Все же решил рассказать немножко о себе, то есть расположить солдат, чтобы они не смотрели на меня с недове¬рием. Мне показалось, что многие думали, будто я один из тех, кто уехал из России, а вот теперь вернулся и будет вешать ребятам «лапшу на уши». Но когда они узнали, что я не уезжал с родной земли, а родился на чужбине, то положение совершенно изменилось, у ребят даже лица подобрели. Тогда я решил спеть патриотическую русскую песню "Спите, орлы боевые…", сначала попросил всех встать, прослушать и не аплодировать, так как я посвящал песню всем солдатам и офицерам русской армии, которые были убиты на поле брани за всю нашу историю. И ребята, как по команде, без шума встали. Такая картина, у меня даже горло перехватило. Только через минуту я смог запеть. И это было что-то невероятное! Я видел лица солдат, углублен¬ные в прошлое, в историю… Талантливая актриса Людмила Мальцева не смогла вытерпеть и разрыдалась. После я спел веселую песню, и ребята приняли меня «на ура». Они во мне увидели не того человека-врага, которого пропаганда пре¬подносила народу десятилетиями. Я вижу, что молодые солдаты возбудились, и им хочется пообщаться, но по военному уставу нельзя выкрикивать вопросы из зала. Тогда я им предложил писать записки с вопросами. Начали поступать такие умные патриотические записки! Несколько часов провели мы в душевной атмосфере, и не хотелось прощаться, но командир дал команду «всем встать», ребята ушли, а мы покинули сцену и зал. Вечером у нас был назначен большой сводный концерт, все участники акции должны были выступить в большом центральном концертном зале города перед командирами: генералами, полковниками, майорами и женами военных, и перед всеми, кто случайно попал на концерт. Все артисты были возбуждены, выступали с достоинством и честью. После успешного выступления, я уговорил тех, кто пожелает, поехать к тому месту, где поляками был убит Иван Сусанин. Мне хотелось, чтобы все участники акции «Под Андреевским флагом» получили от духа Сусанина патриотическую зарядку, чтобы было легче выполнять трудный одномесячный путь отдачи. Ночью автобусы подвезли нас к темному лесу, и мы увидели громадный камень, где написано: «Иван Сусанин, 1713 г.». Включили фонарь, все подошли поклониться великому патриоту земли русской. Ког¬да я подошел к памятнику и хотел поклониться до земли, у меня вдруг подкосились ноги. Я оказался на коленях и запел арию Сусанина «Чуют правду…» из оперы "Жизнь за царя" Михаила Глинки. Такое явление было настолько не¬ожиданным для всех и для меня, что я долго приходил в себя. Это был тот самый момент, который не объяснит никакая наука. Посто¬яли все молча, без разговоров сели в автобусы и поехали обратно к вагонам, которые уже были прицеплены к поезду, отправлявшемуся в город Вятка.
Рано утром поезд доставил нас на вокзал Вятки, выгрузил там, а сам умчался дальше. Нас встретил заместитель губернатора и несколько полковников. Сразу повезли в гостиницу, так как по плану мы должны были провести в Вятке двое суток. Нужно было вымыться, постирать и привести в порядок одежду. Сначала все расположились в комнатах, освежились под душем, надели чистые одежды и поехали знакомиться с губернатором. Губернатор принял всех нас любезно и сказал, чтобы мы чувствовали себя как дома. Затем прошла пресс-конференция, знакомство с программой и разделение на группы. Меня пригласили выступить ветераны. Поехали мы вдвоем с Александром Владимировичем. Встретили нас ветераны хлебом с солью, проводили в зал. Преклонных лет бойцы расположились поудобнее вокруг большого стола. Так как Александр был главным организатором акции, то вначале выступил он. Вкратце рассказал ветеранам, в чем заключается наш поход доброй воли от столицы до океана: «В перестроечный период всем нелегко, а особенно армии, до какой-то сте¬пени принижен патриотический долг перед Отечеством. Среди военных ощущается по¬терянность, что опасно для государственной безопасности… Наша обязанность – как-то поднять армейский дух». Когда я встал сказать что-нибудь ветеранам, заметил, что они все насторожились. Что же скажет потомок изгнанников? Я начал с того, что солдат и офицер служат родной земле, державе, а не политическим строям, «поэтому низ¬кий поклон вам за то, что вы, не щадя живота своего, защищали Отчизну от вражеских сил, которые шли уже по территории Отечества. Мы, поколение, которое родилось после Второй мировой войны, не пережило этих страшных времен в истории человечества, но мы знаем, какой ценой досталась победа над врагом. Погибли десятки миллионов солдат и офицеров, юных и пожилых. Мы понимаем, какая лежит на нас ответственность перед грядущими поколениями и матушкой Россией. Мы не избегаем трудностей, которые опускаются на наши плечи. Уверяем вас, дорогие ветераны, что мы не подкачаем в защите Отечества!» Ветераны зааплодировали и некоторые прослезились. Залетный русский певец оказался неполитизированным, говорит от души и правду прямо в глаза. Затем я запел русскую песнь "Среди долины ровные…", ветераны стали подпевать, и получился славный душевный xoр. Затем от ветеранов выступили певицы и исполнили для нас несколько романсов. Тут появился и чай с печением, развернулось теплое застолье. Ветераны не хотели нас отпускать, но нас уже ждали в городской библиотеке, пришлось поблагодарить их всех за оказанное внимание и покинуть добрых людей. В библиотеке к нам присоединился писатель вятской земли Владимир Николаевич Крупин. Собрались серьезные, думающие и читающие жители города. Пришла и талантливая писательница Надежда Ильинична Перминова. Сначала выступил всеми чтимый Владимир Крупин. Он говорил о том, что русская литература, язык, слово, оказались в пленении на родной земле, что книжные магазины и библиотеки заполнены западными книгами, журналами, газетами, умышленно направленными на засорение умов русской молодежи. Это не было бы так страшно, если бы предлагались произведения западных классиков, а то все лишь хлам, от которого на западе-то не знают, как избавиться, все основано на сексуальном разврате, насилии, убийстве… Русским писателям было трудно в советский период, в демократический стало еще труднее, чуть что навешиваются ярлыки – фашисты, шовинисты… Хорошие достойные книги невозможно издать, говорят – денег нет, что это несовременное и непрогрессивное и чуть ли не отсталое и вредное чтиво. Это так говорят о великой русской литературе, которая прославлена по всему белому свету. Я решил поговорить о главной причине напасти на родную землю. Дело в том, что все человечество в конце двадцатого века оказалось в стадии духовной деградации, переходящей в деградацию физичес¬кую. В чем же причина такого упадка? Главное, это, без сомнения, утрата веры – не толь¬ко в Бога, но и в себя, в родную землю и державу. Без веры же человек превраща¬ется в существо без разума и души, его легко подчинить, запугать, заставить де¬лать все, что угодно. У такого человека нет принципов, достоинства, ответственности, потребности созидания… Ему скажут идти налево, он пойдет налево, скажут идти направо, пойдет направо… Без ума летает в воздухе с попутным ветром. Как раз такие люди нужны лукавым политикам и ли¬дерам, они послушны, как лакеи. Вот вам и ответ на вопрос, почему всему духовному, куль¬турному, научному, традиционному… становится невмоготу, остается лишь состояние выживания. Но если заглянем глубже в историю человечества, то мы увидим, что такие духовные упадки в истории человечества уже были, народ падал, погибал, затем вставал и возрождался… Несмотря на то что сейчас происходит с человечеством – это, однако, не означает, что всему живущему конец. Сейчас у тех, кто видит разницу между добром и злом, ложью и правдой есть столько возможностей потрудиться в защиту человечества. А нам, русским, первым долгом нужно работать на благо родной земли, народа и державы.
После лекций началось время вопросов и ответов, затем угощение. Из библиотеки мы поехали прямо в концертный зал на сводный отчетный концерт, где нас уже ожидали деятели культуры и военные. B этом концерте я выступал вторым, сначала сказал несколько слов, а затем спел "Жило двенадцать разбойников…" и "Ах, Настасья…" До какой-то степени я задавал тон всему концерту. Принимали нас вятичи от всей души, а военные «на ура». Переночевали в городе, а утром опять разъехались на выступления. Я решил встретиться с губернатором и обсудить празднование 125-летия со дня рождения великого певца земли вятской Федора Шаляпина. Губернатор обещал достойно отметить это событие, я ему предложил провести шаляпинский фестиваль на родине родителей певца и сделать его традиционным, чтобы весь мир знал, как чтят русские своих великих сынов. Подсказал ему идею: присвоить филармонии имя Федора Ивановича Шаляпина и воздвигнуть памятник певцу.
Вечером наши два вагона прицепили к поезду, отправлявшемуся в Пермь. Простившись с гостеприимными вятичами, покатили по русским просторам. В городе Перми я никогда не был, так что готовился к встрече с волнением. С зарей мы прибыли в Пермь, где у нас была намечена дневная програм¬ма. Опять все началось традиционно – знакомство с губернатором, пресс-конференция, на которой журналисты берут интервью у именитых артистов и с немалым интересом у певца-русака из Австралии. До какой-то степени я был белой вороной в стае. Здесь мы, несколько человек, выступили на заводе перед рабочими и начальством. Для всех был в диковинку певец из Австралии, естественно все хотели знать, кто я и что я, почему оказался среди этой группы? Так что мне приходилось много говорить, отвечать на вопросы, ну и, конечно, петь. Как всегда среди рабочих большинство было женщин, так что я старался их утешить – пел романсы. Так как все они возраста родительского, то я попросил их беречь детей от сатанинской напасти в виде наркомании, порнографии, сексуального раз¬врата и болезней… Потому что я достаточно видел в мире больных несчастных детей, видел, как рождаются малютки без глаз, ног, рук, потому что родители, ба-бушки и дедушки современного мира, принимали наркотики, вели развратную жизнь.
Следовали вопросы, затем подарки артистам – что-нибудь из заводских изделий. После концерта начальник по культуре возил нас по городу, где я увидел несколько православных храмов и понял, что город по духу русский. Народ светлый, голубоглазый, высокого роста. Здесь на меня напали журналисты, и пришлось дать интервью для телевидения, ра¬дио и газет. Начальник по культуре пригласил меня приехать на гастроли.
Прошел день, и мы опять в вагонах, едем в город Екатеринбург, где свершилось дьявольское убийство последнего русского православного царя Николая Второго, августейшей семьи и преданных им людей. По приезде все разместились в гостинице. Здесь пробудем несколько дней. Мне захотелось до начала выступлений пойти в храм помолиться. Нас, несколько человек, на автомобиле подвезли к великолепной церкви. Вошли, поставили свечи, помолились за себя, чтобы Господь и святой Андрей Первозванный, наш покровитель во время путешествия по России, сохранили нас. После мо¬литв пошли к тому месту, где стоял Ипатьевский дом, в котором и свершилось ритуальное убийство. Факты говорят о том, что все шло по плану, – династия Романовых началась в Ипатьевском монастыре, а закончилась в Ипатьевском доме, да и отречение ца¬ря было организовано на железнодорожной станции «Дно», то есть опустили царя-батюшку русского народа на самое дно пропасти. Действительно, лукав бес. Вечером большинство артистов, и я в том числе, поехали выступать в гарнизон. Привезли нас на автобусах и провели в комнату ожидания. Вдруг мне захотелось в туалет. Спросил у солдата, как мне его найти. Выбежал на улицу и побежал по снегу туда, куда меня направили. Подбегаю, туда-сюда, ничего похожего на туалет не вижу. Захожу в одну дверь, солдаты отвечают – не туда попали, я в другую дверь, там го¬ворят – здесь, но ключа нет, один солдат унес с собой. Пришлось через силу ждать солдата минут пять. Попал-таки в туалет, и меня чуть не вырвало: ужасный запах, течет вода и все выбрасное на виду. Закрыл глаза и нос, сделал свои дела и выскочил от¬туда, как пуля. Вернулся в комнату, нас приглашают на сцену. Конечно, настроение было жуткое – не до сцены. Большой зал был заполнен солдатами и офицерами. Началось выступление, и вскоре настала пора выступать Юре Назарову, а его нет. Сразу тревога, офицеры забегали, солдаты ищут артиста и не могут найти. Через минут десять появляется заслуженный актер в туманном настроении. Выходит на сцену и рассказывает, что с ним случилось. Оказывается, он, как и я, искал туалет и не мог найти. Решил зайти в дверь, которая была открыта, и угодил в кла¬довку. Пока он там освобождался от ненужного, его кто-то из солдат-хозяйственников запер на ключ. Вот наш Юра и сидел там, пока на свирепый крик актера не откликнулись солдаты и с извинениями не отворили дверь. После такого рассказа весь зал и мы за кулисами смеялись до слез. Вечер прошел на высоком творческом уровне. Затем нас повезли на банкет, который устраивал главнокомандующий Уральского военного округа. Там за рюмкой и вкусной пищей урегулировали все недостатки. На следующий день меня одного отправили в военную академию выступить перед будущими офицерами. Это уже не новобранцы, а серьезные ребята, в будущем в их руках окажется благополучие армии. Насколько я опытный человек на сцене, но тут напряглись все мускулы не из-за того, как буду петь и говорить, а что спеть и что сказать, так чтобы было на пользу, а не очередная болтовня.
По команде ребята в форме заполнили зал. Выхожу на сцену и вижу, как все они уставились на меня с немым вопросом, что этот будет нам говорить? Они не знали, что я из Австралии. Пришлось самому представиться. Смотрю, настороженность пропала, и ребята стали улыбаться. Спел военную песню, затронул солдатские души, затем рассказал, какова цель нашей поездки. Далее предложил задавать мне вопросы, кто как пожелает, письменно или устно. Здесь началось самое интересное. Вопросов было много, и все разные. Даже такие: какая у меня в Австралии машина, думаю ли я вернуться в Россию, как обстоят дела в австралийской армии? Прошел отведенный нам час, говорю ребятам, что пора расставаться. Они в один голос кричат: «Нет». Командир говорит мне, что пора заканчивать – время ужина. Прощаюсь с солдатами, они говорят: «Нет». Тогда я обещаю еще минут десять, если кто-нибудь из них выйдет и споет. Не растерялся один хло¬пец, вышел с гитарой и спел песню собственного сочинения. И какое это было выступле¬ние! Какие талантливые и умные ребята! Когда я уезжал из академии, у меня было ощущение, что, несмотря на неразбериху в стране, в армейских рядах все еще царит порядок.
Следующая остановка в городе Тюмени. Ночью в поезде я опять не мог заснуть – приближался к родине моего родителя Василия Симеоновича Шахмато¬ва. Всю ночь смотрел через окно во тьму ночную, как бы стара¬ясь ощутить связь со своими корнями и живущими в этих краях родными. Уже утром наши два вагона стояли около платформы. Администрация города с почестями поприветствовала нас и пригласила на встречу с губернатором. Наш приезд совпал с предвыборной борьбой за губернаторское кресло. Обстановка была накалена до предела, даже пра¬вящий губернатор не знал, как нас принимать и где нам выступать, волновался, опасаясь подорвать свои шансы на перевыборах. За эту часть России идет жестокая борь¬ба, потому что земля богата природным сырьем, особенно нефтью. Мне захоте-лось выступить перед аграриями, вспомнить свое детство, да и от¬дохнуть от городской суеты. Поехало нас несколько человек. Выступили перед тружениками-кормильцами с концертной программой, без разговоров. Затем нас пригласили отведать сельской пищи. Привезли в сельский ресторан и усади¬ли за большой стол, где уже сидели местные начальники, руководители хозяй¬ственной части района. На столе чего только не было, все свежее и вкусное. Но сначала речи. Сказал приветственное слово председатель акционерного объединения – колхоза, затем вставали другие ораторы, и после каждого выступления рюмочка водочки. Блюда действительно были превосходные, я предложил выпить за хозяюшек, за то, что они так вкусно нас потчуют. Потом встали два крестьянина, один играл на баяне, другой пел. И так замечательно они это делали, что мы прослезились. Какой богатырский дух у крестьянина! Все изработанные: больные спины, руки, ноги, а как заденешь русскую душу, она запоет, затанцует и расплачется. Попросили меня спеть. Как только я встал и хотел запеть, горло схватили спазмы, подкатил нервный комок к горлу… Заговорили гены… Только через полчаса успокоился и спел русскую песню. Вернулись в город. В тот же вечер уехали в Омск, где меня хорошо уже знают.
Здесь у
|
|
Страницы: | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | Следующая >>
|
«Я предполагал, что будет даже более суровая оценка личности Царя Ивана Грозного. Но кое-кто из участников дискуссии был даже склонен дать положительную оценку этому Самодержцу. Однако в целом, все это выглядело довольно невнятно. Мне кажется, что в рамках состоявшейся дискуссии главные достоинства правления Ивана Грозного не получили должного освещения», — сказал в интервью «Русской линии» известный русский историк, профессор Санкт-Петербургского университета доктор исторических наук Игорь Яковлевич Фроянов, комментируя состоявшееся 14 декабря на телеканале «Россия» очередное телешоу «Имя Россия», посвященное Ивану Грозному.