 |
| Новые Известия | Станислав Анищенко | 28.07.2006 |
Федор Кузнецов рассуждает: «Многие думают, что колокола — это просто. Как говорится, «погремели, постучали"… На самом деле это божественный инструмент, его звук — та же музыка! На колоколах надо играть, выговаривать. Ведь они умеют говорить, даже перекликаются между собой, как в старину, когда во множестве церквей звонили одновременно».
Потомственный донской казак Федор Кузнецов — человек верующий, но не церковный. В свое время он учился в Саратовской консерватории у профессора Александра Ярешко, который был редким энтузиастом и ценителем колокольного звона. Увлекся этим искусством и студент Кузнецов, ставший одним из первых учеников профессора по колокольному звону. Теперь он авторитетный мастер колокольного звона, единственный в регионе дипломированный специалист по этой части, обладатель специального удостоверения, дающего право носить это редкое звание.
«Многие почему-то считают, что звон глушит, — рассказывает звонарь. — Да, в какой-то мере. Но колокольный звон не разрушает психику, а лечит. Иные медики, психологи даже прописывают этот звон больным, чтобы, отдыхая, они его слушали. Бывает, что и сам я прихожу в церковь уставший, нервный. Но поднимаюсь на колокольню, начинаю звонить и — успокаиваюсь… В Ростовской области исследование проводили: взяли пробу воздуха после того, как отзвонили колокола. Атмосфера оказалась такой стерильной, какая бывает в больничной операционной».
По словам Федора Кузнецова, как одна и та же народная песня, исполняемая в разных регионах, так и колокольный звон, везде звучит по-разному. Что касается видов звона, то их насчитывается немало: будничный, праздничный, красный, пасхальный, погребальный, встречный… Сам звон зависит от того, какие колокола задействованы. Если он, например, праздничный, то звучат все колокола, от маленьких до самого большого. Обычный, будничный — задействованы только те колокола, что поменьше. Благовест — звон в один колокол: благая весть! Кстати, знаменитый малиновый звон, как ни странно, происходит вовсе не от одноименной ягоды, а от бельгийского города Мехелен.
В дореволюционной России каждый колокол имел свою особенную функцию. Уже по одному тому, что именно он зазвучал, люди определяли, что случилось. Один колокол звонил, к примеру, если случилась беда, другой — чтобы бить в набат… Были и колокола, в которые звучали в метель, чтоб путники, идя на звук, в степи не заблудились. Иные колокола даже имели имена. Причем давал их им, как людям, сам народ. До нашего времени, например, сохранились такие именитые колокола, как «Сысой», «Лебедь», «Благовестник"…
Что же касается знаменитого московского Царь-колокола, то его голос с колокольни человек вряд ли смог бы услышать. «Любой колокол, — говорит Федор Кузнецов, — если он лопнул, никаким ремонтам, реставрации не подлежит, его можно только переплавить. Что же касается Царь-колокола, специалисты произвели расчеты и доказали, что если бы в него и удалось ударить, звук получился бы настолько низким, что попросту не был слышен людьми. Но это не значит, что, чем тяжелее колокол, тем ниже он звучит. Все зависит от толщины его стенки. Стенка толстая — колокол ниже звучит, тонкая — выше… Но слишком тонкой делать ее тоже нельзя: лопнет, когда ударишь! А если чуть переборщил, толще, чем надо, стенку сделал, звук потеряется. Тут надо золотую середину отыскать».
По словам Федора Кузнецова на звучание колокола влияет и то, из чего он был изготовлен, каково соотношение металлов в сплаве. Так, если в России, например, колокола традиционно отливаются из бронзы, то в Германии — из чугуна. Да и звонят за границей совсем по-другому: если российские звонари за язычок дергают, то зарубежные сам колокол раскачивают, ударяя им при этом об язык. В России, впрочем, тоже есть подобные колокола, но только в древней Псково-Печерской лавре. Сам этот звон с незапамятных времен был прозван на Руси очепным звоном.
