 |
| Нескучный сад | Ольга Беляева | 26.07.2006 |
Центр России: Енисей
Мы вышли из поезда на рассвете. Первое впечатление от Лесосибирска — это запах смолы (кругом — кедры) и сильный ветер с Енисея. А второе — сибиряки, не побежденные унынием.В храме мы познакомились с матерью девятерых детей, которая приехала в храм с четырьмя детьми на последние деньги, которые были в доме. Но не проронила об этом ни слова. «Бывает очень трудно помочь многодетной семье только потому, что люди не привыкли жаловаться. И за советом приходят не часто. Многое приходится клещами тащить», — говорит протоиерей Андрей Юревич, настоятель Крестовоздвиженского собора и отец семерых детей. В приходе 52 многодетные семьи, в 15 из которых пятеро и более детей. Что же это за таежная столица многодетности?
На одном берегу Енисея — городок, а на другом — глухая тайга, заселенная только по берегам сибирских рек и их многочисленных притоков. Городом Лесосибирск называется довольно условно — в прошлом году исполнилось 30 лет, как несколько лесопромышленных поселков объединили в новую административную единицу. Но история города намного длиннее «официальной версии». В 1640 году на речке Маклаковке, впадающей в Енисей, обосновались первые русские поселенцы. По рассказам лесосибирцев, люди они были «негодящие», все звали их маклаками («маклак» по-вологодски значит плут, мошенник), и деревню назвали Маклаково. В разные столетия деревня Маклаково и ее волости объединяли от 7 до 25 сел и деревень. Но никогда здесь не было церкви, что и свидетельствовало о «негодности» маклаковцев. И вот спустя три века разрыв с «маклаковским» прошлым обозначила православная община, появившаяся в конце семидесятых в Лесосибирске, а затем над городом засияли 13 куполов с крестами. Оттого и собор — Крестовоздвиженский.
Зачем пекут куличи?
История первого Лесосибирского собора началась в Москве. Андрей Юревич, сын московского врача-анестезиолога, окончил архитектурный институт в Москве. Еще на подготовительных курсах познакомился с симпатичной девушкой Олей. Но девушка в институт не прошла по конкурсу, а на следующий год поступила в другой архитектурный вуз. Они расстались, потому что Андрей твердо решил не отвлекаться от учебы. Но забыть Олю он не смог. Когда учеба закончилась, они неожиданно встретились, и на Новодевичьем кладбище Андрей сделал Ольге предложение. Прошло немного времени, родилась дочь, а москвичи стали ощущать какую-то пустоту, желание изменить жизнь. Решили уехать из Москвы. Рассматривались разные города средней полосы, но неожиданно молодым специалистам предложили стать архитекторами города Лесосибирска. Весной 1980 года они прощались с родственниками на Ярославском вокзале.Шесть лет Андрей Юревич провел на посту главного архитектора Лесосибирска. Все изменилось на Пасху. Ольга ис пекла кулич по традиции давней, но непонятной для советской молодежи. Юревичи тоже не знали, зачем пекут куличи. «Тут Оля говорит, что кулич вроде как святить надо. Ну раз надо, поехали, посвятим», — вспоминает отец Андрей. Они поехали наугад в другой город — Енисейск и там познакомились с протоиереем Геннадием Фастом. Москвичам в Сибири не хватало собеседника, и после «свячения кулича» они зачастили в Енисейск. Познакомились там с другими православными — оказалось, что из Лесосибирска в Енисейский храм приезжает довольно много людей.
Через некоторое время Андрей Юревич стал первым священнослужителем в Лесосибирске. «Так уж получается, что активный прихожанин-мужчина рано или поздно становится священником», — рассуждает о. Андрей. У самого батюшки к этому времени уже было четверо детей, так что проповедовал он и своим примером, что, как известно, убедительнее слов. Так была заложена «многодетность» Крестовоздвиженского собора.
«Передайте ребенка на причастие!»
«Многодетность» прихода выдает проектировка храма. До того как в 1995 году стали строить собор, службы проходили в бывшем хлеву. Большой приход молодого города там не помещался. Стояли впритык, сложно рукой шевельнуть. «Подходишь детей причастить, а впереди одни спины. Плотно-плотно, взрослый мужчина не пробьется, не то что женщина с маленькими детьми. Приходилось поступать так: стучишь в спину впереди стоящего и говоришь: „Передайте ребенка на причастие“. Его забирают и по конвейеру передают. А ты стучишь еще и еще. Многие шутили: „Сколько у вас их там еще? сколько? Много!“» — вспоминает матушка Ольга. Поэтому при проектировании нового храма она напоминала отцу Андрею: «Когда призываешь женщин рожать, нужно и условия создавать. А то рожаем почти каждые два года и из церковной жизни, получается, выпадаем: я всем мешаю с моими детьми, да и мне мешают. Я и покормить грудью не могу, и вещи (горшки-пеленки) деть некуда». Так и получилось в храме целых три комнаты, отданные мамам с детьми.Матушка Ольга считает промыслительным, что в иконостасе в верхнем ряду, где изображают праотцев, в Крестовоздвиженском соборе есть и праматери — Ева и Сарра. В комнате причта в отгороженной занавесью части храма стоит пеленальный столик, диванчик, на который можно уложить спящего младенца. Собор даже нанял няню, которая присмотрит за непоседами на время службы.
Когда возводили стены, матушка Ольга спросила проектировщика Александра Банникова: «А акустику рассчитали?» Она помнила по институту сложные и длинные формулы, по которым нужно рассчитывать акустику. А без нее как петь хору? Акустику не рассчитали, но здание проектировали, подражая старинным храмам даже в деталях, а потому, когда старшая дочь Юревичей, регент, с подругой пропела Богородичный тропарь, звук был прекрасным. К певчим на хоры мы поднялись для того, чтобы посмотреть на вторую «детскую». Это скорее площадка перед хорами. Дверь на лестницу запирается на ключ, на полу расстелен ковер, дети могут тихонько играть на виду у мамы. Большинство же прихожанок отправляло меня посмотреть на детей в столовую. Там в подвале на ковре и за столами, в то время как родители молятся, играет большинство детей.
А семьи — кто?
Прихожан в Лесосибирском храме много. Количество причастников на двунадесятые праздники приближается к пятистам. Те, кто пришел в собор впервые, удивляются большому количеству детей. Еще бы, ведь по государственным меркам среди прихожан отца Андрея 52 многодетные семьи. Но в храме список скромнее — всего 15. Различие по количеству многодетных семей по данным государства и по списку отца Андрея разъяснила история, также связанная с Пасхой. В приходе решили подарить многодетным семьям подарки. В храме до сих пор висит ящик для пожертвований многодетным семьям, делаются подарки на все праздники. Тогда же, посчитав сборы, поняли, что на подарки для 52 семей финансов не хватит. Решили посчитать, сколько семей, в которых от трех и более детей. Все равно получилось много. В результате многодетными в Лесосибирске считаются семьи, в которых пятеро и более детей. Самое интересное, что отец Андрей ввел такой порядок поздравления из-за нехватки денег, а теперь семьи, в которых трое-четверо детей, сами себя многодетными не признают.У многодетного батюшки столь многодетный приход — связано ли это? Судя по ответам прихожан, не очень: главной причиной многодетности неизменно называли любовь к детям. Но как же тогда известная поговорка про попа и его приход? Оказывается, связь все-таки есть. Молодая семья, пока еще бездетная или малодетная, готовящаяся вступить в ряды многодетных, — все они идут за советом и помощью. Кто к батюшке, а кто и к матушке на неудачи поплакаться. Ольга Юревич на вопрос «рожать — не рожать?» отвечает примерно одинаково: «Молитву „Отче наш“ все знают. Читают ее. Так как же ты можешь молиться „Да будет воля Твоя“, если от Богом данного чада отказываешься, отводишь руку, дающую тебе. Думаешь, что тебе решать, сколько детей у тебя будет и когда им появиться на свет? Тогда в молитве правильнее говорить: „Да будет воля моя“. Ты же так не скажешь? Вот и оставляй».
Рожали все семьи в одном роддоме, который встретил нас бурным ремонтом. Рожениц на время ремонта перевели в отделение гинекологии, отгородив занавеской от решившихся на аборт. Некоторые мамы считают, что врачи, сделавшие в своей жизни много абортов, разучились принимать роды. Даже если человек хороший и искренне старается помочь, все равно многое выходит не так. Часто женщины оказываются перед выбором: сделать кесарево сечение или поставить под угрозу жизнь ребенка. Но согласиться на операцию означает, что у тебя будет еще максимум двое детей: женщины рассказывают, что в роддоме после третьего кесарева роженице делают операцию по стерилизации, не спрашивая ее согласия. Кесарево сечение сделали Екатерине Чугуновой, когда она рожала первого ребенка. Но любовь, которая царит в этой семье, их желание иметь много детей сотворили чудо: у 35-летнего иерея Андрея Чугунова (его называют отец Андрей-младший) и 33-летней Екатерины девять детей. Не важно, что остальные дети пришли из детского дома, а не роддома. Все они одинаково улыбаются и бегут навстречу отцу с криками «Папа, Папа!», толкаются, чтобы занять на фотографии место поближе к родителям. И кому какое дело, что у казаха и татарки русоволосые, синеглазые дети? «Видимо, так нужно, чтобы та любовь, которую я своим кровным детям могла отдать, отдала приемным. Некому их, кроме меня, приласкать, полюбить», — говорит Катя.
Благословение
Родители отца Андрея-младшего приехали в Лесосибирск из Казахстана в советские времена. Его папа был человеком православным, но невоцерковленным, а мама — мусульманкой. В поисках истины юноша забрел в кришнаиты. Обрился, стал учить мантры. А на Рождество взволнованный отец усадил «кришнаита» в машину и отвез к отцу Андрею Юревичу. «Мне отец Андрей что-то рассказывает, а я тайком в кармане мантры перебираю», — вспоминает сегодняшний иерей, духовник Сестричества святителя Луки (Войно-Ясенецкого) Андрей Чугунов. «У него замечательный характер. Так, с открытой душой и распахнутыми глазами он и принял Православие», — добавляет протоиерей Андрей Юревич, сыгравший в жизни молодого человека решающую роль.Чугуновых можно поздравить с радостным событием — переездом в свой новый, просторный, двухэтажный дом. Это большое событие и для Лесосибирска: в городе нет просторных квартир для многодетных семей.
До того как переехать в дом причта рядом с храмом, отец Андрей Юревич с семьей ютились в деревянном домике. Что такое трудности, в том числе и жилищные, Ольга знает не понаслышке: «Те, кто впервые входил в наш дом, удивленно застревали на пороге. Мебели практически не было, а вдоль стен — двухъярусные кровати, как нары. Но должны же были у меня дети где-то спать. Бабушки и дедушки далеко, оставить малышей не на кого, в доме тесно. Вот представьте: я пеку просфоры. Тесто крутое, промешать сложно, духовку заранее открыть не могу. Быстро разворачиваюсь, открываю духовку, а на подносе за моей спиной уже уселся Сеня. Ему интересно — мама что-то делает. Приходилось включать воду, приставлять к раковине табуретку, и пока он…» «Смотрит на воду?», «Полоскает плошки?» — наперебой «угадываем» мы… «И пока он стоит, засунув голову под струю, — завершает она, — я быстро пеку».
Папоротник на ужин
В Лесосибирске все по максимуму. Если зима, то сугробы выше человеческого роста, в спрессованном снегу которых матушка Ольга и отец Андрей вырезали на Рождество вертеп. Зимой морозы до минус пятидесяти, летом жара плюс пятьдесят. Короткое жаркое лето позволяет выращивать лук, чеснок, свеклу, капусту, морковь, редьку, картофель. Говорят, что из рассады и в хорошей теплице успевают вызревать маленькие арбузики. Небольшие огороды — хорошее подспорье для многодетной семьи. Фитофтора и гниль здесь не лютуют, как на Черноземье. Сибирский стол — это не только пельмени, которые москвичка матушка Ольга готовит как заправская сибирячка. Везде вы найдете зелень, только-только вылезшую из земли. Едят щавель, одуванчики, крапиву… Мне так больше всего запомнился папоротник, я и не знала, что он съедобный. Такой подножный корм — настоящее спасение в тот момент, когда у семьи нет денег ни на хлеб, ни на проезд до работы или на службу в храм. Дети выполняют на огородике какие-то поручения, доступные им. Правда, бывает так, что, посланные на прополку чеснока, они от избытка старательности выпалывают чеснок заодно с сорняками. Живности, кроме морских свинок, хомячков и собачки, не видно. «У меня и так пять курочек и один петушок. Старшая дочка уже своей семьей живет», — сказала матушка Ольга, намекая на то, что уход за скотиной нужен, почти как за детьми: и покорми вовремя, и напои, и погляди, чтобы на огород не пробрались и не стоптали там все. А у мамы, которая за детьми следит, уже нет на это сил.Провожал нас снег. Каждую весну вместе с ледоходом с Ангары приходят холода. «Вы уедете, и сразу потеплеет», — утешали нас. Когда матушка Ольга впервые вышла на лесосибирский перрон из московского поезда, тоже шел снег. Она заплакала: «Куда ты меня привез?» Долго она не могла полюбить здешние долгие зимы. А недавно вечером, глядя в окно, матушка Ольга задумчиво произнесла: «Вы знаете, а я полюбила Сибирь». Она ожидала любой реакции, только не такой. Дети взяли маму за руки, подвели к окну и сказали: «Вот теперь проси прощения у Сибири! Проси, потому что она дала тебе так много». «Ну, прости меня, Сибирь!» — сказала матушка Ольга. Ее дети хотят жить только в Лесосибирске. Катя вернулась из Москвы, где училась в Свято-Тихоновском на регента, предпочтя родной город столице. И привезла с собой москвича мужа. И все, кого сейчас нет на Енисее, пишут родителям в письмах, что обязательно вернутся домой.
http://www.nsad.ru/index.php?issue=22§ion=10 005&article=463
