«Честно и грозно в духе исконно-русских начал»

Московский генерал-губернатор С.К.Гершельман

Имя генерала Сергея Константиновича Гершельмана сегодня, к сожалению, малоизвестно. Подробной развёрнутой биографии этого незаурядного человека до сих пор не написано, а имеющиеся справочные статьи [1] и упоминания его имени в литературе [2] предельно лаконичны, содержат неточности и порой весьма тенденциозны. Между тем, личность «железного генерала» С.К. Гершельмана, вне всякого сомнения, заслуживает большего внимания.

Будущий генерал-губернатор Москвы родился 26 июня 1854 года в семье потомственных дворян Санкт-Петербургской губернии. Вопреки распространённому в литературе мнению о еврейском происхождении Гершельмана, сложившемуся с легкой подачи графа С.Ю. Витте, который в своих воспоминаниях назвал Сергея Константиновича «еврейским ренегатом» во втором поколении [3] (т.е., происходящим из семьи крещеных евреев), род Гершельманов имел германские корни. Его родоначальником стал неизвестный младенец из Тюрингии, который был обнаружен в корзине, плывшей по реке Хёрзель. От названия этой реки и пошла родовая фамилия, первоначально звучавшая как Хёрзельманн, а затем, после 1690 года, трансформировавшаяся в Хёршельманн (Hoerschelmann). Представитель этого рода Эрнст Август Вильгельм Хёршельманн фон Эпихнеллен перебрался из Тюрингии в Ревель (Талинн), где преподавал в гимназии историю и «мировую мудрость», а затем его потомки рассеялись по Прибалтике, попав через Санкт-Петербург в Россию [4]. Его сын, ставший родоначальником русской ветви, уже именовался Иваном, а родовая фамилия была переиначена на Гершельман. Иван Гершельман, ставший дедом Сергея Константиновича, служил кастеляном (администратором) Петергофского дворца при императоре Павле I, а его сын (отец будущего генерал-губернатора) Константин Иванович (1825−1898) прославился на военном поприще, дослужившись до генерала от инфантерии и генерал-адъютанта. Он участвовал в подавлении Венгерского восстания 1849 года, в качестве начальника 24-й пехотной дивизии принял участие Балканской войне 1877−1878 годов, служил на различных должностях при Генеральном штабе и в свите Его Императорского Величества. Благодаря женитьбе генерала К.И. Гершельмана, остававшегося лютеранином, на православной его дети воспитывались уже в православной вере, став истинно русскими людьми [5]. При этом если в роду немецких и прибалтийских Гершельманов превалировали люди сугубо гражданские — пасторы, преподаватели, писатели; то российская ветвь дала целую плеяду военных деятелей. Генералами Русской императорской армии стали брат Константина Ивановича — генерал-лейтенант, выдающийся военный инженер Роман Иванович Гершельман (1815−1887), и трое сыновей — Фёдор, Сергей и Дмитрий Константиновичи. Первый из них — генерал от кавалерии и член Военного Совета Ф.К. Гершельман (1853−1918) известен еще и как военный писатель [6], а генерал-лейтенант Д.К. Гершельман (1859−1913) в 1910 году служивший начальником штаба Корпуса жандармов.

С.К. Гершельман блестяще окончил привилегированное военно-учебное заведение дл генеральских детей — Пажеский корпус (его имя как лучшего ученика выпуска было высечено на мраморной доске корпуса). Как вспоминал его однокашник будущий военный министр А.Ф. Редигер, выпустить камер-пажа Сергея Константиновича в офицеры как закончившего корпус должны были еще в 1871 году, но «от производства он был отставлен по молодости». «Он занимался хорошо еще в предыдущем году, а оставаясь на второй год в классе, где ему учиться уже не приходилось (его почти не спрашивали), он все же получал отличные баллы и стал первым учеником» [7]. В 1872 году Гершельман был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Конно-гренадерский полк, а в следующем году перешел в гвардейскую конно-артиллерийскую бригаду. В звании штабс-капитана Гершельман в 1877 году поступил в Николаевскую академию Генштаба, но в связи с разразившейся Русско-турецкой войной оставил учебу, поспешив на Балканский театр военных действий. Здесь молодому офицеру, оказавшемуся сначала в Плевненском отряде, а затем Западном отряде генерала И.В. Гурко, довелось принять участие в сражении под Горным Дубняком, во взятии Телишской позиции, в боях у Хан-Правеца, Араб-Конака, Шандорника, при Ташкисене, в трехдневной битве под Филлиппополем, а также в наступлениях на Андрианополь и Сан-Стефано. Раненный и контуженный в этих схватках с турками, С.К. Гершельман был награжден всеми орденами до ордена Св. Владимира IV степени с мечами и бантом включительно [8].

По окончании войны Сергей Константинович вновь поступил в Академию, которую окончил в 1881 году по первому разряду с причислением к Генштабу. Несколько лет он состоял офицером для поручений при штабе 15-го армейского корпуса, в 1895 году Гершельман был назначен командиром 93-го пехотного Иркутского Его Императорского Высочества Великого князя Наследника Цесаревича Георгия Александровича полка. Встретивший его в это время недавно произведенный в генералы А.Ф. Редигер отметил в своих воспоминаниях интересный момент характеризующий полковника Гершельмана: «В этом году я… встретил своего товарища по Пажескому корпусу, Сергея Гершельмана, командира Иркутского пехотного полка, с которым я давно не виделся. После поздравления меня с производством он мне сказал: „А все-таки жаль, что ты порченный!“, объяснив, что считает порченными всех производимых в генералы без предварительного командования; с этим изречением, оставшимся мне памятным, я вполне согласился» [9]. Сам Сергей Константинович стал генерал-майором в 1898 году, получив должность начальника 2-го армейского корпуса, а затем — начальника штаба Западно-Сибирского военного округа.

Во время командования 2-м армейским корпусом, находившимся в Гродно, Сергей Константинович познакомился с исполняющим должность Гродненского губернатора П.А. Столыпиным, назначенным сюда в 1902 году. Однако знакомство продолжалось недолго — в 1903 Столыпина перевели на должность Саратовского губернатора, а генерала Гершельмана, вместо ожидавшегося назначения на пост начальника штаба Виленского военного округа (Сергей Константинович считался знатоком русского западного пограничья, т.к. на границе Восточной Пруссии он ежегодно проводил маневры), назначили начштабом Западно-Сибирского военного округа в Омске. По этому поводу, как вспоминал сын Гершельмана — Александр, между Столыпиным и его отцом произошел следующий диалог:
- Что же это, Сергей Константинович, ссылка в Сибирь? — скаламбурил по этому поводу Столыпин.
А отец отвечал ему в том же духе, смеясь:
- Меня, Петр Аркадьевич в ссылку в Сибирь, а вас — «в глушь, в Саратов…»[10]

По сравнению с Гродно, Омск в то время и вправду был весьма захолустным городом. «Стоя на слиянии Иртыша и Оби, на весьма болотистой почве, он не имел ни одной мощеной улицы, кроме пригорка около торгового дома Шаниной. Тротуары, там где они были, состояли из деревянных рам, выложенных выбитыми кирпичами. После дождя и снеготаяния улицы превращались в непроходимые болота, а тротуары в своеобразные бассейны, по деревянным краям которых можно было передвигаться, лишь балансируя и рискуя упасть в воду. Весною на главной улице, напротив генерал-губернаторского дома торчала веха с пучком соломы — предупреждение об опасности, так как на этом месте провалился водовоз. Водопроводов не было; воду развозили в бочках, черпая из Иртыша. А если весною надо было выехать куда-либо, то кучер днем верхом обследовал дорогу. Окрестностей не было никаких. Город окружала степь, куда на лето выезжали полуоседлые киргизы…» [11]

Летом 1903 года С.К. Гершельман отправился в экспедицию по Алтайским горам для обследования границы с Китаем, которая, по мнению тогдашнего командующего Западно-Сибирского военного округа генерала Сухотина, была опасна возможным прорывом в случае войны китайскими конными массами. Экспедиция была непростой, группе генерала Гершельмана приходилось пробираться по алтайским чащобам, исправляя оплошности картографов, допустивших неточности в отображении этих местностей на карте. При переправе через горную реку Сергей Константинович едва не погиб — плот сорвало и стремительно понесло по течению, находившийся рядом с генералом полковник Генштаба Верещагин упал в стремнину и утонул, а Гершельман просидел на разбитом о камни и застрявшем на них плоту две ночи и день, пока его не отыскали казаки, уже не чаявшие найти руководителя группы в живых и искавшие по течению его тело [12].

С началом Русско-японской войны С.К. Гершельман был произведен в генерал-лейтенанты (1904) и направлен во главе 9-й пехотной дивизии на Дальний Восток, с которой с выдающимся отличием действовал в течение всей кампании. Отличительными чертами генерала всегда были самообладание и хладнокровие, даже в самой тяжелой обстановке. С подачи военного корреспондента Красного (за этим псевдонимом скрывался будущий генерал П.Н. Краснов) С.К. Гершельман заслужил прозвище «железного генерала», полученное за особую стойкость, проявленную вверенными ему частями. Помимо способностей руководителя, в ходе боев Гершельман также отличался личной храбростью. Придавая огромное значение моральному состоянию войск, он основывал на нем весь успех боевого руководства. Однако, являясь сторонником наступательной тактики, генерал тяжело переживал позицию высшего командования продолжавшего настаивать на отступлении.

В августе 1904 года Гершельман, заслуживший репутацию одного из лучших боевых генералов Русско-японской войны, отличился в арьергардных боях при обороне позиции, растянутой по фронту на 14 верст, а затем в сражении под Мукденом.

«За бои под Мукденом отец был награжден орденом Св. Георгия. Характерно, что он, сторонник энергичных и наступательных действий, получил эту высокую боевую награду за оборонительный бой. За сражение на реке Шахэ он был награжден Георгиевским оружием (тогда оно еще называлось „Золотым“)» [13]. Помимо перечисленных наград Сергей Константинович также был удостоен ордена Св. Анны I степени с мечами и представлен к званию генерал-лейтенанта (1905).

Как следует из приказа о награждении генерала Гершельмана орденом Св. Георгия IV степени, полученного им «за отличия в делах против японцев», награды Сергей Константинович удостоился за командование войсками на позиции у Мадяну, где с 20 по 22 февраля 1905 года, он «с полным успехом отбил несколько упорных атак противника, старавшегося прорваться здесь к Мукдену». «25-го февраля отряд генерал-лейтенанта Гершельмана сдержал весьма настойчивый натиск противника и не допустил его овладеть линиею железной дороги на участке Цуэртунь-Унгентунь; этим обеспечился отход войск, оборонявших западный фронт Мукдена и благополучное следование многих обозов. Пропустив все отступавшие войска и обозы, отряд генерал-лейтенанта Гершельмана оставался до поздней ночи с 25 на 26 февраля в арьергарде у Цуэртуня и затем в течение 26 и 27 февраля прикрывал отступление к Телину левых колонн наших армий. В этих боях генерал-лейтенант Гершельман действовал с самоотверженным мужеством; в войсках его сохранился полный порядок и бодрость духа» [14]. А как отмечалось в «Военной энциклопедии» И.Д. Сытина, «прикрывая отход 2-й армии войсками, утомленными предыдущими боями, с морал[ьными] силами, подорванными рядом неудач и впечатлением общего отступления, он сумел вернуть им своим спокойствием и личн[ой] храбростью нравств[енную] упругость. Искусно распоряжаясь ими, Г[ершельман] выиграл время, необходимое для отступления войск, бывших к югу от него. Глубоко исповедуя всю важность для войск в нравств[енном] отношении личн[ого] примера начальника и видя в таком примере самое действит[ельное] средство управления войсками, он всегда был в самых серьез[ных] и опас[ных] пунктах боя. Никогда не теряя самообладания и хладнокровия, как бы тяжелы ни были обстоят[ельст]ва, Г[ершельман] отдавал вполне опред[еленные] и ясные приказания, не стесняя командиров частей мелоч[ными] требованиями. Очень строгий к себе в жизни, с весьма опред[еленным] мировоззрением, Г[ерешельман] основывал свой успех боев[ого] руководства войсками на началах нравственных» [15]. Показательно, что когда в июле 1905 года Сергею Константиновичу из Санкт-Петербурга поступило предложение занять пост генерал-квартирмейстера Генерального штаба, он ответил, что с благодарностью примет это назначение, но только по окончании войны, поскольку покинуть ряды действующей армии до окончания военных действий считает для себя невозможным.

«В Русско-японской войне генерал С.К. Гершельман поддержал славу русского оружия, явившись выдающимся военачальником, которым могла бы гордиться любая армия. <…> Война выдвинула имя Гершельмана на первое место доблестных генералов, показавших себя истинными героями и вождям. По складу своего характера С.К. Гершельман был истинным солдатом, и война была его стихией», — писали о «железном генерале» «Московские ведомости» [16].

Возвращаясь к оценке, данной С.К. Гершельману «Военной энциклопедией», отметим, что нравственным началам в руководстве войсками генерал всегда придавал особое значение. В своих работах «Нравственный элемент в руках опытного начальника» (Военный сборник. 1888. N 12), «Нравственный элемент под Севастополем» (СПб., 1897 — работа была удостоена конференцией Николаевской академии Генерального штаба большой премии имени генерала Г. А. Леера), «Нравственный элемент в руках Суворова» (Гродно, 1900) и «Нравственный элемент в руках М.Д. Скобелева» (Гродно, 1902) Сергей Константинович, ссылаясь на пример таких выдающихся русских военачальников как А.В. Суворов, П.Н. Нахимов, М.Д. Скобелев и др., отмечал, что прежде чем требовать от солдата полного напряжения физических и моральных сил, командир должен завоевать его сердце. «Обращаясь к известной формуле Наполеона, что на войне? нужно отнести к нравственному элементу и? ко всему остальному, приходится придти к заключению, что военная история, в большинстве случаев, детально разрабатывает и разъясняет только четвертую составную часть всех явлений на войне», — писал он [17]. Но если использование нравственного элемента в деле обучения войск из достояния личного почина отдельных командиров станет нормой для всего офицерского состава, продолжал Гершельман в другой своей работе, то «до какого же могущества может дойти тогда наша славная армия, всегда носящая в себе дарованные свыше неисчерпаемые задатки развития моральной силы!» [18]

По окончании войны Сергей Константинович некоторое время командовал 10-м армейским корпусом, а затем 15 января 1906 года, после подавления в Первопрестольной декабрьского вооруженного восстания, был назначен командующим войсками Московского военного округа, моральное состояние которых вызывало опасение и требовало опеки со стороны популярного, но твердого командира. Вот как вспоминал об этом назначении А.Ф. Редигер: «При обсуждении по списку старших генералов отличные отзывы послышались относительно Гершельмана, моего товарища по Пажескому корпусу, который успел выдвинуться во время войны, где получил георгиевский крест. Я предложил назначить его командующим войсками в Москву; к этому предложению отнеслись сначала с недоумением: он был начальником дивизии и лишь временно командовал корпусом, но затем мое предложение было принято» [19]. А после тяжелого ранения в апреле того же года генерал-губернатора Москвы адмирала Ф.В. Дубасова бомбой, брошенной революционным террористом, С.К. Гершельман, по рекомендации своего предшественника, 5 июля вступил в должность Московского генерал-губернатора.

Надо отметить, что кроме огромной работы по умиротворению охваченного революцией города и серьезного риска для жизни (достаточно вспомнить убитого генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича и раненого Ф.В. Дубасова) это высокое назначение тогда не сулило. «…Наступали тревожные годы борьба отца с революцией, тогда еще далеко не подавленной. <…> Всюду были видны следы последствий так называемого Московского восстания, подавленного „вернейшими из верных“ (так их назвал Государь) семёновцами под командованием полковника Г. А. Мина. <…> За эти тревожные годы, когда каждый выезд отца в город был сопряжен с опасностью для его жизни, я возненавидел революцию и всех ее деятелей», — вспоминал А.С. Гершельман [20].

На новом высоком посту генерал С.К. Гершельман энергично взялся за борьбу с революционными проявлениями, за устранение недоразумений между рабочими и промышленниками и за объединение общества и армии. Новый Московский генерал-губернатор взялся за установление нормальных отношений между рабочими и фабрикантами, стремясь с одной стороны достигнуть примирения их интересов, а с другой — жестко пресечь социалистическую пропаганду на фабриках и заводах. Для этой цели он принялся содействовать организации рабочих монархических организаций, активно поддерживал Союз русского народа. Для сближения общества и армии Гершельман устраивал обеды, на которых встречались офицеры и представители гражданского московского общества. Период его управления генерал-губернаторством также был отмечен расширением границ московского градоначальства за счет включения прилегающих территорий уезда, проведением в городском Манеже 1-й международной автомобильной выставки (1908), открытием Городского народного университета им. А.Л. Шанявского (1908). Гершельман активно продолжил начатое Великим князем Сергеем Александровичем дело собирания портретной галереи генерал-губернаторов в доме на Тверской [21].

«В трудное время пореволюционной сумятицы [Гершельман] получил… этот ответственный пост и своею неутомимою работой, никогда не ослабевавшей бдительностью и энергией поддержал твердый порядок в самых трудных условиях. Своим явным и искренним исповеданием преданности русским началам… генерал-губернатор ободрил в Москве сердца, смущенные продолжительными потачками революции и вызвал к такому же преданному исповеданию этих начал в населении, извечно преданном Православию, Престолу и Отечеству, но смущенному торжеством антирусских начал», — отмечала московская газета [22].

На Сергея Константиновича обратили внимание в столице империи, и некоторое время рассматривали его кандидатуру на пост военного министра. Однако, узнав, что в качестве непременного условия принятия такого назначения Гершельман настаивает на подчинении военному министру начальника Генерального штаба и генерал-инспекторов, вопрос о возможном переводе московского генерал-губернатора на министерский пост был снят.

Впрочем, характеризовали деятельность С.К. Гершельмана тогда по-разному, и оценки напрямую зависели от политических взглядов оценивающих. Если по мнению издаваемых апологетом самодержавной монархии Л.А. Тихомировым «Московских ведомостей», деятельность генерал-губернатора была исключительно благотворной (прекращение стачек, экспроприаций, терактов, обуздание революционной и либеральной печати), способствующей переходу московского общества «в колею труда и мирной жизни», то по замечанию С.Ю. Витте (которого, после издания «Манифеста 17 октября» правые монархисты считали чуть не главным виновником углубления революционной смуты), Гершельман «был довольно бравый генерал, но без всякой политической культуры» и «нравственный союзник Союза русского народа». Характерно, впрочем, что при этом Витте оговаривался, что Гершельмана он совсем не знал [23].

Революционеры же и вовсе ненавидели Сергея Константиновича за его активную борьбу со смутой, «наградив» его кличкой «вешатель» и вынеся генерал-губернатору смертный приговор. 21 ноября 1907 года на Гершельмана было совершено покушение. В сани, в которых он с адъютантом князем Оболенским, ехал в Лефортовский военный госпиталь на торжество по случаю его 200-летия, метнула бомбу молодая террористка, поджидавшая выезда генерала на скамейке у ворот дома в Госпитальном переулке. Вот как описывали случившееся газеты: «Раздался взрыв, и на несколько мгновений все окуталось дымом. Лошади сперва кинулись от женщины сторону, затем опять в ее сторону и остановились. Когда дым рассеялся, представилась следующая картина. Слева от саней стоял генерал-губернатор, в двух шагах от него адъютант, дальше с земли поднимался кучер, бились в агонии раненные лошади, а направо от них у тротуара, лежала женщина ничком <…> На место моментально прибыла полиция, явился фельдшер из приемного покоя Лефортовской части. Преступница была без сознания, но жива. У нее вырван один глаз, серьезные повреждения в правой части черепа, значительно разбита и лишена покровов правая нога"… [24]

К счастью ни Сергей Константинович, ни его адъютант не пострадали. Кучер отделался мелкими ранениями. «Сохраняя полное спокойствие и самообладание, генерал сказал приставу: «Кажется она сама убита» и при этом указал на лежавшую лицом книзу на правой стороне улицы женскую фигуру. Как генерал-губернатор, так и его адъютант счастливо избежали опасности и оказались совершенно невредимыми. Волной взрыва у ген. Гершельмана снесло кокарду с головного убора. Когда прошла первая минута ошеломления, генерал-губернатор вместе с адъютантом сели на извозчика и продолжили путь в военный госпиталь» [25]. При этом взрыв был такой силы, что им разломало сани, убило лошадей (копыта растерзанных лошадей были найдены по другую сторону двухэтажного дома), а также выбило стекла в задании фабрики Вишневских, которая находилась на Хопиловской улице, сравнительно далеко от места взрыва. Позже выяснилось, что брошенный снаряд был начинен гремучим студнем, но сила взрыва была умалена, с одной стороны морозом, с другой — тем, что снаряд упал на снег. Преступницу, которой оказалась 30-летняя фельдшерица Александра Севастьянова, входившая в боевую организацию эсеров, по приговору военного суда повесили. Верноподданная Москва поздравляла Сергея Константиновича с чудесным избавлением от смерти.

Через полтора года, 17 марта 1909 г. С.К. Гершельман получил новое назначение поближе к границе, став командующим Виленским военным округом. Назначение видимо было связано с тем, что как отмечали «Московские ведомости», «на генерала Гершельмана русские люди возлагали большие надежды при защите Родины от врагов». «Имя его постоянно повторялось, когда поднимался вопрос об охране России, и выдвигалось в первую линию русских военных вождей, которые могут с честью поддержать славу русского оружия» [26]. Однако проявить себя в полной мере на новой должности Сергей Константинович не успел. Только что произведенный в генералы от инфантерии, он 17 ноября 1910 года выехал по делам службы в Санкт-Петербург, но из-за резкого ухудшения самочувствия был вынужден вернуться обратно в Вильно, где в тот же день и скончался. Тело бывшего генерал-губернатора Москвы было доставлено в Петербург и погребено в фамильном склепе на кладбище Александро-Невской Лавры. Москва помянула бывшего хозяина генерал-губернаторства рядом проникновенных некрологов. «Покойный генерал Гершельман показал себя на посту Московского генерал-губернатора настоящим государственным человеком, для которого интересы Родины и верность долгу всегда стояли на первом плане. <…> Он нес бразды гражданского и военного управления честно и грозно в духе исконно-русских начал», — говорилось в одном из них [27].

В заключение скажем несколько слов о судьбах членов семьи Сергея Константиновича Гершельмана. Его супруга, Александра Васильевна, урожденная Познанская (1861 г. р.) значительно пережила своего мужа, скончавшись в 1936 году. Их четверо сыновей — все гвардейские офицеры — приняли участие в Первой мировой войне. Один из них — Юрий Сергеевич, офицер Лейб-гвардии Конной артиллерии, пал смертью храбрых в августе 1914 г. в бою под Каушеном, посмертно удостоившись ордена Св. Георгия IV степени. Василий Сергеевич (1884−1919), принимавший участие помимо Первой мировой еще и в Русско-японской войне, был полковником Лейб-гвардии Уланского полка, участником Ледяного похода Добровольческой армии и командовал в годы Гражданской войны Конным дивизионом. Он был убит в одном из боев с красными на юге России. Сергей (1891−1957) и Александр (1893−1977) Сергеевичи (тоже офицеры Лейб-гвардии Конной артиллерии) сражались с большевиками в рядах Северо-западной армии генерала Н.Н. Юденича, причем Александр был тяжело ранен (в возрасте из-за последствий ранения ему пришлось ампутировать ноги), а затем эмигрировали. С.С. Гершельман в эмиграции стал военным историком, а Александр Сергеевич — видным монархическим деятелем Русского зарубежья, членом Высшего монархического совета [28].

ПРИМЕЧАНИЯ:

Данная публикация является полной версией статьи: Иванов А.А. «Честно и грозно в духе исконно-русских начал». О московском генерал-губернаторе Сергее Константиновиче Гершельмане (1854−1910) // Московский журнал. История государства Российского. 2008. N 9 (213). С. 12−17.

[1] См.: Балязин В.Н. Московские градоначальники. М., 1997; Москва сто лет назад: Справочник по истории городского управления. М., 1997; Кузовлева О.В. Гершельман С.К. // Москва. Энциклопедия. М., 1997; Шаханов А. Командующие войсками Московского военного округа 1864−1917 // Московский журнал. История государства Российского. 2005. N 1; Он же. Главы коронной власти Москвы и Московской Губернии (1719−1917) // Там же. 2006. N 5.
[2] Так в популярном в свое время произведении писателя Л.В.Никулина «Мертвая зыбь» (М., 1965), посвященном борьбе чекистов с монархической эмиграцией, неоднократно упоминается имя «известного вешателя генерала Гершельмана», якобы помышлявшего в 1923 г. о походе на красный Петроград. В снятом по этому произведению фильме «Операция «Трест»» (Мосфильм, 1967) зрителям также демонстрируется престарелый генерал-эмигрант. Между тем, С.К. Гершельман скончался за 13 лет до описываемых в книге и фильме событий — в 1910 г. Автор «романа-хроники», как тенденциозно было названо это произведение, перепутал генерала Гершельмана с его сыном Александром, активным участником монархического движения в эмиграции. Эта ошибка (незамеченная, кстати, и научными консультантами фильма) привела к тому, что в сознании читателей и зрителей вместо 30-летнего бравого гвардейского полковника запечатлелся образ «престарелого генерал-губернатора Москвы».
[3] Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т. 1. Рассказы в стенографической записи. Кн. 2. / Сост. Б.В. Ананьич, Р.Ш. Ганелин, С.В. Куликов, С.К. Лебедев, И.В. Лукоянов. СПб., 2003. С. 830.
[4] Интервью [С.Г.Зирина] с М.А. Гершельман (Буэнос-Айрес, Аргентина) // Михайлов день 1-й. Журнал исторической России. Ямбург, 2005. С. 121.
[5] Показательно, что внук генерала К.И. Гершельмана и сын генерала С.К. Гершельмана Александр Сергеевич, проживая в эмиграции в Германии, запрещал своим дочерям говорить дома по-немецки, называя этот язык «басурманским». (Интервью [С.Г. Зирина] с М.А. Гершельман… С. 133).
[6] См. его воспоминания в кн.: Гершельман Ф.К., Гурко Д.И. Генералами рождаются. Воспоминания русских военачальников XIX — начала XX веков. М., 2002.
[7] Редигер А.Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. В двух томах. Т. 1. М., 1999. С. 49.
[8] Полководцы, военачальники и военные деятели России в «Военной энциклопедии» И.Д. Сытина / Сост. В.М. Лурье, В.В. Ященко. Т. «Г-К». СПб., 1995. С. 25.
[9] Редигер А.Ф. Указ. соч. С. 238.
[10] Гершельман А.С. Детство // Наши вести (США). 1999. Март. N 454. С. 8.
[11] Там же. С. 9.
[12] Там же // Наши вести (США). 1999. Сентябрь — декабрь. N 456. С. 16.
[13] Там же // Наши вести (США). 2000. Сентябрь. N 460. С. 8.
[14] Георгиевская страница // http://george-orden.nm.ru/
[15] Полководцы, военачальники и военные деятели России в «Военной энциклопедии» И.Д. Сытина… С. 25.
[16] М.Л. Генерал С.К. Гершельман // Московские ведомости. 1910. 19 ноября (2 декабря). N 267.
[17] Гершельман С.К. Нравственный элемент в руках Суворова. Гродно, 1900. С. 3.
[18] Он же. Нравственный элемент под Севастополем. СПб., 1897. С. 467.
[19] Редигер А.Ф. Указ. соч. С. 517−518.
[20] Гершельман А.С. Детство // Наши вести (США). 2000. Сентябрь. N 460. С. 11.
[21] Официальный сервер правительства Москвы // http://el.mos.ru/cgi-bin/pbl_web?vid=1&osn_id=0&subr_unom=3115&datedoc=0
[22] Московские ведомости. 1910. 18 ноября (1 декабря). N 266.
[23] Из архива С.Ю. Витте… С. 830.
[24] Русское слово. 1907. 22 ноября (5 декабря).
[25] Новое время. 1907. 22 ноября. (5 декабря).
[26] М.Л. Генерал С.К. Гершельман…
[27] Там же.
[28] Подробнее см.: Верная гвардия. Русская смута глазами офицеров-монархистов / Сост. и ред. А.А. Иванов при участии С.Г. Зирина. М., 2008.