Михаил Леонтьев: «Приднестровье — это и есть Россия»

Известный журналист и политолог считает, что в отличие от тактической, стратегическая позиция России в отношении непризнанной республики пока не выстроена

«В решении приднестровского вопроса позиция России (быть может, к сожалению) является весьма последовательной. Она всегда была несколько другой, нежели по отношению к Абхазии и Южной Осетии. Это было связано, в частности, с тем, что Приднестровье не имеет с нами общей границы. Хотя там действительно проживают десятки тысяч российских граждан (и примерно столько же украинских)», — заявил в интервью сайту KM.ru известный журналист и политолог, главный редактор журнала «Профиль» Михаил Леонтьев.

По его словам в свое время (в «дооранжевый период») Россия и Украина занимали солидарную позицию в этом вопросе, которая состояла в том, чтобы стороны вели переговоры и договаривались между собой. «Напомню, что был эпизод, когда Дмитрий Козак уже собирался вылететь в Кишинев, чтобы подписать соглашение, которое, надо сказать, было очень компромиссным с точки зрения Приднестровья. Москва оказала тогда очень серьезное давление на приднестровские власти, заставив Тирасполь пойти на серьезнейшие уступки. И, тем не менее, Воронин (президент Молдавии) по звонку из Вашингтона сорвал подписание этого соглашения. После чего он занял абсолютно марионеточную позицию. С другой стороны, он решил, что „оранжевая“ революция на Украине дает возможность просто придушить Приднестровье. И тогда Россия заняла симметрично жесткую позицию, пойдя на серьезные (и в отличие от грузинской ситуации действительно эффективные) санкции против Молдавии», — считает Леонтьев.

И после этих санкций, отмечает политолог, внешнеполитические позиции Воронина «очень сильно изменились и стали гораздо более конструктивными, что способствовало определенному снятию напряженности в отношениях с Россией». Кроме того, заметил Леонтьев, в самом Приднестровье «существуют довольно разные силы, которые отстаивают довольно разные интересы»: «Понятно, что когда республика столько лет живет в изоляции, люди должны как-то приспосабливаться к этой ситуации. Отсюда активная пропагандистско-вербовочная деятельность, которой занимаются здесь европейцы. Они пытаются переманить Приднестровье. И, надо сказать, что с этой точки зрения последовательная позиция России не кажется мне разумной. В ней нет правды, потому что на самом деле Приднестровье — это и есть Россия. В то время как Абхазия — это Абхазия, а Южная Осетия — это Южная Осетия. Да, это братские народы, которые находятся с нами в достаточно близких отношениях (вплоть до популярных здесь идей о воссоединении с Россией), но Приднестровье — это вообще осколок российского общества — многонационального, поликультурного и т. д.»

«Приднестровье само по себе является мощнейшим ограничителем в продвижении НАТО в регион, — считает аналитик. — Это такая „затычка“, которая влияет и на ситуацию на Украине (в смысле натовской экспансии на этом направлении), и на политическую ситуацию на постсоветском пространстве в целом. Конечно, в российской позиции есть элемент нейтральности. Мол, мы, ребята, вмешиваться не будем, будем только способствовать переговорам, а вы уже сами договаривайтесь. И это понятно: мы же не можем договариваться с Кишиневом вместо приднестровцев. Но при этом все-таки надо иметь в виду, что ситуация в Приднестровье политически однозначна с точки зрения всякой постсоветской интеграции и с точки зрения сопротивления продвижению враждебного военно-политического блока вглубь территории исторической России. И это именно так: Приднестровье — это территория исторической России. Если мы кричим, что Севастополь — русский город, то Тирасполь уж точно не украинский и не молдавский город. Правильнее его было бы назвать „имперским городом“. В самом лучшем и чистом смысле этого слова. Его главная достопримечательность, хочу заметить, это памятник Суворову, который изображен на всех приднестровских денежных знаках».

Хотя, оговаривается Леонтьев, тактические моменты в политике России нужно все-таки отделять от стратегических, и он надеется, что в отношении непризнанной республики российская политика «будет достаточно последовательной и что сами мы Приднестровье не сдадим». Пока же, считает журналист, позиция России стратегически не выстроена, «хотя, может быть, просто время еще не пришло». «России сейчас достаточно сложно выстраивать свою позицию по Приднестровью, поскольку у нас нет с этой республикой даже общей границы. И в значительной степени судьба Приднестровья определится судьбой Украины. А поскольку пока судьба Украины явно не определена (в каком виде будет существовать это государство и куда оно пойдет), то это напрямую затрагивает и Приднестровье».
Русская линия