 |
| Православный Санкт-Петербург | Священник Александр Миронов | 09.06.2006 |
— О. Александр, ваш храм находится в больнице — в самом средоточии людского горя, страдания, болезней… Как по-вашему, больничный батюшка — это какое-то особое служение, требующее от священника каких-то особых качеств?..
— Да нет… Всякий приход так или иначе окормляет страждущих и недужных, а мы просто чаще других сталкиваемся с такими людьми. Мы видим больного на всех стадиях его болезни: и сломленного недугом, ничего, кроме своей боли не воспринимающего; и полного надежды на удачное лечение; и счастливого, выздоравливающего… Ну, и конечно, бывает такое, что мы провожаем больного в последний путь. Это тоже для нас не редкость. Печально, да, — но мы в таких случаях всегда держим в памяти, что этот человек ушел в мир иной с церковным напутствием, что он смог понять духовный смысл своей болезни, иначе взглянул на прожитую жизнь, исповедовался, причастился, соборовался и встретил смерть так, как можно пожелать любому…
— А такое действительно бывало? Вы видели, как люди под воздействием болезни обращаются к Богу?
— Много раз. Человек поступает в больницу, случайно узнает от медсестер, что здесь есть храм, приходит на досуге, чтобы поставить свечку, а тут… Тут может всякое произойти. Душа, истонченная недугом, становится восприимчивей к духовному. На что-то да отзовется сердце: на взгляд ли святого с иконы, на запах ли ладана, на беседу ли с батюшкой. Второй раз этот человек придет в храм уже не из любопытства, а под воздействием духовной жажды — пусть пока еще слабой, но все-таки…
— А ведь бывают, наверное, и обратные случаи? Человек молится-молится, а исцеление все не наступает да не наступает… И рождается отчаяние в сердце.
— Такое тоже бывает. Все мы грешники, и вера наша горами не двигает. Что делать в таких случаях? Надо утешать человека — вот и все. А как его утешить, когда его гнетет нестерпимая боль, когда облегчения все нет и нет? Тут безсмысленно искать готовые советы, тут батюшке не поможет ни начитанность, ни способность красиво говорить. Тут только на Господа надежда. Как Он умудрит в каждом конкретном случае, так и делаем. Мы, священники, — только инструменты для передачи Божиего промысла, надо всегда помнить об этом, тогда и жить будет легче.
— Тяжело вам нести такое не- простое служение, о. Александр? Вы ведь батюшка молодой…
— У меня всегда перед глазами пример моего отца, протоиерея Иоанна Миронова. Я вижу, как он не щадит сил, пытаясь помочь всем, кто к нему обращается, старается ответить на каждый вопрос, всем дать совет, о всех помолиться… Я смотрю на него и понимаю, как должно служить по-настоящему. А кроме отца очень помогает мне наш благочинный Большеохтинского округа о. Александр Будников: у него всегда можно найти и сочувствие, и совет.
— Раз уж речь зашла о вашем отце… Скажите, батюшка, вам не тяжело быть, по-мирскому выражаясь, «сыном знаменитости»? Ведь все невольно сравнивают вас с о. Иоанном, а это очень высокая планка…
— Трудно сказать… Во всяком случае, это меня не обременяет. Во-первых, я не дерзаю сравнивать себя с отцом. Если в моей душе есть что-то от отцовского пламени — слава Богу; если чего-то еще нету — будем молиться, и с помощью Божией это появится. Во-вторых, я всегда отдаю себе отчет в том, что служение у нас несколько различное: его храм во имя иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» призывает к себе болящих особого рода, тех, кто одержим недугом пьянства, курения, наркомании… У нас больные другие. Нам приходится искать свой собственный путь.
— Говорят, что Церковь сейчас — это прибежище для слабых, не справившихся с жизнью людей. Ведь кто жаждет помощи Божией? Только те, кто не в силах достичь всего самостоятельно. Наверное, на примере ваших прихожан — страдающих и сломленных духом — это видно особенно ярко?..
— Нет. Не согласен ни с тем, что Церковь — это скопище слабосильных, ни с тем, что мои прихожане сломлены духом. Чтобы вести церковную жизнь, поститься, молиться, следить за своей душой, не допускать себя до греха, нужно иметь великую силу. Слабые люди боятся храма. Другое дело, что Бог дает слабым силу… А что касается моих прихожан, то среди них есть и старые, и молодые. Старики — это те, кто пережил эпоху гонений, кто в самые трудные времена остался верен Церкви, — неужели их назвать слабыми людьми? У нас молятся несколько 80-летних старушек — они живут в домах напротив и едва-едва находят силы, чтобы перейти улицу, но, несмотря на все свои немощи, исправно посещают службы. Это ли не сила духа? А наша молодежь? В эпоху, когда все в мире направлено на то, чтобы оттолкнуть молодого человека от небес, они отворачиваются от всех современных соблазнов и идут в храм. Только сильные люди способны на такое. Только сильный человек, лежа в больнице, страдая от недуга, может подняться над своим страданием и посмотреть на себя со стороны, задаться вопросом: «Не сам ли я виноват в своей болезни?» Больные, которые приходят к нам, — это тоже сильные люди. Я вам скажу так: Церковь — это источник и хранилище великой силы, Церковь и слабость — понятия несовместные!
— Кого в вашем храме больше — пациентов больницы или жителей окрестных кварталов?
— Сейчас уже местных жителей, то есть постоянных прихожан стало больше. Приход сложился, слава Богу. Мы живем дружной семьей, прихожане поддерживают друг друга и меня, грешного: по моему лицу они сразу видят, не огорчен ли я, не томят ли меня заботы, и спешат помочь — как молитвенно, так и физически. Спаси их Господь! Храмик наш маленький, и уже не вмещает всех желающих помолиться — особенно на праздники. Подумываем о расширении… Надо сделать пристройку, надо устроить такой вход, чтобы инвалиды-колясочники могли спокойно въезжать внутрь храма, надо сделать несколько скамеек для тех болящих, кому трудно стоять на службе, — а сейчас у нас эти скамейки и поставить негде. Пора, пора расширяться! Люди хотят выздоравливать не только телом, но и душой, — нужно дать им такую возможность. Постараемся сделать все, что в наших силах.
Алексей МАКСИМОВ
http://www.piter.orthodoxy.ru/pspb/n174/ta004.htm
