Глобальный ислам

Исламское возрождение — это попытка преодолеть кардинальное отставание от Запада

Мнение эксперта
Что такое «исламская альтернатива»

«Исламская альтернатива» — это специфическая форма ответа на вызов глобализации, стремление мусульман определить собственную, исламскую нишу в мировом развитии, продемонстрировать возможность оригинальной модели общественного уклада, который зиждется на принципах ислама.

Ислам для мусульман больше чем религия. Ислам предлагает свой вариант устройства общества, государства и даже экономики. В исламе нет деления на собственно религиозное и светское. Ему чуждо христианское «Богу — богово, кесарю — кесарево». И для исламского общества религиозная альтернатива естественна — в ней присутствуют в равной мере духовное и светское (прагматическое) начало.

Востребованность исламской альтернативы обусловлена тем тупиком, в котором оказался мусульманский мир, проигравший Западу в социально-экономическом отношении, отставший от него «навсегда». Мусульманам не удалось провести полноценную модернизацию. Несостоятельными оказались и светские национальные модели развития, в том числе широко поддержанные в 1960—1970-е годы Советским Союзом местные варианты социализма. Поэтому исламская альтернатива — это форма самозащиты, попытка сохранения культурной идентичности, испытывающей колоссальный внешний нажим.

Исламская альтернатива предполагает действия, определенные усилия. И тех, кто принимает на себя подобные усилия, принято именовать исламистами.

Задачи и практика исламизма

Исламизм — закономерный для мусульманского мира феномен, который некорректно объяснять происками «темных сил». Это не «болезнь ислама», как часто считают, но часть исламской традиции, фрагмент политической культуры ислама.

Исламизм, во-первых, призывает к реставрации первоначальных, недеформированных или утраченных на дорогах истории исламских ценностей. Во-вторых, предлагает идеальный вариант устройства общества и государства, основанного на законах шариата, социальной справедливости, возглавляемого сильным правителем, совмещающим в себе и светскую, и духовную власть. Глава государства гарантирует социальную справедливость общине, которая, в свою очередь, всецело поддерживает его власть. В-третьих, исламизм не отторгает полностью современные политические институты, включая демократию и права человека, но предлагает их в собственной, порою гибкой до двусмысленности трактовке. В-четвертых, в исламизме присутствуют разного рода ограничения на использование иного, не исламского опыта. И в-пятых, исламисты культивируют идею джихада, а их экстремистское крыло оправдывает террор как одно из его средств.

Идеология и практика исламизма направлены на решение не религиозных, а чисто светских проблем обустройства общества. Однако его богословский дискурс не просто декоративный флер. Религиозная интерпретация, «да`ва исламий» (исламский призыв) — главный инструмент разъяснения рядовым мусульманам политических и социальных установок и средство мобилизации на борьбу, включая террор.

Борьбу за реализацию исламской альтернативы можно представить неким проектом, существующим на четырех уровнях: локальном, национальном, региональном, глобальном. По сути, на каждом ставится одна и та же задача — установление исламского государства и формирование исламского общества — и присутствуют одни и те же идеологические стереотипы.

Четыре уровня исламского проекта

На первом, локальном уровне речь идет об «исламизации» деревни, сельского района, городской общины, то есть территории, где жизнь и без того в немалой степени регулируется освященными исламом нормами. Но эти нормы испытывают давление государственного законодательства, которое в большинстве мусульманских стран является светским и слабо коррелирует с исламской традицией.

Традиционный, бытовой ислам не способен стать инициатором «реисламизации» социума. Иное дело исламизм с его призывом к борьбе за справедливость, за неподкупного лидера, соблюдающего шариатские заповеди, готового заступиться за обездоленных. Признаки локального исламистского проекта можно обнаружить почти во всех мусульманских странах. Симпатии «мусульманской улицы» к исламистам продиктованы не столько далеким от насущных нужд антивестернизмом, сколько надеждой, что частные бытовые проблемы могут быть решены на исламской стезе. На Северном Кавказе в конце 1990-х возникла «территория шариата», объединившая несколько сел (Карамахи, Чабанмахи, Чанкурбе, Кадар). Установившие свой контроль над этой территорией исламские радикалы предъявили к администрации «простые» требования (например, остановить произвол милиции) и настаивали на том, что шариатские законы не противоречат российской Конституции.

Второй уровень проекта — национальный. Здесь исламисты заявляют о своих претензиях на власть в масштабах государства. Наиболее ожесточенно борьба за национальное исламское государство велась и ведется в Алжире, Афганистане, Судане, Иране, Пакистане и Узбекистане. Исламисты — серьезные конкуренты секулярному национализму, в свое время пытавшемуся осуществить декларированные цели, но не выполнившему свои обещания.

Третий уровень исламистского проекта — региональный. Он не слишком заметен в мировой политике. Его можно связать с деятельностью «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами», руководители которой призывают к созданию в Ферганской долине трансграничного халифата. В 1997—1999 годах призыв к созданию исламского государства в составе двух республик — Чечни и Дагестана — звучал на Северном Кавказе.

Четвертый уровень — глобальный. Его цель — создать общемусульманское государство. Однако исламисты, будучи неспособны сплотить вокруг этой идеи общество в каком-то одном государстве, сформировали, по выражению американского исследователя Вартана Грегоряна, «конфедерацию единомышленников» во многих мусульманских странах. Результатом их действий стало идейное братство: отчасти аморфное, зато трансграничное пространство единомышленников.

Между четырьмя уровнями исламистского проекта существует идеологическая и практическая взаимозависимость. Творцам шариатского правления на отдельно взятой территории комфортнее видеть в своих достижениях один из шагов по пути глобального исламского политического возрождения, подтверждение неизбежной «реисламизации». С другой стороны, их успехи как воздух необходимы глобальным исламистам.

Проще всего признать, что исламская альтернатива и ее проекты — несбыточные утопии. Но эти утопии овладевают массами, и не считаться с ними нельзя. А стремление ислама к самореализации в политическом и социальном пространстве — тенденция устойчивая и в каком-то смысле вечная.

АЛЕКСЕЙ МАЛАШЕНКО, Московский центр Карнеги. Его книга «Исламская альтернатива и исламистский проект» вышла в издательстве «Весь мир»

http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=680 063