У китайцев «болит сердце» при виде брошенной русской земли

Российское Приморье рассматривается ими уже как «северная провинция» Китая

Переулок Северный в городе Уссурийске Приморского края официально переименовали в Муданьцзянскую улицу, а село Плотава в Алтайском крае теперь стало Вань Юань. «Да что там село, — отмечает газета „Известия“, — все Приморье китайцы уже называют Хэй-Хан-Ше, что в переводе — „Северная провинция“». «Чем дальше на восток, тем виднее, что Поднебесная активно наращивает свое присутствие в России», — резюмирует издание.

Так, в селе Плотава Алтайского края, которое уже три года именуется на китайский манер — Вань Юань, местные власти пригласили китайцев для «возрождения села», когда в годы перестройки местный колхоз «Ленинский путь» окончательно захирел. В результате китайский управляющий привез рабочую силу, привлек местное население, быстро отбили у местных мужиков охоту к пьянству… «Горючка, семена — все есть. Обеды в столовой, как и было, бесплатные, зарплата вовремя… Да, вот еще: наших лодырей поувольняли. Многие назад просятся, но они уже своих завезли. Сколько, я точно не знаю. Везде мельтешат — и на ферме, и в гаражах. Мы уж опасаемся: может, селу замену готовят — полностью на китайцев? С ними ведь не поговоришь: когда надо, они по-русски понимают, когда не хотят — лопочут только по-своему», — рассказал корреспонденту «Известий» одна из местных жительниц — бухгалтер китайско-российского совхоза.

А аграрий из Хабаровского края Виктор Шконкин, добровольно выучивший китайский язык, к себе на ферму нанимает исключительно иностранную рабсилу: «с ними приятно иметь дело — не пьют, не воруют и трудятся от рассвета до заката». У Шконкина 1800 гектаров земли и 45 китайцев. «Работают, как 450 колхозников из двух соседних хозяйств, и урожаи у них в два-три раза выше», — сообщает газета. Кроме того, китайцы приезжают в марте со своими семенами и запасом риса на весь сезон. Шконкин держит их в бараке, койки — одна к одной длинными рядами. Пожитков у китайцев немного, улучшения жилищных условий не требуют, по-русски не понимают.

«Это одна из причин, по которой Шконкин выучил китайский язык. Но не только. Когда китайцы попрут в Россию лавиной, он хочет остаться в своей стране хозяином положения. И другим то же советует. А что китайцы попрут — он не сомневается, — говорится в заметке — «При всем азиатском коварстве в преднамеренную экспансию я не верю, — размышляет фермер. — Но я верю в законы физики. Китайцам у себя тесно, плотность населения 130 человек на квадратный километр. Они же сидят друг на друге в три ряда! Зато мы вольно дышим: у нас за Уралом один житель на десять километров. А что бывает, когда с одной стороны разрежение, а с другой — избыточное давление? Мембрану просто прорвет. Так вот: надо не стенать по поводу «желтой угрозы», а готовиться ею управлять. Без знания китайского это проблематично. Не зря ведь еще Лев Толстой советовал: учите китайский как «Отче наш». При этом на вопрос журналиста: отдал бы российский фермер китаефил свою дочь замуж за китайца, тот ответил: «С ума сошли?! Нет, конечно!»

Далее «Известия» отмечают, что на некоторых территориях население при всем желании уже не может сохранять по отношению к чужакам дружелюбный нейтралитет: «Китайцы — слишком сильный раздражающий фактор. И не потому, что они как-то вызывающе себя ведут. Потому, что они давят массой. В городе Забайкальске Читинской области 5000 китайцев. Это при том, что самих забайкальцев всего-то тринадцать тысяч. Город Уссурийск Приморского края де-факто уже давно не российско-китайский, а китайско-российский. Переулок Северный, что рядом с китайской барахолкой, официально переименовали в улицу Муданьцзянскую — в честь города Муданьцзян на северо-востоке КНР. А сами китайцы, пусть и неофициально, кличут Приморье Хэй-Хан-Ше, что в переводе — «Северная провинция».

Русское же сопротивление китайской наглости, говорится далее в статье, «выглядит чисто по-нашему — агрессивно и бессмысленно»: «В дальневосточных городах целые банды молодчиков, возомнивших себя борцами за чистоту коренной нации, бьют и грабят китайцев. Любимая забава — вспороть пуховик, а потом плотоядно гоготать, наблюдая, как из убегающего китайца сыплются перья. Чужаки дают отпор редко. Но случается».

Китайскую «закрытость», стремление укрыться внутри своей диаспоры синологи объясняют их нежеланием нарываться на неприятности в чужой стране. Вместе с тем, приводят «Известия» слова преподавательницы Красноярского университета Ольги Сергеевой, «кроме знаний, в чужой стране их ничего не интересует»: «Они питаются своей китайской едой, стригутся у китайского парикмахера, лечатся у китайских врачей — как в армии, ни шагу в сторону. Но попробуй сказать китайцу «Вы — как все» — оскорбится до глубины души. «Вы — как никто другой» — вот это им лестно. Хотя в России учатся отнюдь не потомки императоров. К нам едут из бедных семей, где наскребали по юаню, чтобы оплатить учебу сына».

А один из таких китайцев-студентов, будущий социолог Ли Гуанмин так высказался о России: «Столько брошенной земли! У китайца сердце болит». «Надо быть слепым, чтобы не догадаться: отношение китайцев к России сугубо утилитарное. Они, если им выгодно, приезжают. Невыгодно — сворачиваются — и назад. Часто прихватывают с собой то, что в руках не унесешь. Китайцев, живущих за рубежом, называют «хуацяо», что означает «мост на китайский берег». Именно по этому мосту чужие рынки заполняются ширпотребом, а навстречу идут сведения о ноу-хау», — констатируют «Известия».

Сколько китайцев уже занесло в Россию, установить крайне сложно. По данным ФМС, у нас в стране зарегистрировано около 300 000 граждан КНР. По экспертным оценкам, только нелегалов больше двух миллионов. По словам самих китайцев, «правда где-то посередине"…
Русская линия