 |
| Русский вестник | Константин Холодов | 30.05.2006 |
Первое заявление В. Лукин опубликовал в своем докладе «Права человека и модернизация российского образования». В этом докладе уполномоченный по правам человека приводит многократно озвученную аргументацию из арсенала противников введения «Основ православной культуры»: светский характер государства якобы «указывает на недопустимость обязательного преподавания „религиозных предметов“ как совокупности знаний и представлений с точки зрения только одной конкретной церкви»; «учащимся государственных и муниципальных школ рассказывать о религиях должны историки, культурологи и религиеведы, а не служители культа»; преподавание религиозных дисциплин в общеобразовательных школах обусловлено тем, «что на момент принятия закона у религиозных организаций зачастую просто не было необходимых помещений, где можно было проводить религиозное обучение и взрослых, и детей».
Завершается этот перечень аргументов убийственным по своей оригинальности выводом: «Не следует ли в связи с этим подумать о внесении в указанный закон остаточным для разрешения этого спора игнорировать мнение той части общества, которая выступает за введение религиозных дисциплин в общеобразовательной школе? И, стоит признать, не столь уж и незначительной части общества — если принимать во внимание количество православных верующих у нас в стране, пусть даже и по самым скромным оценкам составляющее не менее половины населения?
Позицию уполномоченного еще более контрастно обозначило другое заявление, опубликованное на этой неделе. В комментарии Интерфаксу по поводу перспектив проведения в Москве шествия содомитов В. Лукин заявил, что «формально гомосексуалисты имеют право провести свой парад, но [он] не понимает, зачем это нужно».
Непонимание это — не более чем лукавая и неуместная попытка «сохранить лицо» в глазах многомиллионной аудитории наших сограждан, в отличие от омбудсмена отлично понимающих, в чем состоит цель организации парада извращенцев.
А еще — это признак беспомощности государственного чиновника далеко не самого низкого ранга перед необходимостью дать правовую и (что не менее важно) нравственную оценку планируемой акции. И выражение «имеют формальное право» в устах всероссийского правозащитника звучит более чем двусмысленно: а в чем, в таком случае, состоит актуальное право тех наших граждан, кто выступает против демонстрации содомитов? Имеют ли они «формальное право» протестовать против готовящегося шествия или могут осуществить свой протест, воспользовавшись «актуальным правом»?
Может ли меньшинство — какое угодно, как его ни называй: сексуальное, религиозное — диктовать свое мнение большинству? Ведь в конечном счете демонстрация содомитов именно для того и организуется, чтобы они добились права на распространение своих «нетрадиционных» взглядов на массовую аудиторию. А распространение взглядов на широкую аудиторию, да еще посредством парадов и демонстраций, иначе как пропагандой не назовешь. Пропагандой разврата, которая оскорбляет религиозные чувства миллионов россиян, и в соответствии с законодательством — хоть по формальному, хоть по актуальному праву — требует соответствующего к себе отношения. В том числе и со стороны уполномоченного по правам человека.
Но, судя по прозвучавшим заявлениям, понятие «большинства» в современной правоприменительной практике правозащитников непопулярно. Более того, когда интересы большинства вступают в конфликт с мнением какого угодно меньшинства, возможны самые причудливые правовые коллизии. Вплоть до изменения законодательства!
Хочется спросить уважаемого уполномоченного по правам человека в России: имеет ли общество какое-то право на уважение к себе со стороны отдельных личностей, составляющих это общество, или оно должно отказаться от самой возможности называться обществом и превратиться в совокупность индивидов, не связанных друг с другом никакими связями, обязательствами, кроме «формальных прав»?
Исходя из демаршей г-на Лукина, он отказывает нашему обществу в таком праве.
