«Щит Петрограда»

Рецензия на книгу Д.А. Бажанова

Военный флот Российской Империи… Со дня своего основания Петром Великим он был гордостью великой державы, вписав в ее историю немало славных страниц. Он покрыл себя неувядаемой славой в морских сражениях, им гордилась страна, служить в нем было престижно, его матросы бережно относились к чести мундира. Так продолжалось до кризисных событий, в итоге приведших к революции 1917 года, когда матросы Российского Императорского Флота «вдруг», учинив кровавые расправы над своими офицерами, превратились в «красу и гордость» революции, пополняя собой нарождавшиеся отряды Красной гвардии и став в годы Гражданской войны «надежой и опорой» большевистской власти…

Не исключением, а, пожалуй, даже наиболее ярким проявлением этой, казалось бы, неожиданной метаморфозы стал Балтийский флот, охранявший берега имперской столицы от врага внешнего, но, по печальной иронии судьбы, ставший одним из могильщиков того государственного строя на защиту которого он был поставлен. Почему это произошло? Было ли это превращение моряков Императорского Флота в «братву кронштадтскую» действительно неожиданным? Как внушительная государственная сила оказалась повернутой против государства? Каким образом могло произойти, образно выраженное современным поэтом в следующих строках:

Вновь кострами в сердцах огрубевших,
Память высветит черные дни,
Где артурский герой поседевший,
Умирал на штыках матросни…
(К.И. Ривель «Африканское солнце Бизерты…», 1992)

Попытку ответить на этот и другие вопросы и предпринял в недавно вышедшей в Петербурге монографии историк Балтийского флота Д.А. Бажанов (Бажанов Д.А. Щит Петрограда. Служебные будни балтийских дредноутов в 1914 — 1917 гг. СПб., 2007 — 224 с.).

Оговорюсь сразу, эта книга не о революции — она о Балтийском флоте. Но связь их по роковому стечению обстоятельств оказалась такой тесной, что крепко и надолго связала в народном сознании балтийских моряков с революцией. И понять, как это могло произойти, не проследив обстоятельств службы и быта моряков в годы Первой мировой войны, непросто.

С удивительной скрупулезностью автором прослежены едва ли не все аспекты службы балтийских моряков, их обязанности и отношение к ним, их отдых и досуг, провинности и настроения. Особую ценность книги Бажанова предает то, что построена она преимущественно не на воспоминаниях революционных матросов, издававшихся уже в советское время, а на вахтенных журналах кораблей и других труднодоступных архивных источниках.

Читая книгу, отмечаешь, что одной из главных причин падения воинской дисциплины было не столько ухудшение качества питания и денежного довольствия экипажей, вызванное тяготами войны, сколько томительное бездействие Балтийского флота, так и не принявшего серьезного участия в боевых столкновениях с противником. Русский флот выполнял роль щита, закрывавшего собой столицу Империи, и рисковать им, вводя в бой против превосходящего по мощи военного флота Германии, российское морское командование не решалось. Не решались на активные военные действия в Балтийском море и немцы, опасаясь серьезного противостояния русских. В результате служба, с точки зрения многих матросов, стала казаться бесполезной, а ухудшение качества содержания, лишь усиливало недовольство, порождаемое раздражением от несения «ненужных» обязанностей и порождая на первом этапе лозунги: «Или больше мыла, или меньше службы!» Ужесточавшиеся в ответ на проявления матросского недовольства требования офицеров (которые, в отличие от появившихся в Армии офицеров военного времени, были кадровыми командирами старой закалки), откладывали в душах нижних чинов недовольство, столь дико и жестоко выплеснувшееся в марте 1917 года.

Жаль только, что «за кадром» исследования осталась роль финских революционеров-сепаратистов и других антимонархических сил, которые по ряду свидетельств вели активную пропагандистскую работу среди моряков. Сдается, что кому-то было очень выгодно толкнуть моряков (как, впрочем, и солдат запасных полков Петрограда) на убийство своих офицеров, после которых «братишкам» не оставалось ничего другого, как-либо идти с революцией до конца, либо отправляться под трибунал.

Впрочем, работал на «революционизацию» моряков весь комплекс причин, толкнувший русский народ на клятвопреступный бунт и, как следствие, братоубийственную войну. «Революция развратила весь народ. Матросы же — плоть от плоти и кровь от крови этого народа… не избежали той же участи. <…> Матросы будут опять хороши, когда выздоровеет Россия», — справедливо отмечал офицер корабля «Новик» Г. К. Граф.

И как только морякам стало известно, что монархия пала; что офицеры растеряны, смущены и бездействуют, наступил взрыв. На кораблях были подняты красные флаги, начались кровавые расправы над офицерами, вводились комитеты, сокращалась служба, и резко увеличивалось количество выходных дней. Ну, а дальше — больше: довольно скоро «братишки» вышли из-под контроля «верховного главноуговаривающего» А.Ф. Керенского, и наступила искусно направляемая большевиками «матросская вольница», когда «по всей России, как гость непрошенный, с частушкой матерной гуляли клёшники…» Из щита Петрограда царского, моряки Балтфлота стали щитом Петрограда большевистского. Правда, потом, в 1921 году, был «Кронштадт», когда очнувшуюся от дурмана «красу и гордость октября» «народная власть» расстреливала из пушек, и отправляла «бившихся, как диких зверей» матросов под лед…

Пересказывать в краткой заметке-рецензии серьезный научный труд Д.А. Бажанова дело неблагодарное. Отметим лишь, что книга эта, богатая привлечением ценного материала, интересных приложений (вплоть до изменений рациона питания моряков к 1917 году) и метких наблюдений, несомненно, будет интересна не только всем интересующимся историей Русского Флота, но и широкому кругу читателей.