Проблема языка богослужения требует честной и открытой дискуссии

Диакон Владимир Василик считает, что задача русификации церковно-славянского языка не имеет ничего общего с обновленчеством

Проблема языка церковных служб назрела не только за рубежом, но и в России, и поэтому ее разрешение уже давно требует честной и отрытой дискуссии, считают участники круглого стола, посвященного актуальным церковно-практическим вопросам православной сакраментологии, V Международной богословской конференции Русской Православной Церкви «Православное учение о церковных таинствах». «Вопрос о церковно-славянском языке стал каким-то жупелом, каким-то табу, потому что в начале 90-х гг. как-то неудачно стартовала дискуссия на эту тему, но нам от этого вопроса никуда не уйти», — заявил, в частности, епископ Венский и Австрийский Иларион (Алфеев), выступивший на конференции с докладом, передает Благовест-инфо.

Владыка Иларион считает, что проблема богослужебного языка особенно остро стоит в русских приходах в Западной Европе. «Наши русские молодые прихожане — дети наших эмигрантов, говорят на ломаном русском, и по-славянски не понимают ни слова», — пояснил владыка. В таких приходах ищут разные возможности, например, читают Евангелие и Апостол и по-славянски, и по-русски. Поэтому, полагает владыка, «для тех епархий, которые находятся в миссионерской ситуации, где люди слабо связаны со славянским языком и даже с русским языком», необходимы специальные рекомендации на этот счет со стороны священноначалия РПЦ. При этом, он с сожалением отметил, что в недавно принятой Св. Синодом «Концепции миссионерского служения», нет рекомендаций о возможности использовании русского языка в богослужении.

Вопрос богослужебного языка очень сложен и неоднозначен, его решение потребует, «может быть, десятилетней работы», считает епископ Иларион. В этой работе надо учитывать проблемы не только собственно перевода богослужебных текстов, но и вопрос их восприятия. В связи с этим владыка предложил «параллельно с нашим богослужебным суточным кругом создать систему подготовительных богослужений для начинающих». По его словам, эти молитвенные встречи могут включать катехизические беседы. «Они могут существовать в приходах на уровне кружков, катехизических курсов, где самые простые молитвы и песнопения на славянском языке с переводом на русский язык сочетались бы с проповедью». «Таким образом, мы создали бы мост между внутренней церковной действительностью и тем миром, который становится все дальше и дальше от нас», — заявил епископ Иларион.

«Проблема богослужебного языка, действительно, существует и поэтому ее обсуждение требует углубленного внимания и экзегезы», — заявил в интервью «Русской линии» один из участников круглого стола, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, кандидат филологических наук диакон Владимир Василик. «Лично я считаю, что здесь возможно два подхода: во-первых, речь должна идти об адаптации, некотором, если хотите, „обрусении“ церковно-славянского языка (этот процесс происходил в течение всей истории Киевской и Московской Руси, и он не должен искусственно останавливаться сейчас), а во-вторых, надо говорить о допущении на правах второго текста-изъяснения русского перевода Синодальной Библии, в частности, прочтения за богослужением сначала текста на церковнославянском языке, а потом — на русском. В некоторых приходах такая практика уже существует и в этом нет ничего плохого», — пояснил отец Владимир.

Говоря об адаптации церковнославянского языка, он подчеркнул, что «богослужебные тексты и до и после XIV века в значительной степени русифицировались». «Так было задолго до XIV века, в течение XV—XVI вв.ека этот процесс продолжался. Но особенно активно он проходил в конце XIX — начале XX века, когда стало ясно, что богослужебные тексты просто непонятны. В частности, в 1911 году была издана новая Триодь, в значительной степени русифицированная, но, тем не менее, тексты в ней оставались церковнославянскими», — отметил отец Владимир. При этом он добавил, что «в Церкви вполне возможно чтение Евангелия, Апостола и паремий на двух языках, как это было в Ветхозаветной Церкви, и есть свидетельства, что это было в Церкви Новозаветной».

«Понятно, что текст должен быть торжественным, намоленным и церковным, но при этом есть ещё одно, главное свойство — он должен быть понятным. Пока не создана целостная система церковных школ, в которых обучались бы не только дети, но и взрослые, мы не имеем права судить наших прихожан, потому что существует проблема элементарного непонимания. И это далеко не новая проблема, она существовала и до революции, при том, что знание основ церковнославянского языка давала тогда любая приходская школа. Сейчас же, когда язык развивается гигантскими шагами, а Церковь, к сожалению, не может дать своим прихожанам достойного языкового базиса, необходимы некоторые миссионерские шаги, чтобы церковный народ на службе не занимался самим собой, не погружался в собственные эстетические переживания, а внимал Слову, как и говорили святые Кирилл и Мефодий: „Слушай, славянский народ, Слово, ибо Слово — оно от Бога“. Если же мы будем настаивать на всецелом примате церковнославянского языка, да ещё времён Кирилла и Мефодия, то чем мы будем отличаться от язычников? Боюсь, мало чем», — заявил отец Владимир.

По его словам, наряду с этим существует еще одна проблема — проблема качественного прочтения текста. «Чтение у нас в храмах просто ужасное и здесь есть целый ряд проблем. Во-первых, та традиция чтения Апостола, когда первые слова произносятся давящимся басом, едва ли ни шёпотом, затем происходит подъём, и, в результате, все заканчивается непонятным рёвом в конце, носит просто порочный характер. Или, например, однотонное бубнящее чтение иных пономарей себе под нос — все это не способствует вниманию, тем более, когда чтецы совершенно не ориентируются на народ. В иных литургических позициях, как, например, чтение канона, можно было бы повернуться лицом к верующим, а они этого абсолютно не делают. Я ничего не говорю, у нас прекрасное богослужение, но иногда мы настолько упиваемся эстетическими моментами, когда музыка подавляет слово, когда переливы дьяконских и чтецких голосов совершенно замазывают суть. Я уже не говорю о нашем пении с его эстетическим и совершенно непонятным многоголосьем», — отметил профессор Санкт-Петербургской духовной академии.

Отвечая на вопрос о том, не станут ли такие нововведения шагами в сторону обновленчества, отец Владимир подчеркнул, что «обновленчество состоит не в русификации, а в антиканоническом поведении, предательской политике и попрании основ православных канонов». «Сторонниками же русификации, между прочим, в известном плане были и многие деятели Патриаршей Церкви, и многие из тех, кто сохранили верность Святейшему Патриарху и Церкви. В данном случае об обновленчестве говорить абсолютно неправильно и нелогично, тем паче, что во время 1917−18 годов бытовал целый ряд мнений: за русификацию высказывались и многие из тех, которые позже окончили свои дни как новомученики и исповедники», — заявил отец Владимир. «Я думаю, что нам стоит хотя бы немного повернуться к народу Божиему и понять, что мы служим не только Богу, но и народу, и народ сослужит и сомолится с нами. Наше богослужение изначально было миссионерским, и оно вновь, в XXI веке, должно приобрести миссионерское звучание, а не быть вещью в себе», — заключил отец Владимир.
Русская линия