 |
| Седмицa.Ru | Игорь Ходаков | 18.05.2006 |
 |
| А. И. Деникин |
Подобным образом оценивает гибель самодержавия известный историк Александр Николаевич Боханов, объясняя причины крушения исторической российской государственности тем, что «монархическое миросозерцание сгорело раньше, чем рухнули внешние формы коронной власти» [2]
В конечном счете, по мнению выдающегося философа С.Л. Франка, крушение Самодержавия стало и «самоубийством великого народа"[3] Схожим образом гибель прежней России отразила в своем стихотворении Анна Ахматова:
«Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал
И дух суровый византийства
От Русской Церкви отлетал
Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяневшая блудница
Не знала, кто берет ее…"[4]
Комментируя приведенные слова Франка, А.Н. Боханов пишет: «Забыв Бога и отвергнув Царя (с точки зрения христианского сознания, помазанника Божия — И.Х.) Россия должна была пасть и она пала"[5] И еще: «Оскудение веры, усыхание православного чувства…» — вот те причины, которые и привели, с точки зрения этого историка, к гибели державы. [6]
Действительно ли оскудение веры затронуло все слои населения России, предопределив, тем самым, крушение самодержавной государственности[7]?
Не является секретом отсутствие христианского мировоззрения у подавляющей части российской интеллигенции [8] и аристократии начала XX столетия. Более того, секуляризация сознания не обошла стороной и Церковь [9], ибо, по словам митрополита Вениамина (Федченкова): «У нас, семинаристов, укоренилось убеждение, что если кто умный, тот неверующий». [10] И далее: «Церковь, высшие интеллигентные слои ее не жили жизнью духа, а умствовали».[11] Оскудение живого религиозного чувства коснулось и значительной части крестьянства.[12]
Однако оставался еще один социокультурный феномен в стране, призванный быть опорой трона, гарантом государственной и идеологической стабильности — офицерский корпус. Определялись ли христианским мировоззрением ментальные установки российского офицерства? Что касается гвардейской его части, то в массе своей представители военной элиты заявляли о своей приверженности Православию[13] во всяком случае, на уровне убеждений.
Сложнее обстоит вопрос с миропониманием армейского офицерства [14] - исповедовало ли оно — и если да, то в какой степени — Православие?
Изучению этой проблемы будет способствовать исследование степени влияния христианства на менталитет генерал-лейтенанта Антона Ивановича Деникина, чей жизненный путь до февральских событий 1917 года был типичным для тысяч русских армейских офицеров [15]. Помимо этого, личность Деникина представляет интерес еще и потому, что этот человек был не только генералом, возглавлявшем Белое дело, но — что в контексте исследуемой темы не менее важно — представителем русской либеральной интеллигенции, в значительной своей массе оторванной от Церкви, и его жизненный путь отразил в себе ее духовные искания и переживания…
3 октября 2005 года в жизни нашей страны произошло событие большой исторической важности — в некрополе Свято-Донского монастыря были погребены останки генерала Деникина и его супруги Ксении Васильевны. В годы Гражданской войны имя знаменитого белого генерала произносили одни с надеждой, другие с ненавистью. В эмиграции Деникин написал и опубликовал фундаментальный труд, носивший мемуарно-исследовательский характер: «Очерки русской смуты». Взгляды и мысли Антона Ивановича, его мировоззрение, вызывают на современном этапе неподдельный интерес в обществе, обусловленный во многом тем, что именно армии Деникина сумели максимально приблизить Белое движение к победе в Гражданской войне. Не случайно этому генералу посвящено несколько исторических работ [16] и даже одно художественное произведение [17]. Однако исследователи, писавшие о Деникине, как правило, не уделяли достаточного внимания религиозным воззрениям генерала. Этот пробел в жизнеописании Деникина и призвана некоторым образом заполнить данная статья.
Уже в изгнании, на закате жизни, Антон Иванович написал автобиографическую книгу [18] на страницах которой вспоминал о своем детстве: «Отец [19] был человеком глубоко верующим, не пропускал церковных служб и меня водил в церковь. С 9-ти лет я стал совсем церковником. С большой охотой прислуживал в алтаре, бил в колокол, пел на клиросе, а впоследствии читал шестопсалмие и апостола. Иногда ходил с матерью в костел на майские службы — но по собственному желанию. Но если в убогой полковой церковке нашей я чувствовал все свое, родное, близкое, то торжественное богослужение в импозантном костеле воспринимал только как интересное зрелище» [20] Походы в костел, которые Антон свершал только из-за любви к исповедовавшей католичество матери, впрочем, были недолгими по следующей причине: «Однажды — мне было тогда лет девять — мать вернулась из костела чрезвычайно расстроенная, с заплаканными глазами. Отец долго допытывался — в чем дело — мать не хотела говорить. Наконец, сказала: ксендз на исповеди не дал ей разрешение грехов и не допустил к причастию, потребовав, чтобы она впредь воспитывала своего сына в католичестве и польскости… Мать разрыдалась, отец вспылил и крепко выругался. Пошел к ксендзу. Произошло бурное объяснение, причем под конец перепуганный ксендз упрашивал отца «не губить его"… На меня этот эпизод произвел глубокое впечатление. С этого дня я, по какому-то внутреннему побуждению, больше в костел не ходил» [21]. Таким образом, детские впечатления Антона Ивановича относительно его участия в церковных службах, сохраненные им до конца жизни, носили светлый характер, и сам он рос безусловно воцерковленным ребенком — глубоко верующий Иван Ефимович не пропускал с сыном служб, воспитывая его «…строго в русскости и Православии"[22] - оба термина по своей сути являются синонимами, так как, по словам Ф.А. Степуна: «русскость есть качество духовности…"[23], или, вспоминая более известное определение Ф.М. Достоевского: «что православное, то русское"[24]. Необходимо учитывать, что участие Деникина в обрядах и таинствах Церкви, особенно в большие праздники — Рождество и Пасху, — вносило яркий контраст в материально тяжелую будничную жизнь его семьи. По словам Антона Ивановича: «Детство мое прошло под знаком большой нужды» [25]. Однако несмотря на нелегкое материальное положение Деникины жили дружно, относясь с христианскими смирением ко всем невзгодам и трудностям. Для любого мальчика, особенно из военной семьи, примером всегда является отец, и если мать Антона Ивановича иной раз жаловалась на судьбу, то «майор Деникин — никогда. Он жил с православным самоотвержением, будто перед последней атакой. Антон всегда был на стороне отца, также понимая их нужду естественным промыслом Божьим» [26], спустя годы генерал вспоминал: «…я воспринимал наше бедное житье, как нечто провиденциальное (курсив мой — И.Х.), без всякой горечи и злобы, и не тяготился им».[27] Стереотип поведения, основанный на христианском мировоззрении с непременным упованием на волю Божию и аскетизм, прежде всего, на бытовом уровне, запечатленные в детском сознании Антона примером отца, стали руководящими установками в жизни будущего генерала, пронесенные им до конца дней. Надо заметить, что тяжелое материальное положение и очевидная социальная несправедливость толкали многих выходцев из семей русской разночинной интеллигенции, в том числе и представителей духовного сословия, на революционный путь борьбы с самодержавием. [28] Иван Ефимович сумел воспитать в сыне не только терпение, но и заложил основы смирения и провиденциального отношения к жизненным трудностям, что удержало будущего генерала от вступления на путь революционной борьбы за социальную справедливость. Для Антона сама смерть отца явилась примером его христианского мужества и непоколебимой веры: «Шли дни великого поста. Отец часто молился вслух:
— Господи, пошли умереть вместе с тобою…
В страстную пятницу я был в церкви на выносе плащаницы и пел, по обыкновению, на клиросе. Подходит ко мне знакомый мальчик и говорит:
— Иди домой, тебя мать требует.
Прибежал домой — отец уже мертв.
Исполнилось желание его — умереть в страстную пятницу».[29] На надгробии старого майора были высечены слова, отразившие его жизненный путь и свидетельствующие о несомненной цельности личности Ивана Ефимовича: «В простоте души своей он боялся Бога, любил людей и не помнил зла».[30]
Для формирования полноценной христианской личности необходимо также элементарное религиозное образование, дававшее правильное понимание обрядовой стороны церковной жизни и раскрывавшее глубокий смысл ее таинств. В противном случае у человека может произойти деформация религиозного сознания, что приводит к формированию либо магического, т. е., по сути, антихристианского, отношения к церковной жизни [31] либо к охлаждению веры, которое находит выражение в формальном соблюдении традиции, например, воскресном посещение храма, и даже ведет к безверию.
В данном случае необходимо обратить внимание на низкий уровень начального религиозного образования в России конца XIX века не столько с точки зрения качества знаний, сколько в плане его духовного содержания. [32]
Основы религиозного образования Деникин получил в начальной школе, имея по Закону Божию «отлично». [33] Однако впечатление будущего генерала от уровня полученных знаний по данному предмету было невысоким: «Наш старый священник, отец Елисей, сам, наверно, не тверд был в Богопознании; ловичский законоучитель, когда к нему решился обратиться раз мой товарищ-семиклассник Дубровский, вместо ответа поставил ему двойку в четверть и обещал срезать на выпускном экзамене"[34]. Несмотря на отличную оценку по Закону Божию, Деникин вспоминал: «Знали мы предмет неважно"[35].
В своих мемуарах, описывая учебу в начальной школе, Деникин рассказывал: «Помянуть нечем. Вот только разве «чудо» одно… Оставил меня раз учитель за какую-то провинность после уроков на час в классе. Очень неприятно: дома будут пилить полчаса, что гораздо хуже всякого наказания. Стал я перед училищной иконой на колени и давай молиться Богу:
— Боженька, дай, чтобы меня отпустили домой!..
Только что я встал, открывается дверь, входит учитель и говорит:
— Деникин Антон, можешь идти домой.
Я был потрясен тогда… этот эпизод укрепил мое детское верование. Но… да простится мой скепсис — теперь я думаю, что учитель случайно подглядел в окно (одноэтажное здание), увидел кающегося грешника и смиловался"[36].
Осмысливая приведенный случай с высоты прожитых лет, Деникин слово «чудо» ставит в кавычки и выражает сомнение в том, что Бог услышал его молитвы, объясняя все случайным стечением обстоятельств. Однако важно отметить фразу генерала об укреплении, благодаря этому событию, его детской веры.
Еще один случай, описанный Антоном Ивановичем: «Как-то раз, еще в четвертом классе, Мазюкевич (инспектор Влоцлавского училища, в котором обучался Деникин — И.Х.) задал нам классное сочинение на слова поэта:
Куда как упорен в труде человек,
Чего он не сможет, лишь было б терпенье,
Да разум, да воля, да Божье хотенье.
— Под последней фразой — объяснил нам инспектор — поэт разумел удачу.
— А я свое сочинение закончил словами: «…И, конечно, Божье хотенье. Не «удача», как судят иные, а именно «Божье хотенье». Недаром русская пословица учит: «Без Бога — ни до порога"…
За такую мою предерзость «иные» поставили мне тройку…"[37].
Данный эпизод указывает на бескомпромиссность характера Антона Ивановича, унаследованную им от отца, а также на его готовность пострадать ради веры, что характеризует будущего генерала не как формального члена Церкви, каковых было немало в предреволюционной России, а как поистине православного человека. При этом Деникин, вступив в юношеский возраст, не избежал столь свойственных этому периоду жизни религиозных колебаний и сомнений, носящих, впрочем, для человека, получившего в детстве хорошее церковное воспитание, преходящий характер. На склоне лет Антон Иванович вспоминал о себе: «В 13 — 14 лет писал стихи — чрезвычайно пессимистического характера, вроде:
Зачем мне жить дано
Без крова, без привета.
Нет, лучше умереть —
Ведь песня моя спета» [38].
По свидетельству психологов, подросткам свойственны, видимо, обусловленные максимализмом юношеского мировосприятия, суицидальные мысли. «В 16−17 лет (6 — 7 классы) наша компания была уже достаточно «сознательной». Читали и обсуждали вкривь и вкось, без последовательности и руководства, социальные проблемы; разбирали по-своему литературные произведения, интересовались четвертым измерением и новейшими изобретениями техники…
Но больше всего, страстнее всего занимал нас вопрос религиозный — не вероисповедный, а именно религиозный — о бытии Бога. Бессонные ночи, подлинные душевные муки, страстные споры, чтение Библии наряду с Ренаном и другой «безбожной» литературой…
Я лично прошел все стадии колебаний и сомнений и в одну ночь (в 7 классе), буквально в одну ночь пришел к окончательному и бесповоротному решению: — Человек — существо трех измерений — не в состоянии осознать высшие законы бытия и творения. Отметаю звериную психологию Ветхого Завета, но всецело приемлю христианство и православие.
Словно гора свалилась с плеч! С этим жил, с этим и кончаю лета живота своего» [39].
Некоторый парадокс в приведенных рассуждениях Деникина заключается в том, что отсутствие в его сознании исповедального вопроса должно было автоматическим снимать вопрос о бытии Бога, ибо абсурдно исповедовать Православие, сомневаясь в существовании Господа. В то же время нет оснований говорить о разрыве Деникина в юношеские годы с религией — во время учебы в ловичском училище он пел в ученическом церковном хоре [40].
Несмотря на все колебания и сомнения Антон Иванович, как выше было отмечено, до конца дней остался православным человеком, что подтверждает, например, мистическое, свойственное христианскому сознанию, видение им жизненных событий [41].
Вспоминая о своей учебе в Киевском юнкерском училище и Академии генерального штаба, армейской службе, Деникин специально не касается вопросов религии, но, тем не менее, говорит о своих мировоззренческих установках, на которые существенным образом повлияло его пребывание в столице. На петербургском — академическом — периоде жизни Антона Ивановича следует остановиться более подробно. По словам будущего генерала: «Некоторые академические курсы, серьезное чтение, общение с петербургской интеллигенцией разных толков значительно расширили мой кругозор. Познакомился я случайно и с подпольными изданиями, носившими почему-то условное название «литературы», главным образом пропагандными, на которых воспитывались широкие круги нашей университетской молодежи» [42]. Подпольная литература, носившая ярко выраженный антигосударственный характер, вызвала у Деникина внутренне неприятие, во многом обусловленное отрицательным отношением социалистов к армии, что наиболее возмущало будущего генерала, писавшего: «Какую участь старалась подготовить России «революционная демократия» перед лицом надвигавшейся, вооруженной до зубов пангерманской и паназиатской (японской) экспансии?» [43].
Каково же было отношение Деникина к богоустановленной, по учению Церкви, форме власти — Самодержавию? На этот вопрос сам Антон Иванович отвечал следующим образом: «В академические годы сложилось мое политическое мировоззрение… Я приял российский либерализм в его идеологической сущности, без какого-либо партийного догматизма. В широком общении это приятие приводило меня к трем положениям: 1) Конституционная монархия, 2) Радикальные реформы и 3) Мирные пути обновления страны. Это мировоззрение я донес нерушимо до революции 1917 года…"[44].
При этом Деникин никогда не выступал за насильственное изменение властных структур в России, до конца оставаясь верноподданным Императора — конституционная монархия была для него тем идеалом, к которому страна должна была прийти мирным, эволюционным, путем. В сознании Антона Ивановича проблемы власти и веры (можно сказать, личного и государственного), вероятно, не пересекались, потому, оставаясь в области политических пристрастий либералом, Деникин, в плане религиозных убеждений, был глубоко верующим христианином.
В период революции и Гражданской войны, Антон Иванович оставался церковным человеком. Жена Деникина — Ксения Васильевна — вспоминала о заключении Л.Г. Корнилова и его соратников, в число которых входил ее муж, в Быхове: «…По субботам местный батюшка приходил служить всенощную в тюрьму. Служил внизу в столовой. Составили свой хор, и Антон Иванович очень гордился, что пел в нем. Это его старое «ремесло». Еще в реальном училище во Влоцлавске он пел мальчиком в хоре все шесть лет и носил батюшке кадило"[45].
Нельзя обойти вниманием отношение христианина Деникина к личности последнего Императора Николая II, причисленного вместе с семьей в 2000 году Русской Православной Церковью к лику святых [46]. Антон Иванович несколько раз видел Государя и три раза в своей жизни беседовал с ним, оставив об этом достаточно сдержанное впечатление [47], складывается ощущение, что Деникин воспринимал Царя, как обыкновенного человека, но не видел в нем помазанника Божия, при этом, вспоминая о Киевских маневрах 1911 года, генерал отмечает мистический энтузиазм, с которым войска встречали своего Императора [48]. Когда же до Добровольческой армии, которой командовал Деникин, дошло известие о зверской расправе большевиков над Царской семьей, Антон Иванович, несмотря на неудовольствие демократической общественности, приказал отслужить по погибшему Монарху панихиду. Спустя годы, уже в изгнании, Деникин узнал о том, с каким христианским смирением венценосная семья провела свои последние месяцы жизни в заточении и написал в письме: «Облик государя и его семьи в смысле высокого патриотизма и душевной чистоты установлен в последнее время прочно бесспорными историческими документами» [49]. Любопытно, что несмотря на крушение православной монархии, Деникин даже в эмиграции продолжал считать себя «…гражданином Российской империи…» [50].
Оказавшись в изгнании, Антон Иванович по-прежнему смотрел на происходившие в его жизни события глазами христианина, видя в них мистический, обусловленный Промыслом Божиим, смысл. Так, рассуждая о причинах неудачи Белого движения на юге России, он заключает: «Бог не благословил успехом войск, мною предводимых» [51] и свой последний приказ по армии заканчивает словами: «Господи, дай победу армии и спаси Россию"[52].
После похищения в 1930 году в Париже советскими агентами руководителя РОВС [53] и боевого соратника Деникина генерала А.П. Кутепова, друг Антона Ивановича Н.И. Астров небезосновательно выражал беспокойство по поводу безопасности самого Деникина, на что генерал ответил: «Что касается безопасности… то она везде под сомнением. Бог не выдаст…» [54]. И действительно, с точки зрения христианского сознания, только чудо спасло Деникина в 1937 году от похищения советскими спецслужбами. В том году бесследно исчез в Париже преемник Кутепова на посту председателя РОВС генерала Е.К. Миллер. Следствие установило участие в похищении, организованном большевиками, бывшего командира Корниловского полка генерала Н.В. Скоблина, ставшего советским агентом. Миллер был похищен 22 сентября 1937 года, в этот же день Скоблин уговаривал Деникина доставить его на своей машине 23 сентября из Франции в Брюссель — на празднование юбилея Корниловского полка. Антон Иванович, несмотря на настойчивость провокатора, отказался, что спасло ему жизнь [55].
Живя в Париже, генерал каждое воскресенье ходил в церковь на Сергиевское подворье, его духовником стал епископ Иоанн, с которым у Деникина установились дружеские отношения — позже о. Иоанн будет крестить внука Антона Ивановича. Воскресные посещения храма не стали для генерала неким ностальгическим ритуалом, данью традиции, о чем свидетельствует его письмо Астрову, написанное в 1935 году из Аллемонта, где Деникины проводили лето: «Первый раз в жизни пришлось провести светлый праздник в одиночестве, без заутрени, без мистики пасхальных служб, обычаев и песнопений…» [56].
В 1940 году гитлеровцы оккупировали Францию и Антон Иванович с семьей перебрался на юг в местечко Мимизан, где Деникины прожили до 1945 года, испытав серьезные материальные лишения, в буквальном смысле голод и холод. В 1942 году Антон Иванович стоически перенес серьезную операцию, через неделю после которой у него случился сердечный припадок. Несмотря на все тяготы жизни в годы войны, генерал категорически отказался от предложения немцев перебраться в Германию, где ему были обещаны несравненно более комфортные условия для жизни и литературного творчества. Сохранились дневники Ксении Васильевны, которые она вела в Мимизане [57], свидетельствующие о том, что несмотря на все невзгоды, Деникины — а здоровье супругов было неважным — не роптали, но с христианским смирением и терпением переносили выпавшие на их долю невзгоды.
В 1945 году семья генерала возвратилась в Париж, Антон Иванович остался, как и прежде, непримиримым противником советской власти, что не позволило ему найти общий язык со многими соратниками по Белому движению — измученные годами изгнания, оккупацией, впечатленные потрясающими победами Красной Армии, эмигранты были готовы признать СССР, примирившись со всеми его недостатками. Оказавшись в моральном одиночестве, Деникин решил покинуть Францию и перебраться в США, куда прибыл с семьей зимой того же, 1945 года.
В Америке Антон Иванович продолжал работать над автобиографической книгой и собирал материалы для труда, посвященного Второй мировой войне и русской эмиграции, но дни его земной жизни подходили к концу. Дмитрий Лехович — автор первой серьезной работы, посвященной личности генерала, много общавшийся с супругой Антона Ивановича и получивший от нее разрешение работать над рукописями генерала, размышляя о последнем годе земного бытия Деникина, написал: «Жизнь подходила к концу. Медленной поступью приближалась она к горизонту, за которым лежала великая и неразгаданная тайна. Как верующий христианин, Антон Иванович не боялся смерти. На последнем суде он готов бы с чистой совестью дать отчет во всех своих поступках, в прегрешениях вольных и невольных» [58].
Перед смертью генерал сказал жене, что умирает спокойно и просил передать дочери Маше и внуку Мише о том, что оставляет им ничем незапятнанное имя. Последним чудом в его земной жизни стала польская речь, которую Антон Иванович услышал у своей постели — в этот день «случайно» американского врача, наблюдавшего Деникина, заменил его польский коллега, понимавший и по-русски — напомним, что генерал был сыном польки и русского офицера и в детстве ему приходилось слышать польскую и русскую речь, сам же генерал говорил на обоих языках.
7 августа 1947 года сердце Антона Ивановича Деникина остановилось, он был отпет в Успенской церкви Детройта и похоронен на кладбище Эвергин в штате Мичиган, позже перезахоронен на русском кладбище Святого Владимира в местечке Джексон штата Нью-Джерси [59]. Наконец, 3 октября 2005 года останки Антона Ивановича и его супруги Ксении Васильевны были погребены, после совершения панихиды, в некрополе Свято-Донского монастыря. Тем самым было исполнено последнее желание генерала и писателя, желавшего, чтобы его прах, когда положение в России изменится, был перевезен на Родину.
Итогом рассуждений о личности Антона Ивановича Деникина и его мировоззрении послужат слова Леховича: «как рыцарь, описанный Сервантесом, Антон Иванович был оторван от исторической действительности… Его цельной натуре не был свойственен тот внутренний разлад, который так сильно сказался в духовном облике русской интеллигенции прошлого века. И тем не менее по складу своего ума, характера и темперамента он был типичным русским интеллигентом, либеральным, образованным, идеалистом, искавшим в жизни правду и отвергавшим насилие"[60].
[1] Боханов А.Н. Самодержавие. Идея царской власти. М., 2002. С. 334.
[2] Там же. С. 346.
[3] Там же. С. 346.
[4] Цит. по: Кожинов В.В. История Руси и русского слова. Опыт беспристрастного исследования. М., 2001. С. 52.
[5] Боханов А.Н. Указ. соч. С. 346.
[6] Там же. С. 346.
[7] Фундаментом отечественной самодержавной государственности, по оценке ряда исследователей, была не власть закона, а власть православных идей — идеократия. На эту тему еще в позапрошлом веке рассуждал П.Я. Чаадаев, который «…глубоко осознавал, что Россия, в отличии от Запада, держава идеократическая («великий народ, — писал Чаадаев, — образовавшийся всецело под влиянием религии Христа»; что касается номократии, то есть законовластия, Чаадаев недвусмысленно утверждал: «Идея законности, идея права для русского народа — бессмыслица», — притом последнее слово выделено им самим)…» Цит. по: Кожинов В.В. Указ. соч. С. 56. Более подробно о миросозерцании Чаадаева и о его взглядах на государственное устроение России см.: Боханов А.Н. Указ. соч. С. 105 — 130.
[8] Брусилов А.А. Мои воспоминания: Воспоминания. Мн., 2002. С. 425. При этом необходимо принимать во внимание обращение в конце XIX — начале XX столетия некоторой части интеллигенции к Православию. Об этом см.: Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995. С. 23, 24.
[9] Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 17.
[10] Осипов А.И. Православное понимание смысла жизни. Киев, 2001. С. 197. Учитывая, что в XIX веке сельское духовенство «…было бедным и угнетенным, школы — платными. Только в семинариях для детей духовенства существовали бесплатный общежития — бурсы. Поэтому для детей духовенства фактически не было в XIX в. другого пути к образованию, кроме семинарии. Следовательно, как пишет митрополит Евлогий, около половины семинаристов «ничего общего с семинарией не имеют: ни интереса, ни симпатии к духовному призванию…». Из 2148 выпускников семинарий (к 1911 г.) только 574 приняли сан к 1913 г». Цит. по: Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в XX веке. М., 1995. С. 20, 21.
[11] Осипов А.И. Указ. соч. С. 199.
[12] Об этом см.: Жевахов И.Д. Воспоминания. Т. 1. М., 1993. С. 158, 312, 313; Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. М., 1994. С. 421. Вера простого народа нередко носила даже, в какой-то мере, языческий характер: «Известный русский военный деятель и ученый генерал Н. Головин, анализируя глубинные причины разложения русской армии и революции, также отмечал, что отношение русских людей (солдат) к Церкви и религии преимущественно языческое. Это отношение к таинственному, непонятному, но сакральному обряду. Это восприятие литургии — как магического действия, своего рода колдовства». Цит. по: Минаков С.Т. Военная элита 20−30-х годов XX века. М., 2004. С. 140, 141.
[13] Минаков С.Т. Указ. соч. С. 125.
[14] Сложность здесь состоит в том, что армейское офицерство состояло из представителей различных социальных слоев. Можно говорить о религиозности офицеров — выходцев из крестьянского и казачьего сословий, например, руководителей Белого движения: сына казака генерала Л.Г. Корнилова, сына крепостного М.В. Алексеева, сына армейского офицера, также в прошлом крепостного — А.И. Деникина. Представители разночинной интеллигенции, надевшие офицерские погоны, были менее религиозны в силу ментальных установок интеллигенции — Успенский Б.А. Русская интеллигенция как специфический феномен русской культуры //Этюды о русской истории. СПб., 2002. С. 398.
[15] Об этом см.: Деникин. А.И. Путь русского офицера. М., 1990.
[16] Лехович Д.В. Белые против красных. Судьба генерала Антона Деникина. М., 1992; Гордеев Ю.Н. Генерал Деникин: Военно-исторический очерк. М., 1993; Ипполитов Г. М. Деникин. М., 2000; его же. Кто Вы, генерал Деникин? Самара, 1999; Черкасов-Георгиевский В.Г. Генерал Деникин. Смоленск, 1999; Козлов А.И. Антон Иванович Деникин (человек, полководец, политик, ученый). М., 2004.
[17] Марченко А.Т. Деникин: За Россию — до конца. М., 2001.
[18] Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1990.
[19] Отец А.И. Деникина — Иван Ефимович — бывший крепостной, сданный помещиком в рекруты и дослужившийся до майорского чина. Мать — Елизавета Федоровна Деникина, урожденная Вржесинская, происходила из семьи обедневших польских землевладельцев. Об этом см.: Деникин А.И. Указ. соч. С. 4, 8.
[20] Деникин А.И. Указ. соч. С. 12.
[21] Там же. С. 13.
[22] Черкасов-Георгиевский В.Г. Указ. соч. С. 30.
[23] Боханов А.Н. Самодержавие. Идея царской власти. М., 2002. С. 160 — 161.
[24] Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII — XX вв. М., 2003. С. 324.
[25] Деникин А.И. Указ. соч. С. 8.
[26] Черкасов-Георгиевский В.Г. Указ. соч. С. 28.
[27] Деникин А.И. Указ. соч. С. 10.
[28] Поспеловский Д.В. Указ. соч. С. 20 — 21.
[29] Деникин А.И. Указ. соч. С. 33.
[30] Там же. С. 33
[31] Об этом см.: Осипов А.И. Указ. соч. С. 146 — 154; его же. Путь разума в поисках истины. (основное богословие). М., 1999. С. 288 — 294; Кураев А. Оккультизм в православии. М., 1998; Искушение наших дней. В защиту церковного единства. М., 2003.
[32] О проблемах начального духовного образования в предреволюционной России писал, в частности товарищ обер-прокурора Синода кн. Жевахов: Жевахов Указ. соч. С. 133 — 135.
[33] Деникин А.И. Указ. соч. С. 24.
[34] Там же. С. 25.
[35] Там же. С. 30.
[36] Там же С. 20.
[37] Там же. С. 23 — 24.
[38] Там же. С. 24.
[39] Там же. С. 25 — 26.
[40] Черкасов-Георгиевский В.Г. Указ. соч. С. 40.
[41] Деникин А.И. Указ. соч. С. 57
[42] Там же. С. 65.
[43] Там же. С. 66.
[44] Там же. С. 67.
[45] Цит. по: Лехович Д.В. Указ. соч. С. 141.
[46] О личности и нравственном облике этого Монарха см.: Боханов А.Н. Император Николай II. М., 1998; его же. Самодержавие. Идея царской власти. С. 312 — 333.
[47] Деникин А.И. Указ. соч. С. 213 — 216.
[48] Там же. С. 214.
[49] Цит. по: Черкасов-Георгиевский В.Г. Указ. соч. С. 399.
[50] Цит. по: Лехович Д.В. Указ. соч. С. 334.
[51] Деникин А.И. Вооруженные сил юга России. //Белое дело. Избранные произведения в 16 книгах. М., 1996. С. 285. При этом необходимо отметить, что в рассуждениях Деникина было и более «приземленное» объяснение причин поражения Белых армий, нашедшее отражение в его брошюре: «Кто спас советскую власть от гибели?» Париж. 1937. В этой работе Антон Иванович обвиняет польское правительство Пилсудского в том, что оно не предприняло совместных с южнорусским армиями действий против красных и, тем самым, предало Белое движение.
[52] Деникин А.И. Вооруженные силы… С. 287.
[53] «Русский Обще-Воинский Союз (РОВС) — основная организация русской белой военной эмиграции, объединявшая всех чинов белых армий за рубежом. Образован ген. Врангелем 1 сен. 1924 непосредственно из Русской Армии путем преобразования ее в организацию, объединяющие кадры ее воинских частей». Цит. по: Волков С.В. Белое движение. Энциклопедия гражданской войны. М., 2003. С. 476.
[54] Цит. по: Лехович Д.В. Указ. соч. С. 307.
[55] Более подробно об этой истории см.: Лехович Д.В. Указ. соч. С. 306 — 317.
[56] Цит. по: Черкасов-Георгиевский В.Г. Указ. соч. С. 518.
[57] Выдержки из них см., например: Лехович Д.В. Указ. соч. С. 327 — 330, 336 — 340, 346 — 348.
[58] Там же. С. 361.
[59] Трамбицкий Ю.А. Генерал-лейтенант А.И. Деникин //Исторические портреты: Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин, П.Н. Врангель…М., 2003. С. 160 — 210.
[60] Лехович Д.В. Указ соч. С. 229.
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=33 316&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
