 |
| Общественный Комитет «За нравственное возрождение Отечества» | Протоиерей Владимир Переслегин | 17.05.2006 |
Христос воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ,
И сущим во гробех живот даровав!
В дни празднования Святой Пасхи Интернет-сайт «Русская линия», причисляющий себя к православным изданиям, опубликовал статью игумена Кирилла Семенова «В притяжении Розанова. К 150-летию со дня рождения».
Автор не скрывает восторженного отношения к юбиляру, «ворвавшемуся на небосвод русской мысли подобно яркому и стремительному метеору», к «неукротимой розановской мысли».
Так, последняя и откровенно антихристианская книга Розанова, прерванная его смертью, красиво названа в статье игумена «пронзительной по искренности лебединой песнью».
Лебедь, метеор, рано оставшийся круглым сиротой неукротимый мыслитель — весь этот эпический дым воскурен «Русской линией» отрицателю Христианской Церкви и ненавистнику Иисуса.
Игумен Кирилл Семенов призывает верующих любить Розанова, а его слабости великодушно прощать.
Вызов Иисусу Христу, пронзивший игумена Кирилла Семенова своей искренностью, игуменом же прощен, как будто речь идет о личном грехе Розанова против Семенова.
Призывая верующих полюбить предмет своего увлечения, игумен приводит ходатайство Священномученика Гермогена Тобольского Святейшему Синоду о «предании Розанова анафеме за то, что он воспевает гимны священным блудницам, проповедует разврат, превозносит культ Молоха и Астарты, осмеивает евангельское учение о высоте девства, восхваляет язычество с его культом фаллоса, извращает смысл монашества и клевещет на него, и издевается над духовенством».
Имея желание «сказать только самое главное о том, чем более всего взволновал читающую Россию этот ни на кого не похожий мыслитель», автор статьи смело формулирует это главное.
«Ни до Розанова, ни после него — никто в России не говорил печатным словом так пронзительно, последовательно и предельно жестко не только об „исторической“ Церкви, но и о Самом Христе».
«Предельно жестко» — то есть с беспредельной ненавистью — в адрес нашего Господа говорили и до и после Розанова. Например: «льстец оный» (Мф. 27:63), «злодей» (Ин. 18:30). Говорили и говорят и печатным словом — например, Авраам Шмулевич в газете «Седьмой Канал», цитирующий Маймонида: «Иисус из Назарета, который воображал, что он Машиах, и был казнен по приговору суда». Отличие в том, что сказавшие эти исполненные последовательной злобы к Начальнику жизни слова не стали потом предметом защиты и оправдания со стороны православных игуменов на страницах православных изданий. Вот это, пожалуй, можно квалифицировать, как-то, чего доселе не было — и не только в России, но и вообще на земле.
«Не стоит его пугаться», — успокаивает верующих игумен.
Да мы и не испугались. Только у нас вопрос: если «ни на кого не похожий мыслитель» начал бы «последовательно и предельно жестко» выражаться не о Христе, а об игумене Кирилле Семенове, стал бы игумен Семенов с чувством затаенного уважения, переходящего в любовь, излагать вехи жизни и творчества этого субъекта?
Смог бы он бестрепетно и академично перечислить хулы на своих родителей в публикации, посвященной юбилею автора ругани?
А Христос все стерпит — так, что ли?
Но мы не стали бы комментировать возмутительный антихристианский выпад «православного информационного агентства», если бы одна характерная черта нашего времени не резала глаза в статье игумена.
С академическим увлечением введя читателя в творческий путь богохульника и перечислив его основные книги, Семенов заключил -приведем еще раз его слова — «ни до Розанова, ни после — никто в России не говорил печатным словом так пронзительно, последовательно и предельно жестко не только об „исторической“ Церкви, но и о Самом Христе».
Это выдающееся в глазах игумена достижение юбиляра на последующих страницах опуса комментируется необходимыми пояснениями и ссылками.
Но вот что привлекает внимание.
«Предельно жестко» — фраза из лексикона сегодняшних политкорректных СМИ. Означает: в пределах допустимого, в рамках заповедей толерантности и плюрализма, хотя и на грани, но — не переступая их. «Предельно жесткой риторикой» называют обычно откровенную ругань какого-нибудь западного лидера в адрес «стран-изгоев» и их руководителей.
Штамп «жестко» на либеральном сленге означает разрешенную религией «прав человека» жестокость и человекоубийство.
«Жесткое решение администрации Буша по Ираку», «жесткие действия НАТО в бывшей Югославии». Кассетные бомбы, сброшенные на мирных жителей, взорванные монастыри, изнасилованные монахини. «Жесткими, но адекватными действиями президента Ельцина» был назван Белым Домом расстрел из танковых пушек беззащитных гражданских лиц в здании Российского парламента.
Но если дело касается ущемления «Human Rights», меньшинств, свободы слова, — то не говорят о «жесткой риторике», а говорят об оскорблении чувств, дискриминации, уголовном преступлении. Ибо это — за пределами толерантности. Попробовала бы ведущая «Эха Москвы» Ольга Бычкова назвать чьи-нибудь публичные высказывания о «жидах, погубивших Россию» не оскорблением, а, употребляя новояз Семенова, «предельно жесткой риторикой в адрес евреев».
Для верующего издевательство над Христом — беспредельное и запредельное преступление. А для Семенова слова «солнце больше может, чем Христос, и больше Христа желает счастья человечеству» и тому подобные кощунства Розанова — суть слова «предельно жесткие».
То есть: жестокие, но — оправданные.
Говорят ли про уголовника-педофила, что он поступил с ребенком «предельно жестко»? Нет. Но так говорят про спецназ, обезвредивший террористов.
Такова лексика этой статьи. Вот еще пример.
Описывая «злую, но такую пронзительную по искренности и безысходности» последнюю книгу Розанова и обильно цитируя при этом как христоборца, так и его исследователей, Семенов называет, наконец, все собранные в ней богохульства — «этими беспощадными розановскими инвективами». Вместо омерзения — пиетет. Не поношения, но — розановские инвективы.
Из «размышлявших о феномене Розанова» у игумена весомые цитаты. «Розанов — богоборец, осмелившийся поднять голос против Самого Христа». Поднял, «по всеобщему приговору», «бунт против Христа». «Вступил в конфликт с христианством, — штудирует игумен, — которому делал все более и более горькие упреки. Обличал он христианство в том…» И так далее.
Как это важно для Семенова, для «Русской линии» — в чем «обличал» какой-то сукин сын Христианство.
Как будто Христианство — следование за Христом — может быть предметом «обличений», как будто у Христианства имеется показная личина и злая суть.
Вся эта ситуация очень напоминает двор первосвященника Каиафы.
Прорцы нам, Христе, кто есть ударей Тя?
Тогда первый удар Господу нанес церковнослужитель — слуга архиерейский. И закрывая Ему лице, пакости деяху.
А сейчас удар Христу наносят принадлежащие Православной Церкви люди. Они закрываются от Него и от своей совести либеральной лексикой и академической отстраненностью, за завесой которых издевательство над Христом не кажется им преступным.
Они предательски ударили Его политкорректным, доброжелательным и теплым представлением «любознательному читателю» того, кто сурово травил Христа, кто «пронзительно, последовательно и предельно жестко» деял Ему пакости.
2. Лютый Озирис
Поднявший голос против их Господа — не кто-нибудь, а — Василий Васильевич. Юбиляр. «Его слабости нужно преодолевать и великодушно прощать ему», — учит игумен, как будто речь идет о насоливших нам соседях по садовому участку, а не о досадителе Спаса мира. «А за его искренний зов к Богу и редкостное сострадание человеку — его, Василия Розанова, можно только любить. Нельзя не любить»
Любить, значит должны. Нельзя не любить.
Эта апология Розанова в Церкви устами священнослужителя коррелирует с другим подобным явлением современности — апологией Григория Распутина в Церкви. В этом смысле статья Семенова очень схожа с книгой Т. Гроян о «Григории Новом», изданной в 2000 году и продававшейся на Православной ярмарке в Москве. Та в своей защите старца постоянно ссылается на книгу дочери Распутина Матроны, методично выбирая из нее описания сверхъестественных случаев и опуская описания блудодеяний. Семенов же, процитировав в своем опусе негативные высказывания Лосева, Флоренского и Бердяева, обошел молчанием главное. Бердяев пишет: «самые поразительные мысли он говорил вам на ухо, приплевывая… Розанов был врагом не Церкви, а самого Христа». Незадолго до смерти он шепнул на ухо Бердяеву: «Я молюсь Богу, но не вашему, а Озирису, Озирису».
Привел бы игумен это место, и ясно стало бы неискушенному читателю, какого бога проповедует сей бес. Но игумен обошел Озириса молчанием, совершенно так же, как Гроян — твердые свидетельства Матроны о блудных падениях старца.
Однако же, игумен предлагает любить не «зов к Богу», не «сострадание к человеку» — качества, которыми, по версии Семенова, якобы обладал богоборец. Нет. Игумен требует любить самого Розанова, личность, «осмелившуюся поднять голос против Самого Христа». Если это маловажная слабость, которую надо великодушно прощать — значит, маловажной является для такого «великого человека» Личность Христа.
Но Евангелие учит обратному. Отношением к Личности Христа только и определяются все человеческие личности, великие и малые. «Болен был и посетили Меня, наг и одели Меня» (Мф. 25).
Хороша «слабость»: ненависть ко Христу.
Слабость сатаны.
Изложив богохульства Розанова, Семенов описывает мучительную смерть любимого им автора, причем заостряет внимание читателей «Русской линии» на предсмертном призывании Розановым Христа Воскресшего и напутствии его церковными Таинствами.
Мы не собираемся обсуждать здесь глубину покаяния христоненавистника. Его личности Бог Судья, и напрасно игумен Кирилл берет на себя суд над Розановым. Примирился он с Церковью или нет — знает Бог. Это не наше дело. Господь сказал: не судите.
Не наше дело вникать в то, что нацист Кальтенбруннер перед казнью в Нюрнберге примирился с Христианской Церковью. Это — дело его совести, это — дело его родственников. Предсмертное покаяние не меняет сути его деятельности на посту начальника Главного управления имперской безопасности Рейха. Наше дело — удаляться от дел тьмы.
В данном случае — от подлежащих анафеме творений сочинителя Розанова, а также — от толерантности к духу злобы на Христа, демонстрируемой как манифест любви к человечеству со стороны людей, носящих имя учеников Христовых.
«Христос в глазах Розанова вовсе не единосущен Богу» — привел ценное свидетельство игумен. «Бог поселился во мне», — вещает кощунник.
Кто же поселился в нем?
Среди «грусти, нежности и грязи» в его душе поселился бес.
Я сознательно не буду комментировать непристойные описания в статье Семенова учения развратника, о которых, по слову Апостола Павла, «срамно есть и глаголати» — пассажи о «сфере плотских, половых взаимоотношений» и «половом акте, акте приобретения целомудрия», о том, что «совокупление есть никак не меньше, нежели прообраз Рая, Небесного Царства». Погружая читателя в этот срам, игумен приглашает: «но послушаем самого Василия Розанова».
Понимает ли игумен, воспроизводя непотребства, что словосочетание «половой акт» взято русской безбожной интеллигенцией из жизни животных и для нормального человека непроизносимо?
«Без духовных лиц, которые почти ничего не понимали в его проблематике, ему было скучно», — свидетельствует о развратнике Бердяев.
Вонмем бреду сексуального маньяка — призывает устами священника православный Интернет-сайт.
Однако нам недопустимо вникать в это бесстыдство — не только из-за его неприличия, но также и потому, что оно меркнет перед той пощечиной, которой сайт и лично игумен заушили Господа Иисуса.
Поклоняясь Распятому, православные христиане с Разбойником благоразумным исповедуют: «Распялся еси мене ради, да мне источиши оставление; прободен был еси в ребра, да капли жизни источиши ми, гвоздми пригвоздился еси, да аз глубиною страстей Твоих в высоте державы Твоея уверяемь, зову: Живодавче Христе, слава кресту, Спасе, и страсти Твоей».
В то же время другие православные христиане, опубликовав интродукцию в развратные и христоненавистнические сочинения В. Розанова, заявили, что «преодолеть этот лабиринт надлежит каждому, кто идет ко Христу».
Или Ему не больно? Но Он говорит: «что Мя биеши?» «Горе тому, кто соблазнит единого от малых сих, верующих в Мя».
Когда Христос окровавленной душой сходит во ад, Церковь ликует: днесь ад, стеня, вопиет! Изнемогает смертная держава.
А игумен вещает о «драматизме положения», «пронзительной искренности и безысходности» «порицателя христианства» и увлеченно цитирует вопли изнемогающей смертной державы. «Попробуйте распять солнце», — транслирует Семенов голос ада — «и вы увидите — который Бог». «Виною всему — Христос, Который — есть тьма, брошенная на землю».
В то время, как любящие Христа поклонялись Обезвредившему нашу смерть — Своею Личною смертью и Даровавшему нам ценой Своей Собственной крови и муки — Вечную жизнь, игумен приглашал читателей с помощью «литературно-философского» наследия В. Розанова «возвратиться к самому коренному вопросу нашей жизни, вопросу, которым сам Розанов мучался до последнего вздоха — что есть для нас Христос и Его Церковь?»
Нашей жизни — это чьей? Нашей, что ли?
Тогда напомним православному агентству и иноку, что коренной вопрос нашей жизни решен однажды и навсегда. Возвращаться к его решению вновь, хотя бы даже и в компании Розанова и игумена Кирилла мы не станем, как не возвращается к выбору жениха обвенчанная мужу жена, если не желает стать прелюбодейцей.
Мы — христиане.
Христос для нас — Путь, Истина и Живот.
Но очевидно, не один Розанов мучается, вместе с Пилатом вопрошая Истину: что есть истина?
Беспощадные, говорите, инвективы? Пронзительные по искренности?
Да, Христос, точно, терпя дерзость распинателей, просит пощады от нас: «и ждах соскорбящего — и не бе, и утешающего — и не обретох».
Горе не пощадившим Его и их популяризаторам.
3. Об исповедании Христа
Целью христианской жизни является — угодить Христу.
Ну как, «Русская линия», угодила Христу публикацией кощунств в честь 150-летия кощунника? Призывом со своих страниц любить человека, заявившего, что «во Христе прогорк мир», угодила Христу?
Христос сказал: «иже аще исповесть Мя пред человеки, и Сын Человеческий исповесть его пред ангелы Божиими. А отвергийся Мене пред человеки, отвержен будет пред ангелы Божиими» (Лк. 12:8−9).
Ну что, «Русская линия», исповедала Христа популяризацией клеветы на Него «ворвавшегося на небосвод русской мысли» беса?
Сделанное на Пасху 2006 года игуменом Кириллом и «Русской линией» хуже, чем показ «Кода да Винчи».
