 |
| Росбалт | Михаил Веллер | 15.05.2006 |
— Михаил Иосифович, студенческие годы и несколько последующих лет вы провели в Ленинграде. Какова была в те годы ситуация с иностранными студентами? Если в то время иностранцы чувствовали себя в значительно большей безопасности, чем сейчас, и отношение к ним было иным, то — почему?
— В советские времена для простого советского человека, особенно подростка, самым лучшим человеком в мире был негр. Из прессы и литературы следовало, что в среднем «черные» лучше «белых»: они добрее, трудолюбивее, они более кроткие, и очень настрадались. При этом они не менее умны и талантливы, часто — даже более, а «белые» их угнетают.
В те времена значительных ограничений по количеству мест в общежитиях не было, и для учебы в ленинградских и московских вузах приезжали со всей страны. И все были настроены исключительно позитивно — и по отношению к африканцам, и по отношению к азиатам. Да русский и китаец — братья навек! Да индусы страдали под английскими колонизаторами! Но, когда мы приезжали, мы видели немного не то, что ожидали увидеть.
Иностранцы были в основном студентами из стран «третьего мира». Темпераментные люди с африканскими генами чувствовали, что их никто не обижает, а девушки идут с ними танцевать. Если кто-либо позволял себе ударить иностранца, он вылетал из университета и из комсомола, а если не служил в армии, то отправлялся в армию — это даже не обсуждалось. Каждую субботу после стипендии всё общежитие «гудело», и некоторые африканцы, выпив, начинали наглеть. Они могли хватать местных девиц за все места, могли ударить, если те отказывались с ними куда-то идти. Но при этом бить их самих было нельзя — выгонят. Они это отлично знали и этим пользовались.
Поступая в университет совершенными интернационалистами, мы выходили из него в некоторой степени расистами.
— В чем причины осложнения межнациональных отношений в сегодняшней России, да и в целом в мире?
— Существует старинный закон, который знают все этнографы. Миграция должна находиться в таких пределах, чтобы в стране она не замечалась. Нужно, чтобы страна, народ или этнос, были в состоянии без видимых усилий переваривать мигрантов и превращать их в частицы своего народа — тогда всё проходит естественно. Но когда мигрантов делается слишком много, то столкновения неизбежны — они были всегда, есть и будут. Заявить, что «все люди — братья», — это то же самое, что заявить «братьев нет вообще».
Человек определяется по принципу «свой-чужой». Человеку присущ социальный инстинкт. Люди самоорганизуются в группы и этносы, всегда противопоставляя себя другим. Сейчас нам сказали, что этого нет. Сказали отчасти по глупости, а отчасти — по расчету. Люди, получающие большие прибыли, хотят, чтобы эти прибыли были еще больше, и уже во всех развитых странах нуждаются в привозной, дешевой рабочей силе. Народ мгновенно развращается от безделья, пособий по безработице и высокого социального уровня. Он требует пенсии, пособия, дома для престарелых, бесплатные медицинские страховки, и плевать за чей счет, — пусть правительство обеспечит. А политиканы, желая занимать свои места, ввозят новых мигрантов, и мигранты начинают замещать народы, создавшие культуру, в которую они прибыли.
Мигрантов много, и они уже не хотят идентифицировать себя с теми людьми, которые жили здесь раньше. Они подчеркивают свой быт, свою религию и свой уклад, и говорят: «Погодите, суки, мы еще займем ваши места, потому что всё это создано нашим трудом!». Пройдет какое-то время, и всё это будет делаться уже их трудом.
Мы живем в очень интересную эпоху. В свое время в середине III века в Римской империи всем свободным обитателям были дарованы права римских граждан. Таким образом, римляне как таковые перестали существовать — они растворились. Уже императоры были из германцев, уже город Рим населяли представители всех народов империи, а сами римляне были полными вырожденцами, которые не желали делать ничего, требуя лишь хлеба и цирковых представлений.
В сегодняшнем мире люди, полагающие себя прогрессивно мыслящими, выступают в поддержку нелегальной миграции. Но если есть закон о границе и въезде, то он должен соблюдаться. Несоблюдение должно караться, а если нарушение закона не карается, то такой закон можно отменить. Фактически сегодня говорят: любой обитатель Земли должен иметь право по собственной воле въехать в любую страну, жить там, привезти всех своих родственников, и никто не смеет ему мешать. Более того — при этом он может еще и не работать.
Что говорит во Франции Ле Пен, которого идиоты в газетах обвиняют в фашизме? Если Ле Пен — фашист, то я — ацтек. Ле Пен говорит: «Вон неработающих! Вон нахлебников и дармоедов, трутней и паразитов, наркоторговцев и сутенеров! Весь тот мусор, который сюда понаехал, должен быть выкинут вон. Если человек работает и зарабатывает честно себе на хлеб, платит налоги и приносит стране пользу — не надо его трогать». Это говорит тот Ле Пен, которого обвиняют в фашизме.
Мы имеем ситуацию, когда всем гражданам Земли фактически дают права «золотого миллиарда», но 5,5 миллиардов не прошли школы цивилизации, не создали своими потом и кровью всего того, что создали европейцы, имеют другую ментальность и ценностную ориентацию, другие традиции и представления о том, как надо жить. Им говорят: «Приходите, живите с нами, ваши традиции также ценны». Это напоминает воззрения русских интеллигентов конца XIX века при подъеме социализма в России, когда говорили, что Венера Милосская ничем не хуже печного горшка. Прошло еще 15 лет, и владельцы печных горшков перерезали владельцев Венер Милосских. Оказалось, что в своем роде они не только не хуже, но даже лучше. То же самое происходит сегодня во всем мире.
— Чем, по вашему, является сегодняшний неофашизм, в частности — уличный?
— Полезно со всего содрать этикетку и посмотреть, что за ней. Фашизм — это про Италию, про Муссолини, про «фашио» и «общее дело». Это не имеет никакого отношения к тому, что мы имеем в данный момент. Большевики называли себя «Российская социал-демократическая рабочая партия» (РСДРП). Нацисты называли себя «Германская национальная социалистическая рабочая партия». Разница в едином одном слове — «демократическая» в России и «национальная» в Германии. Эти партии — родные сестры, с этим, в общем, никто и не спорит. Национал-социалисты полагали, что должен быть социализм для трудящихся немцев, и никак иначе. Когда рассказывают про все эти закатанные рукава, «шмайсеры» и прочее — так творятся мифы. Это всё равно, что миф о том, что Сталин — добрый отец всем, или Сталин — кровавый злодей, который кроме крови в своей жизни ничего не пускал.
Сейчас мы говорим о группах юных экстремистов, возникающих, в основном, спонтанно, совершающих особо тяжкие преступления на почве национальной розни. Это действительно есть, и глупо пытаться это отрицать. И мы разводим руками и спрашиваем: откуда фашизм в стране, которая победила фашизм? Значит так: победа социал-демократической партии над национал-социалистической партией не имеет никакого отношения к тому движению, которое наблюдается здесь и сейчас. В первом случае сцепились две огромные страшные силы, программы которых были очень схожи, и каждая из этих сил мечтала уничтожить другую. Перед Второй Мировой войной это знал весь мир, достаточно поднять газеты той эпохи. Сейчас то, что у нас называют «фашизмом», и что на самом деле можно назвать «национал-экстремизмом», — это самодеятельная подмена группками юных экстремистов функций государства, каковые государство, по разным причинам, выполнять не хочет, не может и не собирается.
Сегодняшний разгул национал-экстремизма можно считать болезненной, уродливой, опасной формой обострения национального инстинкта самосохранения. Народ являет собой единое целое. Тот, кто полагает иначе, — или демагог, или идиот (как правило — одно с другим). Народ есть целостность, собравшая себя из «человеков». Когда полагают, что в одном городе могут жить представители разных народов — не национальностей, а именно народов, — и при этом так, чтобы каждый хранил свою культуру, свои традиции, свой быт, и жил согласно своей ментальности, то это прямейший путь к крушению вавилонской башни. Город может существовать только как «плавильный котел», и никто не смеет входить в чужой монастырь со своим уставом. Это знали все и всегда. Если ты приперся в чужой монастырь со своим уставом, то ты будешь бит и выгнан рано или поздно.
На Западе сейчас политкорректно «впаривают» теорию мультикультурности. Это, на самом деле, отчасти движение новой волны функционеров, направленное на то, чтобы уничтожить «проклятый капитализм», отчасти объективные проявления цивилизации в период загнивания и схлопывания, а отчасти — проявление специфического интеллигентского комплекса. Интеллигент отличается от просто разумного человека тем, что при столкновении морали с истиной он всегда предпочтет мораль истине, сказав, что эта мерзкая истина не должна быть, и поэтому нечего с ней считаться. Поэтому интеллигенты прекрасны как оппозиция в тяжелые времена, но вредоносны как реальная руководящая сила, ибо, всегда уклоняясь от пути истины, они заводят социум, народ и страну в болото.
В условиях, когда рождаемость низка, верить не во что, население убывает, все воруют и страна, безусловно, движется к распаду и исчезновению в своем настоящем виде, обострение инстинкта национального самосохранения и принимает форму убийства чужаков. Все знают, что практически 100% героина поступает в Россию через Таджикистан, через таджиков. Это означает: не каждый таджик ввозит наркоту, но практически каждый ввозящий наркоту — таджик. Государство, по тем или иным причинам, не в состоянии эффективно с этим покончить, а эффективно — это расстрел на месте. Будет расстреляна масса невинных, но виноватые тоже будут расстреляны, и перестанет погибать от передозировки 100 тысяч молодых людей в год. Поэтому молодежь иногда с наилучшими намерениями и в озверении начинает убивать таджиков, но вместо того, чтобы пойти и перестрелять мафию, начинают резать несчастную таджикскую девочку.
В моем простом представлении никто не смеет поднимать руку на человека только потому, что он другого цвета. Но тот, кто приехал в другую страну как гость, кто в другой стране чужой, не смеет выходить на демонстрацию за свои права, потому что у него нету в этой стране прав. Нравится — живи, не нравится — уезжай. Никак иначе общежитие устроено быть не может. Когда твои гости в твоем доме начинают отвоевывать у тебя свои права, твоему дому конец. Потому молодые люди сплошь и рядом убивают того, кто под руку подвернется.
— Неужели бритоголовые подростки осознанно берут на себя функцию государства?
— В большинстве случаев — неосознанно. В человеке всегда сосуществуют несколько слоев самоощущения. Солдат, идущий в атаку, в которой он имеет шанс выжить, — если ему вдруг дадут 5 секунд подумать, подумает не только о том, что хорошо бы остаться в живых. Он подумает еще о том, что хорошо бы получить награду, хорошо бы, чтобы его портрет был напечатан в газете, и чтобы любимая девушка увидела его в геройском обличье, и хорошо бы Кольке из другого взвода утереть нос, — и всё это одновременно. Точно так же и юные хулиганы, становящиеся убийцами, одновременно и ощущают сладость безнаказанного и безмерного хулиганства и владения чужой жизнью — «вот сейчас кого захочу, того и убью» — это великая сладость. И этот дух подкреплен еще ощущением и осознанием правильности своего поведения: «я не просто какой-то супермен, но я еще охраняю мой народ и мою страну». Это сосуществует.
Все элитные части набираются не столько из патриотов, сколько из агрессивных и жестоких людей, любящих драться. Сначала человек должен хотеть драться и убивать, тогда его уже учат любить родину. Когда возникают самодеятельные группы, то сначала — агрессивность. Даже если бы всё было благополучнейше, то сидели бы по дворам, по подъездам, по помойкам, пускали бы косячок на круг и говорили бы: «Ну что, негров у нас нету, разве что пойти жидов побить?». Потому что кого-то — охота. Это было всегда, везде и у всех народов. Возьмите историю города Нью-Йорк или историю лондонских трущоб, где в доки не нужно было соваться парню из Челси — убьют к чертовой матери. Так созданы люди.
— В прессе сейчас звучит мнение, что властям всё это в какой-то мере даже выгодно, чтобы перед выборами в 2008 году можно было твердой рукой защитить страну от уличного фашизма. Вы с этим согласны?
— Конечно. Это своего рода вилка в шахматах. В идеале — можно сначала руками самодеятельных фашистов запугать мигрантов, а заодно интеллигентов и евреев всяких, а потом, снисходя к воплям населения и объявив себя борцами с фашизмом, уничтожить этих самых фашистов, а под эту лавочку и вообще закрутить гайки и перекрыть кислород. Разумные правители всегда примерно так и поступали. Сначала какую-то грязь убрать чужими руками, а потом по чужим рукам прийти и выступить в белом в качестве «отца нации».
— А каково ваше мнение относительно другого часто поднимаемого в прессе вопроса — фактического превращения России в нефтегазовую корпорацию?
— Сегодняшний бизнесмен, который уважает себя за продвинутость и понимание процесса, не рассматривает свою страну исключительно в понятиях: родина, народ, государство, границы, благо того, что внутри. Он рассматривает ее как одну из площадок своего бизнеса. Так делают все. Если он бизнесмен, то он должен вести выгодный бизнес. Если самое выгодное — вот здесь качать нефть, а вот сюда ее продавать, а вот сюда деньги вкладывать, а вот здесь их тратить, то так и надо делать. Душа бизнеса — прибыль, а командир бизнеса — максимальная прибыль. Если американский очень крупный бизнесмен, работая, невольно обогащает Америку, то русский бизнесмен, работая, также невольно истощает Россию — это как закон сообщающихся сосудов.
Соотношение сил сегодня таково, что при абсолютно либерализованной российской экономике выгоднее из России перекачивать в Америку, чем наоборот — ты на этом больше зарабатываешь. И если не вводить протекционистские законы и государственное регулирование, то Россия будет высасываться начисто и досуха, потому что таковы законы бизнеса, потому что самый выгодный бизнес в сегодняшней России — это ее высасывание. Самые крупные бизнесмены заинтересованы в том, чтобы это положение сохранялось, а, кроме того, самые крупные бизнесмены в состоянии покупать власть.
Почему сидит Ходорковский? Он же был комсомольский работник. Он же из райкомовских выкормышей. Ему же было доверено вести бизнес и крутить деньгами, которые ему кто слил? Да это партийные бабки через комсомол впервые были сняты, и разрешения даны. А потом он решил, что он стал самый умный; богатый — значит самый умный. Грубо говоря, его замысел сводился к тому, чтобы получить необходимое большинство голосов в Думе, изменить Конституцию так, чтобы Россия превратилась из президентской республики в премьерскую республику, где премьером будет, конечно, он. Побеждает его блок партий, и его избирают премьером. В Думе 450 мест. Если 350 голосовать будут за тебя, пройдет любой закон, а на самом деле и 300 достаточно. Каждому из этих 350-ти вы дадите по 20 миллионов долларов. Это приличные деньги в России, и за них можно проголосовать так, как тебя попросят. Это означает, что за 7 миллиардов долларов, а реально — и за 5, продается и покупается Россия.
Поскольку Ходорковский — бизнесмен, он хотел купить Россию дешевле. Субсидии одной партии, вспомоществование другой… Неважно — коммунистам, антикоммунистам, либералам — главное, чтобы они проголосовали так, как надо, и были обязаны ему. На этом он погорел, остальное всё мелочи, остальное — так, для дефективных детишек.
Так вот, этот самый крупный бизнес вовсе не хотел, чтобы пришел Ходорковский и начал менять условия игры в свою пользу. Это я всё к тому, что крупный бизнес, разумеется, действуя умно, правит страной, потому что правит сила.
Если мы посмотрим, как происходит передел собственности, и куда сливаются денежные потоки, если мы посмотрим, как на самом низком из возможных уровней держится стоимость рабсилы, то мы приходим к выводу, что наша элита мечтает быть транснациональной, автоматически стремясь к максимальным деньгам, и это имеет следствием дальнейшее разорение и распад России. Это — объективный глобальный процесс, и об этом даже нельзя жалеть, ибо таков ход вещей.
Если китайцы работают добросовестнее за меньшие деньги, а русские пьют и работать не хотят — что же можно поделать? Ничего нельзя поделать, значит — будут замещаться китайцами. При этом русские, у которых есть, разумеется, свой инстинкт самосохранения, и которые нутром понимают всю правду, говорят: «Лучше бы был Сталин, при котором всё из-под палки, потому что с нами так и надо». Это ведь обычная точка зрения. В самом деле — кого посадят, кого пристрелят, но работать заставят, и будет порядок.
