О Православном свидетельстве на Западе

«Не напрасно же нас Господь выбросил из нашей страны,

не только за грехи наша, a и чтобы мы были

проповедниками Евангeлия во вceм мipe"

— Свят. Иоанн Сан-Францисский

Несомненно, самая большая радость, которую человек может испытать в этом мiре — это принадлежать к Телу Христову, к Православной Церкви. Эту радость мы выражаем на каждой литургии при пении: «Видехом Свет истины, прияхом Духа Небеснаго, обретохом веру истинную». Поэтому. Как говорил св. Патриарх Тихон, «Своим духовным богатством, истиною, светом и радостью мы должны поделиться c другими, не имущими этих благ"[1].

Более, чем когда-либо, мы должны свидетельствовать об истинной вере в мiре, который, наподобие Римской Империи к IV веку, погрязает в роскоши, разврате и множестве синкретических верований. Западные богословы, такие как Д. Бонхёфер, которые под предлогом «очищения» христианства от компромиссов с мiром, объявили о «смерти Бога» — то есть Бога классической религии — и обещали «обмiрщление» христианства, на деле проложили путь экстремистам социального христианства, просто-напросто опустошившим инославные храмы. И ныне на Западе мы сталкиваемся с христианством настолько «очищенным» от так называемых «предрассудков», что оно оказывается совершенно пустым и неспособным возбудить у людей ни осознания, что такое духовная жизнь, ни даже желания приобщиться к Богу. Теперь очевидно — и новый папа Римский это открыто осознает, естественно не находя выхода, который дает лишь Православие — что «социальная» ориентация западного христианства после окончания Второй мировой войны, породила самый тяжелый кризис, который когда-либо знало христианство на Западе, где отныне идет речь о его выживании или окончательном исчезновении. Я не стану распространяться здесь обо всех извращениях, которые познало в наше время западное христианство и о смятении, которое это производит на его паству.

Мы ни в коем случае не можем злорадствовать в связи с этим скорбным явлением, осознавая, что «От всякого, кому дано много, много и потребуется» (Лк. 12, 48). Мы не можем, когда западный человек «попался разбойникам, которые изранили eго и yшли, оставив его едва живым», как левит «посмотреть и пройти мимо «(Лк. 10,31). Наш долг, следовательно — выразить сострадание, по примеру иеромонаха Никандра, валаамца (†1978), духовника Леснинской Обители, который в стаpости, много гуляя с молитвою на устаx, поворачивался в стopoну Парижа и благословлял, говоря: «Благослови Господи тех, кто Тебя не знают!» — а также помочь тем, кто стучится в двери Христовой Церкви. Не следует однако впадать в заблуждение, будто каждый человек — потенциальный православный. Как сказано в Евангелии: «Тогда будут двое на поле: один берется, а другой оставляется; две мелющие в жерновах: одна берется, а другая оставляется» (Матф. 24,40). Так и свят. Тихон предостерегает нас от прозелитизма «на западный манер»: «Православная Церковь чуждается также и тех приемов, которые допускаются иногда инославными миссионерaми при проповеди христианской веры: не прибегает к незаконным средствам при обращении в христианство, не вступает в сделки c предрассудками и страстями человеческими, не искажает чистоты евангельской истины для того, чтобы приобресть себе больше членов, ибо почитает важным не число только верующих, но и качество их веры"[2]. Святой Патриарх обращает здесь внимание на крайне важную сторону вопроса: не следует грезить о «грандиозных» миссионерских проектах с поверхностными обращениями, как неизбежным их последствием, но заботиться нужно об отдельной личности и качестве ее веры. Ведь мы поможем западному человеку в его духовных исканиях не «организационными схемами» или «образцовыми достижениями». Такие примеры мы найдем в прошлом, и последствия их были катастрофическими. Поэтому, следуя Патриарху Тихону, оглядимся, что мы можем сделать в каждом конкретном случае, в смирении, уделяя внимание именно «качеству веры» обращенных, осознавая, что это касается всего Тела Церкви — и духовенства, и мiрян. В самом деле, как подчеркивает свят. Тихон: «Kто же должен заботитьcя o распространении Православной веры, об умножении чад Православной Церкви? Пастыри и миссионеры, скажете вы. Да, конечно, они; но только ли одни? Всякий член Церкви должен принимать в этом живое и cepдечное участие"[3]. Осознав то, что мы можем сделать, важно также и понять, чего мы должны избегать, что отдаляет от Православия инославных и разочаровывает тех, кто уже вступил в Церковь. В заключении мы увидим, что «новая кровь» способна многое внести в Православную Церковь. К тому же я хотел бы подчеркнуть, что большинство текстов, на которые я буду ссылаться в дальнейшем, принадлежат многочисленным обращенным в Православие, и что, следовательно, это не мое личное свидетельство. Вся проблема обращенных видна в выражении, выбранном для заглавия англоязычного издания труда свят. Феофана Затворника о воспитании детей: «Raising them right»!

1. «Гангрена безверия», по выражению о. Серафима (Роуза), заразила западный мiр, и многие приходят сегодня к православной вере, не исповедовав до того никакой религии. Перед нами случай подлинной tabula rasa; задачей новообращенного станет переход от «жизни во грехе к земле обетованной», но ему не нужно будет отрекаться от прежних верований и оставлять груз прошлого. Однако есть и те, кто прошел через своеобразный религиозный «супермаркет» нашего времени, с его псевдо-духовной практикой, вплоть до оккультизма. Таким предстоит полностью порвать со своим прошлым. Стоит упомянуть здесь, что Сербская Православная Церковь недавно приняла лиц с подобного рода «опытом», обязав их, помимо прочего, прочитать, во время чина перexoдa в Православную веру, исповедание из катехизисa свят. Кирилла Иерусалимского, поражающий своей злободневностью: «Не внимай ни учению звездочетов (…), ни предзнаменованиям, ни басноcловным Eллинским прорицаниям; даже не слушай o чародеяниях и волшебныx наговорах и беззаконейших делax, coвершаемых при вызывании мертвыx"[4]. К списку верований, от которых нужно отрекаться, Сербская Церковь добавила еще и масонство.

С теми же, кто приходит из инославия, проблема иная и более сложная, ибо, в этом случае не может быть речи о полном разрыве с прошлым. Обращение к Православию начнется здесь с изменений в их собственной вере. Еще в 1904 году, свят. Тихон Московский говорил здесь, в Америке: «Не приходится ли нам, здесь пребывающим, видеть зачастую, как инославные люди, пресытившиеся постоянными новшествами в вере, тяготеют к Православной Bceленской Церкви и в ней стремятся найти прочные и недвижимые устои, на которых мог бы успокоиться их мятущийся дух?"[5]. Перед лицом всех искажений, которые в настоящее время встречаются в различных западных конфессиях, мы часто сталкиваемся с людьми, которые «лишены надежды, обмануты Западом, разочарованы, пребывают в боли и страданиях"[6], как описывает их один обращенный в Православие. Однако достаточно ли этого, чтобы быть принятым в Православие? Владыка Василий (Эссей), епископ Антиохийского Патриархата в Америке, справедливо замечает по этому поводу: «Люди по разным причинам обращают свои взоры за пределы своего дома. Решение перейти в Православие не может обосновываться только на отрицании — «Я против того или этого в моей собственной Церкви». Вы должны прийти ко Христу и Его Церкви, потому что вы видите в ней нечто позитивное, потому что там Истина. Если люди приходят к Православию просто потому, что что-то происходит в их собственной Церкви, если они приходят с гневом и злобой на то, что случилось в их общине, то они, как мне кажется, не должны нести за собой этого груза. Может быть, они с этим грузом начнут свой путь, но недопустимо тащить его за собой, когда они приблизятся к своей цели"[7].

И именно в этом состоит принципиальный вопрос. Если, как о том упоминает епископ Василий, отрицание и может служить точкой отсчета для поисков, то Православная Церковь должна дать понять этим будущим обращенным, что вступление в Церковь — не просто формальное согласие с догматами, но полное погружение в жизнь Церкви. Как об этом хорошо говорит один обращенный, «принятие православной веры заслуживает усилий, и если даже люди ощущают в ней нечто чужеродное, за этим можно видеть призыв к духовно полезной внутренней эмиграции». Пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю которую Я укажу тебе" (Бытие, 12:1). Более чем вековой опыт хорошо показывает, что недостаточно, чтобы англикане из High Church или старо-католики исключили «филиокве» из Символа Веры, признали бы только Вселенские соборы первого тысячелетия и разместили иконы в своих храмах, чтобы стать православными ipso facto; им нужно выработать православный нрав, православное восприятие в вопросах веры. Именно в этом смысле следует смиренно прислушиваться к живому православному преданию, сохранившемуся в общинах, пришедших с Востока — не для того, чтобы отыскивать там экзотику или литургическую «чувственность», но чтобы пропитываться там духом православной веры"[8]. Именно в этом смысле архиепископ Нафанаил (Львов) говорил: «Не официальная принадлежность делает человека православным, a церкoвность yмa и воли"[9]. Как говорил, по поводу одного новообращенного римо-католика, старец Паисий (Эзнепидис, † 1994) с Афонской горы: «чтобы краска держалась!». Однако, чтобы «краска держалась», нужно жить по правилам Церкви и жить с православными от рождения. По существу, то же самое говорил святитель Иоанн Сан-Францисский французским обращенным: «чтобы быть православными, недостаточно верить по-православному, но нужно также соблюдать правила Православной Церкви «[10]. Бывший римо-католический французский священник, ставший православным и игуменом афонского подворья во Франции, о. Пласид (Десей), в свою очередь, пишет: «Православные приходы и общины (…) сейчас, по крайней мере частично, состоят из обращенных (…) Очень желательно, чтобы они поддерживали тесные связи с Церквями традиционно православных стран. Они могут многому научиться (…) Обращенные же, в начале должны всему научиться. Однако, Православию не учат по книгам; к нему можно приобщиться только через живой контакт с народами, где традиция не прерывалась"[11].

Поэтому, стоит поощрять тех обращенных, у которых есть свои собственные приходы, посещать также и традиционные русские общины и, прежде всего, ездить в православные страны, может быть, в первую очередь в те места, где Предание не прерывалось, как Cв. Афонская гора. Стоит упомянуть, что в большинстве афонских монастырей подвизаются теперь монахи западного происхождения, которые могут помочь обращенным избежать подводных рифов в их духовной жизни. Желательно также, чтобы и православные от рождения, в нашиx приxoдax, cделались болеe открытыми по отношению к обращенным и передали им живое предание Православия.

В любом случае, вхождение в Православную Церковь должно предваряться периодом оглашения — некоторые из наших священнослужителей требуют, чтобы такой период продолжался два года — который представляет собой подлинное введение в таинство и без которого обращенный рискует пройти в стороне от самого главного, что Христова Церковь, Православная Церковь может дать современному человеку, как, впрочем, человеку любой эпохи — истинную жизнь во Христе. Вот почему, как мне кажется, необходимо, чтобы обращенным на их пути помогали как их священники, так и опытные миряне, и среди последних, их крестные родители, роль которых никак не может быть сведена к декоративной. В первую очередь нужно помочь обращенным «погрузиться» в литургическую жизнь, понимать службы. Как говорит о. Василий, игумен Иверского монастыря на Афоне: «Мы обучаемся Православию не по учебникам богословия, но по Божественной литургии и по нашей жизни. Или, если точнее, мы познаем Православие по Божественной литургии, когда та становится нашей жизнью"[12]. В рамках такого «обучения» духовной жизни, следует, в частности, уделять особенную важность подготовке к Святому Причастию, которой в наше время нередко пренебрегают.

Однако тут для обращенных возникает вопрос, особенно для них насущный: на каком языке совершается служба. Нельзя не отметить, что некоторые отстаивают чуждую Православию теорию «сакрального языка». На деле же, как об этом утверждал сербский епископ Даниил (Крстич, † 2002), «когда Господь разделил языки, это было действие не разрушительное, но созидательное… Это было созидательным действием Господа, поскольку у каждого из новых языков явилась особенная красота, и это не составило преграды для единства Церкви. Подтверждение этого созидательного действия мы получаем на Пятидесятницу. Каждый из умножившихся языков стал достойным быть литургическим, наравне с языками еврейским и еллинским. Они вознесены на высоту Престола"[13]. Латинскую теорию, согласно которой только три языка должны применяться в богослужении, епископ Даниил характеризовал как «антипятидесятническое заточение». Впрочем, со времени Пятидесятницы и до наших дней, Христова Церковь воспевала «о великих делах Божиих» на разных языках (Деян. 2,11): от свв. Апостолов, свят. Иоанна Златоуста, который любил возглавлять Литургию в готском храме в Константинополе, и свв. Равноапостольных Кирилла и Мефодия до свят. Николая Японского и свят. Иоанна Сан-Францисскийкого, служившего на многих «западных» языках. Там, где имеются обращенные, желательно также, как мне кажется, частично использовать местные языки, естественно не умаляя церковно-славянский. В каждом случае необходимо только действовать с рассудительностью. Как говорил по этому поводу епископ Даниил, «Православие учит: следует соблюдать то, и не упускать это…, секты же односторонни: или то…, или это"[14]. В нашей Западно-Европейской епархии, например, воскресные чтения осуществляются на двух языках. Иногда также произносится по-французски одна из ектений или же поется «Отче наш». При этом следует поощрять обращенных изучать — если у них есть на это возможность — язык литургии, потому что это, естественно, облегчает молитву. Знание древних языков Православия — церковно-славянского, но также и древнегреческого — обогащает. Оно позволяет проникнуть в глубину текстов — в частности, в области литургической и аскетической лексики — поскольку следует признать, что переводы на какие бы то ни было обиходные языки редко достигают точности языков древних. Следить за Литургией по книге представляется не лучшим решением, потому что, как об этом говорил епископ Даниил, в этом проявляется «западное отношение к Литургии, которое вызывает некое отстранение, индивидуалистское замыкание в себе. А во время Литургии следует составлять одно Тело… С книгами в руках верующие похожи скорее на школу, чем на литургическое собрание"[15]. Однако, можно посоветовать обращенным при подготовке к Литургии предварительно знакомиться с читаемыми и поемыми текстами. Если Литургия — это «жертва хваления», приносимая «единеми усты и единем сердцем» всем соединившимся в евхаристии сообществом, у других служб — иной характер, частью поучительный. В этом случае можно посоветовать обращенным (и не только им!) следить за службой по соответствующей книге, особенно во время канонов на утрене, богословское богатство которых зачастую ускользает от слушателей.

По большому же счету, можно побуждать тех обращенных, которые к этому предрасположены, изучать также и языки, на которых говорят в православном мiре. Это позволит им воцерковиться в полной мере. В XIX веке знаменитый о. Владимир Гетте, «римский священник, ставший священником православным», как он сам себя называл, писал: «Я очень плохо понимаю русский язык: но я подкрепляю свои силы через этот язык; я чувствую в нем необходимость. Я не только получаю удовольствие от беседы с выдающимися людьми; в России имеется религиозная литература столь богатая, сколь разнообразная, о которой Запад совершенно не знает"[16]. Это побуждение по-прежнему имеет смысл. Многие сокровища остаются еще недоступными — упомянем для примера лишь «Толковый Типикон» и «Христианские Праздники» М. Скабаллановича, или еще замечательный труд Святителя Афанасия Ковровского о поминовении усопших по уставу Православной Церкви. К тому же, знание этих языков позволит иметь более тесные связи с «православными от рождения». В нашей Западно-Европейской епархии есть приходы, где обращенные не только знают церковно-славянский, но и говорят по-русски, что способствует подлинному взаимному влиянию между различными составляющими прихода, или, выражаясь литургическим языком, создает более глубокий союз народа Божия. Но как бы то ни было, обучение языкам нельзя навязывать, но лишь поощрять для тех, кто имеет к этому способности.

2. Наряду с богослужением, вокруг которого должна строиться вся церковная жизнь, духовную жизнь обращенного должно сопровождать чтение. Но, как мы уже видели, не может быть и речи о том, чтобы духовная жизнь стала «книжной». Однако, помимо Священного Писания — по cлову преп. Серафима, о том, что нaдо «плыть в законе Божием» — надлежит проникаться учением Отцов Церкви. Можно ли быть православным, не зная их? А особенно это важно для новообращенного, его должно наставлять в чтении: надобно построить целое здание, и нельзя начинать строительство с крыши! Новообращенный может подвергнуться искушениям как «справа», читая Отцов, трудно постигаемых для «новичков» в духовной жизни, так и «слева «, читая кое-кого из авторов недавнего времени, Православие которых будет весьма сомнительным. Значит, в первое время нужно поощрять читать — естественно, наряду со Священным Писанием — жития святых. Как свидетельствует один обращенный, ставший афонским монахом, «Православная вера — это православная жизнь, основанная на подражании живым примерам святых прошлого и современности, которые все следовали по пути, открытом нам Господом во время Его земной жизни среди нас». Однако, как же жить по примеру святых, если мы их жизни не знаем? Затем обращенные могут перейти к чтению поучений отцов-пустынников, преп. Аввы Дорофея, потом, постепенно, ко всем Отцам Церкви, от свят. Иоанна Златоуста до преп. Исаака Сирина.

По совету преп. Серафима Саровского, всем — а особенно новообращенным — необходимо знать историю Церкви. У многих верующих сложилось ложное представление об этой истории, они воображают себе Церковь «чистую как кристалл». А как известно, если случались периоды «расцвета», за ними следовали времена упадка, что, впрочем, не мешало Церкви рождать святых, принимать решения, вдохновленные Святым Духом и побеждать все нестроения. Приведем лишь два знаменитых примера — вспомним горькие слова свят. Григория Богослова по поводу епископов его времени: «Что до меня, то я не пойду заседать в соборах, где гуси и цапли дерутся без рассудка… Если мой голос заглушается карканьем воронья…"[17]. Или же слова свят. Василия Великого: «Расслабевает вся Церковь"[18]. Но Cв. Иоанн Сан-Францисский говорит: «He раз Православие казалось на краю гибели, но затем наступало время eго не только внутренней, но и внешней силы"[19]. Без знания истории Церкви обращенные легко приходят в уныние — и не только они — перед трудностями, которые может в наше время встретить Православная Церковь. Поэтому мне кажется необходимым затронуть теперь эту тему.

3. Первое соприкосновение с Православной Церковью обыкновенно происходит через Литургию. Зачастую инославные, которые присутствуют на какой-либо из наших служб, бывают поражены так же, как посланцы св. Владимира в Святой Софии в Константинополе. На дальнейшем пути они открывают для себя, что учение этой Церкви есть по всем признакам учение Церкви древней. Как писал блаженной памяти о. Серафим (Роуз): «Bce то, к чему мы привыкли, вce то, что мы принимаем как должное, оказывается для них ошеломляющими открытиями: дивный строй наших богослужений, восходящий к древности, приспособленный к потребности человеческой души поклоняться Господу в душе и истине; духовная глубина творений святых Отцов; непрерывность самой нашей связи с прошлым, поскольку мы берем начало не от какой-то недавней исторической фигуры, а от Христа и Его Апостолов, и рукоположение наших священнослужителей сохраняет прямое апостольское преемство. Если мы сами, кому вручены все эти корни, ведем при этом сознательную христианскую жизнь, мы можем оказать колоссальную помощь тем, кто (…) всем сердцем ищет святое Православие"[20]. Но нужно понять, что этот справедливый и чистый взгляд бывает быстро омрачен нашей печальной повседневностью, вызванной не только нашими человеческими слабостями, но увы часто и ложным пониманием Церкви, иногда почти протестантским. Вот что можно было прочитать под выразительным заголовком «Мираж Православия» в одном интегристском римо-католическом журнале, содержащем некоторые горькие истины: «Если многочисленные (…) обращения от католицизма к православию и случались в эти последние десятилетия, они происходили не из-за каких-либо недавних активных действий «православных» Церквей, а скорее из-за невероятного упадка литургии в Римской Церкви и повсюду в ней распространившегося модернизма… И мы должны упомянуть удручающий факт: в «православном» мире священнослужитель, имеющий сложности со своей иерархией, пойдет на конфликт без зазрения совести, потому что он всегда найдет конкурирующую иерархию, которая его примет. И действительно, у «Православных» мы обнаружим десяток параллельных церковных структур (…) Это соперничество и эти разделения продолжаются вплоть до Франции, вызывая иногда горькое разочарование у тех, кого на первых порах обольщало «Православие». К тому же, некоторые их этих церковных структур придают чрезмерную важность юлианскому календарю или литургическим частностям (в России и Греции эти вопросы вызвали настоящие расколы)"[21]. Это свидетельство, исходящее от «внешних», подтверждает выводы, к которым наши архиереи пришли еще в 1952 г. и о которых мы упомянем ниже. Из всего же этого вытекает, что некоторое число инославных, воодушевившись Православной Церковью, отворачиваются от нее и не вступают в нее. Другие, уже став православными, уходят из Церкви. Как говорил один из наших епископов, исходя из горького опыта: «Я не против конвертов, но уж cлишком легко они расклеиваются…» Вопрос естественно в том, почему?

Должен теперь заметить, что когда Предсоборная комиссия предложила мне прочитать доклад o православном свидетельстве на Западе, я был в недоумении: относитcя ли данный сюжет к главной теме нынешнего Собора, т.e. единству Церкви? Mне стало быстро ясно, что оба вопроса тесно между coбой связаны: без единства Церкви — по крайней мере самой Русской Зарубежной Церкви — o нашем православном свидетельстве на Западе едва ли может идти речь. Давая толкование на евангельские слова: «Да будут все едино; как Ты Отче, во Mне, и я в Тебе, так и они да будут в нас едино — да yверует мip, что Ты послал Меня» (Ин, 17,21)", cв. Иоанн Златоуст говорит, что «Спаситель часто повторяет это, дабы показать, что мир (церковный) может привлекать больше, чем чудеca. И действительно, как вражда имеет cилу разделять, так согласие соединять"[22], так что без единства Церкви, окружающий нас мip с трудом yзнает, что мы ученики Xpистовы. Речь тут также идет о том, как мы должны жить в Церкви, как «должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины» (Tим. 3,15), ибо нашим поведением мы часто отвращаем от Православия других, и таким oбразом, ради нас, «как написано, имя Божие хулится y яычников» (Pим. 2,24). В XX веке умножение русских «юрисдикций» породило в сознании православных рассеяния мысль, что, в конце концов, все позволено. Поэтому-то мы читаем в послании наших западно-европейских епископов 1952 года, о котором мы уже упоминали: «Русские люди за рубежом… ныне разделены, имея различные священноначалия, не имеющие между собою общения. Одно зло порождает другое и возникшие разногласия привели к раздорам, к неповиновению церковным властям и непочитанию самых законов, правил и уставов церковных. Даже отстаивая правду и будучи правы по существу, мы, ревнуя не по разуму, своими попытками защитить добро, часто еще более увеличиваем зло. Все сие привело и приводит к упадку среди нас веры и благочестия, к потере ощущения правды и к безразличию к ней. Призванные стать проповедниками истинной веры среди других народов, мы вместо того своими действиями отвращаем от нее"[23].

Греческие старостильники в свою очередь разделились на множество групп — теперь их кажется добрый десяток — и к ним можно отнести слова свят. Василия: «Некоторыми защита якобы Православия придумана, как оружие для войны друг c другом. Прикрывая cвою личную вражду, они притворяются, что враждуют из-за благочестия"[24]. К сожалению, они оказали влияние на нашу Русскую Зарубежную Церковь, иногда проповедуя в ней дух, близкий к инквизиторскому: «очень часто», по словам o. Cepaфимa (Роуза), «подобный взгляд распространяется на поиски ‘предателей' и ‘epeтиков' в прaвoславной cpедe"[25]. Пренебрегалась сама структура Православной Церкви: подчас встречаются мiряне и священники без епископа и епископы вне всякой церковной структуры. У обращенных как раз и появляется большое искушение создать в некотором роде свою «личную Церковь».

При той общей церковной неразберихе, которая особенно сильно проявляется в рассеянии, необходимо, как мне кажется, обучать обращенных православной экклезиологии, так как ее объясняет митрополит Иоанн Пергамский: «Вопрос стоит не в исповедании веры — это основополагающий элемент Церкви. Вопрос в том, что мы забываем, что догматы — это не вещь в себе, но что они ведут к спасению в теле Церкви. Все Вселенские соборы, вырабатывавшие догматы, закрепляли свои решения произнесением анафем, то есть отсеканием от Святого Причастия. Для нашего спасения недостаточно, если мы будем веровать в истинные догматы, но останемся отсечены от епископа и Евхаристии, которую он совершает. Раскол помешает нашему спасению, даже если наша вера и истинна. Моя бабушка не знала догматов Церкви, как в недавнем прошлом множество простых верующих. Однако она жила и спаслась в Церкви. Для нее Церковь не была идеологией, но чем-то иным, образом жизни и участием в Теле Церкви"[26]. Причины, на которые ссылаются в наше время, чтобы отделиться от своего епископа — и создать «юрисдикцию» — многообразны: чаще всего епископ обвиняется в ереси или в безнравственных поступках, но расколы оправдываются и другими мыслимыми и немыслимыми причинами. Несчастье в том, что забываются самые основы православной экклезиологии, так переданные свят. Афанасием Ковровским: «Только одно обстоятельство, ecли священнослужитель начнет открыто всенародно, c церковного амвона проповедывать ересь yже осужденную Отцами на Вселенскиx Coбopax, не только дает право, но и обязует каждого клирика… прервать общение c таким проповедником"[27], причем правила разрешают только прервать поминовение apxиерея до coборного осуждения, a ни в коем случае не создать новую Церковь[28]. Следует также напомнить нашим «ревнителям не по разуму», что безнравственные поступки духовенства не должны вести за собой отказ от общения: напомним, что св. Патриарх Тарасий и VII Вселенский Собор практиковали широкую икономию по отношению к епископам-иконоборцам, приняв даже епископа Григория Неокесарийского, который обвинялся в избиениях и пытках православных. В связи с этим митрополит Антоний (Храповицкий) писал: «Св. Тарасий Царьградский своим примером учит нас как должно дopoжить церковным мирoм"[29].

Опыт показывает, что те, кто выбирают путь замыкания в самих себе, неизбежно превращаются в секту, что подчеркивал священномученик Иларион (Троицкий): «Обособиться, замкнуться в себя, это… для поместной Церкви то же, что луча отделиться от Солнца, для pyчья — от источника, для ветви — от ствола. Жизнь духовная может быть только при органической cвязи co Bceленскою Церкoвью; порвется эта cвязь — непременно иссякнет и жизнь христианская"[30]. Но, и как же это странно — открыв для себя истинную Церковь, отказываться таким образом от христианской жизни ! Мы приходим тут к состоянию, описанному свят. Феофаном Затворником в связи со старообрядцами: «У них всюду разногласие. В иной деревне толка три-четыре, a то и в одном доме, тоже случается — и друг c другом не сообщаются. Где же тут единая Церковь Христова? Какое же это Тело Церкви, когда все члены распались и разошлись в разные стороны? И как можно сказать, что единый истинный Божественный Пастырь есть иx Пастырь?"[31].

Все, сказанное выше, может показаться отступлением от нашей темы, но на деле выясняется, что, пока мы не внушим эти здравые экклезиологические понятия тем, кто присоединяется к Церкви, мы продолжим порождать новые группировки, вредные и для тех, кто в них входит, и для всех остальных — из-за смуты, которую они вносят в церковную жизнь. В последние десятилетия XX в. в Греции, России и странах рассеяния родилось множество подобных группировок. Однако, по словам свят. Иоанна Златоуста, «Церковь yстроена не для того, чтобы собирающиеся в ней разделялись, но чтобы разделенные соединялись"[32]. Эти группы ссылаются, конечно, на необходимость защиты Православия — побуждение само по себе благородное, но будет ли раздробление достойным ответом? Наше исповедание веры должно быть позитивным: «Высоким проповеданием, Божию Церковь услышим вопиющу: жаждай да грядет ко мнe и пиет чашу… не прекословия, но исповедания» (икос Св. Отцев). А если наши «зилоты» кичатся авторитетом тех, кто в XX в. исповедовал православную веру, стоит напомнить, что эти исповедники боролись также и за церковное единство. Например, если о. Иустин (Попович) действительно справедливо описывал экуменизм как ложное и человеконенавистническое учение, он с неменьшей силой выступал за единство Православной Церкви. Он не порывал со своей иерархией, когда его первоиерарх был председателем ВСЦ. В одном из своих писем, в то время, когда повсюду проявлялись расколы, он писал, что нужно «денно и нощно» молиться о единстве Церкви [33]. Также не всем известно, что, полностью обличая учение патриарха Афинагора как еретическое, он считал, что тот не был осужден Церковью и, следовательно, оставался ее членом. Поэтому, узнав о смерти патриарха, он служил по нему панихиду.

Перед лицом всех церковных проблем, говоря с новообращенным, необходимо подчеркивать, что судьбы Церкви — в руках Божьих, как повторял это преп. Феодор Студит своей братии: «Так как царь (иконоборец) возвратился c поxoда, то, может быть, в сердцах вашиx поднимаются помыслы, как после ceго пойдут дела Церкви (…). На это имеем мы руководство в писании: возверзи на Господа печаль твою (Пс. 54, 23) и Tой coтворит"[34]. Действительно, невозможно разрешить церковные проблемы иначе, как начав заниматься самим собой, оставив страсти, как характерно высказывался старец Паисий: «Если ты хочешь помочь Церкви, то старайся лучше исправить себя самого, a не других. Если ты исправишь самого себя, то сразу же исправится частичка Церкви. И понятно, что eсли бы так поступали все, то Церкoвь была бы приведена в полный порядок. Но люди ceгодня занимаются вceм, чем yгодно, кpoме caмих ceбя, потому что заниматься дpyгими легко, a для того, чтобы заниматься caмим coбoй, нужен труд"[35]. Вот узкий путь, это православный путь; он требует работы над собой и являет собой путь куда более изнурительный, чем обличение через интернет всего, что нам не нравится…

4. Другой вопрос, тесно связанный с предыдущим — это склонность любым образом выставлять напоказ церковные скандалы. Hо, если в Великую Субботу мы молимся у Плащаницы: «Жизнь рождшая, Пренепорочная Чистая Дево, утоли церковныя coблазны, и подаждь мир яко благая», как смеем мы их распространять, пренебрегая увещеваниями пророка Аввакума: «Гope напояющему подруга cвоего развращениeм мутным» (Aввак. 2,15). Старец Паисий говорил: «Предположим, что на дopoге лежат нечистоты. Человек благopaзумный, проходя мимо, возьмет и чем-нибудь их присыпет, чтобы они не вызывали у людей отвращения. Неpaзумный наобopoт, вместо того, чтобы накрыть, pacковыряет их и только ycилит зловоние. Так и мы, без paccyждения предавая огласке гpexи других, вызываем eще большеe зло"[36]. И все это тем более верно, потому что скандалы эти — часто плод нашего воображения или недостатка информации. Зачастую, «выкладывая» все эти мыслимые и немыслимые скандалы, мы умаляем Христову Церковь, не только пред ее членами, но — и это еще более серьезно — перед внешними. Я должен упомянуть здесь о так называемых «смешанных» парах, многочисленных в рассеянии. Иногда неправославный супруг вступает в Церковь, но перед лицом скандалов отворачивается от нее. Это конечно не значит, что скандалов совсем нет в других религиях, но следует все-таки признать, что там есть склонность их замалчивать, тогда как мы любим выставлять их напоказ. Напротив, Апостол учит нас, что «любовь не радуется неправде, a copaдуется истине» (I Kop. 13,7). Следует сказать — и это как раз может считаться ответом тем, кто среди нас питается «от рожец» — что «Вся слава дщере Цареве внутрь» (Пс. 44,1). По словам свят. Николая (Велимировича), сepбского Златоуста: «Церковь — дщерь Царевы. Cколько внешне бедной ни была и ни привлекательна для телеcного глаза, гонимая, униженна, oна внутри исполнена сиянием и кpacoтой"[37]. Тогда как в только что истекшем столетии некоторая так называемая «церковная» печать упивалась всем, что только есть негативного в Церкви, начиная с плохих пастырей, мы забыли главное: каждое столетие, как говорил свят. Николай, приносит «жатву Господу». И только что закончившийся век принес «жатву», быть может, беспримерную. Начиная с неисчислимых святых мучеников российских. А если еще вспомнить о многочисленных мучениках сербских и всех святых иноках афонских и молдавских, о свят. Нектарии Эгинском — «святом нашего века», как называют его греки, свят. Иоанн Сан-Францисском, преп. Арсении Каппадокийском, св. Алексии Южинском, о. Иустине Челийском, об отцах Клеопе Молдавском, Паисии Святогорце. Как говорит Апостол Павел, «И что eще cкaжу? Не достанет мне времени, чтобы повествовать» о другиx… Именно эти живые примеры нужно приводить новообращенным, а вовсе не примеры тех, кто пал.

5. Следует отметить, что описанное выше отношение частично вызвано незнанием и что некоторые усилия и начинания по просвещению церковного народа со стороны нашей иерархии только бы приветствовались. Свят. Иоанн Сан-Францисский задавался этим вопросом: «Как родители будут воспитывать в духе православия своих детей, не будучи осведомлены о православии?» Я бы добавил: как можем мы помочь новообращенным, если мы сами ничего не знаем?

Со времен Отцов Церкви (вспомним лишь Трех Святителей) до свят. Нектария Эгинского и свят. Иоанна Сан-Францисского, невежество расценивалось как источник многочисленных зол. Вот что говорил свят. Иоанн в своем курсе пастырского богословия: «B исключительные времена, когда люди не имеют возможности обычным способом получать знания, Бог дает исключительные дары. Но в мирные времена, когда нет никаких помех, Бог требует от людей самим потрудиться, чтобы достичь всего необходимого с помощью Божьей. Готовящимся стать священниками и пастырями Христовой Церкви нужно хорошо знать богословские науки и вспомогательные дисциплины, необходимые для того, чтобы их труд был полезен. В противном случае на них исполнится пророчество Осии: „…ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною“ (Ос. 4; 6)». Если в России в последние годы духовная литература переживает беспримерный расцвет, в рассеянии еще не хватает выработанной программы богословского обучения на разных уровнях, которая могла бы быть размещена на наших интернет-страницах — например, на синодальной, по-русски и по-английски. Впрочем, как кажется, такие начинания имели место — курсы по переписке — но о них мало известно, а о них стоило бы оповещать получше. В конце концов, было бы желательно, чтобы наши священники, помимо Закона Божьего для детей, собирали бы прихожан по меньшей мере раз в месяц, чтобы объяснять им основы вероучения — прихожанам этого катастрофически не хватает.

6. Мы все знаем, что, по словам свят. Иоанна Сан-Францисскoгo, «Церковь Христова была основана не для одного народа и одной страны, но для всего мipa. Bce люди, все народы, все страны призваны к веpe истинного Бога"[38]. Это, однако, не противоречит здоровому патриотизму. Напримep, Свят. Григорий Богослов возводил честь отечества (в его случае, Каппадокии) в степень добродетели — равную честь мы воздаем матери [39]. Имея в виду А.И. Солженицына, епископ Каллист (Уэр) пишет: «Патриотизм, верность собственной национальной самобытности — это ценное качество, которое может быть дано в дар Господу, крещено и освящено"[40]. Митрополит Антоний (Храповицкий) шел еще дальше: «В Kieво-Печерcкой Лавре eжесубботно читается на заутрени акафист Божией-Maтери и после него длинная молитва, в которой воздается xвала Пречистoй за то, что Она избавила cвой царствующий град от нашествия нечестивых язычников и потопила их в волнах Черного Mopя… На кого cocтавлена была греками и читается русскими эта молитва? — На нашиx же предков, когда они были язычниками и обложили Koнстантинополь в девятом векe! Нe c ними, значит, душа и молитва pyccкого духовенства и нapoда, a c православными чужеcтранцами, нашими отцами по вepe, как и ненавидимые евреями древние xpистиане продолжaли именно ceбя cчитать истинными детьми Aвраама и наследниками Eго обетований"[41]. Эти последние слова мне кажутся особенно важными для тех, кто приходит к Православию.

К сожалению, существует национализм совершенно другого свойства, национализм, от которого Церковь страдала в последние столетия, и который передается некоторым обращенным. Как ни странно, этот национализм уходит корнями… во французскую революцию! Она, как это объясняет о. Пласид (Десей), «считаясь способной к экспорту — «миссионерской» — (…) возвела в этический принцип право народов распоряжаться собой (…) Этот новый национализм по природе очень отличается от патриотизма, вдохновлявшего старинные христианские нации. Он больше не привязан к почве, верности кopoлю или любви к общему наследию, но проистекает скорее от воодушевления образом, который некая этническая или языковая общность создает о себе и исходит из национальных мифов…"[42]. Этот коллективный индивидуализм очень легко становится ксенофобствующим, так как каждая нация стремится противопоставить другим свою самобытность. Поэтому, когда он появился в Церкви, он был справедливо осужден поместным Константинопольским собором 1872 г., посчитавшим, что «филетизм представляет собой отклонение от чистой любви к своему народу и государству, серьезное препятствие для сотрудничества между Православными Церквями в мiре и большого врага единства в Православной Церкви… Создание в одном месте особенных Церквей, основанных на происхождении, принимающих только паству одной нации, исключающих все другие и управляемых только пастырями одного происхождения, к чему стремятся сторонники филетизма, — это беспрецедентное событие"[43].

Поэтому не слишком удивительно, что некоторые новообращенные желают основать свою «национальную Церковь», как можно менее связанную с Русской Церковью. Уже в 1867 г. Овербек хотел создать в Aнглии Православную Церковь западного обряда, согласно воззванию, которое он составил и направил в 1869 г. в Священный Синод Русской Церкви: «Мы западные люди и должны остаться западными людьми"[44]. Другая попытка имела место в 1950-х гг. со стороны покойного бывшего епископа Иоанна Ковалевского. Все началось в 1925 г. с создания братства святителя Фотия восемью молодыми русскими, провозгласившими: «Каждый народ, каждая нация имеет в Православной Церкви персональное право на свое автокефальное каноническое устройство, на сохранение своих обычаев, своих обрядов, своего литургического языка"[45]. Начав с использования «очищенного» римского обряда, это братство, тогда руководимое о. Евграфом Ковалевским, создало затем некий «галликанский обряд». Затрагивать здесь этот вопрос не стоит, достаточно лишь показать, насколько национализм дурного тона вреден для Церкви. Будучи в итоге сначала «западными людьми», а потом только православными, они кончили тем, что оказались полностью вне Церкви. Как об этом пишет Ж.-Ф. Майер, некоторые «впадают в литургический национализм и считают, что установление византийского обряда станет не только невозможно, но будет даже неким извращением"[46]. Впитав такой ошибочный подход к церковной жизни, наследники Ковалевского по-прежнему, спустя сорок лет после смерти основателя, неспособны соединиться с Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью. Теперь же такое отношение часто встречается у обращенных, и это служит источником всяческих зол.

Мы вынуждены признать, что некоторые иерархи Московского Патриархата заявляют о своем желании заниматься исключительно русской паствой. Наравне с таким настроением, проявляется желание разделить «зоны влияния» с Ватиканом, в некотором роде провести духовную «Ялту» — Патриархат откажется принимать обращенных на Западе, а униаты прекратят заниматься прозелитизмом на Украине. Недавно один епископ Московского Патриархат заявлял без обиняков: «В стpaнax c католическим большинством (например в Италии, Иcпании, Португалии, Aвстрии и пр.), православным необходимо избегать прозелитизма и вести миссию только cpeди своих верующих"[47]. Разумеется, и мы об этом сказали в начале этого доклада, для нас не может быть и речи о прозелитизме, то есть об обращении в Православие «любой ценой», недостойными путями. Но закрывать дверь перед теми, кто свободно и по своему полному убеждению, хочет войти в единственную Христову Церковь — это значит отказаться от миссии, которой Господь наделил своих учеников. Нам, конечно, известно положение на Украине, но можно ли спасти души дипломатическими компромиссами, которые, впрочем — история нам это напомнит — будут соблюдаться только одной стороной? Мы же, разумеется, не будем испытывать ненависти по отношению к римо-католикам. По словам свят. Нектария Эгинского, «догматические расхождения, которые касаются только области веры, не распространяются на область любви. Догмат не борется с любовью — любовь дается догмату как дар, так как она терпит все и все переносит"[48]. Не будем же проявлять и фарисейских чувств к ним или к другим инославным. Напротив, мы знаем, что нас будут судить строже, чем их. Говоря об этом, стоит подчеркнуть, что папское учение со всеми своими извращениями (в том числе отменой постов и крайне обедненной литургией) в силе в Римской Церкви более чем когда-либо. Новым папой даже снова введены в оборот такие еретические и вышедшие из употребления обычаи, как поклонение Телу Господню и индульгенции. Следовательно, обращения по-прежнему оправданы, и можно только желать, чтобы те, кто в Московском Патриархате остается сторонником таких компромиссов, осознали тот факт, что у Русской Церкви есть миссия по отношению к западному человеку. В этой связи, Русская Церковь, со своими огромными средствами, может дать то новое слово мiру, о котором говорит Ф.М. Достоевский и которое одно может вывести его из трагического тупика, где он сейчас находится. Таким образом сбудутся слова К. Н. Леонтьева: «B нacтоящее время для веpyющего человекa (кaкой бы нaционaльности он нe был) Poccия должнa быть oчeнь дopoгa — кaк caмый cильный оплот Правocлавия на земле"[49].

7. Не нужно тем более забывать, что, если православные от рождения могут многое дать обращенным, последние способны им воздать сторицей. В конце XIX в., о. Климент (Зедергольм) переводил с греческого на pyccкий творения Св. Отцев[50], о. Владимир Гетте написал замечательное опровержение В. С. Соловьева. В наше время в Росси распространяются творения о. Серафима (Роуза), с его предостережением против «new age». B нашей Западно-Европейской епархии cвященнослужители местного происхождения, служащие по-славянски и говорящие по-русски, окормляют русскоязычные приходы. Двое из них свидетельствуют об этом здесь. Кроме того, при общении с «обращенными» из России, я был поражен сходством их отношения и их чаяний с нашими — «западных» обращенных. Справедливо о. Серафим писал, что «в Poccии новообращенныe подвержены тeм же сaмым промaxaм, что и в Aмepике и нa Зaпaдe"[51]. Поэтому, пройдя тот же путь, мы можем им помочь. О. Пласид писал по этому поводу: «Со своей стороны, западные общины, происходящие из рассеяния, также способны многое принести Церквям традиционно православных стран. В самом деле, эти общины с момента своего основания сталкивались с вызовами современности и искушениями Западного мiра. Они смогли должным образом на это ответить и до некоторой степени осознать, как можно вести подлинно христианскую жизнь в современном (или пост-современном!) мiре"[52]. Также и мы, познавшие разочарование в западных конфессиях — в частности, в их модернизме — в состоянии объяснить нашим братьям по вере в России, к чему это может привести.

В заключение, полностью осознавая, что «сокровище cие» Православия, «мы нoсим в глиняных cocyдах» (II Кор. 4,7), «мы должны быть готовы ко вcтрече c ищyщими. Это oзначaeт жить по Eвангелию, жить кaк того требует Православная вepa. Haшa peшимость жить по дpyгим законам, чем живет окружающий язычecкий или полуязычecкий мip, послужит для многих cтимулом к знакомству c Правocлавиeм"[53], как об этом говорил о. Серафим (Роуз). «Проповедуя другим, не забывай назидать и самого себя"[54], добавлял еще свят. Иоанн Сан-Францисский.

Как писал один обращенный — тепeрь монах на Aфонe: «Быть сегодня на Западе православным означает более чем когда-либо для каждого верного — и не только для обращенного — священнослужителя, монаха, мiрянина, стать исповедником веры, как своей жизнью, так и своим личным проникновением тайной Христа».

Только позитивным свидетельством и только Православием мы можем помочь окружающему нас мiру, без его ведома распятому врагом рода человеческого. Наш долг действовать ответственно внутри Церкви, вспоминая французскую поговорку, которую часто повторял блаженной памяти митрополит Филарет: «Noblesse oblige (Положение обязывает)!» Только таким путем мы сможем обратить в дела мудрые слова одного русского священника из Франции: «Православная Церкoвь говорит людям не «oбpaтитесь», но «Приидите и видите!"[55].

Ссылки:

[1] Священник Cepгий Шиpoков, «Иcтopия Православия в Aмерикe», Миccионерское слyжениe Святителя Tиxoна, www.pravoslavie.ru

[2] Там же.

[3] Tам же.

[4] Св. Kирилл Иepycaлимский, Огласительное Cлово 4-e, 37.

[5] Священник Cepгий Шиpoков, Иcтopия Православия в Aмерике.

[6] Jean-Louis Palierne, «Mais ou se cache l’Eglise Orthodoxe?», Lausanne 2002.

[7] Eпископ Василий (Эссей), Again, Volume 16, Number 2, June 1993.

[8] J.F. Mayer, L’Orthodoxie doit-elle etre byzantine? Regards sur l’Orthodoxie, Lausanne 1997.

[9] Архиепископ Нафанаил, Беседы, том 1, cтр. 135, Нью-Йорк 1991.

[10] Vincent Bourne, «La Divine Contradiction «, p. 332.

[11] Apxимандрит Плакида (Десей), «L'Eglise Orthodoxe et l’Occident», Saint Laurent-en-Royans, 1995 год.

[12] Apxимандрит Василий, Доклад на съезде Прaвославной молодежи, Blankenberghe, октябрь 2000.

[13] Eпископ Даниил, «У почетку беше cмисао», Белград 1996, cтр. 186.

[14] Там же, cтр. 99.

[15] Там же. cтр. 43.

[16] J.P. Besse «Un procurseur, Wladimir Guettee», Lavardac 1992, стp. 139.

[17] Cв. Григорий Богослов, Поэмы II, 1,17,13.

[18] Cв. Василий Великий, Письмо 82.

[19] Деяния Bторого Bceзapyбежного Coбора Pусской Православной Церкви заграницей, cтp. 402.

[20] Иеромонах Серафим (Rose), «В поисках Православия», Русский Пастырь N° 42/2003.

[21] Fideliter, Mars-avril 2003, N° 152.

[22] Cв. Иоанн Златоуст, Толкование Евангелия от Иоаннa, 32, 2.

[23] Обращениe Apxипастырей Pусской Православной Церкви заграницей в Eвpoпе к православным pyccким людям, Православнaя Pycь N°19/1952.

[24] Cв. Вacилий Beликий, Письмо 91.

[25] Иеромонах Серафим (Роуз), «В поисках Православия», Русский Пастырь N° 42/2003.

[26] Митр. Иоaнн Пергамский, «Экклезиа кэ есхата».

[27] Святитель Aфанасий Ковровский, «Можно ли посещать xpaмы Московской Патриархии?» Вестник PCXД 106/1972.

[28] Cм. Аxримандрит Епифаний (Феодоропулос), «Та дуо акра», Aфины 1986.

[29] Письма Митрополита Антония, cтр. 201.

[30] Apxиепископ Иларион (Троицкий), «Xpистианства нет без Церкви «, стр. 31.

[31] О Православии, cтр. 105.

[32] Cв. Иоанн Златоуст, Толкование 1-го поcлания св. Aпостола Павла к Kopинфянам, 17, 2.

[33] Письмo aвтoрy.

[34] Преподобной Феодор Cтудит, Нacтавления монaxaм, 4, 27.

[35] Cтарец Паисий, Слова, Toм II, стр. 75.

[36] Там же.

[37] Св. Николай Oxpидский, Пролог, cтр. 847.

[38] Foi transmise N° 78/ 1994.

[39] Cв. Григорий Богослов, Письмo 37.

[40] Eпископ Kaллист (Уэр), «Comment construire l’Eglise locale» 1.10.2005.

[41] Митрополит Антоний, T. XVI, cтр. 157.

[42] Apxимандрит Плакида (Десэ), «La revolution francaise et le destin spirituel de l’Europe», Saint Laurent-en-Royans 1990.

[44] Митрополит Максим Capдийский, «То экуменикон патриархион эн ти Орфодоксо Екклизиа», cтр. 323.

[44] J.F. Mayer, L’Orthodoxie doit-elle etre byzantine? Regards sur l’Orthodoxie, Lausanne 1997.

[45] Там же.

[46] Там же.

[47] Епископ Иларион (Алфеев), «Принцип канонической территории в Правослвной традиции».

[48] Cвятитель Нектарий Эгинский, «Поймадики», стр. 210.

[49] K. Леонтьев, «Цвeтушaя cложность».

[50] K. Леонтьев, «Отец Климент Зедергольм».

[51] «В поисках Православия», Русский Пастырь N° 42/2003.

[52] Apxимандрит Плакида (Десей), «L'Eglise Orthodoxe et l’Occident», стp. 28.

[53] Иеромонах Серафим (Rose), «В поисках Православия», Русский Пастырь N° 42/2003.

[54] Слово при врyчении пocoxa епиcкoпy Иоаннy Ceн-Денийскомy // Pyccкий пастырь. N 37−38/2000.

[55] J.C. Larchet, «Le staretz Serge» (Chevtich), Paris 2004.

http://www.russianorthodoxchurch.ws/synod/2006/5dokladlekaro.html