Украинского народа не существует

Интервью выдающегося православного миссионера диакона Андрея Кураева киевским журналистам Александру Чаленко и Дмитрию Скворцову

Ваши покорные слуги, пользуясь благосклонностью священноначалия Ионинского монастыря, где обычно останавливается отец Андрей, получили возможность «протиснуться» в узкий зазор между выступлениями, что бы взять интервью. Далось оно нам нелегко — Дом кино, где проходили выступления, был обложен гурьбой горемык, не сумевших попасть в число тысячи счастливчиков, занявших проходы Красного зала, «лежачие места» на полу перед сценой и, даже в фойе, куда была организована трансляция через громкоговорители. Чтобы попасть внутрь, нам пришлось совершенно потерять совесть и, в буквальном смысле, пробивать кордоны под видом посетителей местного ресторана. Надеемся, настоящее интервью эти усилия и падения оправдало.

Вместе с тем, предупреждаем, что, несмотря на многомиллионное число почитателей, размышления отца Андрея воспринимаются «в штыки» даже многими верующими. Что уж говорить о людях светских.

В подтверждение тому случившееся сразу после лекции. Некая «патриотычно налаштованная» особа с непременной для данного типажа прической «а-ля Леся Украинка», терпеливо снеся двухчасовые издевательства над «национальной свидомистю», взобралась на сцену, дабы заклеймить Кураева за «неуважение к Украине». Досталось и Партии регионов как устроителям лекций и, понятное дело, за перманентный «бандитизм», а также слушателям, не давшим «москальским проискам» должный отпор. Впрочем, на лицах присутствующих скорее читалось сочувствие к ментальным проблемам ораторши, поскольку ее пламенная речь, натолкнулась на стену полного равнодушия на фоне ажиотажа вокруг пытавшегося покинуть зал отца Андрея.

— Дмитрий Скворцов: Отец Андрей, считается, что во время службы устами священника, даже если тот оказался недостойным, говорит сам Господь. Значит фигура «Филарета» Денисенко — пусть бывшего агента КГБ, пусть нарушителя монашеского обета, пусть казнокрада — не может считаться препятствием для автокефалии украинской Церкви. Тогда почему мировое Православие отказывает в статуе поместной Церкви киевскому патриархату, позиционирующему себя Церковью украинского народа?

— о. Андрей Кураев: Ответ может показаться кому-то горьким, но он очевиден — просто потому, что не существует украинского народа. События последних двух лет достаточно хорошо это показывают. Нет еще единой гражданской нации. У пятидесятимиллионного населения еще нет единого самопонимания. То, что сегодня называется Украиной, это лоскутное одеяло, которое никогда ранее не существовало в нынешнем виде. Достаточно вспомнить, что те территории, которые с Богданом Хмельницким пошли «под руку московского Царя» составляют только четверть территории нынешней Украины. На самом деле есть пять разных Украин. Это Галичина. Это собственно центральная Украина (сердцевая, корневая) с весьма своеобразным Киевом. Это Слободская Украина. Это Новороссия. Это Крым. Есть закарпатские русины, которые за свою более чем тысячелетнюю историю никогда не были связаны с Киевом — даже больше пяти получается.

Эти регионы говорят на разных языках. Меня, например, когда спрашивают: «почему москальская Церковь нам не разрешает молиться на украинском языке», я прошу уточнить: «На каком, простите, из украинских языков вы предлагаете молиться — на суржике, на полтавском говоре, который считается литературным «каноничным», на галицийском наречии — на каком?

Но дело не только в разных говорах. У разных земель совершенно разная религиозная история и ориентация и, самое главное, разное самопонимание. Когда столь огромные группы населения принципиально по-разному оценивают фундаментальнейшие события своей истории, не может быть речи о существовании единой нации. Возьмем Переяславскую Раду. Для одной части это трагичнейшее событие в национальной истории, для другой части, также весьма немалой, это радостное событие.

Кстати, в России аналогичная ситуация — Куликовская битва: для жителей Рязани это радостное событие, а для части жителей Казани память об этом событии скорее печальна. Но! Российская Федерация знает об этом разнообразии своих граждан, а потому и является федерацией.

Что же касается Украины, то ее разноликость оказалась неожиданной для всех. Она оказалась неожиданностью для кремлевских политиков. Казалось, что Днепропетровск и Донецк — это кузницы кадров, в том числе и всесоюзного уровня, и за ними стоит вся Украина, следовательно, хохлы, это не более чем своеобразие в кулинарии.

Но, вдруг, оказалось, что нет — у них совершенно личное видение своей истории и непрочитываемые из московских кабинетов реакции и ходы. Но точно также ошиблись и канадцы галицийского происхождения. Им казалось, что Львов — это вся Украина и от Тернополя до Луганска все мыслят точно так же, как и они в своей Канаде.

И реально это обнажило себя впервые именно в церковном вопросе, когда, казалось бы, вполне логичное и понятное требование: «самостоятельность — всерьез и надолго, а, значит, должна быть и своя Церковь», вдруг встретило сопротивление в самой Украине. Украинцы проголосовали ногами.

Для пояснения вернемся в недавнее прошлое. 1992-й год, когда, казалось, процессам развала ничего нельзя было противопоставить.

Здесь же на Украине, новая власть организовывала еще создание «незалежной» церкви.

Я тогда работал пресс-секретарем патриарха Алексия и помню его тогдашние настроения. Патриарх полагал, что сохранить единство невозможно и не намеревался во что бы то ни стало сохранять украинскую церковь под своей державой. И вот на Соборе Русской Православной Церкви, когда патриарх поставил вопрос о самостоятельности украинской церкви (мол, надо пойти навстречу пожеланиям светской власти, да и самим украинцам) произошло неожиданное. Встали епископы из Западной Украины и сказали: «нам не нужна автокефалия. Те люди, для которых слово «Москва» — ненавистное, уже давно покинули наши приходы. Те же, кто остались, буквально кровью своей заплатили за свой выбор. Если мы вернемся к ним и скажем, что все-таки порвали с Москвой, они нас не поймут». И это притом, что все украинские епископы были ставленниками Филарета — инициатора самостоятельности! А епископы из Восточной Украины выступали тогда против автокефальности с других позиций. Они напомнили, что большинство населения болезненно переживает распад Советского Союза. И осталась последняя, пусть символическая нить, подтверждающая наше единство — это единая Церковь. Если мы и ее перережем, люди нас не поймут.

Так оно, кстати, и получилось. По возвращению на Украину один из присутствовавших на Соборе епископов поддержал Филарета. И вот когда он прибыл в свою епархию, монахи просто закрыли перед ним монастырские ворота. Вынесли из дома на улицу его чемоданы и сказали: езжай в Киев к своему Филарету.

Это — историческая канва рассказа о единстве нашего духовного пространства. Что же мы видим сегодня?

Так вот, вопреки тому, что оранжевая «демократическая» власть не любит референдумы, каждое воскресенье на Украине происходит референдум, на котором православные «голосуют» ногами, наполняя свыше 12 тысяч храмов московского патриархата. А у Филарета — менее 3 тысяч общин, да и тех, большей частью на бумаге. И это при всей финансовой и административной поддержке властных элит! При Кравчуке фиктивные общины массово регистрировались на действующие православные приходы Московского Патриархата. А один активист зарегистрировал на свою квартиру 24 раскольничьи общины.

Но самое главное — у Филарета нет монашества. Все исторически значимые монастыри сохранили единство с Московским Патриархатом. А это означает, что та версия православия, которую предлагает Филарет, оказалась не в состоянии настолько глубоко пронять молодых людей, чтобы зажечь в них желание жертвенного служения. Оказалось, что Филарет подбирает вокруг себя людей, которые используют Православие для реализации личных целей. И потому в этой церкви нет монашества. А церковь без монашества, это, по большому счету, духовно мертвая церковь.

Пропаганда на Украине твердит: независимому государству нужна независимая церковь. Но само слово «независимость» требует пояснения: независимость от кого? На самом деле сейчас в пору говорить об автономии Русской церкви от Украинской. Для того чтобы Киевский митрополит назначил или переместил нового епископа здесь на Украине, он не должен об этом спрашивать Московского патриарха. В то же время для того, чтобы Московский патриарх назначил епископа куда-то в Сибирь, он должен получить подпись Киевского митрополита, как члена Синода. То есть скорее Киев контролирует ситуацию в русском епископате, нежели наоборот.

Между прочим, из всех моих многочисленных поездок по Украине не было ни одной, которая финансировалась бы Москвой. Вот ни разу меня не вызывал Патриарх и не говорил: «Отец Андрей, помоги укрепить наше влияние. Я чувствую, моя власть над Украиной колеблется — а собирай-ка чемоданы и езжай поагитируй в мою пользу!»

Кстати, когда нам без устали твердят о необходимости независимой православной церкви на Украине, почему-то этот принцип не распространяют на тех же католиков. «Незалежности» католической церкви Украины от Рима почему-то никто не требует.

— Александр Чаленко: Президентские выборы 2004 года, когда Православная Церковь в массе своей поддержала Януковича, а киевский патриархат, автокефалисты, униаты и прочие поддержали Ющенко, породили взаимные обвинения. Скажите, должна ли Церковь вообще самоустраниться из политической жизни страны или она может принимать в ней участие.

— о. Андрей Кураев: Скажу так, не должна, но может. То есть, не обязана, но, в тоже время, бывают такие кризисные периоды в жизни народа, страны и Церкви, когда надвигающиеся политические перемены, несомненно, затронут и религиозную жизнь. Более того, то, что происходило еще до «оранжевой революции», это было не просто действие, определяемое телеологией, то есть предположением о том, что может быть в случае… Скажем, какой-нибудь украинский епископ или священник сидит и думает: «вот, если вдруг к власти придет такая-то партия, то, может быть, начнется политика более жесткого отношения к моей Церкви». Нет, это было не гадание на кофейной гуще. Это было «воспоминание о будущем». Потому что Украина уже проходила через период, когда политика внутренняя и внешняя всецело определялась западными регионами и откровенно прозападно настроенными элитами. Я имею в виду время Кравчука. Именно тогда возник раскол, именно тогда были захваты храмов, разгромы целых епархий, в том числе униатами и автокефалистами. Так что память о тех событиях, думаю, повлияла на позицию, которую заняла Украинская Православная Церковь.

— А.Ч.: А как лично Вы оцениваете деятельность Виктора Ющенко?

— о. Андрей Кураев: У меня нет альтернативной информации. То есть я не хочу пересказывать «байки» московского телевиденья. Для этого надо жить на Украине и постоянно видеть человека в работе.

— Д.С.:Но на употребление тогда еще кандидатом в президенты протестантского «пастырь» вместо православного «пастор» Вы внимание обратили и сделали вполне однозначные выводы.

— о. Андрей Кураев: Да, да… Могу лишь сказать, что один мой знакомый киевлянин, отнюдь не симпатик «регионов», на мой вопрос «Так что же Ющенко сделал доброго для Украины, ответил: «Как, что? А Тимошенко назначил Премьер-министром! Хотя, это единственный его достойный поступок…». Но, опять же таки, я не специалист в экономике, поэтому я не буду оценивать вопросы реприватизации или кадровых перемещений…

К чести Ющенко можно сказать, что все-таки, за прошедший год действий высшей власти, которые могли бы расцениваться, как враждебные или мстительные по отношению к Украинской Православной Церкви Московского Патриархата не было.

— Д.С.: А действия его назначенцев?

— о. Андрей Кураев: Опять таки, это очень тонкий вопрос. В тех или иных регионах, где возникали инциденты, к примеру, на Ровенщине, нужно знать, насколько эти процессы управляемы из Киева. По крайней мере, нет оснований считать, что команда «фас» исходила с высот президентской власти.

Вот, что за этим стоит: принципиальная позиция убежденного демократа, который считает, что не гоже здесь использовать административные рычаги или же выжидание результатов мартовских выборов мы, возможно, скоро узнаем доподлинно.

— Д.С.: Вы, должно быть, слышали о православной общине, изгнанной «оранжевыми» раскольниками из собственного храма на Тернопольщине. Вот уже полгода эти люди, во главе со своим пастырем, о. Олегом Сирко бессрочно молятся в палаточной церкви под стенами Верховной Рады. За эти месяцы отец Олег пережил и страшные морозы, и издевательства «оранжевых» депутатов. Могли бы Вы чем-то его подбодрить?

— о. Андрей Кураев: Я полагаю, отец Олег не нуждается в моих словах. Надеюсь, у него есть Ободритель и Утешитель гораздо более значимый. Я желаю ему непрестанно ощущать с собою Христа в своем борении.

— Д.С.: Отец Андрей, недавно исполнилось девяносто лет со времени кульминации трагедии православных галичан, а именно — создания в Австро-венгерской империи первых в истории Европы концентрационных лагерей для русинов. Что сделала Православная Церковь, что бы эту трагедию расследовать обнародовать и возвеличить память сотен тысяч мучеников?

— о. Андрей Кураев: Пожалуй, кроме деятельности Кирилла Фролова, на эту тему вспомнить больше нечего. Нет у нас культуры нормального политического диспута — ни на государственном уровне, ни, тем паче, на церковном. Нет умения защищать своих, отстаивать свои интересы.

Возьмем свежий пример из недавнего прошлого Украины — визит Римского папы. Я считаю, наша Церковь здесь полностью проиграла информационный этап. Ведь это можно было бы великолепно использовать. Папа приезжает? Ну и пусть! А мы его встретим. Закажем нашим лучшим богословам, например типовую проповедь. Ведь за папой ездят тысячи народу, в том числе и из католических стран. И каждый наш священник будет сотни раз атакован вопросами «в чем проблемы ваших отношений?», «а в чем между вами различия?». А если учесть, что большинство наших священников богословского образования просто не имеют, то, что они смогут ответить? Либо ничего, либо глупость. И вот в этих условиях, дайте им хотя бы какие то заготовки. Разошлите им на каждый приход пакеты вариантов возможных бесед: при встрече с государственными служащими, с молодежью, с прихожанами, со спортсменами там… и тогда, я думаю, католическая церковь задумалась бы, приведет ли визит к укреплению позиций католицизма на Украине? И визит ли это «мира»? Или, на самом деле, она создает ряд проблем, ущемляющих Православие.

И таких случаев много, когда небоязненная реакция, настойчивая, разъясняющая, вновь и вновь возвращающаяся к, казалось бы, уже однажды сказанному и проговоренному, могла бы существенно поменять контексты и последствия происходящего.

— А.Ч.: Батюшка, недавно исполнилась пятидесятая годовщина знаменитого хрущевского доклада о «последнем попе» в 80-м году. И здесь интересно, почему диктатор Сталин в сорок третьем церкви открывал, а инициатор «оттепели» их закрывал? И не прослеживается ли здесь историческая параллель с Иваном Грозным и Петром Первым?

— о. Андрей Кураев: Ну, начнем с того, что «хороший» Сталин не открывал церкви в сорок третьем году. Первые храмы, на территории, контролируемой Сталиным, были открыты решением Совета министров в феврале 1944-го года. Действительно, за годы Великой отечественной войны открылось более восьми тысяч православных храмов. Но все они были открыты на оккупированной территории — по ту линию фронта. То есть Сталин здесь, простите, не причем.

У Сталина была идея, по-своему рациональная, использовать религиозный фактор при выстраивании своей внутренней и, прежде всего, внешней политики, а именно, при послевоенном переделе мира. Логика была понятна: Ватикан однозначно занимает позицию западного блока, значит необходимо иметь аналогичный противовес со своей стороны. У американцев атомная бомба, у нас атомная бомба. У американцев свои попы, у нас свои попы. Но когда в сорок восьмом году ему не удалось созвать в Москве вселенский Православный собор, он охладел к религиозной тематике. И тогда происходит новый поворот в сталинской религиозной политике. Начиная с сорок восьмого по пятьдесят третий год, ни один храм не был открыт, а половина монастырей, открывшихся до этого, была закрыта. В народе, конечно, ходят былины о религиозности Сталина и его покаянии, но это из области фольклора.

Что касается Ивана Грозного, тут все более-менее понятно — это человек, который был отлучен от Церкви при жизни. И даже не столько за опричнину, а за свои брачные дела (после четвертого брака). Человек, который, в общем-то, промотал во второй половине своего царствования все то, что собрал в первой.

Петр Первый… По моему, никто не говорит о его канонизации. Но, в тоже время, и поводов для анафемы особых нет. Сложная фигура, в конце концов, я думаю, нужная России. Если бы не было этих жестких петровских реформ, то Россия просто бы исчезла. Потому что восемнадцатый век, это уже век соревнования технологий и, поэтому, исход сражений решался уже не количеством штыков и сабель, а качеством пороха, качеством стали, скорострельностью орудий, маневренностью кораблей и так далее. Нельзя взять европейские вооружения, не взяв европейские технологии их производства. Нельзя взять европейские технологии, не взяв европейскую науку. Нельзя взять европейскую науку, не взяв европейскую культуру, вплоть до культуры бритья. Это целостный мир, целостная культура. И поэтому Петр пошел на жесточайшую ломку. Но, благодаря ему возникла совершенно уникальная цивилизация. Цивилизация православной российской империи.

— А.Ч.: Отец Андрей, в числе прочего, Вы известны, как исследователь и православный интерпретатор будоражащих общество культурных феноменов. Возьмем «поттероманию». Казалось бы, с точки зрения Церкви, это популяризация магии и прочей бесовщины…

— о. Андрей Кураев: По моему, «Гарри Поттер», это произведение о детях. Вот и все. А магия, она там сказочна. Это же все понарошку! Там любое чудо творится с помощью волшебной палочки. Я же пролистываю газеты и не встречал еще ни одного объявления, где бы очередной «колдун» или «потомственная целительница» предлагали «снять венец безбрачия с помощью волшебной палочки. Пусть даже за определенную сумму в фунтах стерлингов. Там, где есть волшебная палочка, это заведомо игра. Сказку так и надо воспринимать — по-пушкински — «Сказка ложь, да в ней намек, добру молодцу урок». По отношению к сказке нужно руководствоваться двумя критериями. Первое — интересно детям или нет, второе — моралите этой сказки. В случае с «Гарри Поттером» первое очевидно, а моралите разве не с том, что любовь матери защищает лучше пистолета, а рисковать своей жизнью ради друзей должно быть нормой для любого мальчишки?

— Д.С.: Батюшка, почему же, не возражая против «неправославного» подхода в воспитании душевных качеств, Церковь ополчается против неортодоксальных методов в формировании здоровья телесного. Вы, конечно, догадываетесь, что речь идет о валеологии, настойчиво вводимой в школьную программу в качестве новой прогрессивной науки.

— о. Андрей Кураев: Если бы это была наука, у нас к ней не было бы никаких претензий. Большинство же учебников по валеологии содержат в себе оккультные, а значит — антинаучные вкрапления. Вот есть у вас, допустим, банка грибов. И вы увидели пятнышко плесени. Наверное, вы не будете рисковать и дальше из этой банки есть. Так и в этом учебнике. Страниц девяносто идут «нормальные белые грибы». И вдруг, всплывает пятно плесени типа «а Великий Целитель Порфирий Иванов тра-ля-ля… или, там, Рерихи — учителя Космоса и тра-ля-ля… А вдруг Блаватская или Ванга появляется и прочее…

— А.Ч.: Так Ванга, вроде бы православными молитвами молилась…

— о. Андрей Кураев: Не знаем, кому она там молилась, но все мы помним, как она обрела свои необычные дары. Шла она по улице, «никого не трогала, примус починяла». И, вдруг, налетел ураган, закружил ее, трахнул головой об забор. После этого она стала прозорливой.

Извините, мне неизвестны случаи, когда Бог Евангелия именно таким путем искал бы себе апостолов. Христос не бил сковородками апостолов по голове, чтобы наделить их даром пророчества.

— Д.С.: А ослепление Савла?

— о. Андрей Кураев: Опять же таки, это был переизбыток света и видение Христа, а не травмирующее воздействие на голову.

Теперь далее. Вторая наша претензия к учебникам по валеологии состоит в том, что они «учат здоровью». Я полагаю, в наше время детей нужно не только учить здоровью, что само по себе хорошоь, но детей нужно еще учить и болеть. Потому что, к сожалению, дети сегодняшние очень больные. И когда в учебнике они прочитают, что здоровье, это «высшая ценность, которой природа наградила человека», то, как будут чувствовать себя те дети, у которых уже есть хронические заболевания. Поэтому, я полагаю, что очень важно было бы учить ребенка переживать свою инаковость, свою болячку, иногда инвалидность и, при этом, осознавать себя человеком.

И, наконец, третье: в подавляющем числе курсов по валеологии мы находим замаскированную попытку возродить урок сексуального просвещения и возбуждения в школе.

— А.Ч.: А что в этом страшного?

— о. Андрей Кураев: Вы знаете, американцы у себя в стране от этого уже отказались. Практика сексуального просвещения в американских школах показала, что, во-первых, она не ведет к сокращению школьных изнасилований, а напротив. То есть детей разгоряют на уроках, и они тут же идут все это пробовать на практике.

А во вторых, опытные исследования доказали то, о чем ученые давно говорили: контрацептивы от СПИДа не предохраняют, поскольку поры в латексе в сотни раз больше вируса СПИДа.

В-третьих, думаю, такого рода уроки нарушают некоторые очень важные этапы психологического развития. Есть детская и подростковая субкультура. Есть такие вещи, о которых дети говорят только в своем кругу и должны обсуждать в своем кругу. Ну, скажем, девяти- десятилетние дети в пионерском лагере после отбоя начинают рассказывать страшилки. Ну, знаете: «В черном-черном лесу стоял черный-черный дом. В нем была черная-черная комната. В ней был черный-черный шкаф…» и так далее. Дети трепещут, залезают под одеяла, но… таким путем учатся преодолевать реальные страхи перед темнотой. А если пятнадцатого октября, на третьем уроке такого рода страшилку начинает излагать учительница Марья Ивановна, да еще требовать ответа — «дети, сколько раз слово «черный» упомянуто в этом тексте?», а потом провести градации черноты и так далее, то весь педагогический, психологический и психотерапевтический эффект этой сказки, этой традиции исчезнет. Аналогично и в вопросах сексуального образования: есть вещи, которые подростки должны в своем кругу проговаривать.

А главное, что бы оставалось место для «нетехнической» стороны вопроса.

— А.Ч.: А «Матрица» — религиозный фильм?

— о. Андрей Кураев: Да, безусловно. Во-первых, главный сюжетный ход и посыл, это предоставление выбора, в какой реальности ты будешь жить. Идея иерархии уровней бытия — традиционный религиозный ход. Хотя сомнения, преследующие героя в первой части, больше соответствуют буддизму.

Но во второй серии, по сути, уже ставится центральная проблема европейской религиозной философии: «как совместить свободу человека и предопределение Бога?». Бунт против Матрицы, он сознателен, или же он запрограммирован матрицей.

Третья часть фильма ставит перед зрителями ключевые религиозные проблемы и здесь уже появляется откровенная евангельская аллюзия — распятие Нео перед лицом матрицы. Прямая цитата из Нового Завета «Свершилось!». И для человека богословски грамотного очень легко узнается в развязке одна из святоотеческих версий того, что произошло на голгофе. Это так называемая «теория обманутого обманщика», когда Сатана не знал что Христос, это больше, чем человек. Аналогично Смит не знал, что Нео, это уже не только Нео, но и Матрица, и поэтому оказывается уничтожен совместными силами уже распятого Нео и Матрицы.

А.Ч.: Батюшка, а Вы «Ночной дозор» не пытались интерпретировать?

— о. Андрей Кураев: Нет, не пытался. Я не считаю, что я один должен всем этим заниматься. К тому же я знаком с Лукьяненко (автор «Ночного дозора» — Д.С.) он православный человек. Поэтому, зачем я буду интерпретировать его произведение. Если надо, он сам это сделает, скажем, на страницах журнала «Отрок.ua» или вашей газеты.

А.Ч.: А как бы вы отнеслись к идее православного боевика?

— о. Андрей Кураев: Замечательно!

А.Ч.: Отец Андрей, к сожалению, время интервью подходит к концу, поэтому, если можно ответьте на несколько «бытовых» вопросов. Например, почему нельзя чертыхаться?

— о. Андрей Кураев: Отвечу кратко. Упоминание нечистой силы лучше избегать людям, которые полюбили роман вашего земляка «Мастер и Маргарита». В этом романе есть такая частность: как раз, когда кто-либо упоминает черта, вызванный персонаж немедленно является и вмешивается в его жизнь. Неплохой урок.

А.Ч.: Кстати, известно, что вы находите «Пилатовы главы» этого романа кощунственными. Почему?

— о. Андрей Кураев: Ну, главный посыл «Пилатовых глав» очевиден: Иисус не Бог, он не обладает даром исцеления, не обладает даром предвидения. Он не собирался умирать и приносить себя в жертву. Это просто странствующий проповедник. Да и плюс к этому, он ничему не учил такому, что записывал Матфей в свой козлиный пергамент.

А.Ч.: А вы никогда не пробовали какие-нибудь мистические практики? Например, «молитвенное раскачивание»?

— о. Андрей Кураев: Вы знаете, любой православный человек применяет мистические практики, потому что участвует в Таинствах и молитвах нашей Церкви. А людей, которые раскачиваются при молитве, у нас принято называть «космонавтами». Их надо тактично одергивать и предостерегать от пополнения собой племени «астралопитеков», то есть, входящих в «астрал».

P. S. Интервьюеры благодарят за содействие наместника Свято-Троицкого Ионинского монастыря архимандрита Иону (Черепанова) и игумена Иоасафа (Перетятько).

http://www.pravaya.ru/inview/7620