 |
| Седмицa.Ru | Священник Алексий Ястребов, Павел Лебедев | 12.05.2006 |
Нынешнюю Божественную Литургию возглавил, учитывая важность события, правящий архиерей Корсунской епархии, архиепископ Иннокентий (Васильев). Архиепископу Иннокентию сослужили протоиерей Дмитрий Смирнов, председатель Синодального Отдела Русской Православной Церкви по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, протоиерей Борис Развеев, настоятель прихода святителя Николая в Вероне, иеромонах Алексий (Никоноров), прибывший во главе группы паломников из Рима, и настоятель прихода святых Жен-Мироносиц в Венеции, священник Алексий Ястребов.
Столь важное событие собрало множество молящихся из разных частей Италии, представителей Русской и Константинопольской Православных Церквей, католических верующих и духовенства.
Священник Алексий Ястребов обратился со словом приветствия на итальянском языке к православным и к католикам, присутствовавшим за богослужением, и рассказал о почитании апостола Марка в Православной Церкви. В заключении он поблагодарил собравшихся за совместную молитву.
Владыка Иннокентий по окончании богослужения выразил благодарность кардиналу Венецианскому Анжело Скола за предоставленную возможность совершения Литургии у важнейшей христианской святыни. Благодаря гостеприимству католической епархии города совершения Божественных Литургий на мощах святого апостола Марка и святителя Николая Чудотворца на острове Лидо стали уже традицией и собирают множество православных паломников из России и европейских стран.
Житие апостола и евангелиста Марка
Святой апостол и евангелист Марк, называемый также Иоанн-Марк (Деян. 12, 12), апостол от 70-ти, племянник апостола Варнавы, родился в Иерусалиме. Дом его матери Марии примыкал к Гефсиманскому саду. После Вознесения Господня дом матери св. Марка стал местом молитвенных собраний христиан и пристанищем для некоторых из апостолов (Деян. 12, 12).Св. Марк был ближайшим сподвижником апп. Петра, Павла и Варнавы. Вместе с апостолами Павлом и Варнавой святой Марк был в Селевкии, оттуда отправился на остров Кипр и прошел его весь с востока на запад. В городе Пафе святой Марк был свидетелем того, как апостол Павел поразил слепотой волхва Елима (Деян. 13, 6 — 12).
После трудов с ап. Павлом св. Марк вернулся в Иерусалим, а затем вместе с ап. Петром побывал в Риме, откуда по его повелению отправился в Египет, где основал Церковь.
Во время второго благовестнического путешествия ап. Павла св. Марк встретился с ним в Антиохии. Оттуда он отправился на проповедь с ап. Варнавой на Кипр, а затем опять ушел в Египет, где вместе с ап. Петром основал много Церквей, в том числе в Вавилоне. Из этого города апостол Петр направил послание малоазийским христианам, в котором с любовью отзывался о святом Марке, своем духовном сыне (1 Пет. 5, 13).
Когда ап. Павел находился в узах в Риме, ап. Марк был в Ефесе, где кафедру занимал святитель Тимофей (память 4 января). Вместе с ним апостол Марк прибыл в Рим. Там он и написал святое Евангелие (ок. 62 — 63).
Из Рима св. Марк снова удалился в Египет и в Александрии положил начало христианскому училищу, из которого впоследствии вышли такие знаменитые отцы и учители Церкви, как Климент Александрийский, свт. Дионисий (5 октября), святитель Григорий Чудотворец и др.
Затем св. Марк с проповедью Евангелия посетил внутренние области Африки, был в Ливии, Нектополе.
Во время этих путешествий св. Марк получил повеление от Духа Святого вновь идти в Александрию для проповеди и противодействия язычникам. Там он поселился в доме сапожника Анании, которому исцелил больную руку. Сапожник с радостью принял святого апостола, с верой внимал его повествованиям о Христе и принял Крещение. Вслед за Ананией крестились многие жители той части города, где он жил. Это возбудило ненависть язычников, и они собирались убить св. Марка. Узнав об этом, святой апостол поставил Ананию епископом, а трех христиан: Малка, Савина и Кердина — пресвитерами.
Язычники напали на святого Марка, когда апостол совершал Богослужение. Его избили, волокли по улицам города и бросили в темницу. Там св. Марк удостоился видения Господа Иисуса Христа, Который укрепил его перед страданиями. На следующий день разъяренная толпа снова повлекла святого апостола по улицам города на судилище, но по дороге св. Марк скончался со словами: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой».
Язычники хотели сжечь тело святого апостола. Но когда развели костер, все померкло, раздался гром и произошло землетрясение. Язычники в страхе разбежались, а христиане взяли тело святого апостола и погребли его в каменной гробнице.
В 310 году над мощами св. ап. Марка была построена церковь. В 820 году, когда в Египте установилась власть арабов-магометан и Христианскую Церковь теснили иноверные, мощи святого перенесли в Венецию и поставили в храме его имени.
История перенесения мощей
В начале VIII века, когда Лев Армянин был императором Византии, в Венеции правил дож из фамилии Партечипацио (Participazio), Анжело (Angelo) (годы правления: 810 — 827), взявший в соправители своего сына Джустиниано (Giustiniano) (годы правления: 827 — 829). В то время арабское завоевание уже распространилось на области Египта и Сирии, и император запретил своим подданным, к каковым относились и венецианцы, высаживаться на берегах областей, захваченных мусульманами.Однако два купца из Венеции, Буоно Трибуно с Маламокко (Buono Tribuno da Malamocco) и Рустик с Торчелло (Rustico da Torcello), пристали к египетской гавани Сория с десятью кораблями, нагруженными товаром. Причину такого ослушания эдикта императора, который являлся сувереном венецианских земель, с точностью установить трудно. Может быть, морская буря прибила корабли к египетским берегам, а возможно, главным мотивом было желание венецианских купцов выгодно сбыть свой товар.
Так или иначе, но венецианцы высадились на египетском берегу и сразу же отправились в Александрию на поклонение мощам святого апостола и евангелиста Марка. Святой весьма почитался венецианцами, поскольку древняя церковная традиция считает его основателем церковной общины Аквилеи, древнего города, располагавшегося примерно в 70 километрах от Венеции. Аквилея была важнейшим торговым и военным центром Римской Империи, являясь форпостом римлян на северо-восточном направлении для походов на даков.[1]
Когда венецианцы вошли в церковь, то встретили там хранителей святыни, монаха Ставрация (Staurazio Monaco) и священника Феодора (Teodoro Prete). Последние находились в смятении, потому что халиф Египта, вознамерившись строить себе дворец, приказал взять мрамор из христианских церквей, и очень страшились опустошения святого места. Предприимчивые венецианцы сразу же предложили им вывезти мощи святого Марка в Венецию, где они будут окружены почитанием. Обоим хранителям было также предложено плыть в Венецию, где им были обещаны богатство и почет. Те отвечали, что апостол Марк является просветителем той земли и жители Александрии называют себя его чадами, а потому они не могут отдать кому-либо мощи святого Марка, ибо за такое деяние они наверняка заплатят жизнью.
Негоцианты возразили, что мощам апостола надлежит скорее находится там, где он прежде всякого другого места посеял евангельскую проповедь и где учреждена первая патриаршая кафедра Запада, то есть в церковной области Аквилеи. Перед лицом же надвигающихся гонений, продолжали они, Сам Христос заповедал удаляться в другое место, и, по их мнению, это применимо и к святыне, которую надлежало спасти, перенеся ее в безопасное место.
В продолжение разговора венецианцы и хранители мощей стали свидетелями жестокой расправы, когда на их глазах был жестоко бит один христианин, который повредил глыбу мрамора, составляющую часть церкви, чтобы ее нельзя было использовать для строительства дворца и, таким образом, разрушить христианский храм. После такого зрелища хранители решили отдать венецианцам святыню. Взяв мощи святого Апостола, они положили на их место мощи святой Клавдии, сохранив при этом печати, которыми было скреплено шелковое покрывало мощей святого Марка.
По преданию, после того как мощи были взяты из раки, распространилось такое обильное благовоние, что оно ощущалось не только в церкви, но и по всему городу. Это возбудило подозрения александрийских христиан, которые захотели удостовериться, что мощи святого находятся в его церкви. Печати были найдены нетронутыми, а мощи (но не святого Марка, а святой Клавдии) — покоящимися в раке. Чудесному запаху было найдено объяснение и все успокоились.
Между тем купцы, для того чтобы перенести мощи на корабль, должны были вновь прибегнуть к хитрости: тело евангелиста было положено в большую корзину и сверху покрыто свиными тушами, к которым не могли прикоснуться сарацины даже при таможенном досмотре. Для большей надежности корзину спрятали в складках паруса одного из судов.
Венецианцы уже миновали арабские пределы и полным ходом летели по морю, счастливые таким приобретением, когда святой явился в ночном видении монаху Доминику (Domenico Monaco) и предупредил об опасности, подстерегавшей моряков. Cогласно предостережению святого, они убрали паруса и утром обнаружили, что проплывали в опасной близости от одного острова, о скалы которого неминуемо разбились бы не убери они заранее паруса.
Вначале купцы прибыли в истрийский город Умаг [2], откуда послали весть в Венецию об обретении мощей святого Марка. Не в последнюю очередь установление переписки с Венецией имело целью войти в контакт с властями и добиться прощения за нарушение декрета императора Льва, запрещавшего высадку в мусульманских владениях. Дож Анжело Партечипацио в ответном письме выразил свою радость по поводу обретения мощей апостола Марка и простил купцам нарушение эдикта.
Мощи святого были торжественно сопровождены в Венецию и положены в домашней церкви дожей, которая получила свое имя в честь святого Евангелиста, ставшего с тех пор покровителем Венеции. Древняя мозаика фасада притвора нынешнего собора святого Марка (XIII век) изображает процессию положения мощей в церкви.
Строительство собора Сан-Марко и почитание святого Марка в Венеции
Решение о строительстве величественного храма в честь покровителя Венеции принял дож Джустиниано Партечипацио, сын дожа Анжело. Однако воплотил это решение в жизнь следующий дож из семейства Партечипаци, Джованни (Giovanni). Он же установил должность настоятеля базилики (primicerio) и состав ее клира.Мощи были помещены в бронзовую раку и положены в храме не открыто, но таким образом, что о месте их нахождения знали только дож и настоятель базилики. Святыня была вмурована в одну их внутренних колонн церкви, украшенную мраморными плитами, скрывавшими главную святыню церкви.
Согласно свидетельству кардинала Барония еще дожем Джустиниано были избраны служители и певцы церкви святого Марка, среди которых находился и монах Ставраций, один их хранителей мощей апостола в Александрии. Он также упомянут вторым в списке настоятелей базилики, который начинается именем Димитрия под 819 годом.
Последующие дожы продолжали благоукрашать базилику святого Марка. Так продолжалось до дожа Пьетро IV Кандиано, который был убит в 976 году восставшими против него венецианцами, а церковь сильно пострадала от начавшегося пожара.
На престол дожей взошел Пьетро I Орсеоло, человек больших гражданских и личных достоинств и весьма благочестивый.[3] Он начал свое правление с реставрации церкви Сан Марко, которая была украшена лучше прежнего с использованием золотой и серебряной утвари, в то время как мощи, взятые, по всей видимости, из тайника во время пожара, были положены на прежнее место.
В 1040 году папой Львом IX, посетившим Венецию, был дарован базилике особый статус по причине исключительной важности сохраняемой в ней святыни. Византийский император Алексей Комнин (1081 — 1118) в свою очередь также наделил базилику привилегиями, а к мощам апостола Марка прибавил множество других святынь, пожертвованных им главному храму венецианской республики.
Однако все вышеописанные выражения признания важности святыни не помешали случится одному весьма досадному недоразумению. Дело в том, перестройка храма, осуществленная после вышеупомянутого пожара 976 года, сопровождавшего народное восстание, которое привело к власти дожа Орсеоло, затронула также внутреннее устройство церкви. Случилось так, что знавшие о месте тайного хранения мощей апостола Марка дож Кандиано и дож Орсеоло не оставили об этом никаких сообщения. Первый был убит во время мятежа, второй ушел в монастырь и тоже не открыл, где находится тайник с мощами.
Около 1063 года дож Доменико Контарини (Domenico Contarini) начал столь существенную реконструкцию базилики, что уместнее говорить о возведении новой, третьей по счету, церкви Святого Марка. Все эти изменения и отсутствие достоверных сведений привели к тому, что избранный дожем в 1084 году Витале Фальер (Vitalе Faliero) не знал места нахождения святыни. Достойно удивления и то, что за более чем столетие не были произведены поиски святыни.
Наконец, правительство, народ и клир города всей душой пожелали вновь обрести святые мощи, тем более что строительство третьего храма подошло к концу и обретение мощей было бы кульминацией сооружения новой базилики и ее освящением. По всему городу был объявлен пост, повсюду совершались молитвы о том, чтобы святой Марк снова явил свои мощи. 25 июня 1094 во время торжественного крестного хода и моления в базилике венецианцы стали свидетелями чуда: от одной из пилястр центральной части храма отпала часть мраморной плиты и все увидели бронзовую раку с мощами святого апостола. По преданию это та cамая пилястра, которая расположена в северной части собора, справа от нынешнего иконостаса храма. На ее внешней части, справа, видна прямоугольная плита из цветного камня, а в середине виднеется небольшая мозаика с изображением креста. Именно отсюда были взяты мощи.
После второго обретения святыни и краткого выставления ее для всеобщего поклонения, ее снова скрыли. В этот раз о ее местонахождении знал более широкий круг лиц: кроме и дожа и настоятеля базилики в него вошли еще так называемые прокураторы церкви святого Марка, имевшие в своей ответственности заботу о храме и об его поддержании его в надлежащем техническом состоянии.
По свидетельствам очевидцев перезахоронения и освидетельствования мощей тело святого Марка осталось нетленным.
Народное предание гласит, что в момент обретения мощей из бронзовой раки показалась рука святого с надетым на ней золотым перстнем. Затем рука снова исчезла. Некий знатный человек стал молить святого позволить взять его себе как драгоценную реликвию. Тогда святой Марк снова показал свою руку, и сенатор благоговейно принял кольцо.
Генрих IV (1050 — 1106), император Священной Римской империи, сразу же после получения известия об обретении мощей прибыл для поклонения святыне и приказал выбить памятную монету в честь этого события.[4] В течение последующих столетий римские папы и светские правители Запада, посещая Венецию, неизменно чтили мощи святого апостола и евангелиста, как главную святыню города. Религиозное почитание выражалось во множестве пожертвований деньгами, утварью и редкими строительными материалами, благодаря чему церковь еще в древности приобрела свой незабываемый, ни на что не похожий стиль.
В 1094 году мощи положили в крипту церкви Сан Марко, однако точное их нахождение было скрыто. В 1400-х годах крипту закрыли для богослужений и посещений и открыли только в 1813 году после падения республики и наполеоновского владычества. Мощи были извлечены из места, в котором они были спрятаны, и после реставрации раки около 1840 года были положены под престолом главного алтаря, где они хранятся поныне.
Конечно, мощи святого апостола Марка, вместе с мощами святителя Николая Мирликийского, являются главными святынями города, в то время как собор Сан Марко представляет собой как бы летопись церковной и гражданской истории Венеции: истории побед, политических страстей, ежедневного быта горожан, церковных событий, истории и развития искусства. Таким образом, вся богатая событиями биография этого самого необычного города мира вырастает корнями из его главной святыни, а потому очевидна важность, какую приобрел святой Марк для граждан Безмятежнейшой республики.[5]
Долгое время собор Сан Марко был домашней церковью дожей, имевшей свой клир и свои особенности в управлении. В церковно-административном отношении базилика не подчинялась венецианскому патриарху, кафедральным храмом которого была церковь святого апостола Петра в сестьере Кастелло (San Pietro di Castello), доныне хранящем мощи святых мучеников Сергия и Вакха и святого бессребреника Иоанна Александрийского. Наполеоновское завоевание внесло свои коррективы и в церковную жизнь: с 1807 года храм Сан Марко является кафедральным собором города. Ведь если дожа в Венеции больше не нет, то не могло быть и его домашней церкви.
Начиная от флага Венеции, носящего изображение крылатого льва, символа святого Евангелиста и мощи морской державы, от многочисленных картин, скульптур, элементов декора, архитектурных деталей, изображающих крылатого льва, первым из которых является скульптура IV века на одной из двух колонн, о которых упоминалось выше, кончая братством святого (Scuola San Marco) и кавалерской степенью (Cavaliere di San Marco) — везде видим присутствующим покровителя града, простиравшего свои владения на территорию нескольких современных европейских государств:
«В голубой простор глядел крылатый
Лев с колонны. В ясную погоду
Он на юге видит Апеннины,
А на сизом севере — тройные
Волны Альп, мерцающих над синью
Платиной горбов своих ледяных…»
(Иван Бунин, «Венеция»).
Почитание мощей святого Марка православными
Об особом почитании мощей святого евангелиста православными в прежние века у нас нет сведений. В Венеции, как в городе испокон веков открытом всем народам и религиям, всегда мирно соседствовали разные христианские исповедания. Православные греки были здесь всегда, а в 1498 году была учреждена даже епископская кафедра с юрисдикцией, распространяющейся на всю Италию.Известно о том, что в дни памяти святителя Афанасия Великого и преподобной Марии Вифинской греческие верующие и духовенство совершали вечерни у мощей этих святых угодников. Несомненно, они почитали и других православных святых, мощи которых находились в Венеции, но о формах этого почитания нам ничего неизвестно.
С момента основания прихода Святых Жен-Мироносиц в Венеции все больше паломников из России и других стран православной традиции приезжают, чтобы поклониться святыням Венеции, из которых самые известные — это мощи святителя и чудотворца Николая и святого апостола Марка. Православные находят понимание у верующих и клира Католической Церкви, поэтому для поклонения святыням нет никаких препятствий.
В этом городе сразу же после Миланского эдикта 312 года, знаменовавшего собой прекращение гонений на христиан, была воздвигнута прекрасная базилика. Полы этого храма, чудом сохранившиеся в веках, украшает удивительной красоты мозаика. Это самая большая мозаика в мире: ее площадь более 2000 кв. метров. Восходящая к первой четверти IV века, мозаика служит наглядным катехизисом для оглашенных.
Аквилейскую базилику в разное время посещали святые равноапостольные Константин и Елена, святитель Амвросий Медиоланский, блаженные Августин Иппонский и Иероним Стридонский. Почти наверняка были в этом храме направлявшиеся на проповедь славянам святые равноапостольные Кирилл и Мефодий: существуют данные о пребывании святого Кирилла в Чивидале, крепости, находящейся в нескольких километрах от Аквилеи. Епархия Аквилеи издревле носила титул патриархата, будучи первоначально в церковном подчинении у древней митрополии Милана. Именно как предстоятель местной церкви святитель Амвросий Медиоланский председательствовал на соборе в Аквилее в 381 году против ариан.
После разрушения Аквилеи гуннами в V веке, местные жители перебрались в Градо, город, устроенный на островах аквилейского залива, который стал новым центром Патриархата Аквилеи. Наконец, в середине XV века титул аквилейского патриарха перешел к епископам Венеции, и с тех пор епархия Венеции называется Патриархатом.
[2] Город на Западе нынешней Хорватии.
[3] Достаточно сказать, что дож Орсеоло через два года своего правления (976−978) оставляет семью и власть и уходит в бенедиктинский монастырь. Обретение мощей в 1027 году положило начало почитанию Пьетро Орсеоло, как святого Католической Церкви, подтвержденному в 1731.
[4] Известный западный церковный историк XVI века, кардинал Цезарь Бароний, объясняет желание венецианцев хранить мощи в недоступном месте стремлением франков перевезти себе как можно больше мощей святых, и при их политическом и военном могуществе были основания опасаться, что франки заберут святыню силой.
[5] Serenissima — «Безмятежнейшая» — официальный титул, применявшийся к названию венецианской республики.
По благословению священноначалия настоятель и верующие прихода святых Жен-Мироносиц стремятся воплотить в жизнь проект создания в Венеции русского храма и паломнического центра. Как и всякий заграничный приход, община святых Жен-Мироносиц нуждается в помощи «Большой земли», России, с которой неразрывно связана физически и духовно.
Община на днях получила регистрацию и открыла расчетный счет. Все, кто захочет узнать больше о русской общине в Венеции, приехать в паломничество, сделать пожертвование на будущий храм или просто задать вопрос, могут посетить сайт прихода
Священник Алексей Ястребов
Проблема происхождения Евангелия от Марка
Древнее церковно-историческое предание оставило очень скудные и отрывочные свидетельства о проблемах, которые в науке принято называть исагогическими. К ним относятся вопросы авторства, места, времени и обстоятельств написания той или иной священной книги. При этом Евангелию от Марка (далее — Мк.) среди остальных Евангелий повезло, по-видимому, больше всего. Причиной появления более подробных сведений о происхождении Мк были, видимо, сомнения относительно авторства и составления Мк, которые возникли уже в первые десятилетия после его написания.Сразу надо сказать, что отождествление Иоанна Марка Книги Деяний и апостольских посланий с автором Мк является широко распространенным убеждением среди многих древних толкователей и православных, а также консервативных инославных, исследователей XIX — XX вв. Но оно не подтверждается историческими данными, и, конечно, не разделяется большинством современных ученых-библеистов. Поэтому и в моем исследовании я с самого начала буду исходить из предпосылки, по которой Иоанн Марк книги Деяний, он же Марк Второго послания Петра не являются авторами окончательной версии Мк. Обоснования этого приводятся ниже вместе с попыткой понять смысл традиционного атрибутирования, закрепившегося в церковно-историческом предании.
Свидетельство Папия Иерапольского
Самым первым текстом, дошедшим до нас и освящающим некоторые вопросы исагогики Мк., будет свидетельство Папия, епископа Иераполя Фригийского, который относится к числу мужей апостольских. Свидетельство его датируется примерно к 30-м годам II столетия н. э.[1] Содержалось оно в сочинении Папия под названием «Logion kuriakon exegeseis» (греч.- «Истолкование слов Господних»). Сама книга до нашего времени не сохранилась. Но важный для нас отрывок дошел до нас в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского, написанной в 20-е годы IV века.Излагая предание об обстоятельствах написания Мк, Папий ссылается на сведения некоего «пресвитера» [2], при этом не ясно, тождественен ли этот пресвитер упоминаемому перед тем «пресвитеру Иоанну». По словам «пресвитера»,
«Марк был истолкователем Петра; он точно записал все, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Христа располагать в порядке. Марк ничуть не погрешил, записывая все так, как он запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно».[3]
Папий приводит слова «пресвитера», в которых сообщается, что (1) Марк, зафиксировавший письменно сведения о делах и словах Иисуса, не знал Иисуса лично, не слышал и не ходил за Ним; и что (2) в этом очерке Марка не соблюден порядок (taxis — греч.); а так же (3) говорится, что Марк был «истолкователем» (ermeneutes — греч.) Петра.
Смысл употребленного «пресвитером» слова ermeneutes не совсем ясен. Оно могло, скорее всего, обозначать как «переводчик», так и, что особенно примечательно, «секретарь».[4] Хотя вполне допустимо, что понятие это в устах «пресвитера» обобщает всю деятельность Марка при Петре: и как секретаря, и как письменного переводчика, и как, главным образом, «стенографиста» проповедей и воспоминаний Петра. Что касается упрека Марку в отсутствии порядка (taxis), то здесь можно предполагать либо несоответствие у Мк последовательности эпизодов по сравнению с Евангелием от Матфея (далее — Мф), наиболее авторитетном в конце I в.[5] Либо имеется в виду хронологически-содержательное несовпадение в сопоставлении с Евангелием от Иоанна. (далее — Ин), поскольку Мк составлена аналогично во многом с Мф и Лк (условное обозначение Евангелия от Луки).[6]
Из этого отрывка ясно одно: Иерапольский епископ стремится защитить достоверность сочинения Марка — автора, который не был свидетелем жизни Иисуса. Очень похоже, особенно это заметно из излишних повторов, что после слова «позднее» этого отрывка идет истолкование Папием слов «пресвитера», смысл которых в следующем: Марк передал рассказы ап. Петра с максимальной добросовестностью, а неправильная последовательность и неполнота объясняется несистематическим и актуализированным характером учения ап. Петра. Цель Папия, явно апологическая, — цитатой слов «пресвитера», усиленных собственным разъяснением этих слов Иерапольским епископом, прочно связать книгу Марка с неоспоримым авторитетом Петра, одного их 12-ти апостолов.
Учитывая тот факт, что Папий знал, по указанию Евсевия [7], Первое послание Петра, можно с уверенностью предположить, что он отождествлял Марка, автора Евангелия с «Марком, сыном моим» (1 Петр 5:13) Петрова послания.
Делая более или менее очевидные выводы относительно рассмотренного отрывка из книги Папия Иерапольского, можно сказать, что в первой половине II века в малоазийских церквах, традиции которых отражает Папий, Мк подвергалось нападкам и признавалось не всеми в силу его не-апостольского авторства, а может быть, как считали, и происхождения Евангелия в целом. Епископ Иераполя в своем историческом пассаже связывает Марка с ап. Петром, а его книгу выдает за точную стенограмму учения или проповеди верховного апостола. Обусловленность же миссионерской ситуацией служит для Папия убедительным оправданием для несистематичности, хронологической непоследовательности и неполноты Мк.
Здесь же необходимо отметить, что на основании свидетельства Папия невозможно установить какой-то определенной датировки Мк, ибо не ясно — до или после смерти ап. Петра составил евангелист свое Евангелие. Кстати, и та, и другая датировки в связи со смертью Петра будут иметь место в исторических заметках о Мк у церковных авторов II, III вв. и далее. Также не указывается в выдержке из Папия и места, где были сделаны записи проповеди ап. Петра. За то вполне ясны мотивы, при чем личные, — по которым Марк взялся за работу писателя. Он, следуя за Петром в его миссионерских путешествиях, слушал и конспектировал то, что апостол рассказывал «о сказанном и содеянном Господом». В конце концов, ему захотелось письменно зафиксировать все слышанное, что «он старательно и сделал, не искажая и не пропуская, по возможности, ничего».
В этом пункте разбираемого древнейшего свидетельства заключена проблема. Дело в том, что, согласно почти единодушным взглядам современных ученых-новозаветников, Мк — это не конспект биографических сказаний об Иисусе Христе с сомнительной хронологической последовательностью, которые необходимо сверять, а может даже и корректировать по Мф или Ин (как сделано, например в «Диатессароне» Татиана), как думал, кажется, и сам Папий и его адресаты.
Это и не просто собрание новелл о чудесах, соединенных с изречениями и притчами Иисуса, которые излагаются в соответствии с Его жизненной канвой, и которые ап. Петр мог бы пересказать в своих проповедях со всеми яркими подробностями внимавшим его Слову. И это выводится из наблюдений над текстом Мк, в котором видна очень тщательная работа, проделанная евангелистом в плане отбора слов. К примеру, слово schidzomai (греч.) — «разрывать», которое присутствует в Мк 1:10 и 15:38 и указывают на «тайную эпифанию» в начале и конце служения Иисуса).
Также установлено наличие богословского смысла, который вкладывается в такие географические названия, как Галилея и Иерусалим.[8] Кроме того, можно обнаружить образно-символические ряды: раскрытие символики хлеба в нескольких рассказах подряд; противопоставление чистого и нечистого; символический ряд «проповедь-море-миссия». Это и другое весьма убедительно свидетельствует о наличии определенной литературной композиции и богословского замысла, а скорее даже нескольких, объединенных в единое целое, богословских концепций в Мк.
Данный факт, в свою очередь, подводит ученых к выводу о серьезной литературной и идейной работе, проделанной автором Мк, которое аттестуется как настоящее, хотя и не совершенное, богословское произведение, своего рода трактат. Отсюда явна вся ограниченность того взгляда на Мк, который обнаруживаются в рассуждениях Папия Иерапольского.
Но кто же все-таки написал Евангелие от Марка? Ведь подобно остальным Евангелиям Мк анонимно, т. е. сам по себе текст не содержит прямого указания на авторства. Возможно, автор был уверен в том, что читателям авторство известно или хотя бы очевидно. Также, вполне возможно, что анонимность была преднамеренной, поскольку цель автора Мк ознакомить не с личными взглядами, но приобщить читателей к благовестию от Бога. Однако на основании текстологических исследований древнейших манускриптов можно точно сказать, что название-приписка kata Markon (греч.) — «согласно, или в изложении Марка» (в Синод. пер. — «от Марка») уже присутствовало в текстах в конце I в.[9]
В свою очередь, свидетельство Папия подтверждает древность предания об авторстве некоего Марка, следовавшего за Петром.
В свою очередь, необходимо задаться вопросом: кем же был этот Марк? Марк (Markus) — очень распространенное римское имя. Тем не менее, по причине указания Папия на связь Марка с Петром, автора Мк отождествили с упоминаемым в Новом Завете «Иоанном Марком» Книги Деяний (12:12,25; 13.13; 15:37−39), а также с «Марком» Павловых посланий (Флм 24; Кол 4:10; 2 Тим 4:11) и, кроме того, с «Марком, сыном моим» Первого послания Петра (5:13).
Такое отождествление, принятое во всех известных мне конфессионально ориентированных пособиях по введению в Новый Завет, не соответствует самому тексту Мк. Во-первых, смутное, а иногда и прямо неверное представление о географии Палестины, какое обнаруживает автор (например, Мк 7:31; 10:1), едва ли могло принадлежать уроженцу этой страны, каковым был Иоанн Марк Деяний. Во-вторых, «в тексте Мк содержаться указания на то, что оно было написано за пределами Палестины для греко-язычной христианской общины, уже не имевшей ни непосредственные связей с еврейством, ни точных сведений о еврейских обычаях, но сохранявшей Палестинские предания об Иисусе (ср., например, Мк 7:3 слл.)"[10], что подкрепляет не-палестинское происхождение автора.
Однако существуют аргументы и в пользу отождествления. Во-первых, об этом говорит факт того, что церковно-историческое предание не различает между Марком Первого послания Петра, с одной стороны и Иоанна Марка Деяний и посланий ап. Павла. Во-вторых, из упоминания в 1 Петр 5:12−13 Силуана и Марка очевидно, что этот Марк и известный нам по Деяниям и посланиям ап. Павла Иоанн Марк (который вместе с Силуаном (Силой) также был спутником ап. Павла), — одно и то же лицо. Папий, согласно данной аргументации, тоже не знал никакого другого Марка, автора Евангелия, то есть имел в виду того же Иоанна Марка, которому и приписывается авторство Мк.
Несмотря на противоположность изложенных выше позиций, я допускаю, что возможно некоторое примирительный синтез между ними. Но сначала необходимо разобраться в мотивах, которые заставляют исследователей держаться либо той, либо другой позиции.
Как мне видится, часть ученых-библеистов, отстаивающая взгляд на авторство, зафиксированный в сочинениях рассмотренных выше писателей либо слишком абсолютизируют значение церковно-исторического свидетельства (возможно даже ставят его в уровень с Преданием); либо не совсем понимают смысл апостольского авторитета в области церковного вероучения.
Что касается значения исторических свидетельств о Мк, то оно часто противоречиво, как видно из указаний древне-церковных писателей на место написания. В вопросе же о смысле апостольского авторитета нужно выяснить, что считать за самое основное в жизни и учении Церкви, что подлежит скреплению апостольским авторитетом. Такой сердцевиной, защищенной как в грудной клетке апостоличностью, является, конечно же, «возвещение» (kerugma (греч.)) об Иисусе Помазаннике, Сыне Божием, пришедшем в мир; об Иисусе, возвестившем Радостную Весть о Божьем спасении; умершем; воскресшем для всецелого осуществления замысла Божьего спасения людей от греха и возрождения их к новой жизни. И само собой разумеется, что влияние и авторитет апостолов — «очевидцев… Слова"(Лк 1:2), их контроль совсем не распространялся на формы, в которые облеклось и облекается Христово провозвестие.
Одной из таких форм, в данном случае формой назидательной-повествовательной литературы, является Мк. Свидетельство древних, в частности Папия Иерапольского, о Мк как конспекте проповедей ап. Петра, можно расценивать как своего рода «сокрализацию» зафиксированной в Мк традиции через увязывание ее с авторитетом верховного апостола — одного из 12-ти. Тем самым древний автор выявлял и утверждал подлинное учение Церкви. В случае с Мк не приходится сомневаться относительно церковности его учения, независимо от исторической ценности сведений о связи Мк с проповедью ап. Петра, и характере этой связи.
Другая часть ученых-новозаветников, стоящих на более или менее либеральных позициях, очень часто просто вообще не берет во внимание данных церковно-исторического предания.[11] Более того, для многих из них (особенно это касается неконфессиональных исследователей) совсем не имеет значение никакой апостольский авторитет, который лежит в основании Церкви. Отсюда вытекает их чрезмерный критицизм и произвольность построений в сфере исагогики. Хотя при сохранении церковности сознания, многие ученые либерально-критического направления создают очень оригинальные и интересные теории, открывающие новые горизонты в изучении и постижении Мк именно как целостного литературно-богословского сочинения раннего Христианства.
Таким образом, выходит, что совсем не важно, какой именно апостол из 12-ти или 70-ти и апостол ли вообще написал Мк. Главное — это факт принятия Церковью этого Евангелия как заключающего в себе церковное, а значит и апостольское, провозвестие о Христе.
Если же теперь свести во едино объективно-исторические свидетельства и научные данные об авторе Мк, то получится следующее: автора Мк, скорее всего, звали Марком; он был, скорее всего из обращенных язычников, хотя остается возможность, его происхождения из среды эллинистического еврейства вне Палестины. Большего мы не можем сказать о нем ничего точного; лишь с большой вероятностью можно заключить, что он имел какие-то посредственные связи с окружением ап. Петра, которого лично не знал, а, может быть, и не застал в живых.
Свидетельство сщмч. Иринея Лионского
Рассмотрим следующего по времени церковному писателю, сохранившему нам сведения исагогического характера о Мк. Им является сщмч. Ириней, епископ Лионский, борец с еретическим гносисом, составивший очень крупный антигностическое трактат под названием «Опровержение и отвержение лжеименного знания», или «Против ересей» («Adversus haereses» (лат.)). Вот, что мы имеем у Иринея:«Петр и Павел проповедовали в Риме и основывали Церковь. После их смерти Марк, ученик и переводчик Петра, передал нам записанную им проповедь Петра».[12]
Здесь для моего исследования значимы слова «Марк, ученик и переводчик Петра». Это явное цитирование слов Папия Иерапольского с присоединением дополнительного пояснения в виде слова «ученик». И это не удивительно, т.к. Ириней, как известно, был родом из Малой Азии, скорее всего из Смирны, где, как в Иераполе и вообще в Асии и Фригии, было известно предание о связи евангелиста Марка с ап. Петром и об определенной зависимости сочинения Марка от проповеди апостола.
По сути дела, Ириней не добавляет к сведениям Папия ничего нового, кроме небольшого и не вполне понятного штриха. Согласно Иринею, Марк передал свои записи Церкви только после смерти апостолов, возможно с целью дать письменный источник апостольской керигмы о Христе, которую уже проповедовала Церковь. Кстати, и место написания здесь подразумевается весьма недвусмысленное — это Рим, в котором, по мысли Иринея, и осуществлял свой писательский труд Марк.
Свидетельство Климента Александрийского
Примерно с того же времени — конец II в. или первые годы III в. — до нас дошло еще одно свидетельство, затрагивающее интересующие нас исагогические проблемы Мк. Принадлежит оно Клименту Александрийскому, дидаскалу катехизационного училища Александрийской церкви. Это свидетельство — отрывок из недошедших «Очерков», который сохранился только у Евсевий в уже цитированной выше «Церковной истории». Вот этот фрагмент:«В этих же книгах Климент приводит предания древних пресвитеров о порядке Евангелий: «Первыми написаны Евангелия, где есть родословные. Евангелие от Марка возникло при таких обстоятельствах: Петр, будучи в Риме и проповедуя Христово учение, излагал, исполнившись Духа, то, что содержится в Евангелии. Слушавшие — а их было много — убедили Марка, как давнего Петрова спутника, помнившего всё, что тот говорил, записать его слова. Марк так и сделал, и вручил это Евангелие просившим. Петр, узнав об этом, не запретил Марку, но и не поощрил его».[13]
Проанализируем этот текст, включая и слова самого Евсевия. Относительно «древних пресвитеров», которых последний упоминает, мне кажется, что Евсевий отождествлял их с пресвитерами Папия (Иоанном, Аристионом и др.), из чего выводится взаимосвязь между свидетельствами Папия и Климента, которые, видимо, и подразумевал Евсевий.
Как видно из текста, Климент однозначно указывает на Рим, как место написания Мк. Он делает это с такой определенностью первым. Кроме того, Климент прямо (в отличие от Иринея) говорит о времени написания Мк — это период миссионерской деятельности ап. Петра в Риме, т. е. середина 60-х гг. I в. Вообще бросается в глаза развернутое и очень определенное представление Климента об авторе и истории возникновения Мк. Очень интересно и его освещение мотивов написания Марком своей книги: желание римских христиан иметь провозвестие ап. Петра в письменном виде и получить его от одного из ближайших учеников и спутников апостола. Вполне возможно, что такое желание было вызвано либо планами Петра покинуть Рим в скором времени, либо опасениями за его жизнь в связи с гонениями в правление Нерона. Замечательна при этом реакция ап. Петра — он не возражал, но и не интересовался произведением Марка. Это добавление, которое делает сам Климент, судя по всему, — его догадка или плод его богословского воображения. Тем самым Александриец хотел подчеркнуть несовершенство книжного способа передачи и хранения учения в сравнение с духовной, или традицией в Духе.[14]
Таким образом, согласно Клименту, Мк написан не позже середины 60-х гг. н.э. в Риме спутником ап. Петра по имени Марк. Этот последний был подвигнут к труду римскими христианами, и записал в Евангелии все, что запомнил из проповедей Петра. После завершения Евангелие было одобрено самим апостолом. Кроме того, Климент в отличие от общепризнанной традиции, в частности от Иринея, ставит Мк по времени происхождения после Мф и Лк. Вероятно, это представление возникло под влиянием громадного авторитета, который имели большие синоптики, в сравнении с Мк., которому уже тогда, не говоря о последующих веках, придавалось очень малое значение.
Как видно, у Климента обнаруживается все та же зависимость от Папия, какую мы видели у Иринея, но александрийский дидаскал добавляет (скорее всего, от себя, для яркости и драматичности картины) несколько подробностей. А именно, что: Мк было написано в Риме еще при жизни ап. Петра после того, как появились Мф и Лк; и что главной причиной написания стало желание римских христиан иметь проповеди ап. Петра в письменной форме.
Показания текстов мужей апостольских и св. мч. Иустина Философа
Далее, после разбора свидетельства Климента Александрийского, у которого исагогические представления о Мк получили самую четкую и подробную разработку, — думаю, стоит привести и другие косвенные по своему характеру указания относительно Мк. Эти указания содержатся в сочинениях мужей апостольских и св. Иустина Философ. Они дают результаты, несколько отличающиеся от уже полученных. Проанализируем эти материалы.Как уже было сказано в начале основной части работы, Папий Иерапольский (130−140 гг.) первым дает сведения об авторе Мк. У других представителей первого послеапостольского поколения в их сочинениях информация на этот счет отсутствует. Лишь Иустин (вторая половина II в.) в своем сочинении «Диалог с Трифоном-иудеем», приводя цитату из Мк 3:17, говорит, что она содержится в сочинении под названием «Воспоминания Петра». [15]
Считается, что это несомненный след предания, рассказанного Папием о том, что Марк записывал слова Петра, тем более что Иустин был связан с малоазийской традицией. Этим данные о Мк у Иустина исчерпываются.
За то очень интересные свидетельство по разбираемым мной вопросам несут в себе сочинения мужей апостольских, начиная с Климента, епископа римского, написавшего «Послание к Коринфянам» в конце I в. н.э. Дело в том, что в результате скрупулезного изучения памятников рассматриваемого периода, которые были написаны в Риме, — это «Послание к Коринфянам» сщмч. Климента, епископа Римского, «Пастырь» Ерма, а также Псевдо-Климентово «Второе Послание к Коринфянам», — приходится констатировать: их авторы не знали Евангелия от Марка, т.к. нигде не замечается ни то чтобы приблизительное цитирования, но даже реминисценции, за исключением, может быть, только одного места в так называемом «Втором Послании к Коринфянам» Псевдо-Климента, которая в точности соответствует как Мф 9:13, так и Мк 2:17. Но в этом месте, скорее всего, цитируется именно Мф, т.к. ссылки именно на это Евангелие встречается на протяжении всего послания.[16]
То есть, обнаруживается факт отсутствия Мк в Риме вплоть до конца I в., что, конечно, опровергает тогда локализацию Климента Александрийского и намек свт. Иринея о написании Мк в Риме. Хотя, конечно, не исключена возможность, что авторы вышеуказанных сочинений просто не использовали Мк, которое у них имелось, предпочитая ему Мф и Лк. Тем более что и жанр и цели книг требовали более дидактического материала, которого, как известно, больше именно в Мф и Лк. Однако налицо мы имеем то, что имеем — полное «молчание» о Мк в рассмотренных источниках.
Взгляды на происхождение Мк отцов IV—V вв.
Совсем неожиданное место создания Мк указывает (правда вскользь) свт. Иоанн Златоуст. В его «Беседах на Евангелие от Матфея» говорится: «То же самое сделал, (т.е. изложил письменно то, что проповедовал устно), по просьбе учеников, и Марк в Египте».[17] Обычно современные исследователи предают малое значение этому свидетельству, [18] выходящего из ряда вышеприведенных локализаций Мк., относящих место его написания к Риму. Однако существует свидетельство, несколько подкрепляющее и делающее не одиноким мнение Златоуста. Оно содержится в отрывке письма Климента Александрийского, найденного в 1958 г. в монастыре св. Саввы в Иудее.[19] Из письма следует, что Клименту были известны три версии Мк. (a) Первая — общеупотребительная, то, что Марк написал в Риме на основе проповеди Петра. (b) Вторая — Это переработка, первой, которую Марк сделал, перебравшись в Александрию. Позже, уже умирая, он «оставил свой труд церкви в Александрии».[20]Это сообщение наводит на мысль, что, предположительно, в Риме были сделаны какие-то наброски будущего Евангелия, которое довершено было и приобрело современный вид уже в Александрии. Вполне вероятно, что отзвуком этого предания является исагогическое указание свт. Иоанна Хризостома, не получившее широкого признания в Церкви.
Так как историческое предание по этому вопросу не дает единодушного ответа, в силу чего необходимы другие аргументы «за» или «против» римского, или шире, италийского, — происхождения Мк.
В качестве довода «за» указываются многочисленные латинизмы.[21] Помимо этого, в Мк 12:42 эквивалентом «лепты вдовы» называется кодрант, а в Мк 15:16 объясняется выражение «внутри двора» как «в притории». Но, дело в том, что большинство латинизмов Мк — это полутехнические термины связанны е с военной и административно-правовой областями, распространенные в то время по всей Империи, в том числе и на Востоке. То же самое касается и название мер весов и монет, имевших хождения и в восточных провинциях. Одним словом в латинизмах нет указания на западное происхождения Мк.
При этом есть очень веский аргумент против традиционной локализации. Так «некоторые экзегеты предполагают, что местом написания могла быть Сирия, где уже в довольно раннюю эпоху существовали нееврейские христианские общины (ср. Гал 2:11−14). Это предположение опирается, в частности, на гипотезу 2-х источников. Дело в том, что Мф и Лк, согласно широко распространенному мнению, были написаны в Сирии, в 80-е гг. Следовательно, авторы обоих „больших“ синоптических Евангелий использовали нашего Мк в скоре после его написания, когда эта книга еще не могла распространиться очень широко. Ранние знакомства авторов Мф и Лк легче всего объяснить тем, что Мк тоже был написан в Восточном Средиземноморье».[22]
Другими церковными писателями и богословами, изложившими свои взгляды по исагогическим проблемам Мк, являются Ориген, Евсевий Кесарийский, блж. Иероним Стридонский и блж. Августин. Три первых автора не очень важны для данной работы, т.к. они лишь повторяют или обобщают уже имевшиеся до них исагогические данные, разобранные нами. Единственное, на что стоит указать, это восторжествовавшая в них хронология появления Евангелий, согласно которой Мк был написан вторым по времени, [23] после Мф.
А у блж. Августина имеется одно очень интересное рассуждения на исагогическую тему касательно Мк. Они тоже касаются порядка появления синоптических Евангелий и их взаимосвязи между собой. Вот фрагмент из сочинения Августина «О согласии евангелистов»: «Марк, следовавший за ним (Матфеем), оказался как бы его провожатым и сократителем его труда, потому что он с одним только Иоанном не сказал ничего общего, сам лично — только очень немногое, совместно с одним Лукой — сравнительно много, но больше всего именно с Матфеем, и, кроме того, он во многом согласен или с кем-либо одним, или со всеми вместе в передаче того или иного, причем часто почти теми же самыми словами».[24]
В этом отрывке Августин высказывает очень интересное соображение, касающееся литературной связи Мк и Мф, а косвенно и Лк, которое в XVIII в. оформилось в теорию взаимозависимости.[25] Но что более примечательно в этом фрагменте, на мой взгляд, — это предвосхищение, в какой-то мере, синоптической проблемы, разработка которой наметилась лишь в первой трети XIX в. Сегодня эта проблема большинством ученых решается посредством теории двух источников.
Благодаря этой теории, обнаруживаемые литературные связи между синоптическими Евангелиями, объясняются зависимостью Мф и Лк от Мк и некоего источника логий Q (от нем. Quelle — источник). Получается, что Мф и Лк при написании-составлении своих Евангелий пользовались уже существующими Мк и Q, которые включают в себя материал изречений и историй из жизни Иисуса, отсутствовавших у Мк. Подавляющее большинство ученых — как либеральных, так и христианских являются на сегодняшний день сторонниками норм 2-х источников, а значит и сторонниками взгляда на Мк, как на самое раннее из канонических Евангелий. Мнение Августина оказывается несостоятельным.
Вопрос о времени написания Мк. остался, как мы видели, наиболее неопределенным в показаниях древне-церковных авторов. В этом вопросе большинство ученых не придает особого значения связи автора Мк с верховным апостолом. Споры ведутся лишь о том, было ли Мк написано незадолго до разрушения Иерусалима (70 г. н. э.) или после.
Здесь решение зависит от того, как толковать следующее отрывки и стихи Мк: 12:1−9 (притча о виноградарях), 13:2 (замечания о камнях храма), 13:14 (о «мерзости запустения»), а также 15:28 (факт разорвавшейся завесы в храме, а, скорее всего, символ указывающий на какие-то разрушительные события). Если считать, что в этих стихах содержатся намеки на совершившееся ко времени написания Мк факт падения Иерусалима, то terminus a quo («граница, от которой» — лат.) для Мк — 70-й г. н.э. Гипотеза же 2-х источников дает относительный terminus ante quam («граница, вплоть до которой» — лат.) — время создания Мф и Лк. (не позже рубежа 80-х и 90-х гг. [26]). Если же так не считать, то тогда остается только повеление в Мк 13:14 «бежать в горы». При буквальном истолковании этого стиха как инструкции для общины учеников получается, что и само Евангелие было написано в Иудее или Галилее, [27] что вряд ли возможно.
Заключение
В результате анализа церковно-исторического предания о Мк, представленного отдельными выдержками и фрагментами в трудах христианских писателей древности (II -V вв.), получается следующая картина представлений о Мк в Древней Церкви.Автор Евангелия от Марка, которого звали, соответственно, Марком был секретарем ап. Петра. Он и записал проповедь Петра, которой является Евангелием от Марка. Хотя Марк и не соблюл должного порядка в изложении дел и слов Иисуса, как они описаны Петром, но его Евангелие является истинным выражением апостольской проповеди и церковного учения. Сведения о месте и времени отсутствуют в древнейшем слове традиции о Мк. Лишь позже — в III в. — возникает и утверждается мнение, согласно которой Мк написан в Риме, в последние годы пребывания там ап. Петра или после смерти.
В свете современных научных данных, полученных главным образом путем изучения самого текста Мк, а также посредством рассмотрения его в контексте культуры Восточного Средиземноморья I в. н.э., внесены значительные поправки в представления о Мк, остававшиеся (представления) неизменными вплоть до конца XVIII в. В итоге получается, что:
— Мк не является, как у Папия и др. авторов, просто подробной стенограммой проповеди ап. Петра, так как представляет собой тщательно отделанное, хотя и не на высоком художественном уровне, богословско-литературное сочинение;
— автором Мк был христианин по имени Марк (скорее всего, нееврейского происхождения) из эллинистической христианской общины, возможно, некоторым образом причастный, к традиции, сложившейся в окружении ап. Петра;
— Мк был написан, по всей вероятности, где-то в период — от года падения Иерусалима (70 г. н.э.) до начала 80-х гг.
— Мк был написан, скорее всего, в провинции Римской Империи Сирия, где им и смогли воспользоваться, писавшие позже авторы Мф и Лк;
— Мк, согласно теории 2-х источников, которую разделяет большинство ученых- библеистов, было первым из доподлинно нам известных произведений евангельского жанра и послужило источником для двух других синоптических Евангелий — Мф и Лк. Это делает Евангелие от Марка одним из самых значимых литературных произведений мировой литературы.
Отождествление же автора с Иоанном Марком, предпринятое Папием и транслированное в последующую церковную традицию имело скорее богословский смысл, нежели исторический. А целью приписывания авторства Мк ап. Марку, спутнику ап. Петра было то, чтобы тем самым защитить подлинно апостольское содержание вероучения Мк и тем самым рассеять все сомнения, которые возникали в связи с этим Евангелием в Древней Церкви.
Павел Лебедев
[2] Евсевий Кесарийский. Церковная история. М., 2001. Книга Ш, гл. 39, статья 14. (Греч. текст в кн: Глубоковский Н.Н. Лекции по Священному Писанию Нового Завета. Т.1. М., 2006. С. 312).
[3] Евсевий, кн. Ш, гл. 39, ст. 15.
[4] Ауни Дэвид. Новый Завет и его литературное окружение. СПб: Российское Библейское Общесво, 2000. С. 47.
[5] Канонические Евангелия. М., 1993. С. 117.
[6] Мецгер Б. Нового Завета. Библейско-богословский институт святого апостола Андрея, 1999. С. 55.
[7] Евсевий, кн. Ш, гл. 39, ст. 17.
[8] Лезов С.В. История и герменевтика в изучении Нового Завета // Попытка понимания. Избранные работы. М. — СПб., 1999. С. 459.
[9] Гелич Р.А. Евангелие от Марка // Иисус и Евангелия. Словарь. Под ред. Дж. Грина, Скота Макнайта, Говарда Маршалла. М.:ББИ апостола Андрея, 2003. С. 193.
[10] Лезов С.В. Указ. соч., сс. 448−449.
[11] См. Гатри Д. Введение в Новый Завет. СПб., 1996. СC. 51−54.
[12] Евсевий, кн. V, гл. 8, ст. 2−3.
[13] Евсевий, кн. VI, гл. 14, ст. 5−7.
[14] См. Евсевий, кн. VI, гл. 14, ст. 6−7b.
[15] Св. Иустин Философ и мученик. Творения. М.: «Паломник», 1995 г. С. 304.
[16] См.: Мецгер Б. Канон Нового Завета, сс. 39−44, 64−74.
[17] Свт. Иоанн Златоуст. Толкование на святого Матфея-евангелиста: Репринт. М.: Издательский отдел Московской Патриархии, 1993. с. 9.
[18] Гатри Д. Введение в Новый Завет, с. 46.
19] Калашников Виктор. Тайное Евангелие от Марка // Христианство, N4. Киев, 2002. С. 50.
[20] То же, с. 52.
[21] Лезов С. История и герменевтика в изучении Нового Завета, с. 458−459.
[22] С. Лезов. Указ. соч., с. 449.
[23] Климент Александрийский считал, что Мк появился третьим по счету. См.: Евсевий, VI, 14, 5.
[24] Августин Иппонский. О согласовании евангелистов // В кн.: Блаженный Августин. Творения, т. II (Теологические трактаты). СПб — Киев, 1998. СC. 75−76.
[25] Лезов С.В. Указ. соч., с. 397.
[26] См.: Ауни Дэвид. Указ. соч., сс. 14−15.
[27] Мень А., прот. Марксен Вили // Библиологический словарь, т.II. М.: Фонд имени Александра Меня, 2001. С. 182.
http://www.sedmitza.ru/index.html?sid=77&did=33 117&p_comment=belief&call_action=print1(sedmiza)
