 |
| Правая.Ru | Кирилл Фролов | 05.05.2006 |
Сравнивать Зарубежную Церковь с раскольническими группировками абсурдно. В так называемом «Киевском патриархате», «Украинской автокефальной православной церкви», «Русской православной автономной церкви» нет законного епископата, апостольское преемство прервано. Там нет, и не может быть святости и подвижничества. Русская Православная Церковь Заграницей никогда не находилась «вне матери Церкви». Она основана в соответствии с канонами, и на основании Указа святейшего Патриарха Тихона номер 362 о временной автокефалии тех епархий Русской Православной Церкви, нормальная связь которых с церковным Центром прервана.
Как же тогда охарактеризовать то состояние, в котором находятся по отношению друг к другу Патриаршая и Зарубежная Церкви? Церковная история знает термин «разделение». Как указывает автор монографии «Русская Зарубежная Церковь вчера, сегодня, завтра» одесский священник Русской Православной Церкви о. Андрей Новиков, «в середине III века из-за спора о практике принятия в Церковь еретиков на несколько лет было прервано церковное общение между Карфагенской и Римской Церквами». Дело доходило до того, что в полемическом запале епископ Римский Стефан называл епископа Карфагенского Киприана «лукавым деятелем, лжехристианином и лжеапостолом» и «грозил отлучением от Церкви». Но это был не раскол, а разделение, которому профессор В. В. Болотов справедливо усваивает «формальный» характер. Теперь в православном церковном календаре мы видим и святого Киприана Карфагенского и святого Стефана Римского, хотя оба они умерли вне взаимного церковного общения (оно было восстановлено лишь при Сиксте II — преемнике святого Стефана). А знаменитый спор акривистов и икономистов в Константинопольской Церкви в IX веке! Он (кстати, где-то напоминающий современную ситуацию в России) привел, как широко известно, к разделению и полному разрыву общения между двумя частями Единой Поместной Константинопольской Церкви. В этом случае даже раздавались не в меру «ревнительные» голоса с взаимным преданием анафеме (никто, однако, не был предан анафеме Поместным Собором). Но обе части Константинопольской Церкви впоследствии соединились, причем не так, чтобы одна часть была присоединена к другой, как раскольническая, а главы обеих частей, святые Патриархи Фотий и Игнатий принесли обоюдное покаяние за все неосторожные высказывания и разделение. По смерти же и тот, и другой были Православной Церковью канонизированы". Собственно, великий святитель Русского Зарубежья св. Иоанн (Максимович) точнее всех описал ситуацию. Он сравнил ситуацию между Московским Патриархатом и Зарубежной Церковью с взаимоотношениями Константинопольского Патриархата и Элладской Церкви в первой половине девятнадцатого века, когда Константинопольский Патриархат, будучи заложником турецких властей, отлучил от Церкви греческих патриотов, возродивших независимое греческое государство. В результате духовенство освобожденных территорий провозгласило независимость Элладской Церкви до тех пор, пока Константинопольский Патриархат зависим от турок.
А вот здесь, следуя св. Иоанну (Максимовичу), мы и подходим к ключевому вопросу во взаимоотношениях двух частей Русской Православной Церкви. Полная самостоятельность Русской Зарубежной Церкви, основанная на Указе номер 362, носит временный характер до освобождения плененной Русской Церкви. Соответственно, действия нынешнего Священноначалия Русской Православной Церкви Заграницей происходят полностью в соответствии с Указом номер 362 о самостоятельности отделенных епархий до восстановления единой церковной структуры Русской Православной Церкви. Руководство Русской Православной Церкви Зарубежом справедливо посчитало концом пленения Русской Церкви на Родине прославление ею сонма Новомучеников и Исповедников Российских, в том числе тех, кто не принял декларацию митрополита Сергия, и принятие Социальной Концепции Русской Православной Церкви, перечеркнувшей «сергианство» (этим термином Зарубежная Церковь определяла идеологию недопустимых компромиссов с богоборческими силами).
Как пишет о. Андрей Новиков, «в конце октября 2001 года в жизни Русского Православия начался воистину эпохальный процесс, всю важность которого оценят по достоинству лишь через некоторое время. В это время в Нью-Йорке проходил Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ). Его решения, будем надеяться, окончательно закрепили тот курс епископата Зарубежной Церкви, который, назревая уже достаточно давно, был провозглашен соборно в октябре 2000 года — курс на воссоединение двух частей Великой Русской Православной Церкви. Тогда Архиерейский Собор Зарубежной Церкви снял ряд претензий к Московской Патриархии, решил создать комиссию по вопросам единства с Русской Православной Церковью Московского Патриархата».
Остается последняя проблема — экуменизма, точнее проблема четкого соборного ответа — в какой форме возможно общение Православия с инославием, потому что в Русской Православной Церкви ересь экуменизма, как она была анафематствована Зарубежной Церковью на Архиерейском Соборе 1981 года, не исповедуют (Зарубежная Церковь анафематствовала как ересь «теорию ветвей» и утверждение о «равноспасительности» инославия и Православия). Этот последний вопрос может быть решен только путем переговоров и завершит самоизоляцию Зарубежной Церкви. Наоборот, именно активное участие Зарубежной Церкви в делах Русского Православия позволит окончательно расставить все точки над «i». Русская Православная Церковь Заграницей, являясь частью Русской Поместной Церкви, ответственна также и за то, что происходит в Московском Патриархате.
Только прямой диалог на всех «этажах» иерархии Патриаршей и Зарубежной Церкви способен решить все накопившиеся вопросы и дать подлинно соборный ответ на них. И, следует отметить, с какой готовностью вся Русская Православная Церковь откликнулась на визит иерархов Русской Зарубежной Церкви в Россию 18−22 ноября 2003 года. Патриарх Алексий Второй, члены Св. Синода — митрополиты Кирилл и Филарет, однозначно поддержали Воссоединение. А Владыка Кирилл принес извинения «зарубежникам» за все те небратские слова и дела, что были между чадами единой Русской Церкви. Абсолютно все церковные средства массовой информации, официальные и неофициальные, безоговорочно поддержали идею воссоединения Патриаршей и Зарубежной Церкви. Это и официальный сайт Русской Православной Церкви, и, конечно, «Православие. Ру», сайт «Православной Энциклопедии» «Седмица», и «Радонеж», и «Церковный вестник», петербургская «Русская линия», одесское «Единое Отечество», пресс- служба Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, карпаторусский «Русины. орг». Таким образом, эта тема объединила все активные силы Русской Православной Церкви.
Собственно, уже много лет ее уважаемые священники и публицисты высказывались о ненормальности того положения, когда единоверные и единомысленные русские люди не могут причаститься из одной чаши. Речь идет об архимандрите Тихоне (Шевкукове), протоиерее Валентине Асмусе, который уже много лет говорит о необходимости единения Московской Патриархии и Русской Православной Церкви Зарубежом, о. Максиме Обухове, священнике Андрее Новикове, кандидате богословия, секретаре Одесской митрополии Украинской Православной Церкви Московского Патриархата; протоиерее Владиславе Свешникове, посвятившем проблеме диалога с «зарубежниками» статью «О психологии неосергианства», в которой справедливо указывает, что куда опасней самого компромисса со злом, попытки оправдать этот компромисс, выдать грех за норму; историке Александре Журавском — авторе первого в постсоветской России труда о подлинном духовном вожде Русской Церкви 1920-х годов, а также нескольких публикаций в общенациональных российских СМИ в поддержку воссоединения Русской и Зарубежной Православных Церквей, и многих других. Православная общественность России выступила не мене активно. Союз Православных Граждан собрал подписи и обращения в поддержку воссоединения и от карпатороссов, и от сибиряков. Со стороны Зарубежной Церкви в поддержку диалога с Московским Патриархатом выступили епархиальные собрания 5 епархий, то есть абсолютное большинство.
Таким образом, воля Церкви, воля православного русского народа очевидна.
Русское церковное сознание, покалеченное большевистской пропагандой лжесмирения и аполитичности, теплохладности, нуждается в прививке «зарубежнического» мировоззрения, духа той части Русской Церкви, что оставалась на свободе. Оно нуждается в здоровом церковном консерватизме Русской Церкви Зарубежом, который поможет нам преодолеть суррогатный фундаментализм поклонников канонизации Распутина. Собственно, здоровый консерватизм и нонконформизм никогда не умирал и в Патриаршей Церкви. Свидетельство тому — Социальная Концепция Русской Православной Церкви. Просто, с Воссоединением здоровые тенденции будут многократно усилены. Так что, Зарубежную Церковь в результате восстановления общения с Патриаршей Церковью, ждет не «бесславный конец», не потеря идентичности, не мировоззренческая смерть, но новая слава, новое большое и трудное дело — выйти из уютного мира русской диаспоры, принести себя в дар возрождению Православия в России, подлинно заговорить во весь голос.
Зарубежная Церковь выполнила первую часть своей миссии — сохранила чистоту Православия и была свободным голосом Русской Церкви, теперь предстоит не менее важная миссия, уклонение от которой и приведет к самоизоляции, к растворению в секулярном мире. Не выполнение своего долга по отношению ко всей Русской Церкви и приведет к «мировоззренческой смерти». Повторюсь, речь идет не о полном административном слиянии, но об обогащении всей Русской Церкви опытом наступательной миссии, идеями сильной Церкви, защиты истины и своих принципов, наследием русского богословия, созданного в рассеянии; возвращением в Россию трудов таких адамантов церковной мысли, как митрополит Антоний (Храповицкий); стратегическому мышлению и церковному сознанию, которому должны учиться нынешние православные люди.
Итак, обе части Русской Церкви нуждаются друг в друге, как никогда. Собственно, они являются частями единого организма. Будет Православие центром всей русской жизни, или обочиной ее? Это зависит от итогов церковных переговоров, от нового импульса к православному просвещению России, которое даст Воссоединение. Более того, от завершения диалога Патриаршей и Зарубежной Церкви зависит и судьба Православия в мире.
Воссоединение сделает Русскую Церковь намного сильнее, даст колоссальный импульс проповеди истины Православия во всем мире. Будет Русская Церковь сильной, станет она нравственным арбитром общества — выживет Россия. Если же Церковь окажется на обочине российского общества, то народ русский просто уйдет со сцены по причине депопуляции. Атеисты практически не рожают — у них другие жизненные принципы. А если примет, не дай Бог, Россия другую веру, то она кончится, перестанет быть собой. Имени даже своего не сохранит. От исхода переговоров зависит и судьба Первоирархов и иерархов обеих частей Русской Церкви, которые делают решительные шаги навстречу друг другу, и политическая судьба Президента как собирателя России. Таким образом, дело единства Русской Церкви должно объединить и ее верных чад, и ответственную политическую элиту России.
Но кроме всех аргументов, есть еще один — разве не абсурдно, что чада Патриаршей Церкви до сих не причащаются у мощей св. Иоанна (Максимовича), а наши единоверные и единомысленные братья «зарубежники» не могут приобщиться Святых Тайн Христовых в обители преподобного Сергия! Это — настоящая рана на теле Церкви. И ее нужно исцелить.
