 |
| Известия | Максим Соколов | 01.05.2006 |
В реальности митр. Кирилл костры не раздувал, никого казнить тюрьмой не призывал, а всего лишь говорил о принципиальных изъянах безбожного гуманизма (человекобожия тож) и о том, что павший человек, объявляемый мерилом всех вещей, — это такое благое намерение, которое может вести к неблагим последствиям.
Возражения же, адресованные митр. Кириллу, производили крайне тяжкое впечатление, ибо речь шла не о несогласии с владыкой — безусловного согласия никто и не требовал, — а о непонимании того, о чем вообще идет речь. Не будем даже говорить об откровенных корчах, которыми в просвещенной среде ныне вполне прилично реагировать на любое упоминание имени Божьего и уж тем более — на речи священнослужителей. «Православные аятоллы», «дичь, да и только», «гэбисты в рясах», «епархиальные лимузины», «гонения на всех инакомыслящих» — это очень сильно отцензурированная выжимка (выброшены сквернословие и прямые кощунства) из того, что говорят инакомыслящие, когда их начинает корежить. А начинает тут же.
Беда, однако, даже не в этом. Беснование есть реакция определенного рода существ на Того, Чье присутствие (или даже одно упоминание) они не в силах выносить. Об этом много в клерикальных книгах написано, а теперь можем и вживе наблюдать. Но если даже свободомыслящему человеку удается не вполне поддаваться действию сказанных существ (что, конечно, само по себе похвально), то много смысла его речам это, к несчастию, не добавляет. По степени глубины и проникновения в рассматриваемый предмет все возражения сводятся к тому, что Остап заклеймил папу Александра Борджиа за нехорошее поведение. Чем, само собой, оппонента полностью срезал.
Это не фига, не карикатура. Развернутые либеральные отклики на речи митр. Кирилла сводятся либо к рассказам о том, сколь плоха была Византия и ее наследие, либо — еще шире — сколь плох был Рим. Ударным местом одной из статей было то, что в XII в. в Провансе были культур, мультур и трубадур, но папская курия, недовольная таким прогрессом и веротерпимостью, устроила крестовый поход и все погромила. Не говоря уже о том, что неясно, в какой степени РПЦ является подражателем Ватикана, автор скорее всего искренне не знает, что у альбигойской веры, наряду с культур, мультур и трубадур, были также и другие, менее приятные особенности. Наконец, рассуждения митр.
Кирилла о том, может ли воля павшего человека, безотносительно к тому, на что она направлена, быть первоверховной ценностью, директор Института изучения религии в странах СНГ и Балтии Н.А. Митрохин (ex officio серьезный исследователь, не какой-нибудь интернет-бесноватый) легко парирует одной фразой — «псевдофилософские благоглупости о выборе между «добром» и «злом». Дайте директору не то что митр. Кирилла, а хоть самого бл. Августина — он его с той же четкостью припечатает. Образованный человек.
В том и дело. Критика Собора высветила тяжкую некультурность нашего либерального сообщества, знакомившегося с новозаветной историей по роману «Мастер и Маргарита» и ни при какой погоде не то что не читавшего — не слышавшего о многих книгах и проблемах, которые тысячелетиями испытуют человеческую душу. Мракобесы в рясах считали, что, прежде чем говорить о предмете, желательно чему-то учиться и что-то знать. Последователи идеалов Просвещения какое бы то ни было знание предмета (какой предмет? — одна дикость) нужным не считают. Сказанное выше можно считать анонсом. Идеолог СПС Л.Я. Гозман бросил вызов митр. Кириллу и намерен его разбить в публичной дискуссии. Учитывая обогащенность вызывающего всеми сокровищами культурного знания, нас ждет впечатляющее зрелище.
