 |
| Российская газета | Игорь Елков | 28.04.2006 |
В салоне Ми-8 помимо нас — два иеромонаха Спасо-Преображенского Валаамского монастыря — отцы Парфений и Давид. Внизу, в полусотне метров, мелькают заросшие лесом заповедные острова архипелага. Всего их здесь, в северной части Ладоги, более пятисот. Некоторым наш пилот уделяет особое внимание: там расположены монастырские скиты. Но наша главная цель — особый объект, который на Валааме полушутя-полусерьезно называют «противоздушным скитом». Это единственная в министерстве обороны, а возможно, и на всем белом свете «православная рота»: подразделение противовоздушной обороны, несущее боевое дежурство.
Вертолет пилотирует генерал-майор Владимир Свиридов — командующий 6-й армией ВВС и ПВО со штабом в Санкт-Петербурге. Так называемый православный «противоздушный скит» на святом Валааме — подразделение его армии.
Генерал Свиридов летает на всем, что способно отрываться от земли: перехватчиках, военно-транспортных самолетах и вертолетах. Сейчас он одним выстрелом, точнее, одним полетом, убивает трех зайцев: инспектирует подчиненных, укрепляет связи армии с Русской православной церковью и, конечно же, оттачивает летное мастерство. Как и молодому лейтенанту, ему, заслуженному военному летчику РФ, для поддержания профессионального уровня нужны часы налета.
Здесь «стелс» не пролетит
К прессе генерал благосклонен, в частности, прощает журналистские штампы.— Можете писать, что я сижу за штурвалом вертолета, — великодушно разрешает командарм. — Хотя управляется машина все-таки не штурвалом, а ручкой под названием «шаг-газ». Но если читателям так привычнее, то пишите про штурвал, ничего страшного я здесь не нахожу.
Благодушие генерала заканчивается на пороге подразделения.
Приняв доклады и под объективами камер вручив в комнате отдыха подарки отличившимся солдатам, командующий вежливо, но твердо выпроваживает прессу: «Это — боевое подразделение, и побеседовать с личным составом о службе я бы хотел с глазу на глаз».
Программа пребывания высокого командования на архипелаге составлена максимально прагматично. Как, впрочем, и служба этого самого подразделения. Иначе здесь просто нельзя. Для людей, не знакомых со спецификой ПВО, будет открытием численность личного состава отдельной роты: в спальном помещении всего… 15 кроватей! То есть, по меркам пехоты, здесь служит пол-взвода солдат.
Тем не менее это полноценная рота, выполняющая боевые задачи по разведке воздушных целей.
— Целей преимущественно маловысотных, — охотно поясняет сопровождающий нас батюшка. — Техника старая, видите, здесь две антенны: одна двухкоординатная станция и допотопный высотомер. Современным станциям достаточно всего одной антенны для того, чтобы выдавать все три важнейшие характеристики о цели: азимут, дальность и высоту. Но зато это «старье» лучше новых станций засекает невидимки «стелсы"…
Техническая грамотность обитателей Валаамского монастыря сначала обескураживает, но к этому на острове привыкаешь очень скоро. Все просто: часть монастырской братии служила в роте. Существует даже легенда о том, что во времена сокращений армии валаамское подразделение радиотехнических войск сохранилось лишь благодаря заступничеству церкви.
— Это для того, чтобы здесь могли служить будущие монахи, — убеждены в монастыре. — Так как суровая казарменная действительность послушникам монастыря призывного возраста противопоказана. Их души малоподготовленны к встрече с агрессией сослуживцев.
Впрочем, разве есть души, готовые к встрече с этим злом?
Тем не менее здравое зерно в этой легенде имеется. Армию в Карелии резали по живому, сокращения шли катастрофические. И участие иерархов церкви в сохранении уникального подразделения было совсем не лишним. Но все-таки, дело не только в духовности солдат. Валаам всегда занимал стратегически выгодное расположение, из-за чего на протяжении веков регулярно становился полем боя. И сегодня рота на своем месте: до границы примерно 60 километров. К тому же надо знать географические условия Карелии и Кольского полуострова: именно маловысотные воздушные цели были здесь самой большой напастью.
За десяток лет до печально-знаменитого пролета Матиаса Руста в зоне ответственности, за которую сегодня отвечает армия генерала Свиридова, произошел феноменальный прорыв системы ПВО. В 1976 году финская «Сес-
сна» непреднамеренно пересекла госграницу и на бреющем ушла в глубь Карелии. Истребитель-перехватчик не сумел обнаружить на фоне земли финский самолет, а наземные радары его вскоре потеряли. «Сессна» после благополучной дозаправки на нашем военном аэродроме (финны залили в бак горючее из собственных канистр, имевшихся в кабине) продолжила полет в сторону Мурманска. В конце концов, самолет приземлился в сопках, при посадке перевернулся, чудом выжившие финны пошли сдаваться властям…
Легендарный маршал Савицкий, прилетевший снимать с местных генералов и полковников папахи, вскоре сменил гнев на милость. Провели эксперимент: Ан-2, пролетевший на бреющем по маршруту «Сессны», показал, что его в принципе никто и не должен был заметить.
Случай на всякий случай засекретили. Но число радиолокационных рот в Карелии резко увеличилось. Актуальность перехвата заблудившихся «сессн» сохраняется по сей день. И не только их.
С крестом у локатора
До 1994 года радары на Валааме обслуживали обычные солдаты. В такие подразделения командование часто ссылало неблагополучных бойцов — к примеру, беглецов. Логика простая: с острова далеко не убежишь. Да и в самоволку здесь идти в принципе некуда. Двенадцать лет назад во время встречи министра обороны с Патриархом родилась идея укомплектовать на Валааме роту монастырскими насельниками. В порядке эксперимента.— Здесь, на Валааме, служат не только верующие и не только православные, — говорит представитель военного синодального отделения РПЦ иеромонах Парфений. — Встречаются атеисты. Правда, к концу службы атеистами никто не остается. Но их выбор всегда добровольный.
В Российской армии есть еще пара воинских частей, куда направляют служить монастырских послушников. Но даже знаменитые Арсаки, что во Владимирской области, никогда не были на все сто процентов «христианской частью». Да и наполовину — едва ли. А на Валааме сейчас тот редкий случай, когда весь личный состав срочной службы подразделения — православные.
По договоренности между командованием и церковью пастырским окормлением воинской части занимаются иеромонахи Валаамского монастыря во главе с духовником обители. В комнате отдыха и в столовой — иконостасы, в библиотечке много духовных книг. В воскресенье до тридцати процентов личного состава отпускают в монастырь, до которого пять километров по лесной дороге.
— Воинские коллективы, как правило, разобщены по срокам службы и по землячествам, — рассказывает командир взвода управления лейтенант Олег Асмоловский. — У нас все не так. Здесь нет ни дедовщины, ни разобщенности. И вот еще отличие от обычной части: у нас никто не ругается матом.
Российская газета I А как у бойцов боевая подготовка?
Олег Асмоловский I Все очень старательные. Нет такого — оттянуть бы лямочку, и на дембель.
РГ I А между собой они как друг к другу обращаются? Как в монастыре — брат?
Асмоловский I Брат?! Да нет, обращение — согласно субординации. Поверьте: это точно такая же воинская часть, как и все остальные. Здесь они не послушники, а солдаты…
Взводный прав, говоря об единых уставных требованиях. Но рота, конечно же, не совсем такая, как остальные в Российской армии. Она — сладкий сон министра обороны. За последние 10 лет — ни единого преступления или грубого нарушения дисциплины. Впрочем, офицеры по нашей просьбе долго вспоминали какое-нибудь негрубое нарушение. Так и не вспомнили.
Замечу, что дело не столько в особой религиозности бойцов. Чтобы попасть служить срочную на Валаам, надо пройти очень серьезное испытание. Приходилось слышать, что служат здесь преимущественно послушники Спасо-Преображенского монастыря. В общем-то, и они тоже, но не только.
Рядовой Кряжев — из Оренбургской области. Прослужил 22,5 месяца.
— У меня вся семья верующая, — рассказывает Федор Кряжев. — Через свою епархию списались с Валаамским монастырем. Получили благословление, поехал на Валаам. В монастыре до призыва имел послушание — был водителем. Целых полгода…
Монастырское послушание, то есть работа, может длиться и дольше — до года. Нагрузки большие, насельники на Валааме встают задолго до восхода солнца. Для того чтобы испытать будущих солдат, послушания принято давать потруднее. У монастыря есть свой флот, ферма, каменоломни.
Если послушник выдерживает, то дальше механизм призыва таков: список потенциальных призывников настоятель Спасо-Преображенского монастыря направляет через Московскую епархию в Генштаб. Призывает послушников Сортовальский военкомат, после чего новобранцев направляют в Петрозаводск, в 170-ю бригаду ПВО. Примерно два месяца их там готовят по военной специальности, а затем — на архипелаг.
Сложно ли служить в армии будущему монаху?
Для того чтобы лучше представить жизнь насельника Валаамского монастыря, процитирую один документ: «Распорядок жизни в монастыре строится на основе Типикона и Валаамского устава. В половине четвертого утра ударами в било и в будильный колокол братия призываются к утреннему богослужению, которое в будничные дни начинается ровно в четыре часа чтением полунощницы. Затем следуют утреня, часы и Божественная Литургия, которая заканчивается в начале девятого. После утреннего чая и краткого отдыха братия отправляется на труды послушания. В час дня — обед, в пять пополудни совершается девятый час и вечерня, затем — ужин и повечерие с присовокуплением трех канонов и Акафиста. В начале девятого братия отправляются в кельи. В девять часов вечера ударом колокола начинается час безмолвия, во время которого иноки совершают келейное правило, состоящее из Иисусовой молитвы и поклонов».И еще: «В монастыре поддерживаются основные принципы монашеского общежития для всех братий — от игумена до послушника. Никто не имеет личной собственности, для всех обязательна общая трапеза, келейно разрешается вкушать только чай».
Для сравнения: в роте ПВО подъем в 6.00, отбой в 10.00. Питание по армейским меркам приемлемое. В теплице выращивают овощи, разводят кроликов, офицеры ловят рыбу. Постов солдатам и офицерам церковь соблюдать не предписывает. Скорее, наоборот.
Надо ли говорить, что молодые люди, выдержавшие суровые монастырские послушания, с армейскими нагрузками определенно справляются.
В принципе, по мнению солдат, монастырский устав не слишком отличается от армейского.
Над Валаамом на бреющем
Перед поездкой на Валаам, я попытался собрать и обобщить все ранее опубликованные сведения о здешнем воинстве. Получилась не очень веселая картина. Солдаты постоянно молятся, вместо «Не плачь, девченка!» поют «Гимн Преображенского полка». Фильмы и литература в библиотеке — исключительно православные.В реальной жизни все оказалось не совсем так. Во-первых, не стоит путать «точку» с плацем мотострелкового полка. Даже по случаю приезда командующего свободных от службы в казарме нашлось 5−6 душ. Когда подразделение из полутора десятков солдат несет боевое дежурство, как-то не до гимнов.
Молятся? Это их право. Но строем к иконостасу не ходят. К слову, недавно здесь служил мусульманин — парень из Дагестана. Ни межконфессиональных, ни каких-либо иных проблем не возникало.
А мой вопрос о «исключительно православных фильмах» в ротной фильмотеке насмешил офицеров. В комнате отдыха стоит DVD-проигрыватель, телевизор. Кино солдаты смотрят самое разное. Молодые же ребята, им все интересно…
Кстати, после увольнения солдаты православной роты не обязаны становиться монахами. Например, дизелист-электрик рядовой Кряжев, которому осталось служить полтора месяца, честно отвечает о планах на будущее: «Пока не загадываю». Никто не может склонять человека к монашеству.
У Валаамского монастыря есть страничка в Интернете. В разделе «Вопрос-ответ» помещен очень показательный диалог.
Вопрос: «Мне трудно жить в мире, у меня проблемы, возникает желание уйти в монастырь. Хочется спокойной жизни. Но я не уверен, посоветуйте, как быть».
Ответ: «Монашество это не спокойная жизнь, а борьба, и поэтому требует большого мужества и терпения. Если сомневаетесь идти или нет, то значит, не надо».
Говорят, что пока не один из офицеров, служивших на Валааме, в монахи не постригся. Но бывших солдат радиолокационной роты в монастыре с каждым годом все больше. Например, один из летевших с нами на вертолете священников, отец Давид, еще до призыва был пострижен в иноки. Служил в роте, уволился в 1998-м, окончил семинарию, сейчас он благочинный, один из помощников настоятеля монастыря.
В общем, все, как в одной хорошей бардовской песне: каждый выбирает по себе — женщину, религию, дорогу…
Улетали мы с Валаама по «чеченскому варианту». Что это значит? Вертолет шел у земли, на бреющем. Профессиональный летчик-истребитель генерал Свиридов вертолет осваивал в Чечне, со всеми вытекающими. Вообще-то, в отличие от рискованного боевого режима следования рельефу местности, мы ничем, собственно, и не рисковали. Рельеф Ладоги не представлял опасности.
Тем не менее от полета над еще не освободившейся ото льда озером-морем дух захватывало. Вероятно, для роты в этот момент мы были самой настоящей целью. Причем, той самой, тяжелой — маловысотной и скоростной.
Радар на земле, вертолет в воздухе. И бескрайнее небо над святой землей. Ничего лишнего…
