 |
| Парламентская газета | Наталья Нарочницкая, Анатолий Смирнов | 27.04.2006 |
Крайне нигилистическую интерпретацию всей русской истории породило на Западе превращение России в огромную геополитическую и историческую величину. И от этого нигилизма Запад, судя по сегодняшнему давлению на некоммунистическую Россию, многократно превышающему давление на СССР, не избавился и сегодня, даже построив свой рай на Земле. Набор тезисов известен уже два века и полностью списан с работы Маркса «Тайная дипломатическая история XIX века» и русофобского труда Ф. Энгельса «Внешняя политика русского царизма»: извечная тема русского варварства и деспотизма, двойное клише об исключительной отсталости и агрессивности России, в которой к тому же не могло быть сил для самостоятельного создания могущественного и жизнеспособного государства, тем более демократии. И бесполезно доказывать с документами в руках, что за весь период «четвертьвековой террористической диктатуры Ивана Грозного» было сгублено жизней в несколько раз меньше, чем в одну Варфоломеевскую ночь во Франции, а Генрих VIII обезглавил и пытал куда более своих противников, или показывать, что за века в «деспотической» России совершено всего несколько десятков смертных приговоров, в то время как в немецких городах к концу XVIII века были сожжены по обвинению в колдовстве до ста тысяч женщин. Запад не стыдится своими изуверами, а гордится их государственными делами, но русские перестали бы быть русскими, если бы прекратили мучиться, что в их истории были грехи
И сегодняшнее общество, особенно его либеральный осколочек, обладающий почти монопольным влиянием на СМИ, ненамного благосклоннее. Увы, в момент желанной «свободы» мы стали еще более «ленивы и нелюбопытны» в отношении собственной истории, чем во времена Пушкина, и повторяем западный миф о природной негосударственности русского народа. Но сегодня стоит вспомнить, что корни демократических институтов в России уходят глубоко в историю.
Народ, включая и бояр, и духовенство, и крестьян, и ремесленников, создавал органы управления и самоуправления для обустройства и защиты Русской земли, ради обеспечения мира и порядка, на началах «вспоможения». Самоуправляющаяся община Древней Руси, встроенная в систему государственного управления, — органический феномен нашей истории. Вече — это не племенная демократия, знакомая многим народам, а верховная власть народного собрания старших городов, это совещание и совет, это гласный суд. Это «единение всех» означало «соглашение такого подавляющего большинства, которое заставляло молчать разномыслящих».
Смута начала XVII века фактически привела к прекращению государства. Но именно это время явило во всей мощи государственный инстинкт русского народа и народов, связавших с ним свою судьбу и сохранивших верность общему историческому проекту. Государство практически не существовало, боярская верхушка предала собственное Отечество, иноземцы вошли в Кремль.
Что же народ?
В ополчении Минина и Пожарского участвовали многие народы, а татарские старейшины, еще помнившие покорение Иваном Грозным Казани, не отвернулись от Москвы, а собрали деньги и людей и послали на помощь ополчению. Шаг за шагом оно восстанавливало управляемость территорией государства, создало институты, соответствующие современным комитетам по бюджету и налогам, по безопасности. Но кто изучает этот бесценный демократический опыт сегодня? И именно Собором была выбрана для Руси правящая династия — заметим, не наоборот, не династия подчиняла себе страну, а народ выбрал себе правителя! В ту же эпоху в Западной Европе феодалы сохраняли свои олигархические стремления, и Фронда XVII века чуть не разрушила Францию.
Все это опровергает миф о природной негосударственности русского народа и неспособности к развитию русской государственной системы, хотя отнюдь не освобождает ее от грехов и несовершенств. Русский народ в течение Смуты упорно стремился к восстановлению законной, то есть освященной церковью, царской власти, национальной по вере и духу. Как только такая власть была им восстановлена, сам он удалился от участия в управлении, не посягая на суверенитет этой верховной власти, который почитал неделимым в отличие от западных теорий, слагающих суверенитет из частей, не могущих составлять органическое целое.
Кстати, и Петр, который внес много западного в функционирование институтов, тем не менее ощущал самодержавие как служение. Обращаясь к войску перед Полтавой, он произнес слова, немыслимые в устах западноевропейского монарха: «Воины, пришел час, который решит судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за Государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу Веру и Церковь, а о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, жила бы только Россия во славе и благоденствии».
Земский собор середины XVI — конца XVII вв. — это высший сословно-представительный, законодательный орган, куда входили члены Боярской думы, Освященного собора, выборные от провинциального дворянства и горожан.
Революционная интеллигенция рубежа XIX—XX вв.еков требовала институтов, рожденных философией прогресса, которые плохо сочетались с религиозным основанием русской государственной идеи и русского самодержавия, которое без поддержки элиты отделенное от народа утрачивает творческий потенциал. Кризис, обостренный экономическими реалиями и Русско-японской войной, увенчался Первой русской революцией, Манифестом 17 октября и конституционными реформами. Так возникла Государственная Дума, опыт которой, как отрицательный, так и положительный, представляет для нас огромный исторический урок. И прежде всего мы должны осознать, почему десятилетняя деятельность Государственной Думы Российской империи не смогла предотвратить Февральскую революцию и Октябрьский переворот.
Да хотели ли это предотвратить депутаты и партии тех созывов Думы? В последние перед Первой мировой войной годы Россия развивалась семимильными шагами и патриархальные устои просто взорвались, не выдержав столь бурного роста и ломки во всем. По выплавке стали, железнодорожному строительству, книгопечатанию и количеству студентов на душу населения Россия догоняла уже Германию. Двадцать лет без войн и революций, как мечтал Столыпин, — и Россия оторвалась бы от остального мира так, как сегодня оторвалась Америка.
Но трибуна прежним (только ли?) думцам нужна была для возбуждения общественных антагонизмов, а не для защиты государства, ценить его они научились лишь в эмиграции, унесенные вихрем истории. Это им бросал великий реформатор Столыпин: «Вам нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия!» Это ему, израненному взрывами, не пощадившими дочерей, кричали те, кто устраивал террор: «Палач!» «Нет, я не палач, — гремел им в ответ беззаветно преданный не только государству, но и Отечеству человек. — Я врач, я врачую больную Россию!» Столыпин погиб от рук левых, но его одинаково ненавидели и те, кто держал наготове бомбу, и те, кто не хотел выпустить из рук розгу
Конституционные реформы начала ХХ века включали в себя создание законодательной Государственной Думы, преобразование Государственного совета, обнародование Основных законов (Конституции), образование Совета министров, введение новых бюджетных правил и замышлялись как кардинальное переустройство общества и власти. Однако ни Первая Дума — 1906 год, ни Вторая — 1907 год, ни Третья — 1907−1912 годы, ни последняя, просуществовавшая все военные годы с 1912 до 1917 год, не смогли предложить действенный механизм выхода из государственного кризиса. По сути дела, все годы прошли в дебатах о превосходстве законодательной власти над исполнительной, как декларировал лидер кадетов В.Д. Набоков: «Да преклонится власть исполнительная перед законодательной!» В итоге жертвами революционных матросов пала и та, и другая. О русский радикализм, избавимся ли от него?
Противостояние ветвей власти ослабло, пожалуй, лишь во времена Третьей Думы, которая была наиболее плодотворной. Многое было сделано в области народного образования, в строительстве флота, разработке и принятии пятилетних планов строительства сети железных дорог, каналов, портов и пр. Особое значение приобрела практика Государственного контроля и гласного обсуждения государственного бюджета. Следует отметить роль Думы в укреплении «золотого рубля», вообще выдающиеся усилия двух премьеров, тесно работавших с Думой, — Столыпина и Коковцева.
Дума изначально существовала как двухпалатный инструмент, но изначально было спланировано противостояние Государственного совета (высшей палаты) и Государственной Думы, на чем успешно призван был играть монарх. На практике толковые проекты, разработанные в Думе, застревали в Госсовете (который прозвали «законодательной пробкой»), а после прохождения через Совет должны были быть еще одобрены императором. Несмотря на громоздкость такой системы, Думой были приняты поистине судьбоносные решения — «Об отмене смертной казни», «Об отмене военно-полевых судов», «Морская программа», «Об отмене ограничений политических и гражданских», «Об укреплении начала веротерпимости» и т. д. Целых 2197 законопроектов одобрила Третья Дума — наиболее работоспособная.
Четвертая Дума, самая блистательная по составу депутатов, вошедших в историю, — А.И. Гучков, П.Н. Милюков, В.А. Маклаков, В.В. Шульгин, П.П. Рябушинский, погрязла в конфликтах и практически «подготовила» Февраль.
В Думе всех созывов законодательные инициативы осуществляло в основном Правительство, и они касались главным образом рутинных вопросов бюджетного финансирования (до 60 процентов), однако и эта практика имела важное значение. Дума рублем действенно контролировала изменения штатов, препятствуя разбуханию бюрократии, следила за введением новых налогов, учила составлять бездефицитный бюджет.
Для нас сто лет спустя важен основной исторический урок, выведенный из тех значительных и трагических дней нашей истории великим мыслителем Иваном Ильиным: «Россия велика, многолюдна и многоплеменна, многоверна и многопространственна. В ней текут многие воды и струятся разные ручьи. Она никогда не была единосоставным простым народным массивом и не будет им. Она была и будет Империей, единством во множестве, государством пространственной и бытовой дифференциации и в то же время органического и духовного единения. Она и впредь будет строиться не страхом, а любовью, не классовым произволом, а правом и справедливостью, не тоталитарностью, а свободой».
ЦИТАТА
Для нас сто лет спустя важен основной исторический урок, выведенный из тех значительных и трагических дней нашей истории великим мыслителем Иваном Ильиным:
«Россия велика, многолюдна и многоплеменна, многоверна и многопространственна. В ней текут многие воды и струятся разные ручьи. Она никогда не была единосоставным простым народным массивом и не будет им. Она была и будет Империей, единством во множестве, государством пространственной и бытовой дифференциации и в то же время органического и духовного единения. Она и впредь будет строиться не страхом, а любовью, не классовым произволом, а правом и справедливостью, не тоталитарностью, а свободой».
НАТАЛИЯ НАРОЧНИЦКАЯ доктор исторических наук, депутат Государственной Думы
АНАТОЛИЙ СМИРНОВ доктор исторических наук, профессор
http://www.pnp.ru/archive/19 160 182.html
