 |
| Новые Известия | Михаил Поздняев | 20.04.2006 |
В историю российского диссидентства имя Сергея Таратухина вошло задолго до инцидента в Краснокаменске. В 1974—1978 годах он сам отбывал срок за антисоветскую агитацию и пропаганду и на краснокаменской «десятке», и в Пермской области, в Скальнинских лагерях. Там его сокамерником был Сергей Ковалев.
«После освобождения мы с Сережей не встречались, — рассказал „Новым Известиям“ знаменитый правозащитник, бывший политзэк и депутат. — До меня долетали слухи, будто бы он умер, к счастью, не подтвердившиеся. То, что с ним теперь произошло, честно говоря, не вызывает у меня удивления. Сережа уже тогда, когда его посадили (а ему не было и двадцати), проявил характер. Ему определили общий режим, но вскоре перевели на строгий. Там он почти сразу дал подписку о сотрудничестве с лагерным начальством, а затем саморазоблачился перед зэками, объяснив свой поступок желанием раскрыть сеть „стукачей“. Сережа не подозревал, что доносителей между собой не знакомят, работая с каждым индивидуально. За этот поступок его сильно прессовали — он много сидел и в ШИЗО, и в ПКТ, внутрилагерной тюрьме. В общем, человек не робкого десятка. Но, думаю, что извержение из священного сана для него тяжелый удар. Устроиться на какую-то светскую работу ему будет непросто, а ведь он человек немолодой и семейный. Конечно, это не внутрицерковная история, а чистой воды политика».
С этим категорически не согласен руководитель пресс-службы Московской патриархии протоиерей Владимир Вигилянский: «Строгие меры владыки Евстафия не являются политическим преследованием, а носят сугубо дисциплинарный характер. После первого взыскания ему (священнику Таратухину. — „НИ“.) была дана возможность покаяться и вернуться к служению. Но отец Сергий, видимо, сделал свой выбор».
Епископ Евстафий после издания указа от контактов с журналистами решил воздержаться. Но то, что он говорил насчет предыдущих «дисциплинарных мер» в отношении строптивого пастыря, мягко говоря, противоречит словам патриаршего пресс-секретаря. Подробности встречи с Ходорковским, впечатление, которое произвел на него «главный зэк страны», и причину своего отказа освящать «Учреждение ЯГ14/10» отец Сергий, по словам епископа, «озвучил в СМИ. А ведь согласно ставленнической присяге, которую дает перед рукоположением каждый священник, он не должен заниматься политической деятельностью… Самое печальное, что он упорствует и отказывается признавать свою вину, а в своих проповедях публично критикует правящего архиерея и рассказывает о „невинном страдальце“ Ходорковском. Это и побудило меня запретить ему священнослужение». А теперь, добавим, и вовсе извергнуть из сана. Хуже этого может быть лишь анафема — отлучение от Церкви.
По словам адвоката Карины Москаленко, защищающей интересы Михаила Ходорковского, изверженный из сана священник решил не комментировать указ правящего архиерея до окончания Великого поста. Г-н Таратухин пока ограничился фразой: «Это настоящая расправа». Подробный комментарий последует на пресс-конференции в первые дни после Пасхи. Ждать раскаяния от экс-батюшки не приходится. В интервью, данных отцом Сергием после того, как его перевели из Краснокаменска, где он построил величественный храм, в глухое таежное село, были, в частности, такие слова: «Все у меня шло прекрасно. Потом привезли Ходорковского. Приехали корреспонденты. И я понял: Господь посылает мне испытание. Высказаться — дело совести».
Принимая во внимание то, что г-н Таратухин отныне не связан долгом послушания церковному начальству, можно ожидать на предстоящей пресс-конференции не только резких слов из уст «разоблаченного» батюшки, но и скандальных разоблачений тех, кому он обязан своей славой.
ОБЖАЛОВАНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ
Согласно Уставу Русской Православной Церкви, судебная власть в РПЦ «осуществляется церковными судами посредством церковного судопроизводства. Никакие другие церковные органы и лица не вправе принимать на себя осуществление функций церковного суда». В Уставе говорится, что «канонические прещения, такие, как запрещение в священнослужении, извержение из сана, отлучение от Церкви, налагаются епархиальным архиереем или Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом только по представлению церковного суда». Между тем на практике эти постулаты игнорируются, и строгие дисциплинарные меры в отношении духовенства предпринимаются членами Синода и правящими архиереями без предварительного решения церковных судов.