 |
| Столетие.Ru | Александр Самоваров | 19.04.2006 |
Современники иностранцы, побывавшие в Киеве в 1117 году, писали, что в «городе более 400 церквей, 8 торговых площадей и необычайно скопление народа».
Жадность Игоря сгубила
Хорошо известно, что в тот период процветали и другие города Руси, например, Новгород. Были и десятки других известный и богатых городов.Так чьими же усилиями появилась на карте мира Киевская Русь? Вот тут, пожалуй, самое время сказать о созидательной деятельности русских князей. Известно, что бездарный правитель способен развалить самую сильную страну, но создать ничего не может. Власть — это не абстрактное начало, которое всегда было и есть, а конкретные люди, которые либо знают, что нужно делать во имя процветания собственного народа, или не знают этого.
Правила преуспевания и сейчас, и тысячу лет назад одни и те же: правь по совести и по закону, соблюдай принятые обязательства, заботься, чтобы народ твой был защищен, спокойно занимался ремеслами и взращивал хлеб, обеспечь своим купцам выгодные условия торговли. Это созидательное начало в русской истории было связанно не с Игорем Старым, а с его женой, Ольгой.
…Игорь никогда не был любимцем историков, ибо не совершил великих дел ни на одном поприще.
В «Повести временных лет» говорится, что Игорь ходил походом на Византию, но, как можно понять, поход был не очень успешным. Затем с империей был подписан договор, который тоже нельзя признать удачным. А далее последовала история с древлянами, которая говорит о том, что порядка у Игоря не было и внутри государства.
«В то лето (945г.), — как свидетельствует летопись, — сказала дружина Игорю: «Отроки Свенельда разоделись оружием и одеждой, мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, да и ты добудешь и мы».
Это любопытный момент, поскольку идея похода к древлянам принадлежит даже не самому князю, а его дружине. «И послушал их Игорь, пошел к древлянам за данью, и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Возвращаясь же назад, поразмыслив, сказал он своей дружине: «Идите с данью, а я возвращусь и пособираю еще. И отпустил дружину свою домой, а сам с малою частью дружины вернулся, желая большего богатства».
Ответ же древлян известен и школьнику. Он хрестоматийный. Древляне сделали свой вывод о повадках это князя: «Если повадится волк к овцам, то выносит все стадо, пока не убьют его. Так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит». Они предупредили Игоря, чтобы он не появлялся на их земле. Тот не послушал и был убит.
Почему этот пример хрестоматийный? Да потому, что власть должна не только брать, но и давать что-то. Люди согласны терпеть, но только в том случае, если видят, что власть по-другому не может поступить. В противном случае конфликт неизбежен.
Вот тут-то на исторической арене и появляется княгиня Ольга. Первый сюжет, связанный с ней в летописи, рассказывает о том, как Ольга отомстила за мужа. Но куда важнее для нашего повествования то, что последовало после мести: «И пошла Ольга с сыном своим и с дружиною по Деревской земле, устанавливая распорядок сборов и повинностей».
И следующая запись в «Повести временных лет»: «Отправилась Ольга к Новгороду и установила погосты и дани по Мсте и оброки и дани по Луге. Ловища ее сохраняются по всей земле… и поныне…».
Одна из первых христианок
Ольга действовала как здравая правительница. Если бы не были наказаны древляне, то это слабость дорого бы обошлась молодому государству. Ее месть, с точки зрения морали того времени, справедлива. Ольга и далее проявила себя в совершенно верном направлении. Она привела в порядок внутригосударственные дела, создавая систему взаимоотношений, как мы сегодня бы выразились, между центром и провинцией. Но не только этим она дорога летописцу, который не жалеет для Ольги самых теплых и даже нежных слов. Княгиня вошла в русскую историю как первая христианка на киевском престоле, поскольку после смерти Игоря она была правительницей при малолетнем Святославе. Почему становление христианства на Руси так важно для созидания сильного государства? Может быть, мне не повезло, но я не встречал еще полноценного объяснения того великого значения, какое имело принятие Русью христианства. Обычно говорят о двух главных аспектах: о единой вере для всех племен Руси, что усилило центральную власть в идеологическом отношении, и о великих достижениях мировой культуры, к которым Русь получила доступ, приняв христианство.Это верно, но это не главное, поскольку главным было всё же духовное начало.
Русь переживала в это время очень болезненный переход от родоплеменных отношений, к цивилизации городов и централизму единого государства. При родоплеменных отношениях человек чувствует себя довольно комфортно. На первом месте у него не его «я», а общее «мы». Вплоть до того, что в принципиальных вопросах он не отделяет себя от рода. Известные нам заповеди «не убий», «не укради», «не возжелай жену ближнего своего» и другие пришли к нам именно из родовых отношений, при которых человек в прямом и переносном смысле был другому человеку братом. Все были сестры и братья. Эти порядки сохранялись тысячи лет, обеспечивали психологический комфорт и ясное понимание того, зачем человек пришел в этот мир. Затем, чтобы служить роду своему.
И тут наступает время, которое смешивает племена и народы, вносит в тысячелетние порядки новые нюансы. И человек, особенно тот, кто оторвался от своего рода, чувствует себя совершенно беззащитным, именно в духовном плане. Вместо «мы», появляется «я», а вместе с этим эгоизм, одиночество.
Этих свободных «атомов», которые отрывались от общин, становилось все больше. Свободные люди блуждали по Руси, наполняя новые города, вступали в дружины, участвовали в заграничных походах, торговали. Они создавали некую новую общность, но единства между ними не было, как и не было покоя в их душах.
Именно для таких людей христианские общины стали спасением. Здесь люди находили братство, но уже не на основе кровной связи, а на основе веры.
Здесь они находили свод моральных обязательств, без которых невозможна никакая положительная общность людей. Таким образом, христианство становилось духовной основой для создания из многих племен единого народа.
В этом и заключается отгадка того, почему христианскую веру приняли полудикие германские племена, разгромившие Рим. Этим объясняется и выбор русских.
Мы не знаем мотивов, по которым Ольга приняла христианство, но это для правительницы был шаг в совершенно верном направлении. В Киеве ко времени Ольги уже была христианская община, но она в силу каких-то обстоятельств не устраивала княгиню.
И в 959 году, как повествует летопись, «направилась Ольга в Греческую землю и пришла к Цареграду. И царствовал тогда цесарь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга. И увидел царь, что она прекрасна лицом и разумна, удивился, беседуя с ней, ее разуму, и сказал ей: „Достойна ты царствовать с нами в столице нашей“. Она же, уразумев смысл сказанного, ответила царю: „Я — язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам. Иначе не крещусь“. И крестил ее царь с патриархом». После обряда крещения патриарх сказал ей: «Благословят тебя русские сыновья и твои потомки».
У летописца было полное понимание того значения, которое имело принятие Ольгой христианства для Руси. Княгиня знает, что затеяла не простое дело, она говорит: «Люди мои язычники, и сын мой — тоже. Да сохранит меня Бог от всякого зла». Сюжет этот летописный развивается по всем правилам драматургии. Ведь император возжелал взять в жены Ольгу. Теперь она уже не язычница. Как выйти из положения? Ольга ответила: «Как же ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью? А христианский закон этого не допускает — ты сам знаешь». По мнению летописца, таким образом Ольга перехитрила императора. И крестилась, и замуж не вышла, и на Русь вернулась.
Для летописца все-таки первично то, что Ольга русская княгиня; для него первичны национальные интересы. Принять веру — это одно, а принять волю империи — совсем другое.
Путь из тьмы
Сейчас у нас появилось много бездумных поклонников Византии, объявляющих всё, что оттуда ни пришло на Русь, делом благим и замечательным. А между тем, это было довольно мрачное общество, которое не стоило бы идеализировать. Тем более что и предки наши, даже те, что приняли от византийцев веру, этого не делали.Далее все сюжеты летописи связаны с взаимоотношениями Ольги с сыном Святославом. Она пыталась и его обратить в христианскую веру, но встречала непонимание. Первоначально сын не был враждебно настроен к новой вере, а лишь насмешливо к ней относился. И вот здесь летописец показывает свое понимание ситуации. Он пишет: «…для неверующих вера христианская юродство есть». И добавляет: «Ибо не знают, не разумеют те, что ходят во тьме, и не ведают славы Господней».
Для автора «Повести временных лет» конфликт Ольги и Святослава понятен, ибо и во время написания летописи между человеком, познавшим Бога, и язычником была пропасть.
Дело в том, что без личного мистического опыта вера не придет, а далеко не всякий человек способен на эти духовные усилия. Большинство людей воспринимают веру как традицию предков, данность, которую нельзя оспорить, систему страхов и запретов. Тех же людей, которые прошли через мистический опыт, во все времена было немного, и к ним явно относилась Ольга.
Очень странно, когда и ныне вслед за марксистами наши неоязычники утверждают, что христианство — это религия рабов. На этом порой и выстраивают противостояние воина-язычника Святослава и его матери, которая увлеклась новым учением, где главным было смирение. При этом забывают, что именно Ольга встала во главе дружинников и мстила за убитого мужа, именно она управляла Русью и во времена малолетства Святослава, и во время его бесчисленных походов. Без сильного характера и воли этого сделать было нельзя.
Непонимание христианства коренится в его примитивном толковании: если тебе ударили по щеке, подставь другую. Но ведь тут речь идет не о смирении раба, а о нравственной победе над самим собой.
Человек, который прошел путь познания Бога и любви, непобедим. Во всех духовных центрах мира всегда знали и понимали, что ненависть, гнев, неправедные поступки разрушают человека. А любовь к миру делает его бесстрашным.
Ольга говорит Святославу: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь, если ты познаешь — будешь радоваться». Она пытается помочь найти сыну дорогу к силе, которую получила сама, к состоянию счастья, он же этого не может понять. И возражает матери: «Как мне одному принять новую веру, а дружина моя станет над этим смеяться». В ответ Ольга, многоопытный государственный деятель, утверждает: «Если ты крестишься, то и все сделают то же».
В дружине Святослава уже было довольно много христиан, и если бы он принял новую веру, то её приняли бы большинство его воинов. И едва ли он этого не понимал. Мы никогда не узнаем доподлинно, на чем основывалось неприятие христианства Святославом. Летописец пишет: «Но Ольга любила своего сына Святослава и говорила: «Да будет воля Божья. Если захочет помиловать Бог род мой и народ русский, то вложит им в сердца то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». В этой цитате характерно то, что летописец подчеркивает не только заботу Ольги-матери, но и правительницы. Она понимает, что христианство принесет русским благо, и она понимает также, что путь к этому может проложить только Святослав. При его сопротивлении всякие усилия привести к новой вере весь народ русский были бессмысленны.
Между тем, как уже сказано, Ольге приходилось оставаться во главе государства и в отсутствие Святослава. И даже решать нелегкие задачи, связанные с обороной. Об одном таком эпизоде ярко рассказывает летопись. В 971 году впервые киевлянам пришлось столкнуться с печенегами. Они обложили город, Святослав был в походе, а Ольга была в городе со своими внуками — Ярополком, Олегом и Владимиром. По версии летописи, Киев был спасен благодаря некому отроку, который пробрался через стоянку печенегов и привел помощь.
Одни из самых пронзительных строк «Повести временных лет» посвящены смерти княгини Ольги. Святослав объявил ей, что желает перенести столицу из Киева на Переяславец на Дунае. Это вызвало непонимание и протест Ольги: «Видишь, я больна; куда хочешь уйти от меня?» И добавила: «Когда похоронишь меня — иди куда хочешь».
Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын и внуки её, и все люди. И понесли, и похоронили ее на открытом месте.
Княгиня завещала не творить по ней тризну, ибо имела при себе священника, который и похоронил блаженную Ольгу.
Как же оценивал деятельность Ольги летописец? Пожалуй, точнее оценку деяний княгини не дал никто: «Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем и как заря перед светом». Понятно, что для христианина, каким был летописец, главным в оценке деятельности Ольги было принятие ею христианства, и отстаивание веры. Но сегодня мы понимаем, что для оценки политической роли Ольги, ее роли в строительстве государства принятие христианства тоже было самым важным. Ибо это закладывало основу для создания мощного единого государства.
В последнее время интерес к жизни и деятельности княгини Ольги вырос. И ответ на вопрос, почему это случилось, есть в летописи. «Мы же взываем к ней (т.е. к Ольге), — восклицает летописец. — Радуйся русское познание Бога, начало примирения с ним».
Эти слова, написанные чуть ли не тысячу лет назад, отражают и наше нынешнее духовное состояние. «Русское познание Бога» снова, как и тогда является самым важным для нашего народа. Найдем духовную основу для земного существования, как нашла его для себя и русских Ольга, снова укрепимся. Хоть на тысячу лет.
