 |
| Правая.Ru | Илья Бражников | 17.04.2006 |
Особенность учения Христа в том, что истина, раскрываемая Им, сама по себе настолько парадоксальна, странна, непривычна для слуха, что может ввести в искушение: какие странные слова! Кто может это слушать? (6: 60) — ропщут ученики Христа. Истина эта, словно нож, разрезает только что начавшее составляться тело Церкви, отделяет Его учеников — тех, кто привлечен Отцом ко Христу, от тех, кому этого не дано, кто пришёл своей волей и, по-видимому, преследует какие-то свои цели. Этих последних истина и комментарии Христа к ней повергает в столь сильное смущение, что они отходят от Него, перестают быть Его учениками.
Что же это за слова, действие которых имело столь неотразимое действие?
Вот они:
53 Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни.
54 Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.
55 Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие.
56 Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем.
57 Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною.
Это сказано в синагоге, в галилейском Капернауме, по возвращению из Иерусалима, после иудейской Пасхи. Собственно, для более полного понимания слов Спасителя, здесь необходимо рассмотреть весь контекст — в том числе и событийный.
Итак, исцелив расслабленного у Овечьей купальни в Иерусалиме и проведя с иудеями диспут по поводу субботы, природы Отца и отношений Отца и Сына, Христос, не дожидаясь Пасхи, ушёл из города, поскольку Иудеи уже искали убить его за слово Евангелия. Он ушёл в окрестности Тивериады; за ним следовало около 5 000 учеников. И вот, накануне Пасхи, на горе, близ Тивериадского озера, Христос устраивает то, что я бы дерзнул назвать мистерией. Начинается это действо удивительным чудом раздачи пяти хлебов и рыбы на берегу, затем продолжается на озере, по водам которого Христос идёт пешком, яко посуху, и наконец завершается проповедью о небесном хлебе — Божественной Крови и Плоти в Капернаумской синагоге.
Вообще первым причастием считается Тайная Вечеря, и, в строгом смысле, Христос в окрестностях Тивериады ещё никого не причащает. Однако, очевидно, что время действия выбрано им отнюдь не случайно: через год, точно так же, в канун Пасхи пройдет уже настоящая, реальнейшая мистерия Страстей, которая начнется в Гефсимании, продолжится на Голгофе и завершится Светлым Воскресением. Христос, несомненно, готовит учеников к предстоящим событиям и показывает, что события эти являются некоторым прообразом Пасхи. Ученики Его потом ещё не раз вспомнят Тивериадское озеро и Капернаумскую проповедь. Вообще три Пасхи в Евангелии Иоанна играют ключевую композиционную роль. Именно к ним апостол стягивает все основные события и слова Спасителя.
То, что Тивериадская мистерия не носит случайного, спонтанного характера, евангелист Иоанн оговаривает специально: Христос Сам знал, что хотел сделать (6: 6). Итак, имеет место некая постановка, специальное действие, показ, или мистерия. Предметами священнодействия становятся рыба и хлеб — обыкновенная пища бедняков. Как и позже, в случае с ослёнком, на котором Господь въедет в Иерусалим, Христос задействует не некие специально подготовленные вещи, но самые обыкновенные, о которых до этой минуты никто не подозревал, что им доведется выполнить особые, священные функции.
8 Один из учеников Его, Андрей, брат Симона Петра, говорит Ему:
9 здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества?
10 Иисус сказал: велите им возлечь. Было же на том месте много травы. Итак возлегло людей числом около пяти тысяч.
Христос, разумеется, знает об этих пяти хлебах и двух рыбках, как знает и о привязанном ослёнке в Вифании, хозяевам которого нужно сказать, что он понадобился Господу, чтобы они тотчас отпустили его. Христос для своих невиданных чудес всегда задействует как бы наличный, сподручный материал, то, что всегда под рукою: то он делает брение из земли, смоченное слюною — и слепорожденный прозревает; так и теперь: он берет у мальчика пять хлебов и две рыбки и кормит ими пять тысяч человек — так, что потом ученики Его собирают 12 коробов с остатками от этих пяти ячменных хлебов.
О чем это говорит?
Во-первых, о том, что, прежде всего, сотворенный мир, материя, плоть в руках Господних способны преображаться, приобретать свойства иного мира. О том, что вся материя мира только и ждет, чтобы руки Господни коснулись ее.
О том, во-вторых, что мы в своих практических делах используем материальный мир очень узко, не зная его истинных свойств. Ведь если бы знать, что пятью ячменными хлебами и двумя рыбками можно насытить тысячи людей — как это могло бы изменить мир! Сколько войн могло бы не произойти, сколько природы осталось бы нетронутой разорительной хозяйственной деятельностью человека!
Впрочем, дело не только в материальных вещах. Дело, конечно же, и в самом человеке. В период поста христианину открывается удивительная истина о том, что можно насытиться черствой коркой хлеба, съеденной благоговейно, с молитвой. Что вообще, если преодолеть страсть чревоугодия, одно яблоко или горсть орехов могут быть полноценной пищей на целый день. Ученые ХХ века открыли, что в процессе питания информация играет едва ли не большую роль, нежели сами продукты. Человек способен насыщаться информацией — образами, словами, мыслями. Но об этом Господь Иисус Христос говорил давным-давно: не хлебом единым жив человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4: 4). Экономизм и материализм последних веков совершенно заслонили от нас эту истину. Кто-то скажет: да, возможно, для первых христиан, полных воспоминаний о живом присутствии Спасителя, это было так, но мы-то уже отдалены от этих времен, и многое теперь изменилось.
Это ошибочное суждение: на самом деле ничего не изменилось! Для тех, кто посещает храм, причащается Святых Таин, у кого в доме есть Евангелие — возможность питаться Божиим словом точно такая же, как и у апостолов и первых христиан. Тот, кто хотя бы один раз постился по-настоящему, знает, как сладко и сытно евангельское слово.
Однако, вернемся к 6-й главе. Чудо с пятью хлебами отсылает к уже цитированному выше Евангелию от Матфея, к эпизоду об искушении Господа диаволом в пустыне. Первое искушение заключалось как раз в том, что Христу было предложено сделать камни хлебами и насытиться ими. На это Он и ответил о насыщающем слове Божием, цитируя книгу Второзакония (8: 3). Любопытно, что там говорится о сорокалетнем пребывании в пустыне, во время которого народ Израиля питался манной небесной. Фарисеи в Капернауме, конечно же, вспомнят это, и состоится очередной виток их спора со Спасителем. Они не захотят заметить очевидного парадокса этого места Второзакония: говорится о манне, то есть — о небесной пище, но все же материализующейся на земле в качестве именно пищи, а вывод делается — о слове, исходящем из уст Божиих. Тем самым манна оказывается лишь метафорой, одним из образов слова Божия, того, что апостол Петр в конце главы назовет глаголами вечной жизни (6: 68). Христос в ответе диаволу показывает, что Ему не нужны ни образы, ни тем более материальные воплощения слова. Он питается самим словом. И Ему этого достаточно. Пищу земную обычно Он принимает лишь для вида, лишь для того, чтобы показать, что нечто (но не ничто!) человеческое Ему не чуждо. Так он будет есть рыбу вместе с учениками после Своего Воскресения.
Итак, слово, исходящее из уст Божиих, слово Писания, есть пища небесная, которая насыщает. Но для Христа это слово есть одновременно дело — в этом смысле Он говорит о том, что у Него есть пища, которой вы не знаете (4: 32). В отказе Христа превращать камни в хлеба по наущению диавола есть двойной смысл, которой непосредственно относится к одной из тем 6-й главы, а именно к принципиальному отказу Христа быть земным царем (6: 15). Своим отказом Христос показывает, во-первых, что нельзя творить чудеса ради себя, и, во-вторых, ради того, чтобы просто материально насытиться. Буддист сказал бы здесь, что материальному насыщению вообще нет предела. То есть, если идти на чудо превращения камней в хлеба (чем, в сущности, занимается любая земная цивилизация), то в пищу рано или поздно придется превратить всё. И, собственно, разве не к этому стремится так называемое «общество потребления»? Ситуация, в которой всё является товаром, а все — потребителями, и есть ситуация тотального, серийного превращения камней — в «хлебы», то есть продукты, товары. Именно поэтому нельзя служить двум господам — Богу и маммоне.
Итак, если бы Христос согласился стать земным царем (что изначально являлось сутью диавольского плана), от Него потребовали бы постоянного, серийного чуда о пяти хлебах. В мире много голодных, толпа всегда требует хлеба. Материально насытив раз и навсегда всех своих, Христос сделал бы незыблемой власть поставивших Его на царство иудейских начальников и фарисеев. Однако, это отнюдь не было Его задачей. Он не пришёл на землю, чтобы накормить всех. Между тем, Его неизбежно поняли бы именно так:
14 Тогда люди, видевшие чудо, сотворенное Иисусом, сказали: это истинно Тот Пророк, Которому должно прийти в мир.
15 Иисус же, узнав, что хотят прийти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один.
Люди исповедуют Христа Пророком потому, что Он их кормит — с этим связан горький ответ Спасителя этим людям наутро после того, как он перешел Тивериадское озеро:
26 Иисус сказал им в ответ: истинно, истинно говорю вам: вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились.
27 Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог.
Вот, собственно, о чём идёт речь. Итак, Христос пришёл не затем, чтобы накормить, нет — Он накормил, чтобы показать, что есть истинная пища, достойная человека. И эта пища — Он Сам.
32 Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: не Моисей дал вам хлеб с неба, а Отец Мой дает вам истинный хлеб с небес.
33 Ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру.
34 На это сказали Ему: Господи! подавай нам всегда такой хлеб.
35 Иисус же сказал им: II Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда.
Раньше Христос уже говорил об этом ученикам — только на примере жажды и воды, утоляющей жажду навек. Воды, которую Он претворил в вино. Теперь Он говорит о голоде и хлебе, который есть Его Плоть. Идёт речь и о Крови, в которую Он преобразует вино на Тайной Вечери. Но ничего из этого не хотят понять Иудеи. Они не испытывают духовной жажды и не желают родиться заново, креститься в воде, как учил их Пророк и Предтеча Господень Иоанн. После чуда о пяти хлебах они рассуждают так: «Отлично! Это, несомненно, Пророк, посланный нам от Бога. Сделаем Его царем Израиля, пусть каждый день сводит нам с небес на землю манну, пусть наладит нам производство небесной манны». Именно поэтому главная дискуссия завязывается вокруг понимания этой самой небесной манны:
49 Отцы ваши ели манну в пустыне и умерли; 50 хлеб же, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет.
51 Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира.
Что вы привязались так к этой манне, словно бы говорит Христос. Манна — всего лишь образ небесной пищи, манна не избавляет от смерти. Иисус говорит о том, что Он не Пророк и не царь и вообще не собирается сводить пищу с неба, как Моисей, Он берет земную пищу, хлеб, и умножает ее Собой. Одно только Его благословение превращает пять хлебов — в пять тысяч. Небесная манна — это Он Сам. Он раскрывает наконец полный смысл того, Кто Он и зачем: Он пришёл для того, чтобы пролить Свою Кровь и отдать Свою Плоть ради возможности вечной жизни для всех людей. Точнее, для тех, кто слышит Слово и верует в Него — для тех, кому дано от Отца прийти ко Христу (6: 65).
Итак, не ради Себя — но ради людей, и не ради насыщения этих людей, но ради спасения их — творит Христос чудо о пяти хлебах. Поняв, что Он не будет всегда этого делать, не станет царем Израиля, и что слова Его несут смысл, который им не раскрывается (из-за отсутствия у них веры, а веру дает Отец — по всей видимости, тем, кто окончательно не закостенел в материальности), многие Иудеи — бывшие ученики — оставляют Христа. Несмотря на удивительные Его чудеса, на понимание, что это Пророк от Бога, эти люди, «косные сердцем», неспособны к духовной жизни, они неспособны питаться хлебом живым, хлебом небесным, они живут земным, материальным, плотским. Между тем:
63 Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь.
64 Но есть из вас некоторые неверующие.
12 коробов с остатками — это, разумеется, персонально для каждого апостола, чтобы у них была вера, и эту веру, впервые исповедуя Христа, как подобает, утверждает апостол Петр:
67 Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти?
68 Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни:
69 и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго.
70 Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас избрал Я?
Петр подтверждает имя, данное ему Христом. Хлеб, сошедший с небес и съеденный им, обращает его в камень — камень веры. Так что не камням надлежит превращаться в хлеб, но, напротив, каждый съеденный нами хлеб — тем более хлеб, таинственно преобразованный в Плоть Христову, — должен укреплять нашу веру, делая ее твердой, как камень. Камень отныне символизирует веру, как хлеб и две рыбки Тивериадской мистерии — Самого Христа.
