 |
| Радонеж | Иеромонах Макарий (Маркиш) | 17.04.2006 |
Знаете, мне кажется, что прославление Новомучеников стало для нашей Зарубежной Церкви переломным пунктом.
Конечно, — отвечаю я, — Церковь исполнила долг перед Россией и её святыми…
Я не об этом, — поправляет она меня мягко, — я говорю о том, что у нас произошла как бы смена караула. Мы, русские, выполнили свою задачу. Помню наши молодые годы в лагерях перемещенных лиц… А теперь дело за новым поколением: за американцами, за всеми, кто к нам приходит, кто принимает у нас Православие.
Но Церковь-то у нас по-прежнему русская… Ведь мы остаемся частью Российской Церкви?
Русская Церковь совсем не должна состоять из одних русских: посмотрите, сегодня вечером кто был на службе, — и она стала перечислять имена прихожан, — по-моему, Новомученики раскрыли дверь в Русскую Церковь для нового поколения верующих в Америке…
Ни она, ни я не могли знать, что буквально в те же дни двери в Церковь раскрывались в России, и сама Россия раскрывала себе дверь к свободе из большевицкого концлагеря. Но святые, которым мы совершали службу, конечно об этом знали, и светлая их радость передалась в тот вечер нам, маленькой кучке разноязыких верующих на берегу чужого океана, в шести тысячах миль от русской земли.
* * *
«Миссия русской эмиграции» — так назвал Иван Бунин свою знаменитую речь перед соотечественниками в Париже. С тех пор прошло больше восьмидесяти лет, и она оставляет у читателя удивительное впечатление. Почти как у Пушкина, хоть и сказано по иному поводу:…Как вино — печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
Очень много печали. Очень много горя, боли и скорби по растоптанной России. Очень много слез, которые подчас застилают поэту глаза и не дают разглядеть точное существо дела. И недаром, конечно, слова русских архипастырей — таких, как свт. Иоанн (Максимович), «Духовное состояние русской эмиграции», или архиеп. Нафанаил (Львов), «Если бы не было революции», — вносят необходимые поправки в картину, написанную Нобелевским лауреатом. И тем не менее, ему, как истинному поэту, а значит и отчасти пророку, открылось нечто невидимое для других и сохранившее смысл и ценность в новом столетии, по возрождении России:
«…Миссия есть власть, данная делегату идти делать что-либо… Можно ли говорить, что мы чьи-то делегаты, на которых возложено некое поручение?… Не только можно, но и должно. Миссия, именно миссия, тяжкая, но и высокая, возложена судьбою на нас.
…Действуем мы, несмотря на все наши человеческие падения и слабости, от имени нашего Божеского образа и подобия. И еще — от имени России… подъяремной, страждущей, но все же до конца не покоренной… Произошло великое падение России, а вместе с тем и вообще падение человека.
…Да, колеблются уже устои всего мира… Мир снова уподобляется Тиру и Сидону, Содому и Гоморре. Тир и Сидон ради торгашества ничем не побрезгуют, Содом и Гоморра ради похоти ничем не постесняются… Толпа сгорает от страсти к наслаждению, от зависти ко всякому наслаждающемуся… Как приобрести власть над толпой, как прославиться на весь Тир, на всю Гоморру?… Надо дурачить толпу, а иногда даже самого себя, свою совесть… Надо лишить толпу „опиума религии“, дать ей вместо Бога идола в виде тельца, то есть, проще говоря, скота…
…Поистине мы некий грозный знак миру и посильные борцы за вечные, божественные основы человеческого существования, ныне не только в России, но и повсюду пошатнувшиеся.»
* * *
Тот, кто прочтет эти строки, так сказать, в отрыве от контекста, может в недоумении пожать плечами: в том же духе пишет сегодня едва ли не каждый справа от политического центра, причем не только в России, а едва ли не во всех странах западного мира. Поэтому, чтобы правильно их понять и оценить, приведем безспорное суждение другого выдающегося русского автора, архиепископа Анастасия (Грибановского), будущего Митрополита и Первоиерарха Зарубежной Церкви, датированное теми же 20-ми годами ХХ столетия:«В Англии нет раздвоения между научным образованием и религиозною настроенностью. Самые просвещенные люди там не стыдятся исповедовать „Христа Распята“ и исполнять все религиозные обязанности наравне с простым народом. Христианство до сих пор сохранило там свое высокое влияние во всех областях жизни и органически срослось со всеми формами быта. Естественно, что и духовенство там без всяких домогательств с его стороны самым течением и строем жизни поднято на вершину общественной лестницы и занимает столь почетное положение, как ни в какой другой христианской стране в мире.
Быть может, этою особенностью английского народного характера объясняется устойчивость английской культуры и самая политическая мощь этой страны. Не напрасно, говорят, английская Королева Виктория, отвечая на вопрос одного американца — „В чем заключается главная сила Англии?“ — показала ему Библию и сказала: „В этой небольшой книге“».
…А сегодня в кафедральном соборе древней британской столицы в присутствии членов правящей династии совершается содомитское позорище при полном благодушии англиканского духовенства и всех общественных сил и партий. И словно Давид против Голиафа, им противостоит глашатай духовного возрождения Англии, журнал «Orthodox England», и его редактор и издатель, англосакс по крови и культуре, русский православный священник.
* * *
Через полтора десятилетия после Бунина святитель Иоанн (Максимович) писал: «Наказывая, Господь одновременно и указывает русскому народу путь ко спасению, сделав его проповедником Православия по всей вселенной. Русское рассеяние ознакомило с Православием все концы мира, ибо русская беженская масса безсознательно является проповедницей Православия». Сегодня слова его по-прежнему справедливы, за одним исключением: время безсознательной проповеди миновало. Миссия русской эмиграции продолжается, только целенаправленно и сознательно.Согласно «Британской Энциклопедии» выпуска 2000 года, численность православных верующих в последние годы ХХ столетия в США росла быстрее всех прочих конфессий и религиозных групп (к этому счету, впрочем, не относятся иеговисты, сатанисты и другие тоталитарные секты, которые никому не дают отчета в своих успехах). Американцев, свидетелей нынешнего «сползания в Гоморру» и коллапса привычной системы ценностей, этот статистический факт вряд ли удивит. Случается протестанты принимают Православие целыми общинами, как сотни лет назад их давние предки-язычники. Вот типичная газетная заметка (Seattle Times, Feb.03, 1997):
«Электронное пианино убрали. Оно, впрочем, и не нужно: вместо протестантской музыки здесь теперь церковное пение.
Пастор Дэйв представляется по телефону как отец Давид. Посреди юных алтарных прислужников, в светлой фелони, он кадит алтарь перед началом литургии; кадило звенит, и сладкий дым клубится в солнечных лучах. Прихожане, когда-то сторонившиеся всего что хоть слегка „попахивает католицизмом“, теперь крестятся, кладут поклоны перед иконостасом с изображениями Христа, Богородицы и апостолов, целуют иконы, ставят свечи, и следят за службой по книжке под названием „Божественная литургия св. Иоанна Златоустого“. Они молятся о заступничестве Пресвятой Богородицы, угодников и мучеников, а про „приятеля-Иисуса“ — молчок.
Давид Хоувик вместе со 104-мя членами „Общины Благодати“ после шести месяцев катехизации принят епископом Иосифом Лос-Анжелосским в Православную Церковь юрисдикции Антиохийского Патриархата…»
Стоп. Почему Антиохийский Патриархат? И почему «юрисдикции»? Почему, вопреки здравому смыслу и церковным канонам, в американских городах бывает по 3−4 епископа (а то и куда больше), причем кто-то с кем-то в общении, с кем-то другим — нет, а еще с кем-то — наполовину? Разве разделился Христос или Его святая Церковь? Разве не было на американской земле единой православной иерархии, когда её возглавлял Святитель Тихон, будущий Патриарх Московский? И если прежде большевицкое ярмо и скорби изгнания были причинами раздела Русской Церкви на две несообщающиеся части, то какой ответ мы дадим Христу за сегодняшний день, когда и ярмо, и изгнание давно в прошлом?
Большая группа верующих, несколько тысяч человек, составлявших некогда всеамериканское самодеятельное религиозное братство, не так давно обратилась в Православие, преимущественно трудами о. Серафима (Роуза) и его последователей. Я хорошо знаю их бостонский приход. Надо было видеть, с каким вниманием и благоговением относились они к России и ко всему подлинно русскому, слышать русские напевы в исполнении их церковного хора, ощущать их радостную, открытую, подлинно детскую любовь к Русской Церкви — любовь, увы, далеко не всегда взаимную, но от этого не слабеющую… Сейчас этот приход присоединился к Болгарской Церкви; но я не забуду, с какой болью, почти тоской, священник говорил мне:
— Если бы не конфликт между Москвой и Зарубежным Синодом, мы были бы русскими…
И я, несмотря на все исторические обстоятельства и оправдания, чувствую свою вину перед ними.
До тех пор, пока не исцелена рана в сердце нашей Церкви, у нас не больше шансов выполнить свою миссию, чем в бою у раненого в сердце солдата.
* * *
Оправдано ли сравнение с солдатом, с боевым заданием? В конце концов, речь ведь идет о Церкви. Сколько раз на протяжении Божественной Литургии священник, оборачиваясь к верующим, торжественно возглашает: «Мир всем!"… И вообще, откуда такой пафос? Почему столько внимания русской диаспоре, одной из десятков диаспор, разбросанных в наши дни по странам и континентам? Из-за чего такой накал страстей? Давайте разберемся по порядку, вспомнив, что миссия русской эмиграции не ограничивается пределами тех или иных стран даже Православной Церкви в целом: её арена — весь мир XXI века.Наверное, никого не надо убеждать, что в нашем столетии, открывшемся дерзким налетом на Нью-Йорк и Вашингтон и хладнокровными ударами подрывников-самоубийц по всему миру, религия будет занимать не меньшее место, чем во времена Крестовых походов или Тридцатилетней войны. А может быть и большее, если учесть убойную силу современного оружия. Если так, то религия Распятого и Воскресшего Христа, вера в Бога-Творца, Вседержителя и Судию, Который стал Человеком и принял смерть ради нас, чтобы Своей любовью открыть нам дорогу в Небо, неминуемо выйдет на мировую арену из тени, где она прячется вот уже без малого триста лет. В этом прогнозе тоже сходятся почти все наблюдатели, какую бы партию они не представляли.
Каково место Православия в мировом христианстве? Для протестантов, тех, кто смотрит на вещи всерьез, это давно не секрет: достаточно вспомнить историю экуменического движения, и в частности последнюю Ассамблею Всемирного Совета Церквей в Бразилии. Разумеется, римо-католицизм не признает за нами центрального места в открытую, но разумные люди, которых там по-прежнему немало, молчаливо соглашаются, и я думаю, что страсть к путешествиям по православным землям, охватившая папу Иоанна Павла II в последние годы его долгой жизни, свидетельствует о том же: в конце концов, он тоже был разумный человек, верил в Бога и не мог не знать, за кем правда… А какое место занимает Русская Церковь в Православии опять-таки никому напоминать не надо.
Итак: глобальная стратегия — религии мира — христианство — Православие — Русская Церковь. На правом конце цепочки разногласия между Москвой и Нью-Йорком по церковным вопросам, на левом — мировое господство. И здесь нет ни тени усмешки, ни грамма иронии, ни капли сарказма: именно такова суть дела.
Если же эта логика кажется вам недостаточно убедительной, примите в расчет ту бешеную работу, которую в сию самую минуту ведут враги Церкви — все эти кротовы, назаровы, якунины и др. — чтобы помешать восстановлению ее единства. Работу поистине сатанинскую, как в переносном, так и в прямом смысле. И недаром, конечно. Слишком многое решается в этом бою, и для нас, и для них. Сбывается еще одно тревожное пророчество свт. Иоанна Шанхайского: «Приходится заранее предвидеть, что в будущем Зарубежье даст многих сознательных работников против Православной России… которые, оставаясь внешне православными и русскими, будут тайно работать против нее» («Духовное состояние русской эмиграции», доклад II Всезарубежному Собору, 1938 г.).
* * *
Продолжим цитату: «Что даст и вообще Зарубежье для будущего?… Не сделается ли оно источником новой духовной заразы, когда вернемся на Родину?» Святитель Иоанн предупреждает нас, оставляя вопрос открытым: ответ покажет ближайшее будущее. Перефразируя популярного американского политика, «Хотите знать, на кого возложена всемирная миссия русской эмиграции? Посмотрите в зеркало».