 |
| Московский комсомолец | Дмитрий Мельман | 14.04.2006 |
Каждый день Мамонов просыпается ровно в семь утра и начинает молиться. Его обитель — бревенчатая покосившаяся изба. Его круг общения — церковные старички и местный батюшка — отец Владимир. Его досуг — чтение духовной литературы. Ни телефона, ни телевизора в доме музыканта нет. Его связь с внешним миром — жена Ольга.
— Петя сидит в своей деревне, как затворник. Слушает старичков, которые за нас Богу молятся, рассказывают нам о том, что важно в жизни, — и радуется, — рассказывает жена Мамонова. — Так и живем: тихо и спокойно. А что еще остается делать? Ведь то искусство, которым занимается Петр Николаевич, — оно некоммерческое совершенно. В свое время, на сороковой день после смерти Вити Цоя, я позвонила Айзеншпису. «Юр, — говорю, — может, теперь ты нами будешь заниматься?» А он в ответ: «Я вообще-то очень деньги люблю. А с вами — последние штаны потеряешь». И ведь в сущности он прав: если делать то, что делает наш Мамонов, не только последние штаны продашь, а вообще — голым в Африку пойдешь.
Неформат — самое безобидное слово, которым можно назвать новые творения экс-лидера «Звуков Му». Он по-прежнему сочиняет стихи и песни, вот только выходят они микроскопическими тиражами. Мамонов все так же числится актером театра Станиславского. Но и драматическая сцена ему уже, как видно, опостылела — афиши с именем Мамонова теперь раритет. Он не прекращал концертную деятельность. Но год от года выступает все реже и реже.
— Два раза в год в Москве выступаем и еще два раза в Ленинграде. На эти деньги целый год и кормимся. Вот и подумайте, как живем, — вздыхает Ольга. — На хлеб, конечно, хватает, но вот машину, например, новую мы купить не в состоянии. Есть у нас старенький «Мерседес», 20-летний, но разве это уровень для артиста такого ранга, как Петр? А ведь такие артисты — некоммерческие, но уникальные — бриллианты мирового искусства. Они должны, как в Швеции — поэты, быть под колпаком хрустальным у государства. А у нас нет даже звания никакого: ни народного, ни заслуженного. А разве такое сокровище, как Петр Николаевич, не принадлежит народу? Поэтому на свое государство, на Министерство культуры я сильно обижена. Куда они смотрят, кого ценят, кого выделяют? Не знаю. О таких бриллиантах, как Петр Мамонов, надо заботиться, иначе они пропадают…
Пропасть в буквальном смысле Мамонов мог не раз. Он и сейчас не вполне избавился от пагубной страсти — время от времени срывается. Но раньше запои музыканта могли продолжаться и по нескольку месяцев. Слезы жены, две заветные цифры на телефонном диске, белые халаты, санитары, реанимация — все это в жизни Мамонова случалось неоднократно.
— Он же не как нормальный человек: выпил — и веселится. Нет. Он начинает пить, пить, пить… И прекращает лишь тогда, когда ну просто умирает. Вот еще час, еще полчаса — и будет поздно. Сколько раз это было, ой… И мчишься в больницу, а там пять человек набрасываются на него, как скорпионы, делают уколы, кладут его в реанимацию. Однажды врач мне даже сказал: ну все, конец — всему есть предел, ну сколько человек может выдержать? Но мы и тогда выкарабкались как обычно — из последних сил. А потом уехали в деревню, надо было сменить обстановку. Взяли, все продали на фиг и остались тут жить. Вроде ему полегче стало. Потом опять закрутил этот бес чертов, уже и врачи руки опустили. Но со своим пороком он пришел не в больницу, а в церковь.
— Вы его туда подтолкнули?
— Нет, в церковь он сам пришел: с батюшкой поговорил, потом книжечки стал читать… А я в этом смысле очень плохая жена. Редко хожу в церковь, можно сказать, вообще не хожу. Конечно, в Бога я верю, но причащаться, исповедоваться, молиться каждый день — я на это просто не способна. И если бы рядом с Петей была другая женщина, которая так же фанатично верила, может, ему было бы и полегче. Он ведь и раньше тянулся к Богу. Скорее всего, неосознанно. Например, когда ему становилось совсем уж невыносимо плохо, он брал в руки или пасхальное яичко, или крестик. Бывало, врач приходит, мы разжимаем ему кулак, а у него там крестик железный. Но теперь пятницу, субботу и воскресенье Петя проводит в церкви. Все праздники — тоже там. А в обычные дни молится помногу: утром, вечером, в течение дня. Все просит Бога, чтобы дал ему силы бороться с бесом. Ведь Петю до сих пор бес крутит, мутит: хочется ему то выпить, то покурить анашу. И чем больше он к Богу тянется — общается вот с этими старичками, чем больше молится, — тем бес сильнее. В общем, борьба идет не на жизнь, а на смерть. Борьба за каждый не то что день, за каждый час жизни нормальной, за каждую минуту. И он молится, молится и просит Бога помочь. Бог помогает.
— Вам приходится прятать от него алкоголь?
— Давно уже не прячу. Потому что бессмысленно. Господи, на улицу выйдет: бутылка пива — двадцать рублей. О чем тут говорить? Если человек сам не возьмется за лечение, за избавление от этого беса — все напрасно, все мимо.
Как говорит Ольга, старые друзья от ее мужа отвернулись все как один. Когда последний раз Мамонов лежал в больнице — а это было уже во времена отшельничества, — ни один из бывших коллег музыканта ему не то что не помог, даже не навестил.
— А ведь он уже умирал! — восклицает женщина. — И помощи ждать не от кого — зная, как нему относятся бывшие друзья, я на нее просто не рассчитывала. И вдруг читаю в Интернете, один фанат его пишет: ребята, Мамонов умирает, уже полгода лежит в больнице, давайте деньги соберем. Я просто обалдела. Ведь это уже было все, конец. Но они заплатили за лучшую клинику, за лучших врачей, за лучшие лекарства. За все…
Свое прошлое Мамонов хочет забыть как страшный сон. В том числе и песни, сделавшие его когда-то кумиром. Западные рок-идолы, которым прежде поклонялся уже сам Петр, также потеряли для него всякую ценность.
— Он ведь раньше музыку слушал по 20 часов в сутки. А теперь вообще ее не переваривает. И больше всего, кстати, собственные песни. Вы послушайте его старые хиты: «Бутылка водки», «Люля Кебаб», «Муха — источник заразы». То, по чему раньше вся страна с ума сходила. Все говорили: «Класс, класс!» Да какой класс?! Его тошнит сейчас от этих песен. От этих криков, воплей. Все ему надоело. Молится Богу — вот то единственное, что ему нравится в жизни.
— Тяжело быть женой такого человека, как Мамонов?
— Конечно, а чего веселого? А с другой стороны, что такое жизнь, ее разве поймешь? Кто сказал, что будет прекрасно, весело и много денег? Жизнь довольно сложная штука… Знаете, мне вообще иной раз кажется, что Петя — мой дедушка. Не знаю почему. Женой, подругой верной я особо себя не ощущаю. Мне бы заботиться о нем, помогать… Вот делайте со мной, что хотите, он мне как дедушка. Слабый, беззащитный, любимый…
СПРАВКА «МК»
Петр Мамонов — поэт, музыкант, актер, режиссер. Создатель и фронтмен легендарной рок-группы «Звуки Му». В театре им. Станиславского был занят в спектаклях: «Лысый брюнет», «Полковнику никто не пишет», «Есть ли жизнь на Марсе?». Снялся в фильмах «Игла», «Такси-блюз», «Анна Карамазофф».
