 |
| Вера-Эском | Татьяна Холодилова | 31.03.2006 |
Прогулки под стеклянной крышей
Идешь ли по городу с его небоскребами и самой высокой в мире башней (553 метра), бредешь ли, хрустя гравием дорожек, вдоль берега озера Онтарио, гуляешь ли по парку, непрестанно удивляешься ощущению пустоты, неодухотворенности пейзажа. А потом вдруг понимаешь — в огромном Торонто (его протяженность только вдоль берега озера Онтарио многие десятки километров), как и окрест, нет или почти нет людей.Есть потоки машин, тянущиеся с юга на север, с востока на запад. Время от времени они «причаливают» у магазинов, фирм, школ, ресторанов, устраиваются на просторных удобных стоянках, а потом как будто бы нехотя выпускают из своей машинной утробы тех, кто внутри, тех, кто давно уже чувствует руль как продолжение собственных рук. Вместо людей на улицах гигантского города и в его предместьях живут машины. Они пробегают мимо, воспитанно пропуская редких прохожих. Они заезжают в свои «столовые» — заправки. Там их еще моют, чистят. Водителю и пассажирам прямо в салон подают горячий дымящийся кофе, и авто выезжает на улицу, чтобы продолжить свой путь мимо праздника осени, увезти своих хозяев в коробки домов, куда нет доступа ветру, птицам и листьям.
А надо сказать, что сияющая красками осень на юге Канады (я была там в ноябре прошлого года) — это сказка. Говорят, такого нигде не увидишь. Я уж точно — сколько ни ездила — подобного не видела. Багровые листья кленов, по-летнему свежая зелень газонов и кустарников, а рядом березы, одетые в отороченные золотом осенние плащи. Огнем полыхает листва в кронах раскидистых деревьев, шуршат под ногами уже опавшие багровые листья. Вот белка (там их очень много, и все они абсолютно черные) переметнулась с ветки на ветку, застучал над головой дятел, ветер снова сорвал целую охапку листьев и бросил под ноги — из них можно было бы сплести кленовую корону. У нас, в России, в таких коронах вышагивают-выплывают из аллей парков московского коломенского заповедника или Павловска девочки и девушки, молодые женщины, такие нарядные и счастливые. Но в этой стране, цивилизованной, умытой и причесанной, очень скоро появляется ощущение, что здесь красота осени — как крылья у птиц, давно разучившихся летать. Она бесполезна: никому не интересно, ее не замечают, ею не любуются.
Увы! Таковы плоды технической революции. Ни для кого не секрет, что она уже вовсю идет и у нас в стране, особенно в столице. Но там давно одержала победу. Начинаю думать, что не так уж фантастичны фильмы об эпохе победы мира машин, разумного, но абсолютно бездушного и бездуховного, а потому жестокого.
Однажды, утром выходного дня, мы (в Торонто я была в гостях) отправились в миниатюрный японский сад. Его аллеи, водоемы, растения и даже колокол с иероглифами, лишь незначительно приподнятый над землей, — все дышало восточной экзотикой. Забыв про усталость, все кружили по садовым дорожкам, собирали листья, любовались отражениями в воде. Мы были почти одни. Кажется, за полтора часа прогулки видели всего несколько человек. Помню, я не переставала удивляться: где же люди, почему в такой теплый погожий день здесь гуляют дети, их родители, бабушки и дедушки?
Все разъяснилось часом позже, когда мы, решив перекусить, зашли в огромный торговый центр. И тотчас на нас обрушилась вызывающе-яркая роскошь витрин. По «улицам» и «переходам» супермаркета сновали прохожие. В по-своему уютных синтетических двориках с детскими площадками для игр, фонтанами, искусственными водопадами, с небольшими кафе и ресторанами было многолюдно. Одни прогуливались вдоль витрин, знакомясь с новыми коллекциями одежды и, возможно, делая покупки. Другие завтракали или обедали. Явно никуда не торопясь, с видимым удовольствием потягивали какие-то коктейли. Именно здесь и в других подобных шоппинг-центрах, как я затем узнала, и отдыхают в выходной день очень многие канадцы. Соседний столик облюбовали две средних лет дамы. Гора окурков, пустые чашки из-под кофе свидетельствовали, что их оживленная беседа началась отнюдь не полчаса назад. Они были здесь как у себя дома. Подумалось, что, вероятно, всех, кто сюда пришел, больше устраивают пластмассовые заменители растений, тонированная стеклянная крыша, изрядно просеивающая потоки солнечного света. Люди, кажется, чувствовали себя здесь как рыбы в воде. Как рыбы, не ведающие, что над поверхностью этой «воды» начинается воздушное пространство — иной мир, укрытый небесным куполом. Эти люди отвыкли от естественной среды, где бывает яркое солнце, где разгуливают ветры, а с неба падает дождь или снег…
Предалась грустным размышлениям, но вскоре одернула себя. Ведь месяц наблюдений — срок очень незначительный. Можно ли полагаться на свои оценки, свое видение? Не лучше ли попытаться узнать, как живут и чувствуют себя здесь другие? Ну, хотя бы приехавшие из России?
«Не хочу пушистого котенка!»
С протоиереем Сергием Рассказовским мы познакомились на Патриаршем подворье Русской Православной Церкви в Торонто, в приходе святителя Тихона, Патриарха Московского. Приход этот арендует здание у Англиканской Церкви, построившей себе невдалеке от этого места новое. Храм невелик и с трудом вмещает прихожан — тем более, что в последнее время число их заметно возросло.Отец Сергий прежде был преподавателем Санкт-Петербургской Духовной академии. Несколько лет назад он жил в Южной Африке (ЮАР). И хотя палящее африканское солнце, жестокие столкновения между черным и белым населением страны были не самым благоприятным фоном для приходской жизни, священнику с Божьей помощью удалось найти людей, давших деньги на приобретение земли и строительство храма. Сейчас на высоком холме под жарким небом Африки золотятся купола большого православного белокаменного собора. Ну, а теперь на о. Сергия возложена новая миссия — уже пятый год он живет на другом конце земли, в почти пятимиллионном Торонто.
У о. Сергия огромный опыт работы с молодыми. Вероятно, это обстоятельство обусловило и то, что в последнее время к церкви прибилась большей частью молодежь, приехавшая из России без малейшего понятия о коренном своем родстве с православием, а также потянулись молодые люди из других приходов Торонто.
Высокий, сухощавый, энергичный человек, блестящий проповедник, он прослыл среди соотечественников не просто священником глубокой, твердой веры, но внимательным, любящим, хотя и строгим пастырем.
После литургии мы остались в храме, священник обстоятельно отвечал на многие вопросы. И очень скоро я убедилась, что мое восприятие канадской жизни, правда, больше основанное на наблюдениях извне, не так уж поверхностно.
Отец Сергий рассказал, что летом в Торонто все же сохранилась традиция выезжать всей семьей за пределы города или в парки — на пикники. Но в общем, да, страна давным-давно пересела на колеса, а главное — здесь всецело правит доллар.
— Все и повсюду, — грустно улыбнулся собеседник, — в детском саду, в школе, в больнице — добывают деньги. Не случайно даже больные именуются не пациентами, а клиентами. Люди живут с убеждением, что купить можно все — все мыслимые материальные блага. Эта разновидность развитого материализма особенно опасна тем, что он здесь «бытовой». Предположим, в Советском Союзе насаждался материализм, противоречащий здоровому мироощущению. Но многие ценности, доставшиеся от прежней России, остались нашими и в смутную эпоху социализма. Этот материализм отличался безбожием, однако имел свою идеологию, которая утверждала высоконравственные идеалы: патриотизм, верность, товарищество, бескорыстную дружбу. Нас с раннего детства учили: «Сам погибай — товарища выручай». В так называемых развитых странах, в том числе и в Канаде, доллар окончательно поработил умы. Деньги добываются любой ценой, моральные преграды, соображения здоровой нравственности почти утрачены. А в общественном сознании прочно утвердился гедонизм. Молодым буквально вдалбливается: «Разматывайся на всю катушку, наслаждайся!» В Торонто и других городах процветает вполне легальная торговля наркотиками. В городе есть наркотические кафе, где, ни от кого не скрываясь, можно покурить марихуану. В витринах, на рекламных щитах и в рекламных роликах красуются полуобнаженные фигуры, да и вообще все соблазны мира. Никаких тормозов — все зовет к наслаждению, а для этого нужны деньги. Это прививается и в детском саду, и в школе — везде.
Вот подумайте. Маленькая девочка из одной семьи эмигрантов летом гостила на Украине. Любовалась цветочками, радовалась солнышку, кошечкам. Когда вернулась в Торонто, ее спросили: «Чего ты хочешь?» — и девочка попросила пушистого котеночка. Стоило походить три дня в школу, как все изменилось: «Не хочу пушистого котенка, хочу много денег». Дед спрашивает: «Зачем?» — «Надо купить новое платьице, игрушки, много чего».
Родители посылали ее на Украину, чтобы она отошла от этих расхожих стандартов. Но, увы, за каких-то три дня все разрушилось, повернулось вспять: мне нужно копить, мне нужно и то, и это, и еще много чего.
А в другой, вполне благополучной, семье из прихода — он и она работали, имели дом, машину — родители посчитали, что ребенок должен расти в родной стихии, а не у песочницы, где играют дети всех стран и народов (причем он среди них был единственным европейцем). То есть супруги посчитали, что важнее всех благ на свете — отечественная духовная культура, духовная самоидентификация. Ребенок должен определиться, кто он, какие у него ценности. Потому что, если он с пеленок будет говорить и думать о долларах, как их получить, это может стать основой необратимо печального развития. Они переехали. Живут теперь в Киеве. И вот недавно мне позвонила эта молодая женщина: «Батюшка! Я с ребенком каждый день гуляю в парке Киево-Печерской лавры. И мой мальчик (ему сейчас два года. — Т.Х.) видит колокола, слышит звон, видит молящихся людей, иконы. Такое это счастье!»
Получается, надо было пожить за океаном, чтобы понять, где твой подлинный дом и как значимы для человека родная сторона и родное православие. Но, увы, эта же схема рыночных отношений не без успеха внедряется теперь в России. Правда, наша страна, слава Богу, еще не далеко ушла по этому пути.
Горестные перемены
Совсем недавно в Торонто произошел дикий случай. В пригороде живут двое пожилых людей. Они имеют частную гостиницу. И когда к ним приехала парочка гомосексуалистов, желавшая пожить там вместе, хозяева заведения отказались принять их, открыто заявив, что они приверженцы традиционных христианских ценностей. Те подали в суд. Суд рассмотрел дело и удовлетворил иск об ущемлении прав сексуальных меньшинств. Семью, посмевшую отказать геям в гостеприимстве, наказали штрафом и на какое-то время лишили лицензии. Примерно в то же время один владелец типографии отказался печатать литературу по вопросам однополых браков. У него отняли типографию и наложили огромный штраф. Эти «меньшинства» ведут себя все наглее, агрессивнее, и не приходится сомневаться, что, если они придут к власти в этой стране, людям с традиционной ориентацией не будет здесь места.Отец Сергий с горечью поведал мне, что в стране происходят перемены, которые, скорее всего, будут иметь печальные последствия:
«Увы, Канада недавно стала одной из четырех стран, где разрешены однополые браки. Первого июля по центральной улице Торонто шествуют геи, демонстрируя себя во всей красе, часто в обнаженном виде. Заметьте: участников парада тщательно охраняют. И если вы как-то осуждающе на них посмотрели, то вы подлежите чуть ли не общественному осуждению.
Само общество загоняет себя в тупик. Вот, например, чисто канадская картинка: женщина-пастор благословляет брак двух женщин. И это воспринимается как некая норма. А мы знаем, что основное предназначение семьи — рождение и воспитание детей.
Христиане терпимо относятся к заблудшим, понимая, что ненавидеть нужно грех, как говорит Иоанн Златоуст, а грешников жалеть. Но если это возводится в норму!.. Кстати, ассоциация католических церквей и ассоциация православных епископов Канады осудили решения, принятые государством, узаконившим это безобразие. Но их реакция, равно как и реакция большей части общества — морально здоровых, нормальных людей, — не принимается в расчет. Пока трудно предугадать, как будут развиваться события. В центре Торонто наблюдать за подобным гей-парадом собирается до миллиона любопытствующих, которые пусть и с усмешкой на устах, но все же наблюдают действо. Но когда подрастут дети этих любопытствующих, достанет ли родителям твердости и последовательности, чтобы подобное зрелище или явление не послужило им соблазном?
В католических школах в седьмом или в восьмом классе по желанию выбирается общественный предмет. Сын моих прихожан выбрал религиоведение. Вы можете себе представить — в рамках этого предмета ему предложили изучать „историю и практику гомосексуализма“! То есть предмет воспитывает убеждение, что тут мы имеем дело с разновидностью нормы.
Вместе с родителями мы выбрали места, где в английском переводе Библии осуждается содомский грех. Они пошли в школу: „Вот Библия же говорит…“ А им ответили: „Сейчас уже другая Библия. В современных изданиях этих мест нет“. В отделе народного образования объяснили: „За эту программу школа получает значительную материальную помощь, от которой она никогда не откажется“. В других школах района — то же самое. Деньги — это, действительно, оружие массового уничтожения».
Протоиерей Сергий вспомнил, как непросто собирался приход. Ведь зачастую в храм шли надломленные неудачами люди и — что самое безотрадное — лишенные всякой памяти о своем родстве. Они росли в советское время в безбожной стране, не знали дороги в храм.
«Совсем недавно такие, как они, — говорит о. Сергий, — заполняли огромные концертные залы, чтобы посмотреть чудеса. Их демонстрировал в гастрольной программе сибирский шаман. Медвежьи шкуры, рога, бубны — все, что там происходило, вызывало нездоровый ажиотаж у „советской интеллигенции“. И если бы это был случайный эпизод в современной жизни Торонто! Ворожеи, гадалки, всякие кудесники здесь отнюдь не редкость».
А в последнее время пышным цветом расцвел в Америке праздник Хэллоуин. История его такова. Кельтские племена, жившие на территории нынешних Англии и Франции, 31 октября по своему обыкновению отмечали приход зимы. Они верили, что в эту ночь открываются границы между мирами мертвых и живых и тени усопших навещают землю. Чтобы распугать злых духов, кельты наряжались как можно страшнее. Для добрых духов предков они выставляли на улицу угощения. Приехавшие в Америку ирландцы и другие представители старого света в свое время привезли с собой эти языческие ритуалы. А вот позже, в конце XIX и особенно в XX веках, день Хэллоуина превратился в общественный праздник, который отмечается почти так же широко, как и Рождество. В Нью-Йорке парад Хэллоуина собирает не менее двух миллионов человек. В Канаде нет такой школы, нет такого детсада, где бы дети, естественно, под руководством взрослых, не наряжались в костюмы-страшилки. Вместо уроков привидения, смерть с косой, ведьмы, вампиры устраивают большие шумные гулянья. Веселье с жутковатым обличьем выплескивается на улицу, стучится в двери, требуя сладостей, бесчинствует, нередко хулиганит. И каждый Хэллоуин обогащает Нью-Йорк на сорок миллионов долларов. Прошлой осенью в Торонто бесчисленные жуткие маски, толпы ряженых из свиты князя тьмы с устрашающими криками и визгом носились по многоэтажному дому, где гостили мы с мужем. Стучались едва ли не в каждую дверь. У фасадов частных домов выставлялись сомнительные украшения. Иногда это были мертвецы в саванах или скелеты в шляпах. Человека неподготовленного эти зрелища просто ошарашивают.
Католики и православные священники в Канаде призывают отринуть такие сомнительные традиции, считая, что чествование привидений, гоблинов и прочей нечисти — это чествование сатаны, а в лучшем случае — небезопасное заигрывание с нечистой силой. Они взывают к благоразумию современного мира, ибо день Хэллоуина — это едва ли не главный праздник сатанистов всех стран. Тем не менее, пока что скверные традиции крепнут. Как мне показалось, прошлой осенью ряженых было заметно больше, чем в предыдущем году. Уже с утра под дверью школы, которая готовилась принять своих питомцев, толпились маленькие чудовища. Костюмы и маски сделали детей совершенно неузнаваемыми: со страшными оскалами и выпученными глазами, в трико, разукрашенных рисунками скелетов, они прыгали, визжали, запугивая друг друга, толкались — готовились к «уроку». Вот такие «невинные» забавы буквально захлестывают Торонто в день Хэллоуина.
Отец Сергий рассказал, что для прихожан святителя Тихона как раз в этот период — накануне дня Хэллоуина — настоящим откровением стал документальный фильм, просмотренный в зале видеолектория:
«Было важно, чтобы через этот фильм люди поняли, как опасно заигрывание с инфернальными силами: с дьявольщиной, с бесами, с демонами, чтобы они и детей могли убедить, удержать, уберечь. Нам хотелось, чтобы все поняли, например, что сладости Хэллоуина — это бесовские жертвоприношения. В фильме рассказывалось о судьбе очень богатой женщины, нашей современницы, которая с любимым и любящим мужем переехала в Финляндию. Они много путешествовали, ездили в круизы. И вот однажды ненадолго высадились на необитаемом острове Карибского бассейна. Там не было никакой растительности, но были скульптуры, точнее, фигуры идолов. Женщина играючи прикоснулась к такому изваянию, и муж ее заснял. Затем в веселье и радости поехали они дальше. Ровно через год она слышит голос: „Возьми, отрежь его, но очень осторожно“. Женщина сразу поняла, в чем дело. Нашла фотографию, отрезала себя от этой фигуры демона. Линия разреза проходила прямо по верхней части скулы. Через некоторое время на этом месте образовалась раковая опухоль. Она тяжело болела. Когда у нее спросили: „Как же ты живешь теперь (беседовали с ней подруги)? У тебя муж, дети, тебе не жалко умирать в расцвете сил?“ — она ответила: „Лучше я помучаюсь здесь, чем там, лучше — я, чем будут мучиться мои дети“. После операции Господь дал ей еще несколько лет жизни. И все эти годы, живя в Финляндии, она паломничала по святым местам России. Лечилась она, поддерживала силы святой водой. Слава Богу, что она нашла в себе столько мудрости и отваги, чтобы не только осознать и почувствовать себя православной, но и рассказать обо всем перед камерой в назидание другим. Она сидела, закутанная в платок, и говорила совершенно искренне. Эта документальная повесть, зафиксированная на видеопленку, всех потрясла. Возможно, это кого-то напугало, но и дало понять, что без Бога — ни до порога» (подробнее о фильме — см. в очерке «Распахнутые двери в будущее», в N 470 «Веры»).
Без Бога — ни до порога
За окном храма, где мы сидим-беседуем с о. Сергием, начали блекнуть краски яркого солнечного дня. Давно разъехались прихожане. Я попросила батюшку рассказать о них — кто эти люди, что привело их в храм вдалеке от родины?— Те, кто приехал сюда из России, — рассказывает о. Сергий, — сумели пройти сквозь сито жесточайшего отбора, как-то здесь устроиться. А значит, люди горделивые, как говорится, знающие себе цену. Некоторые, съездив в Россию, сетуют: «Отец Сергий, мы на родине хорошо погостили, но мы не могли сказать, что зарабатываем здесь гроши на фабрике, на упаковке, на уборке квартир». А именно этим зачастую занимается наша русскоязычная женщина с высшим образованием. Ездит по домам богатых людей, убирает квартиры. Конечно, никакая работа не унижает, но если у тебя есть профессия, специальность, образование, то ты ожидаешь, что твои знания будут востребованы. На самом деле здесь, чтобы найти свою нишу, надо быть удивительно цепким человеком, способным адаптироваться к любым условиям. И еще — успешнее устраиваются те, у кого нет проблем с языком. Не только незнание языка, но и плохое знание вызывает пренебрежение у работодателей и местного населения.
На первых порах наши «новые канадцы» озабочены только одним: как бы получить работу, устроиться материально. Они готовы лукавить, написать в своем «резюме», что умеют все или почти все, — лишь бы заполучить работу. Утверждаются во лжи, впадают в новые и новые пороки. А назад дороги нет: вернуться на родину многие не могут хотя бы потому, что, уезжая, продали все — даже свою единственную квартиру. Допустим, устроились на работу, которая неплохо оплачивается. Но вскоре обнаруживается, что, как ни бейся, почти вся большая зарплата до последнего цента уходит на оплату жилья, транспорт, страховку, обучение детей и питание. И они начинают духовно уставать, унывать, отчаиваться.
В Канаде, конечно, ждут людей, но они нужны прежде всего на механическую работу, чтобы производство не замерло. И никого не заботит, найдут ли приехавшие то, что им ближе, что соответствует уровню знаний, образования. Отсюда очень у многих начинается глубокий, затяжной кризис, депрессия, люди задумываются о смысле жизни, ищут то место, где их поймут, утешат, помогут. И таким местом оказывается наш приход. В нашем храме они начинают постепенно воцерковляться. И затем им открываются большие глубины — и духовные, и евангельские, и богословские. Здесь мы вместе начинаем молиться. И поскольку молодые наши прихожане особенно нуждаются в поддержке, Господь зачастую бывает скор на ответ. Растерянные, отчаявшиеся, унывающие получают просимое: находят ответы на свои вопросы, получают работу, нисходит мир и благословение на семьи. А надо признать, что здесь подвергается большим искушениям институт брака: семьи рушатся очень часто, дети лишаются родительского внимания и любви.
Почему? В Канаде все как будто бы кричит: греха нет, все возможно! Если тебе наскучила жена, ищи другую. Само понятие верности устарело. Иногда советуешь такой уставшей паре: «Поживите отдельно, но не делайте резких, кардинальных шагов. Давайте помолимся, подумаем. Наложите на себя пост». И слава Богу, наши люди одумываются. Семья становится дороже призрачной свободы. Это обычно происходит после совместных молитв, после молебнов, после исповедания грехов и причастия.
Да, на чужбине Господь особенно щедр и быстро отвечает нуждающимся. Здесь надежды на Бога не посрамляются, что чрезвычайно важно, потому что многие у себя на родине (в России, Белоруссии, на Украине, в Молдавии) не имели опыта православной жизни. Прежде и в церковь не ходили, в лучшем случае, заходили, чтобы свечку поставить.
Наш приход молодой, но, несмотря на молодость, он в каком-то смысле мудрый, потому что люди уже понимают, что здесь, в храме, они с Богом, здесь им хорошо, это свое. Псевдосвобода разрушает не только семью, она разрушает самосознание молодежи. Юноши и девушки видят вокруг себя грязь, разные гнусности, причем им все время внушается, что греха нет. И вот представьте — совсем молодые люди, с пеленок напробовавшись всякого непотребства, уже к 20 годам устают. Чувствуют бессмысленность такого существования, но не знают, что может быть иначе. Да еще музыка! Многие произведения современной музыки наводят на мысль о возможности и даже необходимости самоубийства: ты устал, ты пресытился, пора уходить. Поэтому детям, молодым ребятам, девушкам сейчас очень трудно. Конечно, спотыкаются, падают, к тому же не хотят выглядеть белыми воронами — пускаются во все тяжкие… И когда они начинают каяться, уходят от наркотиков, от распутства, от алкоголизма и безбожия, наши сердца радуются несказанно. Таких возвращенных к жизни молодых людей в приходе немало. Им помогают молитва прихода, исповедь, причастие, беседы, учеба в приходской школе, занятия видеолектория.
Радостно, что приход растет, что большинство — молодежь. У нас есть всего две-три бабушки, мы лелеем их и заботимся о них. К сожалению, этот храм стал для нас мал: в нем уже с трудом размещаются чуть более ста человек. Мы выросли из него. Но строить храм мы и не мечтаем. Тут одна земля в удачном месте стоит свыше миллиона долларов, это гектар пустой земли. Безумные деньги! Поэтому наша задача — найти старый, более просторный неправославный храм. Надеюсь, что Господь не оставит нас и мы найдем благотворителей для этого. Хорошо бы, если бы нашлись люди в России, которые бы захотели нам помочь. Увы, наши прихожане могут вложить в это очень незначительные суммы.
Дай вам Бог вернуться
Разговор наш с о. Сергием подошел к завершению, и я невольно вздохнула: «Дай Бог им всем вернуться домой!»— Дай Бог вернуться и найти себя, — откликнулся батюшка. — С другой стороны, если вы вспомните Вавилонский плен — ведь он был попущен Господом. Люди были взяты в плен и перемещены в другое место, чтобы они свидетельствовали о своей вере истинной. Помните? «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали…» Вот и сейчас, когда очень много россиян разбросано по всему лицу земли, может, Господь это попускает, чтобы истинная вера распространялась? Может, это определенный этап в развитии всего вселенского общества и от нас требуется донести до всех истину православия? Потому что в Америке и на Западе инославные христианские церкви теряют свою силу, соль теряют. Фасад у них очень дорогой, и они гордятся этим. Посылают, например, по тридцать тысяч поздравлений с Рождеством, гуманитарную помощь, а дух уходит, вера уходит. В канонах и вероучении происходят дикие изменения. Такая Церковь теряет силу, а вместе с ней от этого слабеют духовно люди. Потому что не достает благодати…
— А вам хочется домой?
— Я здесь нахожусь по послушанию. А потом, если вы читали любимую книгу православных «Отец Арсений», то помните, что смысл ее во многом сводится к одной простой и ясной мысли: нужно довериться промыслу Божию, который участвует в твоей жизни и ее определяет. И если ты узнаешь, почувствуешь, в чем промысл Божий в твоей судьбе, то это твое счастье. А если ты всю жизнь будешь ему противоречить и искать своего — то, дойдя и получив это, вдруг поймешь, что ошибался. Поэтому если промысл Божий в том, чтобы нам здесь быть, молиться, славить Господа, заниматься миссионерской работой, то так тому и быть. Как говорили старцы, «с Господом везде хорошо».
Протоиерей Сергий Рассказовский. Контактный телефон (416) 239−0525. Е-mail: fr_sergei@hotmail.com Электр. страничка прихода: www.russianchurchpodvorietoronto.org
