Балканская ретроспектива

Приоритеты современной внешней политики мы обязаны создавать сами

Двести лет назад за этот регион шли войны. Точно так же и сегодня идёт серьёзная экономическая и политическая борьба. Различные мировые силы, так или иначе, определяют там своё присутствие.

Активное участие великих держав в балканских делах имеет свою долгую историю. Еще в 1463 году Папа Пий П начертал на бумаге приемлемый план раздела Балкан, по которому Вене отходили Пелопоннес, Аттика и Пир; Венгрии — Сербия, Босния, Валахия и Болгария. «И в нашем столетии, — отмечает оксфордский славист Бернс, — независимое развитие той же Сербии, например, происходило скорее вопреки, чем благодаря внешнему вмешательству».

Не случайно Сербия и народы бывшей Югославии оказались в центре мировых событий в двух мировых войнах. Новый передел мира тоже начинается с Балкан. Началу пересмотра границ в Европе помогло самоустранение России от своей геополитической миссии (будем надеяться, временное). Поэтому ясно, что судьба балканских народов напрямую связана с судьбой и политикой России. То, что случилось с Советским Союзом, немедленно стало и бедой для Югославии. Невозможно себе представить югославские события последних пятнадцати лет, если бы биполярный мир не превратился в однополярный.

…Геополитикам хорошо известно, что Косово поле является единственной природной равниной на Балканах, по которой можно на танках дойти до Салоник, минуя морские пути — а это именно путь к проливам. После того, как Соединенные Штаты начали свой эпохальный вход в Азию, — в Персидский залив, в Афганистан и на Багдад, — стало окончательно ясно, что важность Балкан в качестве ближнего подступа к этому региону еще больше увеличивается.

Могу напомнить, что планы перекройки Балкан были у Британии перед Первой мировой войной. Речь шла о создании так называемой конфигурации; почти в тех же терминах Черчилль повторил эту мысль в переписке со Сталиным. Во время знакомства с этими текстами для меня стала очевидна некая закономерность и последовательность интересов англосаксов в отношении балканских народов. Похоже, что одной из принципиальных стратегических задач было навсегда создать такую ситуацию, в которой разнонаправленные исторические импульсы православных и латинских славян был бы взаимно парализованы. Будь то Королевство словенцев, хорватов и сербов после Первой мировой войны, когда хорваты, которые, естественно, ориентировались на Германию, и никогда бы не могли в тот момент (после поражения Германии и обвинения её во всех грехах) получить в качестве приза самостоятельное государство, или же социалистическая Югославия — достигалась та же самая цель, и теми же средствами.

Соединение в одном государстве единородных, но исповедующих разные религии народов — это очень опасная мина. Мы знаем это из истории Украины. Не случайно министр Дурново перед началом Первой мировой войны в 1914 году написал Государю записку, в которой писал: «Единственным призом в этой войне может быть Галиция. Но только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, тот потеряет Империю, и превратит Великую Россию в Малую Россию, или Малороссию». Мы видим, насколько оправданы были эти замечания, которые этот человек с панорамным мышлением способен был дать в силу своего развитого исторического чутья, которым, к сожалению, не всегда обладают современные политики.

Когда распадалась Югославия, вернее, когда она уже была охвачена внутренним кризисом, Германия не удержалась от проявления менталитета времен Первой мировой войны, она немедленно признала Хорватию и Словению, и фактически навязала это признание всему Евросоюзу. И это к неудовольствию Франции и Британии, где зазвучали такие мотивы: дескать, получается, будто Германия выиграла Первую мировую войну по итогам пересмотра балканских границ…

Именно усиление Германии напугало американцев, потому что в процессах, идущих на Балканах, так же как и в Советском Союзе и вообще в Восточной Европе, для англосаксов, для Америки было важно сделать всё не только против потенциального сохранения позиций России, но и не дать возможность Германии почувствовать «зов предков» и создать «Миттельевропа», к чему у них были неплохие шансы. Поэтому всё, что было сделано в Восточной Европе, совершалось не только против России, но и для того, чтобы ослабить позиции Германии. США быстро перехватили инициативу в боснийских делах, и дальше события пошли уже по их сценарию.

Для нас очевидно, что демонизация Милошевича и Сербии объясняется вовсе не отсутствием демократии, потому что там её было не меньше, чем у многочисленных союзников и друзей США по всему миру, а тем, что титовская Югославия, служившая противовесом, «серой зоной» в биполярной системе Европы, превращалась, пожалуй, в единственный антиатлантический анклав на важном стратегическом направлении. В силу этого, она фактически могла оказаться в тылу расширяющейся НАТО.

Сегодня для нас бесполезно апеллировать к славянофильским мотивам, которые, в наших мыслях и чувствах играли и играют важную роль. Если эти мотивы присутствует на интуитивном уровне, они работают сами по себе. Но в качестве политического инструмента они уже неактуальны. Отношения с новыми балканскими правительствами необходимо строить на прагматической основе, учитывая прежде всего интересы российского предпринимательства. В свою очередь, наше государство должно найти возможности защищать интересы отечественного бизнес-сообщества; ведь наше экономическое присутствие в этом регионе является основой и для политических позиций, и для косвенного, но, тем не менее, серьезного воздействия на политику балканских стран. Только на этой основе возможно их возвращение в сферу наших внешнеполитических приоритетов.

Наталия Нарочницкая, президент Фонда исторической перспективы

http://stoletie.ru/geopolitic/60 320 152 306.html