 |
| Православие и современность | Владислав Боровицкий | 22.03.2006 |
На последних Рождественских чтениях о необходимости создания такого института высказался генеральный прокурор России Владимир Устинов. Главная военная прокуратура, активно поддерживающая идею войсковых священников, уже направила в Министерство обороны соответствующий законопроект. Появление в армии духовенства, по мнению его разработчиков, «укрепит армейскую дисциплину, повысит уровень патриотизма в войсках, а также решит проблему армейской дедовщины».
Однако готовы ли сегодня Церковь и армия к столь тесному сотрудничеству?
Шумим, братцы, шумим
Показательна реакция печатных и электронных средств массовой информации. Журналисты государственных и неполитизированных телеканалов и газет ограничиваются краткой констатацией фактов.Либеральные издания полны скепсиса и желчи. Ни в одной из прочитанных мной публикаций, посвященных проблеме военного духовенства, я не встретил даже попытки разобраться в том, как отразится на жизни армейских коллективов постоянное присутствие в них духовного лица. Похоже, сами военнослужащие и их проблемы «глашатаев свобод» не интересуют. Явно озабоченные ростом авторитета Русской Православной Церкви, «антиклирикальные» аналитики и эксперты откровенно пытаются дискредитировать саму возможность полномасштабного взаимодействия духовенства и военных.
Хотя возражений по существу у противников присутствия священников в силовых структурах на самом деле нет. Поэтому они стремятся убедить своих читателей в невозможности утверждения подготовленного военной прокуратурой законопроекта, руководствуясь нехитрой формулой: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Одно из главных возражений — государство отделено от Церкви. Другой дежурный аргумент — нарушение равноправия религий. Мол, приход священников в войска может спровоцировать межрелигиозную рознь. Понятно, что фактов, которые подтверждали бы этот усиленно муссируемый при каждом удобном случае тезис, никто не приводит. Их заменяют мнения отдельных представителей мусульманских организаций. Но даже в одном Совете муфтиев России первые отклики на инициативу военных заметно рознились. Сопредседатель Совета Н. Аширов считает, что армия должна быть «вне религиозной конкуренции». А вот глава Совета Р. Гайнутдинов заявляет, что его организация готова подписать соглашение о подготовке имамов для работы с военнослужащими. «В Минобороны знают только Русскую Православную Церковь», — сетует он при этом.
Служить не привыкать
Действительно, в отличие от имамов православные священники в воинских частях — гости не редкие. Еще в марте 1994 года Святейший Патриарх Алексий II и тогдашний министр обороны Павел Грачев подписали соглашение о сотрудничестве Церкви и армии. Был создан Синодальный отдел Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями. Стараниями возглавившего отдел в 2000 году протоиерея Димитрия Смирнова число священников, на добровольной основе окормляющих воинов, достигло двух тысяч. С 2003 года регулярно проводятся сборы армейского духовенства. В 2004 году Церковь подписала несколько дополнительных соглашений с отдельными родами войск — с воздушно-десантными, сухопутными и военно-воздушными силами России. В воинских частях построено более полутора сотен храмов и часовен.Все это, по мнению критиков законопроекта, должно свидетельствовать о каких-то немыслимых притязаниях Русской Православной Церкви, «добивающейся беспрепятственной пастырской, миссионерской и катехизиторской деятельности в войсковых подразделениях». Однако реальная жизнь саратовских частей, на территории которых расположены православные храмы, свидетельствует о другом. И в Ильинский храм, построенный военными строителями в Саратове, и в Никольскую церковь, возведенную военными химиками в Шиханах, и в храм во имя святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, расположенный в пределах Татищевской ракетной дивизии, офицеры и солдаты заходят исключительно по велению души. Пастырская работа священников храмов при Вольском высшем военном училище тыла и Саратовском военном институте радиационной, химической и биологической защиты, кроме всего прочего, заключается в проведении культурологических факультативов. Наверняка настоятель любого из этих храмов был бы счастлив иметь у себя приход, основу которого составляли бы люди в погонах. Но подобных общин в Саратовской епархии нет. И по мнению отца Виктора Лузгана, возглавляющего в Саратовском епархиальном управлении отдел по взаимодействию с Вооруженными силами, эта картина для России в общем типична.
— В старой русской армии, которая часто воевала, то и дело оказывавшиеся на грани жизни и смерти воины остро осознавали необходимость духовного окормления. За годы коммунистического режима эта традиция прервалась. Тем не менее и в наши мирные дни у военных имеется немало поводов для душевных терзаний. Соответственно, изменились и функции военного духовенства. Для православного пастыря сегодня военнослужащий — прежде всего человек, потом солдат и только в последнюю очередь прихожанин. И в этом смысле священник может быть полезен и мусульманину, и иудею. Однако осознание того, что только духовенство может наполнить высоким смыслом армейское служение, зреет в офицерском корпусе исподволь, — считает отец Виктор.
Неспешность процесса воцерковления армии вполне очевидна. На Архиерейском соборе 2004 года протоиерей Димитрий Смирнов уже предлагал, следуя зарубежному опыту, ввести в войсках примерно 400 штатных должностей для православного духовенства и около 30 — для мусульманского. Однако это предложение на Соборе всерьез не рассматривалось. И тому есть немало внутрицерковных причин. Выступая на недавней пресс-конференции, посвященной проекту военной прокуратуры, отец Димитрий признал, что священников на всю армию не хватает. По его оценкам, реально войскам сегодня требуется 3500 священнослужителей. Где же взять столько пастырей при том кадровом дефиците, что сегодня остро испытывают практически все епархии? «Мы будем их выращивать. Возможно, выделим в семинариях отдельные факультеты», — предлагает как вариант руководитель Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными силами. Вместе с этим отец Димитрий признает, что формирование института полкового духовенства будет идти «постепенно и довольно трудно». Мало ясности и с вопросом материального обеспечения военных священников.
Смена вех по-армейски
Министерство обороны не спешит высказывать официальную позицию по поводу инициативы военной прокуратуры. Между тем по данным Синодального отдела число верующих среди российских военнослужащих составляет 26−27%. Из них православных — более 70%. 15% от общего числа верующих испытывают потребность в соблюдении религиозных обрядов. Очевидно, что в расквартированных на Кавказе частях этот процент еще выше. Начальник Саратовского военного института химзащиты генерал-майор Н.П. Шибанов, к которому я обратился за комментариями, особо подчеркнул, что в период первой чеченской компании в подразделении, командиром которого он тогда являлся, не было ни одного солдата, не имеющего при себе молитвослова либо иконы. То же ему доводилось наблюдать и в Афганистане. Как и многие офицеры, имеющие боевой опыт, он убежден — атеистов в окопах под огнем не бывает. Но и в условиях мирной жизни духовная составляющая во многом определяет атмосферу внутри армейского коллектива.— Не раз убеждался: есть в части храм — отношения нормальные, нет — тут и выпивка, и нечестность, — делится Николай Павлович своими размышлениями.- Помните, год назад в поселке Сокол четверо срочников-старослужащих повесились? А все потому, что при царящих в их отряде порядках у солдат за душой не осталось ничего святого… Знаю, о чем говорю. Рядом находится одно из наших подразделений. Считаю огромным плюсом тот факт, что в институте стоит храм во имя Димитрия Солунского, где служат замечательные священники.
Начальник института уверен — если в армию не придут православные священники, рано или поздно их место начнут занимать сектанты. На Дальнем Востоке ему приходилось сталкиваться с «катехизаторской» деятельностью сатанистов. Началось все с самоубийства в одном из полков солдата, потом попытался так же расстаться с жизнью другой. Только тщательное расследование установило, что в части действовала целая группа чернокнижников во главе с сержантом.
Однако значение духовного окормления, призванного оздоровить армейские нравы, сегодня осознается далеко не всеми военными. Подполковник В.Н. Белецкий, психолог одного из полков дислоцирующейся под Татищевом ракетной дивизии, регулярно привозит своих солдат в Троицкий собор Саратова. По его мнению, посещение этого древнейшего храма Саратова и, конечно, беседы с его настоятелем иеромонахом Пахомием (Брусковым) заставляют вчерашних мальчишек наконец задуматься о смысле жизни, важности солдатского служения, ответственности за свои поступки. Отдельно офицер просит поговорить священника с теми, у кого на душе «скребут кошки». К сожалению, далеко не во всех полках этот опыт оказывается воспринятым. Иначе живущие в военном поселке офицерские семьи не отмечали бы ту легкость мировосприятия, которая характеризует жизнь свежеиспеченных командиров-ракетчиков. Если раньше замполиты еще как-то декларировали незыблемость семейных уз, то нынешние молодые офицеры вообще не считают нужным заводить семью…
При этом не раз доводилось слышать от военных, что даже будучи верующими, многие офицеры в храм не идут… Стыдятся. В одном из храмов Энгельса, рассказывали мне, был случай, когда два военных летчика из одного экипажа, только придя на исповедь, узнали, что они оба — православные.
Безусловно убежденный, что Церковь должна освящать воинскую жизнь, отец Виктор тем не менее оговаривается: армия — одна из тех консервативных социальных организаций, что крайне медленно откликаются на перемены. И все же тяга военного сообщества к своим духовным корням, прогнозирует он, будет только рости. Примером может служить та же Энгельсская дивизия дальней авиации. Еще полтора года назад отец Виктор был тут чуть ли не персоной нон грата. Ситуация стала меняться, когда летчики узнали, что он за литургией поминает их погибших товарищей, чьи имена перечислены на стоящей в военном городке мемориальной стеле. Подействовал пример и других авиадивизий. Там давно строились часовни и освящались самолеты. В Летном городке отцу Виктору была выделена под храм трехкомнатная квартира. Сегодня у него двести прихожан. Среди них немало жен летчиков. Все чаще службы посещают офицеры. Неподалеку на спонсорские пожертвования строится Ильинская церковь, на которой недавно были установлены купола. Командование дивизии попросило мэра Энгельса М.А. Лысенко выделить средства на покупку престола и паникадила. Михаил Алексеевич не отказал. Теперь, увидев священника на КПП, дежурный сообщает по инстанции: «Наш батюшка приехал».
Через тернии…
Правда, никаких иллюзий по поводу перспективы прохождения законопроекта «О военных священниках» через Госдуму отец Виктор не питает. В любом случае, считает он, все будет зависеть от сознательности отдельных армейских командиров. По мнению же профессора кафедры философии и психологии СГУ, полковника в отставке Н.Я. Веретенникова, хорошая идея в условиях нынешней армейской действительности может быть вообще дискредитирована. О духовном оздоровлении армии можно будет говорить только при том условии, что приход священников в казармы будет сопровождаться щедрыми инвестициями государства во все армейские инфраструктуры. В отличие от журналистских домыслов аргументы Николая Яковлевича просты и конкретны. К примеру, еще недавно он каждый день был вынужден идти на работу мимо худеньких солдатиков, которые рядом со своей частью просили деньги на хлеб и сигареты. Сейчас эти попрошайки в военной форме, хорошо известные жителям микрорайона СХИ, исчезли с улицы. Но это не значит, что исчезли проблемы, толкнувшие их на унижения. Какими глазами эти горе-воины будут смотреть на пришедшего к ним батюшку? Будет ли ему хорошим соработником в деле патриотического воспитания офицер, имеющий более чем скромную зарплату и безработную жену? Подобного рода сомнений у прослужившего в Вооруженных силах более тридцати лет православного человека накопилось немало.Конечно, откликаясь на призыв помочь армии, Церковь сильно рискует оказаться заложницей политических спекуляций и всех тех неустроений, которыми пока еще полна жизнь Вооруженных сил. Куда спокойней было бы дождаться окончания лукавых дискуссий вокруг прожектов по созданию военной полиции и профессиональной армии, которые якобы разом избавят нас от дедовщины и прочих армейских бед. Но устраниться сегодня от окормления российского воинства — значит оставить ситуацию в тупике, согласиться с тем, что в казармах и впредь будут происходить солдатские трагедии вроде той, что случилась в Челябинском танковом училище.
Выступая на днях в эфире одной из радиостанций, глава Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл еще раз подтвердил, что Русская Православная Церковь считает целесообразным вернуться к дореволюционной модели участия военного духовенства в жизни армии. При этом он напомнил, что тогда священники не одевались в военную форму, им не присуждались воинские звания, но они получали зарплату на уровне капитана и им шла выслуга лет. Опыт советской и постсоветской армии свидетельствует о том, что «никакая организация воспитательной работы вне обращения к духовным и нравственным ценностям не способна изменить ситуацию в Вооруженных силах», — резюмировал Владыка Кирилл.
http://www.eparhia-saratov.ru/txts/journal/articles/02society/103.html
