 |
| Новые Известия | Михаил Поздняев | 13.03.2006 |
О том, что Совет муфтиев России считает нецелесообразным введение в нашей стране института военных священников, пресс-служба СМР заявила еще 14 февраля. Тогда, в канун Дня защитника Отечества, это заявление воспринималось лишь как реплика в дискуссии, разгоревшейся на волне борьбы с «дедовщиной». После инцидента с Андреем Сычевым подготовка правовой базы для хождения батюшек в армию получила мощный импульс — и Главный военный прокурор ВС РФ генерал-полковник юстиции Александр Савенков ударными темпами выдал на-гора законопроект «О военных священниках».
Заметим, что с текстом документа не сочли должным дать ознакомиться представителям ни одной религиозной конфессии, кроме Русской Православной Церкви. Немудрено, что глава Синодального отдела Московского патриархата по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями протоиерей Димитрий Смирнов взял на себя роль главного «пиарщика» законопроекта. В его многочисленных комментариях и интервью фигурировали такие детали, как численность православного и мусульманского духовенства в войсковых частях (о прочих речи вообще не шло). Говорил отец Димитрий, причем так, будто вопрос решен заранее, и о форме одежды российских капелланов, и об офицерских званиях, которые будут им присваиваться. Но, похоже, лоббисты закона, провозглашенного панацеей от «дедовщины» и прочих армейских бед, перестарались. Лидеры мусульман — те, на чью поддержку рассчитывала РПЦ, суля им аж 30 штатных единиц в казармах, — нанесли протоиерею Димитрию Смирнову, прокурору Александру Савенкову, депутату Думы Александру Чуеву и иже с ними удар ниже пояса.
В принятом СМР 11 марта заявлении прямо говорится: «Попытка грубого „продавливания“ введения института священников в армии чревата тяжелейшими последствиями для судеб поликонфессиональной по своему составу Российской армии, общества в целом».
В заявлении Совета муфтиев России подчеркивается: подготовленный в Главной военной прокуратуре проект федерального закона «О военных священниках» не прошел гласной общественной экспертизы и не был согласован с представителями основных религиозных организаций страны. Более того, «в ряде своих статей этот законопроект противоречит Конституции РФ и, будучи принят Федеральным собранием, может спровоцировать межрелигиозное противостояние в воинских частях».
Жесткость оценки СМР законопроекта объяснима все более ощутимыми в последние месяцы трениями в диалоге с православными. Напомним: начались они с публикации книги Романа Силантьева «Новейшая история исламского сообщества России», которую Совет муфтиев счел для себя оскорбительной. Не столько в силу приведенных в ней фактов и оценок, сколько по причине того, что г-н Силантьев являлся исполнительным секретарем Межрелигиозного совета России (МСР), «дочернего филиала» Отдела внешних церковных связей Московского патриархата, призванного симулировать единодушие лидеров «традиционных конфессий». До появления этой книги симуляция протекала более-менее успешно, а тут разгорелся скандал. Совет муфтиев заявил о приостановке своего членства в МСР, г-н Силантьев подал в отставку, за него вступились оппоненты главы Совета муфтиев шейха Равиля Гайнутдина, выяснилось, что кое-кто из них помогал Роману Силантьеву в сборе компромата, последовали кадровые перестановки. Всем стало ясно: модель современной России — православной страны «с мусульманским акцентом» не просто дает сбои, а уже не работает с той эффективностью, как задумывалось в начале 90-х. Слишком уж много накопилось у мусульман проблем. И слишком уж беззастенчивы претензии РПЦ на роль «первой среди равных».
Энергичными усилиями прямого начальника г-на Силантьева, главы ОВЦС митрополита Кирилла (Гундяева) конфликт в МСР удалось погасить. Но тут, как снег на голову, сообщение о создании при Совете муфтиев России комиссии по исламо-христианскому диалогу. РПЦ резонно расценила комиссию как альтернативу МСР, официальные представители патриархии высказали беспокойство по поводу ее создания. Тревога была обусловлена и тем, что секретарем новой комиссии стал руководитель Русского мусульманского союза Искандер-Александр Казаков, из лона Православия перешедший в Ислам, и еще больше тем, что в первом же своем заявлении для прессы г-н Казаков подчеркнул: «Мы будем вести диалог не только (читай: не столько. — „НИ“) с Русской Православной Церковью, но и с другими христианскими конфессиями и организациями, признанными в России и в мире. У нас был очень хороший опыт общения с Католической Церковью, будем общаться и с протестантами, и с толстовцами».
Субботнее заявление Совета муфтиев России следует рассматривать именно в контексте событий последнего времени. Заметив, что «полностью разделяет политику нашего государства, направленную на укрепление духовно-нравственных начал и морально-психологической обстановки в Вооруженных силах» и последовательно выступает «за законодательное регулирование участия представителей всех официально зарегистрированных религиозных объединений России в духовно-нравственном воспитании военнослужащих», СМР тут же сделал категорический вывод: «Этой цели не соответствует предлагаемый проект закона РФ «О военных священниках"… Выяснение в казармах вопроса о том, у кого вера «правильнее», кто «еретик» или «сектант», может привести не к сплочению бойцов, а, наоборот, к перенесению образа «врага» на соседа по койке, исповедующего «не ту» религию или отправляемую «не так». Все это способно привести к подрыву боеспособности Вооруженных сил страны, разрушить хрупкий межконфессиональный и межрелигиозный мир в войсках, может спровоцировать столкновения между воинами».
Самым важным в заявлении СМР представляется, пожалуй, вот какое место: «Нашу тревогу разделяют все, кроме РПЦ, представители религиозных направлений, в том числе христианские. Они, как и мы, выступают против поспешного введения в армии института военных священников». Понятно, что заявлению лидеров мусульман предшествовали консультации с представителями «религиозных меньшинств», обеспокоенных тем, что в законопроекте (статья 3, п. 2) прямо говорится о «противодействии деятельности экстремистских религиозных течений и сект» в армии. Это, по убеждению СМР, «придает воинским частям абсолютно не присущие им функции, возложенные сегодня федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях» на прокуратуру и экспертные советы при органах юстиции. В других странах, где функции воспитания военных возложены на представителей конфессий, строго запрещена какая-либо религиозная полемика, характерная для мирной общественной жизни».
В экспертном заключении, которое опубликовано одновременно с заявлением СМР, обращается внимание еще на несколько коварных пунктов в законопроекте. Так, статья 4 предусматривает должность главного военного священника, которым, без сомнений, станет православный. Вопрос: как могут представители других конфессий подчиняться ему в религиозных вопросах, которые согласно статье 2, являются целью их пребывания в воинских частях? Это относится и к аттестации военных священников (ст. 6) — каким образом православный священник будет аттестовать имамов, раввинов, пасторов, лам? Наконец, статья 9, п. 3 предоставляет главному, то есть православному, священнику право наказания подчиненных — например, мусульман и иудеев, что, справедливо замечают эксперты, «противоречит Конституции РФ и несет явную угрозу межрелигиозным отношениям в боевой обстановке».
Налицо — уже не разногласия между двумя самыми многочисленными религиозными объединениями, но признаки «антиправославной коалиции».
Для этого, впрочем, все сделали те, кто лоббирует законопроект. Скажем, отец Димитрий Смирнов в одном из интервью на вопрос: «Будут ли в нашей армии ламы?» — ответил: «В соответствии с зарубежной практикой, 1 капеллан приходится на 700−800 человек личного состава. У нас нет такого количества буддистов, следовательно, и не нужен лама. Но если найдется один буддист, он может обратиться к православному священнику (!) или мулле (!!!), которые смогут обеспечить его религиозную потребность…» Еще интереснее ответ о. Димитрия на вопрос об иудеях: «В нашей армии нет ни одного иудея. Уже было обращение нашей синагоги к министру обороны, и он дал благословляющую (?) резолюцию…»
Трудно сказать, откуда протоиерей Смирнов почерпнул информацию о буддистах и иудеях в наших Вооруженных силах. Как и то, что якобы 80% россиян поддерживают идею института армейских священников. Согласно февральскому опросу общественного мнения, проведенному Центром Юрия Левады, таковых не более 12%. Впрочем, возможно, социологи и рвущиеся занять новый плацдарм чиновники патриархии имеют дело с двумя какими-то совсем разными армиями. Если так — тем тревожнее предостережение Совета муфтиев России.
